Dominus

В их сторону надвигается буря, Луи нисколько не сомневается в этом. Крошечный клочок земли, называемый Каприви, периодически становится жертвой самых ужасных штормов, обрушивающихся с запредельной частотой. Луи живёт тут со своей семьёй уже двенадцать лет, и сегодня наконец последний год его обучения подошёл к концу, который как раз совпал с церемонией Den Nærmer, что значит «сближение». Луи всегда пугало это название, оно по правде звучит зловеще, так что в десять лет он плакал и категорически отказывался от участия в этом в будущем. Но девять лет назад ему и не нужно было ничего делать, однако сегодня у омеги нет выбора. Сие грандиозное событие бабушка Луи любит именовать более приятно для его восприятия: «Встреча половинок» — и сразу понятно, что в этот день каждый находит себе пару. В школе Луи как раз учат лучшим манерам и дают необходимые навыки, чтобы идеально подготовить для будущего альфы, доминанта, который выберет его на сегодняшней церемонии. Доминантом называют мужчин высшего ранга, которые воспитаны, чтобы управлять, сражаться и однажды, когда им исполнится двадцать два, выбрать себе пару. Большинство из них пугающие и даже отталкивающие личности, так, например, Луи избегал собственного отца, пока достаточно не повзрослел, чтобы понять. Узнав историю альф с таким статусом, парень не мог не мечтать встретить свою вторую половинку на церемонии, таким романтичным способом. Луи понимает, что построить крепкие и доверительные отношения, похожие на любовь, сложно и что на это уйдёт много времени, и что ему не стоит ждать того же, что показано в тех фильмах, которые он периодически одалживает у одного парня. Луи просто надеется, что его будут любить достаточно сильно, чтобы защищать и заботиться о нём. — Луи! Он планировал сегодня поспать до десяти, так как директриса заберёт его в двенадцать. — Мама? — бормочет он в подушку. — Где юбка твоей сестры? — спрашивает женщина через закрытую дверь спальни. Он вздыхает. — Которая? — Коричневая, — уже громче отвечает она, судя по всему, подойдя вплотную к двери. — Она ещё в стирке. — А другие? Его обязанность заключается в том, чтобы всегда знать, где что находится, и нет, его нисколько это не раздражает, он просто очень внимателен к деталям. — Зачем ей вообще юбка? — Я не знаю, но она не оставит меня в покое, пока я не найду и не принесу ей, — да, его сёстры очень настойчивы. — Проверь вторую полку в её шкафу. — Спасибо. Когда она уходит, Луи зарывается в одеяло лицом и снова засыпает. Он резко распахивает глаза через сорок минут, прогоняя один из худших кошмаров в его жизни, который только мог присниться: остаётся двадцать минут до прибытия доминантов, каждый из его класса занимает удобное место, в случае Луи — рядом с телевизором. Всем выдают по конфете, завёрнутой в чёрную бумагу. Если она окажется белой, то тебя выберет один из альф. Если красной — каждый год была только одна конфета такого цвета — тебя предлагают последнему доминанту, который по преданию ужасный человек, и именно ему суждено решить твою судьбу. И не сложно догадаться, что попадается Луи — каждый год снится одно и то же. Он весь покрывается потом от леденящего страха, вцепившись в одеяло мёртвой хваткой и крепко зажмурившись, чтобы забыть увиденный кошмар. За окном погода портится, прямо как и его настроение: тяжёлые облака сгущаются, темнеют. Луи с трудом сглатывает, считая до пяти, прежде чем собирается с силами и встаёт с постели. Он принимает быстрый душ и надевает то, что было приготовлено накануне вечером. Его мама выбрала образ в чёрном цвете: джинсы и свитер с неглубоким вырезом. — Мама? — зовёт Луи, идя по тёмному коридору, который освещают вспышки молний время от времени. — Сюда, дорогой! Он следует по звуку её голоса, находя маму в прачечной, и усмехается, заметив, что та до сих пор ищет юбку его сестры. — О, Лу, — она обнимает сына, прежде чем оглядеть его с ног до головы и присвистнуть, отчего он краснеет. — Ты выглядишь потрясающе, но думаю, тебе нужно уложить волосы. — Вот почему я пришёл к тебе, — он неловко скрещивает пальцы и прикусывает губу. Она моментально приводит его волосы в порядок и подбирает туфли, сделав выговор, когда тот пытается надеть их без носков, но Луи отстаивает своё мнение. — Сладкий, — его бабушка выходит из кухни в тёмно-синем халате и пушистых тапочках, точно такие же спрятаны в шкафу Луи. — Доброе утро, бабушка, — улыбается он и обнимает её крепко, как в детстве, поглаживая сгорбленные плечи и вдыхая сладкий аромат лаванды. В дверь звонят, значит уже без пяти двенадцать, и сердце Луи сразу подскакивает к горлу, тревога вспыхивает в груди, всё сжимается от нервов. — Успокойся, милый, — она целует его в лоб. — Ты всё равно придёшь к нам домой сегодня вечером. По традиции у Луи остаётся право провести последнюю ночь в родительском доме, прежде чем он уедет ранним утром с доминантом на следующий день. И вряд ли он