Невыраженное словами

      Он не любил ходить на похороны.       Помимо очевидного, в этом было что-то, что доставляло ему дискомфорт. Базз никогда не мог этого понять, но это было одно из тех чувств, которые заставляли его слишком много думать. Базз был способен не думать слишком усердно, не подвергать сомнению свою роль в великой всеобщей системе, поэтому, когда подошли времена, когда Лайтер был вынужден размышлять обо всех этих метафизических вещах, он возненавидел это.       Однако в этот раз было хуже. Намного хуже. Значительно хуже.       В этот раз это означало, что все снова изменится.       Если и было что-то, что Базз ненавидел больше, чем похороны, то это были перемены. Ему просто не нравилось, что все по-другому; у Базза была своя зона комфорта, место, где ему не нужно было беспокоиться о повседневных вещах, где все, о чем он должен был беспокоиться - это то, что угрожает вселенной, с чем Лайтер так хорошо справлялся.       Его жизнь была простой. Он просыпался утром, варил кофе, иногда читал газету, шел на работу, приходил домой, смотрел спортивный канал и засыпал на диване с включенным телевизором. Это было рутиной, и Баззу нравилась рутина.       Но теперь рутины больше не было.       Как и короля Новы.       И это означало... что и Миры тоже.       Гроб с королем был статный; такой, который действительно подобает монарху, а похоронная процессия была огромная. Базз был там по долгу службы вместе со своей командой и многими другими рейнджерами. Он был там, потому что командир послал их в качестве официального сопровождения.       Лайтер все время повторял про себя это. Он не поверил этому, но все равно твердил это про себя.       Мира стояла впереди толпы, на этот раз одетая как принцесса... нет, больше не принцесса. Одетая как королева, которой она сейчас была. Тангеанка не носила черное, подобно остальным, а вместо этого надела длинное платье синего цвета, которое заставило Базза подумать о летнем небе примерно за час до грозы.       Мира стояла там, высокая и гордая, и если бы это был кто-нибудь еще во вселенной, Лайтер бы подумал, что девушка холодна.       Но это был не кто-то другой. И Базз это знал, точно так же, как знал свое собственное имя, что Мира кричала внутри себя, и что требовалась вся ее огромная сила, чтобы удерживать осанку, что тангеанка и делала.       Лайтер не знал, откуда он это узнал, он просто знал.       Похороны длились долго; похороны - обычное дело, а с таким количеством людей это было хуже, чем обычно. И даже Базз не мог не почувствовать легкую боль... хотя он и Король Нова редко сходились во взглядах, Базз уважал этого человека. Трудно было представить, что король просто ушел, как будто он был... ну, кем-то там еще. Поэтому Баззу больше никогда не придется беспокоиться о том, что его снова обзовут обезьяной.       Итак, он был там, чтобы засвидетельствовать свое почтение королю. Лайтер сказал это также про себя. Он не поверил этому, но все равно сказал это про себя.       Бустер всхлипывал, и даже ЭксАр не говорил ничего ехидного или неуместного. Так что можно было ощутить дух мрачности. Тангейцы не делали грубых комментариев чужакам; было мучительно тихо, как обычно бывает на похоронах.       Молчание длилось еще долго после того, как гроб унесли, опустив в гигантскую мусоросжигательную печь, как это было принято для королевской семьи. Ни общего захоронения, ни рассыпания пепла; Король Нова займет свое место в Великом Зале дворца вместе со своими предками.       Базз не сдвинулся с места, но позволил себе нахмуриться.       Теперь Мира собиралась стать королевой. Она уже играла роль; отчужденная, хладнокровная и царственная, как и подобает королеве, и это Лайтер тоже ненавидел, почти так же, как и похороны.       Где та женщина, которая имела привычку рычать Баззу в лицо, в дюйме от его носа? И где та женщина, которая заикалась, когда нервничала? Та, которая столько раз спасала его от постоянной пенсии или от неминуемой гибели? Где она была?       Но Базз знал, наблюдая, как челюсти девушки сжимались, пока она отвечала на тысячи адресуемых в ее сторону соболезнований, что Мира кричала внутри себя.       