Амбассадор карандашных огрызков

В небольшой кафетерий под тёмно-вишнёвой вывеской, скрытый сеткой чуть поникших деревьев, стекалась молодая студенческая поросль. Руководящий состав как мог поработал над имиджем заведения, так что у них с недавних пор появился аккаунт в инстаграме, а вот наваристый кофе с огромным количеством сгущёнки в лучших советских традициях исчез из меню. Кто-то приходил сюда перехватить пару пирожков с рисом или зеленью, кто-то заказывал большую пиццу или торт на дружную компанию, а кто-то литрами поглощал латте, каппучино и чай с молоком. Костя ссутуливает и без того абсолютно безбожный позвоночник ещё больше, вжимаясь в жёсткий стул и отхлёбывая пенистый зелёный напиток, щедро приправленный корицей. Пушкину кажется, что карандашных огрызков и пачки листов, щедро выкупанных в чае хватит, чтобы восстановить душевное равновесие. Инструментария у него, конечно, кот наплакал, а уходить из милого закутка совсем не хочется. В своём таланте он сомневался, как мог, с тех пор как некто с подвешенным языком отказался от его художественных услуг под предлогом «куда лезешь?». И с того момента с костиного тщеславия сошла позолота, но он всё ещё вдохновлялся людьми. Не коллегами. Потенциальными натурщиками. Много путешествовал, даже просто на электричках и не совсем уж в голубые дали и всегда кого-то зарисовывал. А потом чёрт дёрнул попробоваться на второе высшее в небольшой институт за МКАДом, так что теперь Пушкин обитает в общежитии вместе с теми, в ком творческая жилка бьётся так же сильно – журналистами, искусствоведами и историками театра. Саша, для которого этого простого имени мало – Санечка-Санюша, которого окрестили Малым за миниатюрность и общую инфантильность тоже околачивается в кафетерии. И сколько бы его не сравнивали с цыганским бароном или Сириусом Блэком (а какой-то ребёнок даже ткнул пальчиком, вскрикнув: «это пудель из Котопса!»), Костя упорно видит в нём молодого Рембрандта. Малой делит комнату в общежитии с Васей Медведевым, а Идрак свет Мирзализаде напрашивается к ним третьим с намерением основать МММ. Да вот только забывает, что сашина настоящая фамилия – Раковских (и, да, он уже до одури устал от вопроса «каковских?»), ну и не в курсе, что с Васей они друзья с привилегиями по сути. Что творится в этой буйной на вид кудрявой голове, даже самому Санечке досконально неизвестно. Но если говорить о том, что внутри, Пушкину сейчас интересно изучить содержимое пирожка. Стараясь не запачкать бумагу, он уверенными штрихами набрасывает портрет товарища Раковских в профиль. Хочет ещё пару пририсовать, чтобы было символично и про светлое будущее, но решает, что не нужно. И оттеняет в своей любимой манере. Костя зевает уже так, что боится вывихнуть челюсть. Скручивая бумагу, вешает тубус на широкую спину и отправляется в общежитие смотреть сны. Которые, как он надеется, будут цветными, в отличие от зарисовок.