когда-то вновь увидит свою семью. Омега кивает и ждёт, пока она откроет дверь, закусив губу и задержав дыхание, так как от волнения воздух в лёгких становится густым, плотным. Входит его директриса с недобрым взглядом и строгим выражением лица. Мадам излишне чопорная, жёсткая, но к своим ученикам относится исключительно справедливо, ко всем, кроме него. Когда Луи достиг половой зрелости, и стало ясно, что он омега, она, кажется, решила сделать всё, чтобы он стал несчастным, потому как, по её мнению, парни не могут быть «слабого» пола. Директриса окидывает омегу пристальным взглядом, уделяя особое внимание его вещам, фыркает и тащит к выходу, не сказав ни слова. — Вам известно, как всё будет проходить, молодой человек? — спрашивает женщина, как только они садятся в машину. Луи изо всех сил старается не сводить взгляда от неё, чтобы случайно не разозлить. Он качает головой. Он ни в чём не может быть до конца уверен, когда она так на него смотрит. — Ты сядешь в одной комнате вместе с другими выпускниками в доме в лесу, — она прочищает горло. — У тебя есть дар для доминанта? Луи снова отрицательно качает головой. Это не было обязательным, и он подумал, что будет достаточно его сердца, которое он готов отдать альфе навсегда. — Ты всегда был самым ленивым, — шипит она, заставив Луи поникнуть. — Тогда просто сиди тихо, как мышь, пока не назовут твоё имя. Если, конечно, его назовут. Ему хочется плакать, потому что как она может говорить ему такое? Луи и так уже весь на взводе из-за приснившегося кошмара и страха, что он никогда не найдёт свою любовь. Неуверенность, возникшая из-за небольшого шанса того, что сегодня он не встретит свою пару, распространяется по венам со скоростью света и заставляет его гореть изнутри. Сделав глубокий вдох, Луи сжимает пальчиками вязаный свитер и весь сжимается, стараясь стать как можно незаметнее. Он молча наблюдает через окно, как быстро они минуют город, огни фонарей остаются позади, сменяясь частым лесом. — Выходи, — она резко распахивает дверцу с его стороны, и Луи вываливается чуть ли не кубарем, приземляясь прямо в грязь. — Приведи себя в порядок и заходи внутрь. Он кивает и отворачивается, не хмурясь, но и не глядя в её сторону. — Я не слышу, — рычит она и взмахивает печально известной тонкой розгой, ударяя его по пояснице. Кожу в том месте зажгло, на глазах мгновенно наворачиваются слёзы, скорее всего теперь там рассечённая и кровоточащая рана. — Д-да, директриса, — Луи подавляет подступающие всхлипы и глубоко вздыхает. Дом деревянный, высотой в три этажа. Снег толстым белым одеялом покрывает землю и лёгкой крошкой ложится на острых сосновых иголках. Высоченные деревья, окружающие дом, загораживают тусклый солнечный свет, просачивающийся из-за облаков, и со стороны Луи кажется таким крошечным по сравнению с ними. Омега осторожно поднимается по ступенькам и заходит в гостиную, не обращая внимания на прилипший к коленям песок и кровь на спине, впитывающуюся в ткань свитера. — Лу! — женский, дружелюбный голос привлекает его внимание. — Привет, Хабид, — он слабо улыбается девушке, и та крепко обнимает его, прежде чем омега резко отскакивает, почувствовав сильное жжение на месте рассеченной кожи на пояснице. — Ого. Что случилось? — она аккуратно приподнимает край его свитера, осматривая грубую, рваную рану. — Директриса, — это всё, что Луи говорит. Она закатывает глаза и подводит его к дивану. — Ложись на живот. Я найду что-нибудь, чем можно обработать рану. Луи послушно опускается на диван, уткнувшись лицом в подушку, и стонет от нового импульса боли в спине. Ни одному доминанту не нужен испорченный омега, и от этого его сердце болит. Все девушки из его класса красивые, добрые, искренние, робкие и вежливые. Луи же не обладает хорошими манерами по общественным меркам. Он не аккуратен, любит гулять под дождём вместе с сёстрами, пачкаясь в грязи с ног до головы. Его семья обеспеченная из-за отца, но они живут скромно, не на широкую ногу. Такой омега вряд ли устроит альфу, но, может, сегодня Луи достанется красная конфета. Хотя он этого отчаянно не хочет. — Привет, Лу, — другая подруга — весь его класс для него как семья — садится рядом с ним. — М? — Директриса, да? — спрашивает она, указав на порез. — Угу. — Бедненький. — Отстань от него, Уолли, — возвращается Хабид, неся аптечку первой помощи. — Прости, — девушка отскакивает и садится на подлокотник соседнего дивана. — Кто ещё уже здесь? — спрашивает Луи у девочек. — Сейчас. Попс! — кричит Уолли. — Да? — слышится слабый ответ откуда-то возле камина. — Кто уже здесь? — Все в сборе. — Все здесь, Лу. Он смеётся в мягкую подушку и поворачивается на бок после того, как Хабид заканчивает с обработкой его раны на спине. Когда наступает два часа, все усаживаются перед большим экраном телевизора и начинают смотреть фильм, на который Луи не может обратить внимание. Это мультфильм, и Луи стоило бы отвлечься и посмотреть, но