***
— Haud mirum. Луи только закончил собирать все необходимые ему вещи, когда слышит знакомый голос из приоткрытого окна и замечает высокую фигуру в длинном чёрном пальто, стоящую в заснеженном саду. Он бежит вниз, как ветер, и распахивает дверь. Гарри только ставит ногу на нижнюю ступеньку, как на него запрыгивает омега, обнимая руками и ногами. — Привет, — шепчет Луи, уткнувшись лицом в шею, наконец почувствовав себя в безопасности. Гарри довольно урчит, осторожно поднимая руки чуть выше, чтобы не зайти слишком далеко. Когда Луи запрыгнул на него, альфа чуть покачнулся, едва не потеряв равновесие, но всё обошлось. Гарри выпрямляется, не отпуская омегу, пока его старший брат не выходит из машины. — Ты нашёл то, что нужно, брат, — говорит он Гарри. — Он полон жизни, ты отчаянно нуждаешься в нём. Луи заглядывает через плечо альфы и замечает другого мужчину. Брат Гарри тоже высокий, с острыми чертами лица и выраженной мускулатурой. Однако над его правым глазом отличительный шрам, который не даёт полностью поднять веко. Кожа такая же бледная, глаза цвета лесной зелени. Но вот если у Гарри сильная и выдающаяся линия челюсти, то у его брата длинная, тонкая, словно гусиная, шея и густые брови. — Ты Луи, — обращается старший Стайлс к омеге, несмотря на то, что его всячески пытается оградить от него Гарри. — Я Иеремия. Мой брат ничего не сказал мне о тебе, кроме твоего имени. Луи решает, что сейчас самое подходящее время встать на ноги, и соскальзывает на землю на замёрзшее дерево, не обращая внимания на то, что на ногах ничего нет, кроме носков. — Приятно познакомиться, Иеремия. Обо мне нечего знать, так что не беспокойся. Гарри считает разговор оконченным и бросает брату предупреждающий взгляд, когда обнимает Луи за плечи и отворачивает от него. Омега принимает решение последовать за своим доминантом и отходит от Иеремии, слабо улыбнувшись ему. Иеремия брат Гарри только по крови, между ними нет той особой связи, которая присуща близким родственникам. Да, они росли вместе, играли в детстве, но после начала обучения братья почти не контактируют. Вот впервые за долгое время они поехали вместе на церемонию. Так что в их отношениях нет никакой любви или нежности. Доминанты заботятся только о себе и тех, кто принадлежит им, но точно ни друг о друге. — Ты собрался, haud mirum? — Гарри поднимается по ступенькам вместе с Луи и хмурится, заметив, что на мальчике нет обуви. — Почти, — Луи проводит его за руку в гостиную и идёт вверх по лестнице в свою спальню. Все ещё спят, так как солнце едва взошло, а птицы не успели начать петь. Луи случайно с шумом закрывает дверь и, обернувшись, видит, что Гарри оглядывает его комнату. В односпальной кровати, бледных стенах и разбитом окне нет ничего особенного. Он никогда не жаловался, потому что всегда спокойно спал, работал и мечтал в этой спальне. — У тебя будет комната гораздо лучше этой, — заявляет Гарри, ни к чему не прикасаясь, когда садится на край неубранной кровати Луи. Он совсем не вписывается в маленькую уютную спальню омеги, выглядя слишком смешно. — О, — Луи протискивается мимо него, складывая вещи в третью коробку. Прикусив губу, он нерешительно спрашивает: — У меня будет своя комната? Он не видит, как Гарри поворачивается и смотрит на него. — Хочешь свою собственную комнату, haud mirum? Я дам тебе всё, что ты захочешь. Когда Луи переводит взгляд на Гарри, в зелёных глазах доминанта горит такая искренняя честность, что у него перехватывает дыхание. От такого пристального внимания мальчик непроизвольно краснеет. Он открывает рот и отвечает, заикаясь: — Я… я… — Луи вынужден отвести взгляд, чтобы собраться с мыслями, хотя взгляд Гарри прожигает спину. — Разве мы не должны спать вместе? Я не против. Он задерживает дыхание, ожидая ответа и молясь, чтобы это не показалось ему слишком дерзким. Обычно доминант делит свою спальню с тем, с кем решил разделить свою жизнь, независимо от того, на каком этапе их отношения. Да, Гарри ещё не закончил обучение, именно это и вызывает сомнения. — Если ты этого хочешь, haud mirum, — говорит Гарри хриплым голосом. — Я не против, чтобы ты всегда был рядом со мной. Гарри встаёт, и Луи слышит, как тяжелые шаги приближаются, кожаные туфли с блестящей золотой пряжкой громко стучат по дощатому полу. У омеги перехватывает дыхание, когда он встаёт позади него, случайно задевая кожу протезом. Альфа стоит так близко, что Луи чувствует тепло, исходящее от его тела. — Я с нетерпением жду этого, — шепчет омега, покрываясь мурашками, когда большая ладонь опускается на его бедро и притягивает к груди, заставляя его навалиться на Гарри. — В моем доме всё это время не хватало лишь тебя, — также тихо шепчет альфа в ответ.***
