Падение Арделии

Карла де Абервилье лежала на полу довольно большой спальни купеческой усадьбы рядом с центральной площадью Аренхолла, которую, по-видимому, заняла Грума на время пребывания в городе. Орчиха притащила сюда свою пленницу, ведя на поводке, то и дело грубо дергая за него, отчего обессиленная женщина со все еще сочащейся из ярко-красной растянутой щелки спермой Грогхара, вскрикивая, падала на четвереньки. Оставив ее в комнате, зеленокожая заперла дверь и куда-то ушла. Окна были зарешечены, так что выбраться наружу бывшая командующая никак не могла, а даже если бы и смогла, то что тогда? Физически и морально измученная, Карла была абсолютно голой, не считая ошейника, и едва могла передвигаться после грубого изнасилования, а город был заполнен орками. Снаружи раздавались звуки разграбления. Празднование победы на центральной площади было окончено, и теперь кланы варваров разбирали свою долю рабов и добычи. Невольно бывшая командующая юго-восточной армией королевства вернулась в своих воспоминаниях в тот день, когда она получила эту должность. Каким образом всего за несколько месяцев она прошла путь от расцвета своих возможностей, надежд и славы до глубочайшего падения и унижения? Для королевства Арделия тот день был мрачным. Король Аделор Второй, решивший самолично руководить генеральным сражением против орков на границе страны рядом с Серой Пустошью, пал в битве, оставив наследницей престола двадцатичетырехлетнюю принцессу Викторию. Советники и военачальники уговаривали ее попробовать откупиться от орков с помощью дани, а также просить военной помощи у соседних королевств, однако принцесса была слишком горда и своенравна, чтобы платить тем, кто убил ее отца, или расстаться с частью территорий в обмен на помощь соседей. Поэтому она решила продолжить кампанию. А для этого был нужен новый командующий. И принцесса выбрала Карлу де Абервилье. Возмущению военачальников не было предела. Они наперебой говорили Виктории, что у Карлы недостаточно опыта в роли командира, а назначать командующим армией женщину и вовсе безумие, однако им после их нежелания продолжить войну принцесса уже не могла доверять, а вот в старании Карлы, которая с детства была ее довольно близкой подругой, Виктория не сомневалась. И в этом она была права. Трудно описать счастье новой командующей, когда она узнала об этом решении. Преклонив перед принцессой колено, она поклялась до последней капли крови защищать ее и королевство от всех опасностей. И дело было не только в блестящих карьерных возможностях и славе, которые сулило это назначение. Карла любила Викторию как принцессу, как подругу и с недавних пор начала понимать, что любит ее и как… девушку. Может быть, если она проявит себя на поле боя, то принцесса наградит ее не только государственными почестями? Но кроме командующего для войны была нужна еще и армия. Войско Арделии было практически уничтожено в битве у Серой Пустоши, хотя и нанесло при этом существенный урон силам орков, заставив их на какое-то время отступить, чтобы подготовиться к новому наступлению. Это давало время для организации обороны. Было решено, что Карла станет командующей юго-восточной армией, которая отправится к границе королевства навстречу оркам и будет всячески их сдерживать, замедляя продвижение вглубь страны. После предыдущего разгрома людей не хватало, и потому в это войско принимали почти всех, включая даже женщин, которые в результате составили существенную его часть. В это же время, пока армия Карлы будет сдерживать орков, Лорд Эренмонт, назначенный командующим северо-западными войсками, должен будет в срочном порядке собрать и натренировать новую армию, большую по размеру и гораздо более хорошо подготовленную чем юго-восточная, а затем прийти им на помощь и окончательно разгромить орков. Однако, спланировать оказалось гораздо легче чем сделать. Карле удалось укрепить ключевые объекты на пути орков к столице, но с первых же дней их повторного наступления она столкнулась с яростными атаками. Небольшие города, деревни и крепости сопротивлялись, но одни за другими оказывались захваченными орками, а их жители обращенными в рабство. Командующей удавалось выиграть время, но она чувствовала, что этого мало. И вот войска орков подошли к Аренхоллу, захват которого открывал перед ними дорогу на столицу королевства. Для Карлы было критически важно защитить его. Можно было организовать глухую оборону, но она уже не раз это видела, и понимала, что рано или поздно город будет взят. Сколько они продержатся? Неделю? Две? И тогда она решилась на неожиданную атаку. Поймать орков во время перехода и разгромить их основные силы. Этим дерзким ходом она смогла бы выиграть гораздо больше времени, дать людям преимущество в войне и… впечатлить свою принцессу… Внутренности Карлы сжались, когда она вспомнила, чем все это обернулось. Вместо