он только что получил конфету в чёрной обёртке, которую боится раскрыть и увидеть её цвет. Луи не слышит криков, плача, так что у всех остальных очевидно белые. Омега прекрасно понимает, что ему досталась красная, и едва сдерживает слёзы, мысленно спрашивая Бога, чем он заслужил такую участь. Парень сохраняет нейтральное выражение лица, чтобы не портить остальным настроение в такой особый для них день. Внезапно дверь со скрипом открывается, и заходит парень маленького роста. Все взгляды устремляются на него, за его спиной стоит высокий, широкоплечий силуэт. Мужчина одет в красное пальто и повернут к ним спиной. В воздухе нарастает напряжение от предвкушения, волнение и страх, кажется, становятся осязаемыми, отчего всё выглядит сюрреалистично. Но не для Луи. Он уже знает, что для него сегодняшний день не закончится счастливо. Хабид крепко сжимает руку Луи, когда парень оглядывает комнату в поисках лица человека, которого ему сказали вызвать. — Саманта Грей, — наконец зовёт он. Саманта сидит в дальнем конце комнаты, что-то рисует в толстом альбоме и, услышав своё имя, замирает в шоке. Луи предполагал, что она пойдёт первой. Будучи единственным мужчиной в классе из сорока женщин, неудивительно, что он обладает шестым чувством. Когда Саманта уходит в компании низкого паренька, державшего её за руку, все бросаются к окнам. Луи приподнимает уголок кружевной занавески, наблюдая за парой, и он солгал бы, если бы сказал, что это не выглядит очень мило. Сэм всегда была застенчивой девушкой, она не приготовила дара для своей пары, но доминант вручает ей розу. Все девушки воркуют, когда Саманта краснеет и опускает голову. Как по щелчку начинается снег, сыпясь крупными хлопьями. — Это что, снег идёт? — спрашивает кто-то. — Ш-ш-ш! — шипит Уолли, и именно это привлекает внимание доминанта к ним, он поворачивается в их сторону. Луи паникует и опускает занавеску, зажмурившись. — Они ушли? — Уолли пытается снова выглянуть в окно. — А? — Похоже на то, — вздыхает Хабид. С этого момента каждые десять минут заходит всё тот же парень и зовёт одну из девушек, отводя к альфе. Они не возвращаются, так что становится понятно, что пары получаются удачными. Хабид радостно взвизгивает, когда её зовут по имени, отчего даже Уолли просыпается. Луи молча наблюдает, как уходят все его друзья один за другим, и старается не чувствовать себя неполноценным или глупым. Наконец-то он остается с девушкой, с которой меньше всего разговаривает — Розой. Она добрая и очень тихая. Они вдвоём смотрят уже второй мультфильм, когда открывается дверь… в последний раз. Луи даже не оборачивается, потому что знает, что это не за ним. Называют имя Розы, и его сердце буквально разбивается на сотни осколков от потерянной надежды. Он желает ей удачи, улыбается и проводит её взглядом. После этого Луи выключает телевизор и, просто чтобы оттянуть время перед тем, как он будет умолять кого-нибудь прикончить его, чтобы ему не пришлось спариться с ужасным мужчиной, который превратит его жизнь в ад. Поэтому Луи, глотая подступающие слезы, неспешно принимается убирать беспорядок, устроенный девочками. Да, Луи никогда не мог не быть уверенным в успехе, потому что он мальчик и омега, никакому доминанту не нужен такой партнёр. Может, у него получится выпросить пощаду. Луи даже выходит вынести мусор, наслаждаясь пронизывающим до самых костей холодом, от которого кожа в ничем неприкрытых областях мгновенно краснеет. Он обречённо выдыхает белые клубы воздуха и бросает пакет рядом с мусорными баками. На улице уже темно, ни шороха, только вдалеке ухают совы. Луи отряхивает руки, когда что-то врезается ему в спину, он уже падает вперёд, прямо в каменную стену, но его хватают за талию сильные руки и оттаскивают. Судя по ощущениям, это мужчина, так что это, возможно, прибыл последний доминант. — Почему тебя оставили последним? — спрашивает незнакомец из-за спины. Луи вырывается из хватки мужчины и разворачивается к нему лицом, раздражённый такой наглостью. — Извините? — возмущённо обращается он к мужчине, чьё лицо не может разглядеть из-за тени от капюшона толстовки. — Я видел тебя, когда ты наблюдал через окно за моим братом, — он поднимает голову. — Я приехал с братом, потому что он не хотел ехать один. Луи не знает, зачем ему эта информация, поэтому недовольно скрещивает руки на груди, съёжившись от сильного порыва колючего ветра. Незнакомец опускает капюшон, и омега видит перед собой, по своему мнению, самого красивого мужчину на свете. У него на щеках едва заметные впадинки — явное доказательство наличия ямочек; тёмно-каштановые кудрявые волосы до плеч обрамляют вытянутое лицо и подчёркивают изящные, даже аристократические черты; золотистая от сохранившегося летнего загара кожа ярко контрастирует со снегом, но красиво подчёркивает зелень глаз. Луи сразу предполагает, что альфа родом из центральных земель. Посчитав их короткий разговор оконченным после