Когда они подходят к двум припаркованным у дома омеги машинам, становится ясно, что Гарри и его брат Иеремия приехали на церемонию по раздельности, настолько холодные между ними отношения. Луи даже успевает погрустить от мысли, что его альфа настолько одинок, что ехал сюда без мысли, что кого-то встретит, и никто даже не поддерживал его по пути. Луи собрал всё самое необходимое из своих вещей. Попрощался с семьёй, обмениваясь слезливыми поцелуями и грустными улыбками, в то же время держа Гарри за руку. Спустя некоторое время, когда доминант устаёт ждать, он буквально крадёт Луи у близких и помогает сесть во внедорожник. Омега сразу припадает к окну, чтобы, когда они будут отъезжать, помахать на прощание семье. Гарри что-то говорит водителю после того, как захлопывает дверь за Луи, и уже сам запрыгивает на заднее сиденье. Луи удивлённо смотрит на него, не ожидая, что доминант предпочтет сесть рядом с ним, а не занять переднее кресло. Он не может сдержать тихий смешок, когда Гарри поворачивает голову к нему и, кажется, также удивляется тому факту, что они сидят рядом. Альфа расслабляет лоб, и складка между бровями пропадает, а в глазах появляется весёлый огонёк. — Нет, не надо, — спешит остановить его Луи, когда Гарри хочет пересесть, видимо, побоявшись показаться слишком напористым. Омега сжимает его предплечье и слабо тянет в свою сторону. Их взгляды встречаются, но Гарри остро нуждается в лишнем подтверждении его слов. — Посиди со мной, — продолжает он, расслабляя пальцы. Возможно, они не будут разговаривать или обниматься в течение всей поездки, но оба знают, что между ними будет стоять самая спокойная, самая приятная тишина за всю жизнь. Гарри снова устраивается поудобнее рядом со своей будущей парой, тайно наслаждаясь, что Луи по-прежнему держит его руку и, к счастью, не думает отпускать.***
— У тебя есть лошади! — Луи радостно визжит, бросая все сумки и подбегая к ограждению, где стоят милые создания. Одно из двоих стоит ближе всего к омеге, и конь с удовольствием подаётся к мальчику, ржа от внимания, когда тот потирает его мускулистую шею. Луи любит животных, всех: от самых крошечных до гигантских. Он не может не восхищаться лошадьми, их красотой, их величием. Чёрный жеребец ласково толкает его мордой в бок в знак приветствия. Вторая лошадь — белоснежная кобыла. Она даже не смотрит в сторону Луи, сонно хлопая глазами. Омега же, несмотря на поздний час, совершенно бодр, и его не беспокоит темнота в отличие от Гарри. Луи не вырос здесь, ему не знакома эта территория, он никогда не сталкивался с такими опасностями, о которых известно доминанту. Гарри прочищает горло и берёт столько сумок, сколько может унести за раз. — Заходи в дом, haud mirum. Гарри не нужно долго ждать, прежде чем он слышит лёгкий топот ног, следующий за ним в дом. Альфа улыбается, когда проходит внутрь и включает свет, чтобы Луи осмотрелся в его хижине. В ней нет ничего необычного, у каждого доминанта есть дом, но либо он строит сам его с нуля, либо ему нужны деньги, чтобы купить готовый. В жилище альфы две спальни и ещё несколько небольших комнат: кухня с основной бытовой техникой без окон, гостиная с одним, под которым стоит диван. — У меня нет телевизора, — говорит Гарри и ставит коробки на пол у ног мальчика. — Вторая спальня служит библиотекой. Всё, что моё, теперь принадлежит тебе. Луи застенчиво смотрит на доминанта, отмечая для себя, что теперь они наедине, вдали от любой цивилизации. Водитель высадил их в крошечном городке в часе езды отсюда, когда дом альфы стоит где-то в глубине леса. — Хорошо, — тихо отвечает он, глядя на свои ноги. — Посмотри на меня, — внезапно просит Гарри, в его взгляде теплота. — Haud mirum, теперь это твой дом. Не забывай