***
Окружающие озадачивают. Не окружающее - окружающие. Когда говорят, что бытие определяет сознание, подразумевается почему-то какое-то межклассовое сношение, или я раньше размышлял об этом так. Богатые и бедные, разделение на рабочих и эксплуататоров, на власти и подчиняющихся. Рабочие работают, чтобы заработать себе на пропитание, а эксплуатирующие пользуются плодами их труда, вкушая прелести жизни. Так вот, мы не рабы - с рабами обращаются получше. Например, ребёнок какой-нибудь рабыни был вполне себе полноценным членом общества, сидел рядом с детьми уважаемых людей, ел из того же котла, пил ту же вскипячённую воду. Теперь этот ребёнок мог стать воином, защитником, одним из Бренвенов, несмотря на то, что его маму вытащили из дома, обесчестили и изнасиловали, заставляют работать и бьют - их это не касается. Они и предоставлены больше сами себе, но, крутясь рядом с детьми семейскими, они так или иначе подкармливались, работали, учились вместе со всеми чему показывают. А есть Кроу. И к Кроу нельзя близко подходить. Казалось бы, чем так выделяется конкретно этот ребёнок, если даже атаман называл его нормальным? А всё просто. Всем вокруг Кроу тотально, хтонически не везло. Этот маленький ужас на ножках, хоть и рос быстрее других и даже меня, мог испортить не только настроение, но и жизнь одним своим появлением в радиусе видимости. А я - уже вместе с ним, просто на всякий случай, неприкасаемый. Рабыня, которая растила нас, скончалась, когда нам было два года каждому. От чего - неясно, но поскольку больше времени у неё на руках провёл именно Кроу, то никому не объяснить, что это не мы, это всё инопланетяне. Женщину звали Хисуи. Что можно было сказать о ней, кроме того, что она была местной знахаркой? Мы ничего о ней не знали, а Кроу, насколько я понял, запомнил её как маму. Я рассматривал насаженного на кол мужчину, в которого детишки кидали камешки, и размышлял о том, что бытие - большая часть сознания. Кроу стоял рядом, не решаясь приблизиться ни к кому из ребят и девчат, чтобы поиграть: его совершенно точно начнут высмеивать и погонят. Мы забрались почти до самых вешек, местечек со специальными обозначения, дальше которых мы представляли собой дичь. Вокруг озера Мацу действовал только один закон - у кого быстрее рука. Клан Бренвен держал север и северо-запад озера, огромного водоёма, похожего на Каспийское море, только не вытянутое с севера на юг, а с запада на восток. Есть разделение на людей, знающих, что такое закон и ужас от его исполнения, и на людей, которые только догадываются о наличии демократических институтов, правда, воспринимают они их скорее как... А как они вообще это воспринимают, если передо мной сейчас висит умирающий человек, которого закидывают камнями детишки? Добрые обычные детишки, которым никто не говорил, что так делать нельзя, на это просто никто не обращал внимания. - Рейве-ен, - протянул Кроу. - Пошли есть. - Ты и так каждый день ешь, - буркнул я недовольно. - Смотри-смотри! У него говно из жопы вперемежку с кровью! Цветы жизни. Я нашарил на поясе ножик, а потом понял, что даже до печени не дотянусь. Поэтому кивнул Кроу. - Братик, пошли покачаемся на висельнике! - улыбнулся я. - А нам разрешат? - усомнился он. - А не разрешат - так мы их побьём! Покачавшись у жертвы на ногах, всего немного попрыгав и подёргав, я убедился, что больной скончался от болевого шока. Дети разочарованно закричали на нас - пришлось убегать. Однако, они быстро отошли. Нас с Кроу не просто нельзя было трогать, потому что страшно. Невезуха Кроу всегда - всегда! - наказывала его обидчика. Лично я убедился в этом на собственном опыте. Попытавшись дать ему по голове, я мало того, что промахнулся, так если бы не волшебство, называемое аурой, свернул бы себе шею в падении. В лагерь заходили сами по себе, заглянув в смотровую - там никто не спал, от стойки с оружием нас опять отогнали. Важно. Оружие - право свободного. Только рабы здесь ходят без оружия, их легко определить. Однако, я был уверен, что оружие нам дадут, только попозже, ведь его всем давали. А пока мы, как и все мальчишки, носили с собой истончённые ножики. Подпоясанные старьём, одетые в плотные, хоть и старые, рубахи и штаны, мы стали бегать по лагерю в поисках интересного или чего сможем утащить и