длительного молчания, Луи вежливо улыбается: — Мне жаль, я должен идти. Но незнакомец не даёт сделать и шага. — Ты один, haud mirum? Луи чувствует себя неуютно и отступает на шаг назад, но странный альфа, говорящий по-латински, придвигается к нему ближе. — Я… Да. — Ты потрясающе красив, — говорит мужчина, слегка улыбнувшись. — Прошу прощения, haud mirum, я не представился. Меня зовут Гарри. — Луи. — Я приехал сюда без мысли о спаривании, но меня сразили твои глаза. Они такие синие, haud mirum. Я никогда прежде не видел таких глаз. Луи опускает голову, уткнувшись взглядом в ноги, рассматривая снег, прилипший к носку его туфли, чтобы не показать свои красные от смущения щеки. Может быть, для него судьба приготовила неплохой выход. Он поднимает глаза на этого очаровательного мужчину, который значительно выше него, с гораздо более впечатляющей мускулатурой, сильными руками, которые могли бы прижать его к груди и больше никогда не отпускать. Глаза омеги засверкали, что отражается в тёмных изумрудах альфы, очарованного им. Но омегу мгновенно захлестывает печаль, когда он вспоминает об обещанной ему судьбе. — Я б-бы хотел, чтобы это оказалось правдой, — Луи устало пожимает плечами. — Но моя судьба уже известна от конфеты. Гарри удивлённо поднимает брови, наморщив лоб. — Не понял? — Э-это традиция. — А, — Гарри усмехается, когда понимает, о чём речь. — Сказка о красной конфете? Луи удручённо кивает, чувствуя, как болезненно сжимается сердце. — Не стоит расстраиваться, — Гарри шагает к нему, испытывая непреодолимое желание протянуть руку и приласкать это великолепное создание. — У меня есть все полномочия, чтобы забрать тебя. — Но я не могу, — Луи таращится на него, округлив глаза. — Ты не мой доминант, и мы не знаем друг друга. — Теперь я твой доминант, — Гарри снимает пальто и набрасывает ему на плечи. — Я хотел бы попросить твоей руки. Луи чувствует трепещущих бабочек в животе, и пульс учащается, когда он делает глубокий вдох: пряный, мускусный запах с нотками ванили. Феромоны Гарри оказываются сильными, но очень приятными. Луи улыбается, довольный до глубины души, зная, что его не бросят на верную смерть. Он обнимает Гарри за талию, не заботясь о правилах, гласящих, что ему не разрешается ничего инициировать с доминантом. — Брат сказал мне, что позже будет вечерний маскарад, — Гарри обнимает его в ответ, прижимая к себе и расслабляясь, словно они делали это годами. — Ты проведёшь со мной вечер, Луи? Омега кивает и отстраняется, не желая вызывать неловкость или показаться слишком напористым. Он изо всех сил держится, чтобы не чихнуть, пока они не зайдут в дом. К счастью, Гарри быстро заводит его в тепло. — Пальто? — Луи уже хочет снять его, но Гарри останавливает омегу. — Оставь его, haud mirum, — Гарри целует Луи в лоб. — Мне жаль, что я плохо подготовился, без подарка. — Я тоже, несмотря на то, что у меня есть месяцы, чтобы подготовиться, — хихикает Луи, и от этого чистого, невинного звука по телу альфы пробегают мурашки. — Как ты вернёшься домой? Улыбка с лица Луи сразу пропадает, и вся радость испаряется. — Директриса должна отвезти меня, так как я остался один, кого не выбрали. — Ты больше не один, — Гарри гладит его по щеке костяшками пальцев. — Ты мой единственный. Луи снова улыбается, посмеиваясь, когда тот щекочет его, и Гарри не сдерживается, неожиданно чмокая омегу в губы. Луи ахает, дико покраснев. Парень прикасается кончиками пальцев к губам в шоке. — Тебе нельзя этого делать. Этот мимолетный поцелуй был похож на плеск волн, разбивающихся о гладкие прибрежные скалы и мирное щебетание райской птицы. На вкус он как спокойствие и дом, в котором душа Луи искала убежище, когда Гарри мечтал найти место в сердце омеги. — Мне нельзя целовать того, кого люблю? — хихикает Гарри, не отстраняясь, и прикладывает ладонь к покрасневшей щеке Луи, прижавшись к его лбу своим. — Ты не любишь меня, Гарри, — с игривостью возражает Луи. — Ещё слишком рано. — Луи, — неодобрительно начинает Гарри. — Мы свои пары выбираем иначе, чем обычные люди. Мы предопределены судьбой, нас тянет друг к другу. Что-то неведомое заставило меня сопровождать моего брата. Ты можешь себе представить, что случилось бы, если бы я не приехал? Его откровенные слова заставляют омегу посмотреть на мужчину так, словно он не с той земли, словно он создан самими Богами, словно он галлюцинация, созданная, чтобы посмеяться над ним. Затем до него доходит. Ни у кого нет предопределённых партнёров, если только они не были теми, кого его бабушка называет созданиями, скрывающимися в ночи. Они не были легендой, и у них и у людей есть альфы, которым присваивают статус доминанта, но только в их случае такие создания самые могущественные и пугающие. Они единственные существа, способные пребывать в двух формах: как человек и как волк. Они ищут родственную душу, а не супруга. — К-кто ты? — зачем-то спрашивает Луи, хотя и так прекрасно знает