об этом. Луи кивает и гулко сглатывает, стараясь не дрожать от необъяснимых нервов, когда Гарри обхватывает ладонями его лицо. Он знает, что выдохнул горячую струю воздуха прямо в лицо альфе. — Ты будешь здесь один, когда я на тренировках, — хрипло шепчет Гарри. — Я возвращаюсь домой каждый вечер в десять. Ты не обязан ничего для меня делать, пока мы не спаримся. — Я буду… — спешит сказать Луи в угоду альфе. — Я сделаю для тебя всё, что угодно, доминант. Только скажи. — О, haud mirum, — Гарри не выдерживает и обнимает Луи, прижимая его так близко, что мальчик тяжело дышит ему в грудь и обхватывает его талию. — Я не стану тебя нагружать. Луи теребит в руках пуговицы чёрной шёлковой рубашки Гарри и застенчиво говорит: — Когда ты вернёшься домой в десять, я приготовлю ужин. — К сожалению, здесь не так много продуктов. Я каждый день охочусь, — Гарри закрывает глаза и утыкается носом в волосы Луи. — Я принесу тебе свежее мясо в середине дня. Луи понимающе кивает. — Во сколько ты обычно уходишь? — Где-то через час после рассвета, — отвечает альфа, уже страшась того момента, когда ему придётся проснуться в жуткий холод и покинуть свою прекрасную пару. — Поскольку мы будем спать в одной спальне, я позабочусь, чтобы ты не проснулся из-за меня. Как бы ему ни льстила преданность Гарри, Луи должен быть столь же предан ему: — Любовь моя, я не могу спать без тебя. Гарри сжимает омегу в объятиях и выдыхает: — Я вижу, как теряю над всем контроль: сердцем, разумом, душой и телом. Луи наклоняет голову, приоткрывая рот, когда альфа приближается к нему. Прежде чем он успевает что-то сказать, их губы встречаются в поцелуе, и они теряют связь с окружающим миром. Гарри не удерживает собственническое рычание, когда он наклоняется к Луи ещё ближе и погружает кончик языка в рот мальчика, пробуя его на вкус. Омега дико краснеет из-за этого и даже отстраняется, сразу же жалея о своём поступке. — Мне жаль, haud mirum, — Гарри пытается собраться с мыслями, внезапно засомневавшись. — Я не должен был… — Нет, нет, — Луи качает головой и снова прижимается к торсу Гарри, положив на него руки. — Ты можешь целовать меня, когда… захочешь. На лице сразу появляется улыбка, и оно даже светлеет, а на щеках становятся видны две очаровательные ямочки. — Я рад, haud mirum. Поцелуй с тобой скоро станет моим средством выживания. Луи буквально теряет голову от таких слов и склоняет голову в знак покорности, уткнувшись лицом в шею Гарри и вдыхая успокаивающий аромат альфы. — Я принесу остальные сумки, — Гарри наклоняется, и Луи не упускает из виду морщинку между его бровями. Он поднимает мальчика и поворачивается к лестнице. — Тебе пора отдыхать, осмотришься завтра. Альфа относит его на второй этаж и останавливается у первой двери слева от них, распахивая её ногой. Луи с тревогой прикусывает губу, беспокоясь о состоянии Гарри. — Эта комната… — шепчет доминант прямо ему в ухо, отчего он слегка вздрагивает. — …теперь и твоя тоже. При включённом свете Луи может в полной мере рассмотреть спальню. Напротив него находится большое панорамное окно с дверью на балкон, откуда открывается вид на деревья. В центре комнаты стоит кровать с кованой спинкой и чёрным льняным постельным бельём. У стены также установлен небольшой шкаф, рядом с которым есть проход в ванную комнату, где нет двери. Луи замечает, что только с одной стороны кровати стоит тумбочка. Омега ничего не говорит, когда его ставят на ноги и он чувствует холодный пол. — Здесь наверху холодно, — всё-таки невзначай комментирует омега, расхаживая по комнате, проводя кончиками пальцев по всему, до чего только может дотянуться. Гарри наблюдает за ним со стороны, любуясь каждым движением или мимолётной эмоцией мальчика. — Я знаю, как преодолеть холод. Луи старается не оглядываться, чтобы Гарри не заметил, как покраснели его щеки. Вместо этого он смотрит в окно, наблюдая, как луна мерцает из-за облаков, то появляясь, то исчезая, прежде чем снова исчезнуть, как призрак. Луи слышит шаги, спускающиеся по лестнице, и выдыхает воздух, не подозревая, что задерживал дыхание. Оставшись в комнате один, он решает освежиться после целого дня в дороге. Луи тщательно принимает горячий душ, воду для которого сначала нужно