***
Неподалёку от огромного озера Мацу, которое скорее стоило бы называть морем, в глубоком лесу, на стоянке жили бандиты. Они жили в своих натянутых палатках и наспех сложенных шалашах, в юртах из жердей и шкур, а иногда даже из войлока, в зависимости от достатка семьи. Злые и дурнопахнущие, они работали в лесу, заготавливая дерево не только на мягкую, но всё-таки зиму, но и добывая редкие породы, которые получалось продавать в разных местах для перекупщиков. Шкуры - много, клыки - туда же. Обратно оружие и драгоценную волшебную руду, очень аккуратно стёсанную и перемолотую в муку - прах. Частокол от зверей и мелких чудовищ, повсеместно называемых гримм, спасал их редко, скорее, с ним просто было удобнее осуществлять дозоры и не позволять разбежаться рабам. Бандиты привычно несли службу, а кто уснул или устал - мгновенно оказывался избит до полусмерти. И тот счастлив был тому, что остался внутри, пусть и с переломанными рёбрами. Так было и в этот день. Высокие сосны и ели в мрачную преднепогодную пору, нависали над лагерем, пылающим дымами, они впитывали запах смерти, струившийся изнутри, чтобы давить мраком на любого, кто окажется под ними. Страшно. Редкие капли срывались с неба и падали на немногочисленных людей и фавнов клана бандитов, заставляли их ёжиться, попадая за ворот. Вскрикнула ворона. Закричала от боли и усилия женщина. Но на рабыню никто, кроме рабынь, и не обращал внимания. Хотя роды - это тяжёлый стресс, бандиты воспринимали это спокойно. Как и всегда. Они лишь крепче сжимали в руках старые винтовки, будучи часовыми, и наблюдали кто тёмный лес, кто небо, кто присматривался к озеру, ожидая, когда вернутся рыбаки, чтобы спрятаться от наступающего ненастья. - Джинни! - рабыня побежала к проходящему мимо начальнику караула и присела, стараясь, тем не менее, на колени не падать - холодно. - Джинни, воды Розе, Розе воды нужно больше нагретой. И крови бы найти, перелить... - Что значит перелить? - спросил хмурый мужчина с встопорщенными усами, бронзовый от солнца, морщинистый, выдубленный ветрами. Вооружённый пистолетом и кнутом с тяжёлым наконечником, он поправил свою шляпу и спросил зло. - Ты же говорила, что она и так, и сяк сдохнет при родах. Так чем я могу помочь? Дострелить? - Но! Но она! - вскрикнула рабыня. - Она ещё может выжить! В конце концов, Джинн, она же женщина атамана Бренвена! Тот скривился. - Ты видишь его где-нибудь, кроме его шатра с генератором? - спросил мужчина прямо. - Всё, иди отсюда. Если рыбаки воду принесут, то получишь её. - О-она же из-под рыбы, - охнула рабыня. - Хисуи, - рыкнул бандит. - Не беси меня. Если это неинтересно боссу, то я с места не сдвинусь и никого не пошлю. Горестно замолчав и опустив голову, врач тем не менее пошла к самому шатру. Оттуда раздавались мужские стоны и вздохи. Когда рабыня проползла внутрь на коленях, она смогла увидеть, как здоровенный мужик, лёжа и вытягиваясь, рывками и с силой прижимает к своему паху женскую голову, легко узнаваемую по волосам - это была очередная рабыня, Изабелла. - Сука! Сука! Давай! - на босса явно потянуло сквознячком - и тут врача увидели. - Пошла на хуй, пизда! Рыкнул босс, выстрелив в неё и промазав из неудобного положения. Икнув от страха, врач поползла обратно. Перебороть себя она не смогла. Не зная, что ей делать, врач могла только вздохнуть и вернуться обратно. Но тут, расшугав всех, на лагерь налетела целая стая мелких, маленьких неверморов, не больше обычного ворона. Они важно расселись на всех свободных шестах, и рабыне казалось, что смотрят только на неё. - Хисуи, блядь! - зарычал Джин. - Не стой