ослепительной победы — сокрушительное поражение. Вместо восхищения и может быть любви красавицы-принцессы — изнасилование гигантским орком и унижение от его жены. Зеленокожие оказались готовы к неожиданному маневру и поймали саму Карлу и ее войска в неудобной позиции. Она могла бы действовать осторожно, остаться оборонять город и дать время войскам с северо-запада подойти для защиты столицы, а затем самой отступить для этой же цели, но попытка впечатлить Викторию обернулась катастрофой, и теперь город был захвачен за считанные часы, а юго-восточная армия убита или изнасилована и обращена в рабынь. Бывшая командующая едва не плакала от обиды, думая об этом. Она клялась защищать принцессу, а теперь может лишь беспомощно смотреть как орки готовятся к наступлению, чтобы превратить ее возлюбленную в свою шлюху. И даже если людям и удастся отбиться, то для самой Карлы все кончено. После ее унизительного позора ей уже никогда не вернуть положения в обществе, а единственное, на что она может расчитывать от Виктории — это презрение. За один день она потеряла все. От этих мыслей женщину отвлекла открывшаяся дверь. В комнату вошла нахмурившаяся Грума, однако, увидев Карлу, она расплылась в улыбке. — А! А вот и моя трусливая человеческая свинка! Совсем о тебе забыла… Ну что ж, видимо, пришла пора и мне насладиться победой. — Я не свинья! Не называй меня так! Для тебя я — Карла де Абервилье, командующая юго-восточной армией королевства Арделия! — возмущенно ответила женщина, поднимаясь на подрагивающих ногах. Впрочем, в ее голосе слышалось сомнение. После перенесенного унижения и правда было трудно всерьез требовать к себе уважения, а понимание, что орчиха в любой момент может повторить эту процедуру, заставляло тщательнее выбирать слова — Командующая? С сегодняшнего дня ты даже своей пиздой больше не командуешь, — хохотнула орчиха, раздеваясь. — Нет. Когда я впервые увидела тебя, ты бежала с поля боя. И когда я предложила тебе сразиться один на один… я видела страх в твоих глазах. Можешь забыть свое старое имя. Отныне тебя будут звать «трусливая свинья». И лучше бы тебе побыстрее привыкнуть к этому… Карла сглотнула, покраснев от обиды, не зная что ответить. Своей кличкой Грума попала точно в цель, задев самые болезненные струны души бывшей командующей. Скинув одежду, орчиха осталась голой. Теперь было полностью видно ее тело с мощными мускулами. Две больших по человеческим меркам груди, оканчивавшихся бурыми сосками, покачивались при движении. Она легла на кровать и раздвинула ноги, открывая вид на покрытую короткими жесткими волосами промежность. — Приступай! — коротко бросила Грума. — Что? — ошеломленно уставилась на нее Карла. — Ты хочешь чтобы я… Ни за что! Я не стану этого делать! — Послушай, свинка… — произнесла орчиха с раздражением. — Я устала после битвы и собираюсь расслабиться. Я могу позвать для этого своего мужа, но тогда ему наверняка захочется еще и выебать тебя в зад. Ну, какой вариант выберешь? Карла остолбенела от ужаса. Выбор действительно был чудовищным. Добровольно отлизать мерзкой орчихе, которая ее публично унизила, или быть изнасилованной в зад гигантским членом ее мужа. Она помнила, как тот растягивал ее пизду, до сих пор нывшую от обжигающей боли. И помнила как вопили девушки, когда орки принялись трахать их задницы… Скривившись от омерзения, женщина залезла на кровать и устроилась у Грумы между ног. С трудом преодолев отвращение, она наклонилась и раздвинула массивные половые губы орчихи а затем прильнула языком к ее бурой дырке. Если бы это была Виктория, Карла была бы на седьмом небе от счастья, но вместо прекрасной принцессы она отлизывала грубой зеленокожей твари. В нос ударили запахи пота и пизды, лобковые волоски щекотали лицо, а язык погружался в мягкую влажную плоть, ощущая терпкий, солоноватый привкус. Карла уставилась прямо в покрытый зеленой кожей лобок, стараясь отстраниться от происходящего и выполнить свою работу чисто механически. А вот Грума с удовольствием разглядывала красивое благородное личико, уткнувшееся ей в промежность. — Смотри мне в глаза, — потребовала она, а затем отвесила легкую пощечину, чтобы продемонстрировать серьезность своего требования. Карла подняла взгляд и со стыдом посмотрела в лицо орчихи, выражавшее насмешку. Ее язык устал, она тяжело сопела, стараясь работать усерднее, чтобы побыстрее закончить это унижение. Грума отвесила еще одну пощечину, на этот раз уже просто ради удовольствия. Похоже, что вид страданий Карлы возбуждал ее ничуть не меньше чем нежный язычок той. Вскоре орчиха начала постанывать и массировать свои соски, затем ее тело напряглось, она схватила женщину за волосы и крепко вжала лицом в истекающую влагой пизду. Пленница из последних сил стала яростно шевелить языком, невольно глотая жидкость, в надежде, что на этом ее страдания на сегодня закончатся. Грума