прикарманить. На нас внимательно смотрели хмурые взрослые, среди которых были даже и старики, покуривающие нечто сладковатое на запах, вздрагивали рабыни в грязном и застиранном, свободные девушки кричали, отпихивая бёдрами в плотно облегающих штанах с прошитой кожей промежностью. Им приходилось много быть на конях, наблюдая за молодняком и работниками, и потому в племени все дамы носили нечто подобное, даже желай они надевать юбки. Лагерь был большим, поделённым на несколько дворов, где собирались все хозяйские вещи. Семья Каннел, семья Бренвен, семья Морриган, семья Бьюи, семья О'Коннор. Каждая из них была большой, с разноцветными шатрами, юртами, собственными запасами и остальным, но руководил всем цыганским табором наш с Кроу отец - Бренвен. Корвус Бренвен, прозванный Языкастым за красноречие. Он был военным лидером, более или менее представляющим из себя что-то в схватке в сравнении с какими-нибудь охотниками. Несколько раз нам рассказывали, как он убил двух в одном бою. И сложно было что-то сказать, ведь и сравнить было не с чем, но взрослые важно кивали и хмыкали. Стоянка Бренвенов не была самой большой, и не могла поставить в набег больше всего воинов, но она была самой вооружённой из всех, вплоть до доспехов и доспехов на коня. Порой и Бренвен, черноволосый, мрачный и сложением похожий на гимнаста тип, выходил в чём-то красном, либо чёрном, либо и вовсе золочёном. Тут были как палатки, так и юрты и быстро сколоченные для скотины и рабов навесы. Самих рабов было больше, чем свободных, вот только дисциплина железная: почти каждый профессионально увлекался как искусством избиения, так и прекрасно владел кнутом. Один удар по спине - и рассечение с ужасным кровотечением не самая большая забота. Главное не умереть от болевого шока. А более того - давай, беги. До ближайшего неподконтрольного населённого пункта сто миль. Пешком. Через леса, поскольку в поле ты снова добыча. В местах, плотно населёнными существами Гримм. Рабы не выглядели замученными, скорее просто много работали и болели - я не видел у них в глазах чего-то, что могло выйти за грань видимого в метро или на автобусной остановке. Однако и позавидовать им не мог: работа и правда была тяжёлой, лесоповал и волочение под присмотром до реки Мия, которая единственная вела от озера Мацу к восточному побережью материка Анима. Женщины выглядели плохо, но по такой жизни сложно сказать, на сколько именно. Многие "богато" одетые дамы в свои тридцать выглядели как старушки подсушенные. Меня за ворот поймала молодая девчонка - как и все тут коротко подстриженная - и поднесла к своим глазам. - Рейвен. - Я, - нервно отозвался я. - Чтобы вы, два несчастия, сегодня ни делали, у белого вишнёвого дерева вас быть не должно. Ни в какое время. Я понятно объясняю? - спросила она. Я кивнул. - Это хорошо. У меня свидание, и я хочу, чтобы всё прошло хорошо. - А так если Кроу будет, - продолжил я, - может, лучше получится забеременеть? - Я тебя не спрашивала! - вскрикнула девица. Отпустив, она нагнала меня подзатыльником. - Пошли вон отсюда, бедовые! Кроу заухмылялся, встретив меня чуть поодаль. - Не повезёт ему! - захихикал он злорадно. - Я тебя слышу! Пристрелю!!! - Ва! - вскрикнул Кроу и побежал, а я за ним. А что мне оставалось, меня догоняли!***
У белого вишнёвого дерева в бренвеновской части лагеря мы поели брошенные нам лепёшки со стола Бренвена, а сам атаман походил с палкой рядом, пережёвывая какую-то сладость и всячески показывая, что мы не слишком для него важны. Казалось, что ещё немного, и он вообще забьёт на нас обоих и пойдёт по делам, но тогда непонятно будет, зачем вообще звал. Мы же с Кроу переглядывались и роняли слюни. Какой-то вкусной хрустящей сладостью пахло так, что хотелось тянуться. Неожиданно Бренвен ударил палкой по мне. Я увидел и попытался отпрыгнуть, но всё равно получил по плечу. А второй удар, ещё быстрее и сильнее, обрушился на Кроу - тот уже дёрнулся от первого, и потому по нему прилетело точно, прямо в макушку. Палка не выдержала такого издевательства, разлетелась на две части: одна щепка оторвалась от древесного волокна и полетела в меня, а вторая в лицо Корвусу. Он, конечно, уклонился, но не все были столь быстры и удачливы. Получив в лицо деревяшкой, я зажмурился от боли и