нагреть. Он улыбается, когда видит только одно полотенце под раковиной и одну зубную щётку на столике. Омега сначала думает, что нехорошо использовать щётку Гарри, когда его собственная лежит в его косметичке, но всё-таки он дважды проверяет, что один в комнате, прежде взять именно альфы. Щетина на вкус как мятная зубная паста, и Луи вспоминает, что именно такой Гарри на вкус. Как только омега высушивает волосы полотенцем, он возвращается в спальню в поисках одежды. Сумки с его вещами ещё не подняты в комнату и не разобраны, и Луи понимает, что поступил очень глупо, не сделав это до того, как принять душ. Теперь ему остаётся только один вариант — забраться в шкаф Гарри. Альфа входит в комнату, которую с этого дня он делит с Луи, и поднимает бровь, когда его внимание привлекает мальчик, стягивающий с вешалки одну из его футболок. Он знает, что Луи ещё не заметил его, поэтому молчит, наблюдая, как он натягивает её на себя таким искусным способом, что ни на секунду не показывает оголённую кожу. Он восхищается телосложением Луи, пышным и мягким во всех нужных местах. Гарри нравится, что он без труда может поднять его на руки и прижать к себе. Его будущая пара — настоящее маленькое чудо. — Я не против, чтобы ты брал мою одежду, haud mirum, — наконец говорит он, прочищая горло. Луи подпрыгивает от испуга и чуть не поскальзывается, схватившись за дверцу шкафа. Щёки становятся ярко-красными, когда он замечает, что Гарри стоит у входа, застенчиво скрестив руки на груди. — Не бойся, — Гарри подходит к нему и поднимает подбородок двумя пальцами, глядя в голубые глаза. — Я… я не боюсь, — отрицает Луи, слабо улыбаясь и прижимаясь к Гарри. — Я принёс твои вещи, — Гарри указывает на сумки за спиной, которых Луи не видит. — Ты можешь переодеться, если хочешь. Луи качает головой и осматривает себя в футболке и больших боксерах, висящих на бёдрах. — Мне нравится… в чём я. — Пока ты доволен, haud mirum, у меня нет возражений, — Гарри целомудренно целует Луи в лоб и хватает полотенце, прежде чем уйти. Тяжело признаться, но Луи устал. Он с трудом вытаскивает несколько вещей, размещая их на освобождённых альфой полках, прежде чем начинает зевать и еле волочить ноги. Доминант ещё в ванной, Луи улавливает приятный запах мыла, когда складывает несколько коробок и оставляет их в углу шкафа. Гарри выходит в другом полотенце и проводит языком по дёснам с задумчивым выражением лица, от смущения Луи хочется зарыться под одеяло. Омега, кстати, выбрал левую сторону кровати без тумбочки и взбил подушку, прежде чем положить на неё свою собственную, взятую из дома. Простыни изначально были прохладными, но из-за того, что Луи без конца ворочается, те от трения начинают нагреваться. Гарри подходит к кровати, именно когда тот садится на край, омега вспоминает о протезе. Ремни сделаны из более жёсткой кожи, поэтому они оставляют красные полосы на оставшейся части ноги, даже уже натёртости, порезы. Луи садится. — Ты не должен так это оставлять. Гарри откидывается на две подушки и выглядит ангельски с тёмным нимбом в виде кудрявых волос, которые красиво лежат вокруг головы. Луна освещает одну половину лица, а другая остаётся таинственно тёмной. — Что, haud mirum? — спрашивает он, здоровая нога скрыта под простыней, а вторая выставлена напоказ. — Твоя нога, — взгляд Луи падает на ампутированную конечность, задаваясь вопросом, как он получил такую ужасную травму. — Тебе же больно. Гарри сразу расслабляется. — Haud mirum, пара новых шрамов ничего не значит. — И всё же, — Луи настаивает на своём и скрещивает ноги. — Можно мне? — Для чего именно ты спрашиваешь разрешение? Луи уже встаёт с кровати и берёт свою бутылку лосьона с маслом какао и забирается обратно на кровать. — Я позабочусь о тебе, нравится тебе это или нет. Гарри усмехается, и Луи воспринимает это как согласие, подбирается ближе и наливает немного лосьона на ладонь, осторожно закрыв крышку, чтобы ничего не пролить. Он ещё раз спрашивает взглядом разрешения, когда размазывает крем. — Ты можешь, haud mirum, — Гарри понижает голос, вздрагивая от холода. Маленькие, осторожные и нежные руки втирают лосьон в кожу альфы. Луи покусывает губу, стараясь не сильно беспокоиться о травме