ответ. Его руку крепко сжимают пальцы альфы, не отпуская, даже когда испуганные голубые глаза смотрят на мужчину с призрачной надеждой, что его догадка окажется неверной. Луи опускает веки, стараясь не зажмуриться, когда Гарри наклоняется к нему, но не для поцелуя, а чтобы уткнуться носом в его шею, как это делают волки. Он отвечает на вопрос без слов. Омега шокированно ахает, схватившись за плечи Гарри. — Этот вопрос никогда не перестаёт меня оскорблять, haud mirum, — Гарри обнимает его, принимая защитную позу и даря ему чувство безопасности. — Я тот, кто я есть, и всё, что я могу предложить тебе — свою безграничную любовь. Луи распахивает глаза, будучи прижатым к его груди. Он заглядывает в зелёные глаза доминанта, слушая его слова, как святую истину. Омега понимает, что альфа даёт ему не пустые обещания, а клятву в вечной любви. Луи должен познакомить этого мужчину со своим отцом и матерью. Ну и что, что он волк? — Если бы не ты… — Луи опускает взгляд, расстроенный своей беспечностью. — Я бы был отдан кому-то с ледяным, жестоким сердцем. — Я приехал не для того, чтобы найти себе пару, но я не уеду без тебя. — Я хотел бы, чтобы меня было достаточно для тебя, — Луи неуверенно касается чётко очерченной челюсти Гарри кончиками пальцев и краснеет, когда его бедро сжимают. — Чтобы меня было достаточно, чтобы ты приехал ради меня сюда. — Я только на последнем курсе. Меня бы пригласили лишь в следующем году, — нерешительно отвечает Гарри, желая быть честным с мальчиком, с которым уже мысленно планирует совместное будущее. — Но нам не дадут быть вместе, Гарри! — шёпотом кричит Луи, в панике пытаясь отступить. Гарри не допускает этого, не желая расставаться с ним. Он обхватывает его предплечья, успокаивающе потирая мягкую, тёплую кожу. — Хватит пытаться сбежать от меня, потому что я, хоть и знаю тебя всего шесть минут, но вряд ли смогу отпустить. Гарри падает на колени и крепче обнимает Луи за спину. Омега невольно вскрикивает от давления на порез. — Что такое? — спрашивает Гарри, обеспокоенный тревожным криком, сорвавшимся с потрескавшихся губ Луи. — Ничего, — Томлинсон убирает руку Гарри со своей поясницы. — Haud mirum, ты не должен скрывать от меня правду, — доминантная натура Гарри сразу проявляется, когда он чувствует угрозу. — Это моя вина, — с беспокойством бормочет Луи, боясь, что травма заставит Гарри отказаться от него. — Что это? Луи, дай мне посмотреть. Луи никогда не слышал такого требовательного тона, поэтому немедленно отпускает руку Гарри, чтобы мужчина мог сам узнать. Когда омега разворачивается к нему спиной, он поднимает край свитера и видит рваную полосу кожи на пояснице и припухлость вокруг. — О, мой милый мальчик, — с сожалением воркует Гарри, поднимаясь с колен и беря Луи за руки. — Это твоя директриса? Луи кивает, уткнувшись ему в плечо, и потирается щекой о мягкую ткань толстовки Гарри. — Я сам отвезу тебя домой, ты больше не увидишь её, — обещает Гарри, взяв парня за руку. Альфа ведёт Луи вниз по склону и берёт его на руки, когда приходится проходить через подмёрзший ручей, и больше не отпускает, неся парня до самой дороги. Крупные снежные хлопья сменяются мелкой россыпью, которая красиво покрывает каштановые локоны Гарри, придавая ему сказочный вид. — Гарри, — обращается Луи, тяжело сглотнув, он неверящими глазами пялится на идеальный профиль мужчины. Альфа в потрясающей физической форме, и да, он отметил это ни раз за этот вечер, но не может перестать восхищаться крепким телом и рельефными мышцами, что мужчина нёс его с необычайной лёгкостью. — Как мы сможем быть вместе, если ты ещё не достиг нужного возраста? Гарри хмыкает и, облизнув пересохшие губы, криво улыбается: — Я отвезу тебя к себе домой, и ты останешься со мной. — У тебя есть дом? — смущенно спрашивает Луи, пощупав выглядывающий из-под толстовки воротник шёлковой рубашки. — Да, — Гарри перепрыгивает через бревно и продолжает путь по заснеженной тропе с Луи на руках. — Альфам со статусом доминанта нужно учиться управлять хозяйством с раннего возраста. Луи хмурится, стряхивая снежинки с волос Гарри, и спрашивает: — Насколько рано, альфа? Гарри оглядывается по сторонам, прежде чем ответить: — Четырнадцать. Луи давится воздухом от неожиданности. Боже, подростки только узнают о своём статусе, после чего их бросают на произвол судьбы. — А что с твоей семьей? — Родителям тяжело иметь ребенка со статусом доминанта. В случае моей семьи нас оказалось двое. Им не разрешили помочь ни мне, ни моему брату. Луи с сочувствием обнимает Гарри за шею и нежно утыкается носом в щеку, выказывая свою поддержку и сожаление, что альфа с детства был лишен любви и тепла. — Теперь у тебя есть я. — Да, — рычит Гарри, сжав омегу сильнее. — Я больше не буду один. Вдалеке показывается дом Луи, и омега указывает на него, сердце бешено стучит от мысли о встрече его бабушки с большим и страшным Гарри. Сам альфа предельно спокоен, хотя в