столбом, скройся, сука! Женщина подняла глаза. Над лагерем кружила целая большая воронка из таких. И ничего сделать с этим часовые не могли - только с лагеря сниматься и убегать под грозовые облака. На горизонте загрохотало. Неверморы начали налетать на палатку и явно пытались забраться внутрь, к старшей и Розе. Пересилив себя, Хисуи поторопилась подхватить палку и согнать нескольких тварей, но те начали рвать женщину когтями и клювами, бить крыльями с бритвенно-острыми перьями. Её от смерти спас только щелчок кнута - Джин распугал птиц, убив одну из них. И тем не менее, палатка роженицы была скинута и перевёрнута. Роза и повитуха оказались обнажены для всех глаз, когтей и клювов, но неверморы почему-то не тронули обеих. Они только расселись и принялись смотреть. А тем временем грузная повитуха сообщила Хисуи: - Всё, мертва, - и у женщины - сельского врача словно бы у самой остановилось сердце. Роза была той девушкой, которая приносила в безрадостную жизнь рабов толику надежды. Лучик с осколков луны, проглядывающий сквозь безнадёжную мглу осенней холодной ночи и освещающий влагу на остывающих и замирающих стволах деревьев. - Кар! Кар! Кар! - завопили неверморы и словно обрадованные закружились снова. Они собрались в стаю и набросились на мёртвую женщину и отбивающуюся повитуху, почти мгновенно разодрав обеих. - Хисуи, сука, - зарычал Джин и потащил её от палатки насильно. - Нет! Дети могут быть живы! - кричала Хисуи и упиралась. Вырвавшись, она попыталась разогнать вороньё. В этом ей всё-таки помог кнут Джина, врач добралась до окровавленный тел и, замирая сердцем, забрала двух близнецов из разорванного живота Розы. Дети были целы. Целы, однако, никто не обещал, что Хисуи теперь сама выживет. Бандит с силой затолкал рабыню в свою палатку, а вороны - постепенно - стали разлетаться. Два разорванных тела - вот чем поплатился лагерь за эти ужасные тяжёлые роды. Забившись под лампу и вспугнув трясущуюся рабыню, Хисуи несколько минут приходила в себя, а затем всё-таки стала пытаться спасти детей. Пошлёпав их по ягодицам, врач попыталась раскрыть сиротам лёгкие. Однако, они оба промолчали. Только один из них открыл глаза - и Хисуи едва не выронила обоих младенцев из рук. Кроваво-красные глаза, словно глаза невермора, уставились на неё каким-то ужасным и обессиливающим взглядом. - Хисуи, т-ты чего? - возмутилась женщина рядом. Она тоже ужаснулась и даже вскрикнула. Дождь и довольно крупный град обрушился на лагерь. Ветер был очень сильным, и едва не срывал палатки, их даже приходилось удерживать на месте. Но многочасовая борьба с ненастьем не настолько утомила бандитов и их "домашних", чтобы они забыли о таком ужасном случае. Уже вечером, пока Хисуи искала для двух сироток кормилицу, они начали собираться в группы и подходить к палатке Джина угрожающе. Хозяин только рыкнул на Хисуи, вышвырнув её с детьми наружу, и сам стал защищать своё жилище. - Вот, разбирайтесь с ней, мне наплевать. - Теперь и твоя палатка проклята, Джинни! Хисуи было очень страшно. Вооружённые бандиты по природе своей были крайне суеверны, а потому скоры на расправу ко всему, что их раздражало. - Чего, блядь?! - довольно авторитетный бандит скривился. - Каким местом? - А неверморы этих пиздюков отметили, ёма, вот так и получается. Сильно грохнуло над головами. Гром оглушил. Но привыкшие очень долго выжидать бандиты Бренвена не смутились. Даже если кого-то убило бы, они бы не волновались. Хисуи чувствовала, что сегодня ещё кого-нибудь убьют. Ей казалось, что все взгляды направлены на неё, хотя скорее бандитов интересовала сама ситуация. - Отметили и