доминанта, сдерживая эмоции и массируя кончиками пальцев. Он старается изо всех сил успокоить жжение, которое должно быть доставляет такую боль Гарри. Альфа ничего не говорит, но сжатые в кулаки руки по бокам говорят за него. Ему неловко и неприятно думать о своей травме, кровь вновь вскипает в венах, бурля. Луи опускает руку к части бедра, где грубо стянута и сшита кожа при ампутации, чтобы сохранить жизнь альфы. Омега легонько прикасается к бугристой коже, не веря в это. Луи никогда не будет рассматривать это как недостаток, а как знак того, что его доминант пережил худшее. — Как… как это произошло? — Луи заставляет себя спросить, чтобы удовлетворить мучившее его любопытство, осторожно проводя пальцами по следам, оставленным деревянным протезом. Гарри разжимает кулаки, и ему приходится открыть глаза, чтобы ответить. Луи даёт ему частичку спокойствия и безмятежности, которых у него никогда не было. Ему нравится, что этот мальчик может успокоить его внутреннего волка. Как раз в тот момент, когда Луи думает, что ему не ответят, хриплый голос Гарри нарушает тишину: — Я тренировался больше часов, чем обычно, и вышел на охоту, когда был… слишком уставшим. Я отвлёкся… не уследил за тем, что происходит вокруг. Луи испытывает абсолютное сочувствие и одаривает Гарри лёгкой улыбкой, милой и искренней. Доминант отводит взгляд, но омега не обижается, потому что очевидно, что ему неудобно об этом рассказывать. — Так намного лучше, — заключает Луи, закончив наносить лосьон, и ложится обратно, натянув одеяло почти до ушей. — Спасибо, haud mirum, — Гарри тянется и целует его в лоб. — Для тебя здесь всё ново, я понимаю, что ты напуган. Луи пытается скрыть тот факт, что он придвигается немного ближе к Гарри, без слов соглашаясь с тем, как странно он себя чувствует в новой обстановке. Ему никогда не был близок лес, а теперь они одни посреди глуши. — Здесь безопасно, haud mirum. Гарри слышит, как Луи ворочается, и замечает, как у него поднимается футболка и оголяется поясница. Альфа осторожно наклоняется над ним, разглядывая обнажённую кожу. Он не знает, что делать. После многих лет представлений Гарри о том, как он встретит свою пару, он не думал, что получится вот так. — Гарри? — Луи нависает над животом альфы. Ответом Гарри служит слабое мычание, подъём и опускание груди, сигнализирующее о глубоком вдохе. — Неважно, — это чуть пугает Луи, он думает, что каким-то образом потревожил доминанта. — Спокойной ночи. Омега поворачивается на другой бок, когда чувствует, что Гарри приподнимается. Зажмурив глаза, он молится, чтобы альфа задал вопрос, который его волнует, но десять минут спустя тот молчит, и Луи засыпает. Ночь настигает их, погружая их в темноту и утягивая в соблазнительный мир грёз. Луи наслаждается сном о тёмно-зелёных глазах, которые загораются, как на Рождество, всякий раз, когда они видят его кристально голубые. Но внезапно омега просыпается. Он оборачивается, чтобы понять, что стало причиной его пробуждения. Перед глазами всё расплывается, но Луи быстро привыкает в темноте и видит Гарри, который мечется во сне. Его первая реакция — отстраниться, чтобы избежать опасности, но доминант мучается, и омега не может позволить, чтобы его кошмар продолжался. Гарри что-то бормочет, уткнувшись в подушку. Луи берёт его за правую руку и осторожно наклоняется, вытирая пот со лба альфы. Другая рука Гарри сжимается вокруг него с такой животной силой, что омега шипит от боли. Луи поглаживает Гарри по спине, чувствуя влагу и пульсацию плоти под пальцами каждый раз, когда мужчина странно дёргается и весь сжимается. Он шепчет ему на ухо: — Это всего лишь кошмар, любовь моя. Ты здесь, со мной. Всё это не по-настоящему. Я настоящий. Вернись ко мне. Это долго не работает, но в скором времени слова омеги доходят до него, и ужасы его воображения медленно угасают, превращаясь в сон о Луи и о нём. Гарри успокаивается, кошмар позади, и он спит дальше, держась за омегу, как за спасательный круг. Луи не против. Теперь его задача оберегать Гарри от всего мрачного и тёмного. То, как они лежат — странно, потому что альфа почти полностью лежит на нём, но Луи удовлетворенно вздыхает и принимает это, когда мужчина прижимается колючей щетиной к его шее.