предвкушении, потому что чем скорее он встретится с семьей Луи, тем скорее сможет увезти его к себе. Он знает, что у него есть вторая половинка, его родственная душа, но Гарри никогда бы не подумал, что возможна такая связь с другим человеком, что кто-то может собрать его по кусочкам воедино. Невозможно так восхищаться кем-то и обожать, но голубоглазый омега доказывает обратное. — Вот и мой дом, — Луи вырывается из объятий Гарри, когда замечает движение в окне гостиной. Альфа одаривает его пристальным взглядом, приподняв брови от такого действия. Луи теперь принадлежит ему, он теперь с ним, омега должен всегда быть рядом с Гарри. Альфа трясёт головой, пытаясь избавиться от гневных мыслей, что не является необычным. Мужчин со статусом доминанта приучают к управлению, обеспечиванию собственной семьи, стойкости. С первого дня у них трудная жизнь. — Здесь я вырос, — Луи берёт Гарри за руку, переплетая их пальцы, и тянет его за собой к крыльцу. Гарри хмыкает, чувствуя напряжение и ускользающее спокойствие, когда чует другого доминанта. Ему словно бросают вызов, в груди грохочет сердце от нарастающего волнения, когда Луи ведёт его через входную дверь в тёплый дом, где пахнет чем-то жареным и вином. Когда Луи разувается и уже собирается пройти в дом, ступив босыми ногами на грубый, слегка колючий ковер, Гарри решает действовать. Опустив руки на бедра, он безжалостно сжимает мягкие бока омеги и атакует шею мальчика, погрузив зубы в нежную, сладкую кожу. Луи высоко скулит, ноги подкашиваются от неприятной боли и вспышек различных чувств и эмоций, вызванных волком. Да, таким же образом обычно спариваются, но более интимным способом, глубже прокусив кожу на шее, сейчас же Гарри просто хочет заявить о себе, чтобы не рисковать Луи при встрече с другим доминантом. Боже, альфа даже не отказался бы спрятать парня от чужих глаз. Гарри отрывается от горла омеги, где уже появился ярко-красный укус, поблескивающий от слюны. Два крошечных прокола моментально заживают, но синяк остаётся, пульсируя под кончиками пальцев Луи, когда тот легонько к нему прикасается. — Что… — Твой отец здесь, — Гарри обнимает его за талию и притягивает к себе вплотную. — Теперь он не заберёт тебя у меня. — Конечно, он не заберёт, — пытается успокоить его Луи, закряхтев, когда альфа целует отметину, проведя по ней языком. — Что ж, добрый вечер, — приветствует их слабый женский голос. В прихожую выходит бабушка с озадаченной улыбкой на морщинистом лице. Гарри выглядит слишком большим в их скромном жилище. Он высокий, устрашающий и молчаливый, предпочитая говорить лишь в случае острой необходимости. Уверенность, граничащая с высокомерием и гордостью — врождённая черта каждого доминанта. Они не выиграют битву хорошими манерами и мягкостью. — Расслабься, сладкий, — говорит бабушка Луи, когда тот весь смущается и теряясь, не зная, как представить Гарри своей семье. — Твой доминант теперь не отпустит тебя. Омега смотрит на Гарри с лёгким раздражением, но тот не обращает внимания, будучи занятым обнюхиванием оставленной меткой. Он готов дать Луи поговорить со своей семьёй, только если парень находится в его объятиях. У альф со статусом доминанта с раннего возраста лучшие друзья — одиночество и неудовлетворённость, пока они не спарятся. Тот факт, что Гарри — волк, означает, что он всю свою юность тренировался и жил в настоящих спартанских условиях. Именно поэтому он не хочет оставлять Луи, который сродни лучу солнца в его жизни. Гарри знакомится со всей семьёй омеги, глядя на каждого, как на потенциальную угрозу, и прижимаясь всё ближе к нему. Но когда приходит отец Луи, альфа широко раскрывает глаза, взгляд темнеет, челюсти сжимаются, а с пухлых губ срывается неконтролируемое рычание. Волки — могущественные, мудрые существа, но их клыки несут в себе быструю смерть. Луи беспокоится, отчаянно желая вновь оказаться в безопасности. Пальцы Гарри так впиваются в его бёдра, что там вероятно останутся синяки, но мужчина не ослабляет хватку, не жалея нежную плоть. — Гарри, — сдавленно шепчет Луи, надеясь, что доминант поймёт и успокоится, и перестанет так его сжимать, но Гарри наоборот решает, что его пара почувствовала себя в опасности и нуждается в защите. Глядя в глаза человеку, который охраняет Луи всю его жизнь, защищает его и семью от любой опасности, Гарри держится стоически, властно, ни одна мышца на его лице не двигается, что является хорошим знаком. Передача омеги от отца к альфе — важный процесс, результат определяется по мере того, как проявит себя молодой доминант. Их мир строится на строгих традициях. Новый доминант, которому суждено связать свою жизнь с омегой, должен доказать, что достоин этого, затмив старшего альфу-отца. Только тогда Гарри сможет забрать Луи. — Давайте не сегодня, — подаёт голос бабушка, наклонившись и закрыв отца Луи от пристального взгляда Гарри. — Да, у нас не пир сегодня, но есть хоть какая-то еда. Мы должны