А где-то был он.       Лайтер сказал про себя, что был здесь, чтобы на какое-то время охранять новую королеву. Он не поверил этому, но все равно сказал это про себя.       Базз ненавидел похороны. Так было всегда. Он никогда не хотел, чтобы его последнее воспоминание о человеке было как о мертвом, только о тех, которые оставались живыми. Лайтер все еще мог вспомнить совершенно ясно тот день, когда он похоронил свою бабушку, весенний дождь и холод, и то, что была лишь горстка людей, которые знали и любили ее, эту женщину, которая вырастила Базза и дала ему силу покорить вселенную.       Он молча задавался вопросом, получила ли Мира эту силу от своего отца.       Она стояла там, отвечая на все эти соболезнования, которые, как знал Базз, казались пустыми. Мира стояла там, все еще высокая, гордая и сильная. Это были качества, которые Лайтер распознал и всегда узнавал, но где была ухмылка? И где была та усмешка, которую тангеанка использовала, когда доказывала свою правоту в споре с ним? И куда делся весь этот пыл и упрямство?       Но Базз знал, когда она шла обратно через толпу с поднятой головой, лишь заглушая свои чувства более тяжелой походкой, что Мира кричала внутри себя.       А где-то был он.       Лайтер сказал про себя, что был здесь, чтобы помочь ей снова организовать свою жизнь. Он не поверил этому, но все равно сказал это про себя.       Мира остановилась у задней двери, где он стоял, лишь на мгновение. Она стояла там, глядя на него, и Базз хотел что-то сказать, но не стал. Лайтер хотел сказать Мире, что он понимал, но не стал. Больше всего Базз хотел не заставлять ее страдать; хотел исправить это, сделать по-правильному. Но он не мог.       И он ненавидел это.       Мира пристально смотрела, но ее глаза сказали все, чего она не произнесла. Несмотря на всю свою выдержку, всю свою храбрость, Мира кричала внутри себя.       А где-то был он.       Момент закончился, и Лайтер сказал про себя, что пришел помочь разогнать толпу. Он не поверил этому, но все равно сказал это про себя.       Толпа рассосалась сама собой, словно все они как ошеломленные хотели избежать поражения лазерными лучами, и Базз на какое-то время остался один в затемненной комнате, предавшись глубокомысленным раздумьям, чего он обычно старался избегать. Осталось только гадать, что с ними станет сейчас, когда команды, над созданием которой они так много работали, уже не будет. Осталось только гадать, сможет ли Базз это исправить, не говоря уже о том, каким образом он это сделает.       Когда Мира потеряла "Стартоут", это было легко - пойти и вернуть его ей. Сказать тангеанке, что все в порядке. Дать ей понять, что он гордился Мирой, прямо на глазах у самого Зурга. Когда она пристрастилась к энергии, это было нелегко, но не невозможно. Попробовать поговорить с Мирой. Пойти и вернуть ее, когда принцесса оказалась в ловушке. Согласиться с ее теорией, когда тангеанка подумала, что впервые потеряла отца из-за разрушителя планет, хотя для Базза это не имело смысла. Порадоваться за нее, когда ее бывший снова объявился и оказался живым.       Лайтер не мог полагаться обеими руками за то, сколько раз он изо всех сил пытался избавить тангеанку от печалей или расстройств, любым способом, какие он только знал.       Но это были более простые времена. А теперь Мира страдала, и Базз ничего не мог сделать... вообще ничего, чтобы это исправить.       Он ненавидел это больше всего.       В конце концов Лайтер покинул комнату, вышел и улетел домой, чтобы попытаться собрать необходимые ему части повседневной жизни. Как это ни абсурдно, он думал, что, может быть, если бы Базз смог вернуться домой и развалиться на диване с включенным телевизором, он бы проснулся, и все было бы хорошо; он приходит на работу, и Мира становится космическим рейнджером Мирой Новой, а не Королевой Новой Тангейской. Она будет там и будет рычать в дюйме от его носа, или ухмыляться, когда она права, или заикаться, когда нервничает, или ободряюще улыбаться, когда она знает, что что-то беспокоит Базза, и все будет в порядке.       