отметили, хули тут разговаривать? - пожал Джин плечами. - Я, бля, к ним по крови отношения не имею, идите к старшему, пусть решает. - А чё тут думать?! Выкинуть их и хуй забить! Вспышка. Хисуи продрало судорогой и резко подвели ноги - она уселась на размокшую холодную землю. - Ебать! Прям в Хисуи уебало!!! Видишь, блядь, они прокляты! - Чё орём, злыдни?! - поинтересовался голос атамана. - А ну разошлись все по своим... Вы чё, уроды, сожрали кого-то?! Я вам говорил, что вы заболеете этой хуетой, как дикари из брошенного села, сука! Хисуи была едва жива, и завалилась на спину, теряя сознание. Но была удивлена тому, как слабо ей досталось. Это было необычно, удивительно, но всё-таки очень страшно. Пока ещё не больно, но это пока. Хисуи лежала, и никто не торопился ей помочь или хотя бы поднять детей, зато все оживлённо объясняли атаману, что же произошло и почему. - Чё?! - возмутился Бренвен. - Нихера вы тут вытворяете, пока я занят. - Я говорю тебе, они прокляты. Роза сама их прокляла. Ты же слышал её, когда она в первый раз упиралась. - Да и пох, чё. Подрастут, покажем им минное поле на участке Маклаудов, хах! - выдал смешок главарь бандитов. - Чьи будут-то, кто признается? - Вообще-то, это твои, атаман. - В смысле, мои? - удивился Бренвен громко. - Да по ней племя прошлось. - Да никто её не трогал! Ты как её попользовал, так она у тебя в шатре и валялась, пока в себя не пришла. Мы же сразу на торговлю сорвались, забыл? Кто её тронул, девки да пиздюки? - А потом все считали, что ты себе её забрал. Ты ж долю меньше обычного взял, вот и думали, что девкой забрал. - В смысле? Вы что мне порожняк прогоняете?! - заорал главный бандит. - Так, ты, Хисуи, пизда тупорылая. Чьи дети, блядь?! Хисуи и вздохнуть-то была не в силах. - Блядь, она окочурилась? Так, вы двое, тащите её с пиздюками, короче... А хотя ко мне тащите. Бабка вон разодранная лежит, так что у нас теперь одна повитуха. Чё думаешь, знает врачиха про проклятья-то? А? Послушаем про ведьму вечную с болот? Хотя женщина-врач каким-то чудом выжила, на её шею атаман повесил заботу о своих детях. У него их никогда не было, и потому двадцатилетний воин, владеющий аурой, не имел никакого понимания, что с ними делать. Однако именно он первым заметил. - Эти мешочки с дерьмом, короче, ауру открыли. Оба. В душе не ебу, чё теперь с ними делать, - пожал он плечами, затачивая нож. Отвалился на руки и задумчиво посмотрел на потолок шатра. Хисуи не говорила, поскольку раздражать его было смертельно опасно - власть Бренвена в банде держалась на страхе, насилии и удаче главаря. Его никто бы не назвал глупым, но отсутствие образования он заменял агрессивностью. Бренвен подумал и сказал: - Короче, ты их спасла, и в благородство я играть не буду. Вырастишь этих - отправлю тебя домой. Или в Мистрал. Главное, чтобы они были способны поступить в Хивен. Или Бикон, без разницы. Там они научатся валить волкодавов, и тогда мы тут немного разбогатеем. Слышь? Хисуи вздрогнула и поклонилась. - Я решил. Они растут - а ты едешь домой. - Имена детям дать нужно! - напомнила Хисуи. Бренвен открыл чёрные глаза и пожал плечами. - Что тут думать? Рейвен и Кроу. Чтобы никто не забывал о том, что они владеют аурой.***
- А-а-а! А-а-а! А-а-а! Я был мрачен, стоически и изо всех сил терпел. Тем более сделать всё равно ничего не могу. Хотя лежать в моче - неприятно. Особенно если она - твоего брата. Я, честно, вот когда встану - я просто начну убивать. Как же я его, эту мелкую верещащую мразь, ненавижу. Уберите его от меня! Да положите отдельно! И нет, уберите от меня эту сморщенную дрянную сиську, тьфу!!!