поприветствовать супруга-волка Луи. Внимание Гарри переключается на неё, он удивляется её способности понять, кто он такой. Луи с гордостью говорит: «А вот это моя бабушка» — и хихикает, услышав странный рык альфы. — Бабушка раньше была членом совета, который управляет моей школой, — тихо объясняет Луи, его сладкий, ласковый голос успокаивает кипящий нрав Гарри и тихое урчание в груди, когда на неё опускается маленькая ладошка мальчика. Он наклоняется, губами касаясь ушной раковины и шепча: — Здесь никто не представляет угрозы, любовь моя. Луи понимает, что его слова только на короткое время успокоят, но это хоть что-то, прежде чем инстинкты мужчины возьмут верх, и обстановка снова накалится. Естественно за ужином Гарри не даёт Луи сесть на стул: омега располагается на коленях мужчины. Отец наблюдает за парой с неподдельным интересом. Да, он не принимал такого уж активного участия в воспитании Луи, но искренне заботится о сыне, так что ему важно знать, что у него достойный альфа. Гарри властен, уверен в себе, даже будучи таким молодым, но отец Луи уважает это, потому что сам такой же. Омеги — хрупкие существа, которым очень легко навредить, а Гарри — прирождённый воин, способный защитить его и их будущих детей. Он станет великолепным альфой для Луи. К тому же, этот кудрявый парень не оправдал его ожиданий о волках, импульсивных, резких и озлобленных. Несмотря на очевидную дикую часть Гарри, мужчина видит, что его сын очень счастлив с ним. — Ты больше не голоден, haud mirum? — спрашивает Гарри Луи, потирая бедро мальчика. Бабушка омеги наблюдает за ними, пряча улыбку за бокалом и радуясь тому, что паре очень комфортно друг с другом. Луи сидит чуть боком, прижавшись к груди альфы, который собственнически обнимает его двумя руками. Когда омега что-то говорит, то Гарри целиком отдаёт ему своё внимание. Мальчик счастливо улыбается, и Гарри наслаждается этим, поглаживая большим пальцем скулы и линию челюсти. — Нет, — тихо отвечает Луи. Он поел чуть-чуть брокколи, пару кусочков куриной грудки и ложку пюре. Гарри целует его за ухом, задержав губы на том месте, что мальчик дрожит от ощущения. — Когда ты будешь моим, haud mirum, ты будешь есть гораздо больше, иначе я буду сам кормить тебя, пока тарелка не опустеет. В животе сладко тянет от мысли, что Гарри вот так будет заботиться о нём, возьмёт на себя контроль. — Ты тоже ничего не ел, Гарри. Какая-то эмоция появляется в его глазах, но Луи не может её понять. — Доминант не ест в первую неделю тренировок, так он привыкает к голоду, — отец Луи подождал, прежде чем подать голос, чтобы не перебивать волка. — И таким образом, выбирают сильнейших. Омега поворачивается к Гарри, заметив, что тот застыл от напряжения, едва дыша. — Тебя морили голодом? Отец Томлинсона сверкнул глазами, внимательно слушая разговор пары. Доминанты, особенно будучи волками, должны обсудить со своей парой процесс своего обучения и полученный опыт, доказывающие, какие испытания они преодолели. Их жизнь далека от идеала. Они становятся тем, кем должны быть, через боль, так что ни один из доминантов не может после обучения и тренировок остаться полностью здоровым. Навсегда остаётся травма, напоминающая об их прошлом. — Съешь всё, что на этой тарелке, haud mirum, — прочищает горло Гарри, и даже такой безобидный звук похож на угрозу. Луи смотрит на огромное количество еды, чувствуя, как в животе всё сжимается, и тошнота подступает к горлу. Сегодняшний день был для него не самым лучшим, столько всего произошло по сравнению со скучной ежедневной рутиной. Ко всему прочему головная боль отбивает весь аппетит. Гарри тихо шепчет Луи на ухо, когда мальчик не шелохнулся: — Я не прошу, haud mirum. Луи застенчиво поднимает руку и берёт вилку, Гарри проводит ладонью по животу омеги, прежде чем опустить её на бедро. Мальчик краснеет, когда альфа расставляет ноги в стороны, отчего он резко падает назад, навалившись на доминанта. Луи прижимает ладонь к груди Гарри, пытаясь восстановить равновесие, обняв его за шею для поддержки. Альфа смотрит ему прямо в глаза, не скрывая эмоций. Он безусловно нервничает так же, как и он. Гарри не перестаёт поглядывать на шею Луи, на его губы или глаза, едва сдерживая рычание. — Ты поужинаешь со мной? — спрашивает Луи дрожащим голосом, как котёнок. Его долг перед доминантом состоит в том, чтобы сделать его счастливым и здоровым. Гарри встречается с ним взглядом, его глаза светятся от преданности и обожания, походя на волчьи, отчего Луи не может оторвать взгляд. — Я твой доминант, haud mirum. Я всегда буду делать то, о чём ты просишь меня. Луи улыбается, опустив голову и посмотрев на свои колени, впивается пальцами в воротник Гарри. К щекам приливает жар, когда альфа прижимается лицом к его шее, нежно уткнувшись носом в неё. Луи не может ответить тем же волчьим жестом, но он поворачивает голову и, обхватив шею мужчины обеими руками, льнёт к нему, закрыв глаза. Они не одни за столом, но им всё равно. Луи ахает, когда сильные руки его сжимают. — Ты мой доминант, и я всегда буду любить тебя. Гарри безмерно доволен этим признанием и обнимает своего будущего омегу за талию. Боже, он так счастлив, что встретил его. Тарелка Луи с помощью Гарри быстро становится пустой. Он сам скормил альфе салат и хлеб, правда слишком нервничая при этом, ведь он не каждый день кормит доминанта. Сидя на коленях у Гарри и обнимая его, Луи чувствует себя маленьким, хрупким, но знает, что он в полной безопасности.