неожиданности. - Так, блядь, - Бренвен сплюнул и потёр свой очень крепкий торс, весь в мышцах, хотя и не сказать, чтобы он был могучим громилой. Его фигуру можно было описать как волчью, например, она вытянутая, подтянутая и вся состояла из боевого функционала. - Рейв, задатки мечника у тебя есть. Кроу, лучше тормози на луке. Видел я, как ты камнями кидаешься, отлично. - А чего только Рейв? - возмутился Кроу. - Тебя, сука, спросить забыли, - не иначе как рокотнул Бренвен, по-другому и описать сложно. - Чего хотел, пиздюки. Он сосредоточился, хотя вдруг увидел кого-то - мы обернулись, там был один из вожаков бандитов Флинт - и помахал рукой. - Сёдня, блядь, отдыхаете, как ебаный рот, - сказал задумчиво Корвус. - Идёте жрать к к моему котлу. Спите в задней шатра, чтобы нормально отдохнуть. Хоть весь день спите, мне пох. Завтра с утра я начну вас дрючить, чтобы, сука, слова от вас жалобного не слышал. Он уточнил: - Я понятно сказал? Я на всякий случай поднял руку. - А? Ты чё? - удивился главарь бандитов. - Нам всего три года, а другие дети начинают только в шесть! - поделился я наблюдением. - Так, ты, пиздюк, - повернулся ко мне Корвус и наклонился, схватив за волосы. Поднял перед своими глазами, а мне оставалось только шипеть. - Вами, сука, и так никто заниматься не хочет. Мне похуй, сколько вам лет, вы у меня будете или в мыле, или полезные, как Изабелла с Перчиком. Хочешь как Изабелла быть? Я почти закричал: - Нет! - Тогда ты будешь воином в похуй каком возрасте, малолетний дебил. Корвус меня отпустил, но упал я ловко на ноги. - Вы заебли всех бегать по лагерю и крушить его, - вздохнул Корвус с ленцой. - Значит, вы будете лежать полумёртвые, но с пользой. К девкам придёте жрать, первый лёгкий полуужин у меня в пять часов по солнцу. Всё, съебались, отдыхайте. Отмахнулся он и пошёл быстрым шагом к важному для него человеку. То ли вызнавать что-то, то ли объяснять, но лица у обоих были напряжёнными. Кроу потянул меня за рукав замызганной рубахи. - Чего? - удивился я. - Рейвен, мы теперь воины, - улыбнулся он. - А чё ты радуешься? - спросил я его. - Он же сказал, что если облажаемся, нас будут пользовать, как девочек. - Но мы же теперь воины! - обрадовался он громко. - Не кричи, позязя, - вздохнул я и уселся на траву, потёр небольшие ножки - холодно, иху мать. - К-как думаешь, п-па-па нас... Ну... - Кроу поёжился. Я вздохнул. - Наверное. Может быть. Тебе меньше рабынь нужно слушать, - заметил я. - Ты же теперь во-оин. Ни один нормальный человек никогда не скажет о том, что такие отношения между родителем и ребёнком нормальны. Да мы у него в шатре ни разу не были. - Нам теперь нельзя громко разговаривать, Кроу, - заметил я, - если мы в задней большого шатра находиться будем. Ты же понимаешь, да? Иначе вышвырнут. Кроу расстроился и совершенно монументально вздохнул. Его разочарование можно было класть в палату мер и весом, как идеальное. - Рейв, ну... - Ты ещё заплачь, - скривился я мрачно. - Ре-ейв! Кроу пустил соплю пузырём и даже не пытался вытереть выступившие слёзы. - Да хватит! - возмутился я. Кроу слишком заразительно плакал и смеялся, поэтому я и сам боялся разреветься. Был бы я девочкой - постоянно умилялся бы его мордашке. Очень симпатичная, но нисколько не похожая на отца. Черты мягкие и плавные, а не острые, волос яркый, чёрный, а кожа бледная, благородного по местным меркам оттенка. Красивая. Девчонкам он нравился не только таинственностью "проклятья", но и внешними данными. А вот я - почему-то нет. Потому что когда Кроу хотели что-то передать, то грубо, за шиворот, хватали меня, а не его. Кроу чесал я, чесал и стриг коротко. А он - меня. Наверное, поэтому на нас смотрели настолько по-разному. Да! Хоть и не барбершоп, а стричься я умел. Хотя сложно сказать, откуда у меня такие знания и умения. В общем, красивый и умный. Как-то так я сперва делил нас по иерархии. - Ва-а-а! - всё-таки разревелся Кроу и потопал, как маленький зомби, меня ловить. - Рейве-ен! - Не подходи ко мне! - Ре-ейвен! - Отстань, я тебе гово-а-а-а! Изгваздал! - сопли с рукава я попытался вытереть о Кроу, но тот вдруг стал упираться. Уже через минуту началась глупая и бестолковая драка. Кроу был побольше, и потому мне приходилось из кожи вон лезть, чтобы победить его своими слабоватыми детскими ручками.