Лайтер сказал про себя, что с ним все будет в порядке. Он не поверил этому, но все равно сказал это про себя.       Дорога домой была долгой, но время, казалось, не имело особого значения. Базз ускользнул с той пустотой, которая сопутствует похоронам, когда живым остается спросить, как они выживут без своих усопших родственников. Но не усопшие оставили его пустым.       Лайтер бросил ключи на журнальный столик и сумел привести свои мысли в порядок на время, достаточное для того, чтобы пойти и сменить форму на футболку и шорты. Он включил телевизор, переключил на спортивный канал и упал на диван. Базз не смотрел, но ему нужен был шум; Лайтер не мог спать без фонового шума, пережитка тех дней, когда он еще жил в центре города.       Базз не переключал канал, опасаясь репортажа о похоронах, просто оставил канал на месте и уставился в свой потолок, ожидая и, возможно, даже молясь о сне и возможности не думать какое-то время.       Он ненавидел слишком много думать. Это приводило только к неприятностям.       Но ответа не было, и время продолжало идти, неуклонно, слишком медленно, делая Лайтера гораздо несчастнее, чем он уже был. Базз думал о том, чтобы кому-нибудь позвонить, но кому бы он позвонил? И какой в этом смысл?       Где-то на другой планете один человек, которого Базз всегда пытался защитить, кричал внутри себя.       А где-то был он.       Прошло уже два часа, когда раздался стук в дверь, заставивший Базза выбраться из порывистого заскока. Капитан стоял, протирая глаза и стараясь не казаться слишком подавленным... вероятно, это был Бустер, нуждающийся в моральной поддержке, или ЭксАр, который оплакивал возможность потерять своего собственного "отца'', или, может быть, это были СМИ, которые хотели спросить, что Базз думает сейчас, когда потерял одного из своих товарищей по команде.       Но каким-то образом он знал, что это была Мира.       Она отступила от двери, все еще высокая и гордая, но вместо платья на ней были джинсы и футболка, одежда, которую тангеанка носила в свободное время, когда команда порой собиралась вместе и тусовалась. Девушка ничего не сказала, просто долго смотрела на него, окруженная тяжелым летним воздухом и запахом чего-то сладкого, доносящегося из сада; стояла там, все еще высокая и гордая, но слезы выступили у нее на глазах, угрожая упасть.       Базз хотел что-то сказать; хотел сказать Мире, что когда-нибудь все будет хорошо, даже если это не так. Но Лайтер этого не сделал. И он хотел сказать ей, что гордится Мирой, даже если она покидает их, чтобы выполнить какой-то огромный долг перед своим родным миром. Но Лайтер этого не сделал. Базз хотел исправить это, сделать по-правильному, убрать эту боль.       Но он не мог.       И он ненавидел это.       Она сделала три шага вперед, обняла Базза и уткнулась лицом ему в плечо, наконец уронив щит, который помог тангеанке пережить похороны и время до и после них. И капитан держал ее так крепко, как только осмеливался, зная, что Мира кричала внутри себя.       Потому что она была такой, и он тоже.       Лайтер сказал про себя, что был там, потому что должен был быть. И на этот раз он говорил себе правду.       Завтра все будет иначе. Похороны закончились, рутина исчезла, и Мира тоже. Завтра Баззу придется пойти на работу и почувствовать эту пустую боль, зная, что не хватает чего-то важного, и зная, что, хотя он будет сражаться за Миру со вселенной, ему даже не удастся спасти ее мечты. Завтра Мира станет королевой, которой суждено править чем-то большим, чем она сама, и то место, которое Базз занимал в ее мире, исчезнет.       Сейчас же Лайтер крепко держал объятия, и ему казалось, что его ударяли ножом каждый раз, когда Мира задерживала дыхание; молча держался за любые эмоциональные барьеры, которые он разрушил, и пытался исправить это единственным способом, которым мог. Пытался вернуть ее усмешку, ее ухмылку, ее заикание, ее рычание, ее улыбку...       Ее мечты.       В конце концов, все, что он мог ей дать - это невыраженное словами прощание.