***

— Прости меня, haud mirum. Я случайно солгал тебе, — признаётся Гарри, когда они сидят на крыльце на заднем дворе, глядя на зимний пейзаж вокруг. Остальные в доме наблюдают за парой через окно, отчего омега посмеивается и смущённо отворачивается каждый раз, когда ловит любопытные лица. Гарри же не обращает на наблюдателей никакого внимания. Луи, сидящий напротив альфы с кружкой тёплого чая, удивлённо смотрит на него. — Что? — Томлинсон думает, что он неправильно расслышал. Сердце ускоряется, громыхая в груди. Неужели его сказка так скоро закончится? Луи сразу начинает паниковать и отставляет кружку в сторону сильно дрожащей рукой, после чего быстро прижимает к груди обе руки. Гарри с печалью в изумрудных глазах смотрит на него. — Ты не всё обо мне знаешь. Луи следит взглядом за альфой, тот поднимается на ноги, от этого движения деревянные половицы скрипят. — Это понятно, я знаю тебя только полдня, Гарри. Глядя на это прекрасное создание, которое может принадлежать ему, Гарри хочет полностью открыться Луи. Хотя у него всего один единственный секрет, о котором знает только родной брат, ведь у альфы нет ни друзей, ни семьи. Но ради омеги он отметает все сомнения по поводу того, чтобы поделиться с кем-то таким сокровенным фактом. — Гарри, что ты делаешь? — с тревогой спрашивает Луи, когда альфа тянется к пряжке своего ремня. Он старается не повышать голос, чтобы не привлечь внимание семьи, которая с нетерпением ждёт его возвращения в дом. Луи беспомощно хлопает глазами, когда Гарри начинается снимать брюки. Он понимает, что альфа ничего такого не сделает, так как они стоят на крыльце родительского дома Луи, и в воздухе не чувствуется возбуждения или похоти, но вся ситуация до жути странная. — Haud mirum, посмотри на меня, — отчаянно просит Гарри, звуча так сломленно. Луи качает головой, яростно отказываясь, и закрывает руками глаза в надежде, что не удастся увидеть что-то неприличное. Гарри устаёт ждать, будучи по-своему неуверенным в себе, недовольный, что омега отказывается посмотреть на него. — Луи, — альфа-голосом резко зовёт его Гарри, отчего у Луи по спине пробегает дрожь. Повинуясь команде доминанта, Томлинсон осторожно открывает глаза и разводит пальцы, выглядывая. Сразу же он беспомощно опускает руки, приоткрыв губы и глубоко вдохнув холодный воздух. — Гарри… — он не в силах сказать и слова, с трудом поднимаясь на ноги и глядя на Гарри широко раскрытыми глазами. Каким бы возмутительным ни казался Луи тот факт, что Гарри просто так спустил штаны на крыльце, теперь он понимает, что на то была причина. Там, где должна быть бледная мускулистая нога, находится холодный, твёрдый и деревянный протез. У Гарри нет одной ноги. С плеч Луи падает одеяло, он едва успевает схватить плюшевую ткань, прежде чем та упадёт. Омега понимает, что теперь его очередь принять альфу таким, какой он есть, не осуждая, потому как доминант готов спариться с ним, и он по-настоящему потрясающий мужчина. Луи осторожно обходит кофейный столик, разделявший их, и смотрит Гарри прямо в глаза, который снова испугался, что можно понять. Когда Луи подходит к нему, альфа настороженно смотрит на него и напрягается, когда омега лишь накидывает на него одеяло. В его зелёных глазах отражается шок, и он крепко обнимает Луи с невысказанной благодарностью. — Как? — спрашивает омега тихим голосом, чтобы сохранить тайну между ними. Луи сам натягивает тем временем на мужчину брюки, застегнув пуговицу и ширинку, так что Гарри даже не приходится ничего делать. Альфа, наконец, спокойно вздыхает, избавившись от камня на душе после признания. Поглаживая мальчика по спине, Гарри покачивает его из стороны в сторону. — Охота, — отвечает Гарри. — Нам можно выходить на охоту только в волчьем обличии, день был длинным, я думал, что смогу быстро поймать кого-то и увлёкся. Луи содрогается и крепко сжимает толстовку Гарри в крошечных кулачках, доминант сразу переключается в режим защиты, реагируя на неуверенность мальчика. Луи же в этот момент понимает, что теперь не может оставить такого великолепного альфу, несмотря на его недуг, он знает, что будет любить только его. — Я буду твоим омегой, — уверенно заявляет Луи. Он утыкается лицом в грудь Гарри, успокаиваясь под биение сердца. — Я всегда буду рядом с тобой. — Да, haud mirum, — Гарри целует Луи в лоб и заворачивает их обоих в одеяло. — Ты настоящий дар Богов.