зарычала а потом обмякла, оттолкнув Карлу. — Лижешь ты лучше чем сражаешься, свинка. Неплохо, но не идеально. Впрочем, у тебя будет еще полно возможностей, чтобы потренироваться. — Зачем ты это делаешь? — с обидой в голосе спросила Карла. — Ты и так победила меня на поле боя и в личной схватке. Доказала, что сильнее меня. Я признаю это. Но зачем мучить меня? Унижать как человека и как женщину? Что плохого я тебе сделала? — Делаю что? — удивилась Грума. — Я лишь показала тебе твое место, а сейчас пользуюсь своей собственность для своего удовольствия. Как и солдаты-орки воспользовались попавшими в плен шлюхами для своего удовольствия. И вообще вы, людишки, странные. Отправили против нас армию, полную женщин. На что вы рассчитывали? Тупые дырки пригодны только на то чтобы насаживаться на хуи да убираться в доме. Такое чувство, что вы сами хотели проиграть и быть выебанными, — хохотнула орчиха. — Но ведь ты и сама женщина? — Ты меня с другими не равняй! — резко вспылила Грума, оскаливаясь. — Тем более с жалкими человеческими потаскухами! Я другая! — было видно, что упоминание о поле орчихи задело ее. — Я кровью и потом добыла свое положение! Перегрызла для этого не одну глотку и проломила не один череп! И среди всей орды нет ни одного орка, который бы осмелился сказать, что я не заслуживаю этого! А остальные самки… они как ты — тупые, слабые суки, насадки на орочьи члены… — Так вот почему ты это делаешь… — усмехнулась Карла. — Презираешь саму себя за то что ты женщина, и ненавидишь остальных за это же. Хочешь унизить, чтобы показать, что ты лучше их. — Захлопни пасть, свинья! — лицо Грумы перекосилось от гнева и она отвесила женщине звонкую пощечину, сбрасывая с кровати, а затем подошла к двери. — Запри на ночь эту шлюху в подвале. Она мне надоела, — приказала она телохранителю. Орк отвел Карлу в подвал и толкнул в одну из небольших комнатушек. — Постой, — обратилась к нему женщина. — Я с утра не ела и не пила. Принеси мне чего-нибудь. Телохранитель Грумы принялся расстегивать штаны. — Открывай рот, — приказал он. — Как ты смеешь?! — гневно воскликнула Карла. — Грязный ублюдок, ты хочешь, что я сосала тебе, ради того, чтобы ты принес мне еды? — Нет, ты отсосешь у меня свою еду, — ухмыльнулся зеленокожий. — Сперма и моча орков — основной корм для рабынь. — Что?! — скривилась от омерзения пленница. — Никогда! Убирайся! — живот сводило от голода, а рот пересох от жажды, но соглашаться на отвратительное предложение грязной твари она не собиралась. — Как скажешь, — пожал плечами орк и захлопнул дверь, закрыв снаружи на ключ. Карла осталась в полной темноте, дрожащая от холода. После страданий прошедшего дня она уже практически ничего не чувствовала. Все мысли покинули ее голову, оставив там лишь оглушающую пустоту. Женщина сжалась, стараясь согреться, унять голод и все же поспать. — Подъем, свинья! — уже знакомым окриком разбудила ее Грума. — Говорят, ты хотела есть? — она поставила на пол миску и кружку, и Карла с ужасом обнаружила, что там действительно находятся сперма и моча. — Но… Вы не можете кормить нас этим! Так нельзя! Принеси мне нормальной еды! — Не можем? Это почему? Сперма орка очень питательна, и у нас ее столько, что можно легко всех женщин твоего королевства прокормить. Привыкай, нормальная еда для тебя теперь это. Карла с отвращением посмотрела на миску. За ночь голод и жажда только усилились, и теперь с ними было практически невозможно бороться. Она была готова предпочесть смерть унижению… но смерть от меча, а не мучительную медленную смерть от истощения. Перебарывая омерзение, женщина поднесла миску к лицу и языком зачерпнула немного вязкой соленой спермы. Она попыталась побыстрее проглотить ее, чтобы не ощущать вкуса, но рвотный рефлекс мешал ей. Наконец, она переборола его. На какое-то мгновение Карле показалось, что ее сейчас стошнит, слезы выступили на ее глазах, но ей удалось сдержаться. А вот живот отозвался приятным урчанием в ответ на долгожданную пищу. Женщина съела еще немного, а потом еще, и вскоре она уже жадно лакала из миски орочье семя. Когда она закончила, миска была пуста, а на губах и подбородке пленницы были видны липкие белые разводы. Затем пришло время утолить жажду. Скривившись от отвращения, Карла взяла кружку и принялась залпом ее пить, стараясь не обращать внимания на резкий соленый вкус. Ей снова показалось, что ее вот-вот стошнит, но и на этот раз удалось сдержаться. Неужели это правда, и теперь ей придется есть это? Этого просто не может быть… — Хорошо, идем, — усмехнулась увиденному Грума и взяла поводок, но, заметив, что Карла поднимается на ноги, остановилась. — Нет, не так. На четвереньках! — Тварь! — внезапно разозлилась бывшая командующая. — Я человек, а не животное! И не буду ползать за тобой! — Тупица! Человек и есть животное! Орчиха сняла с пояса короткий кнут и с размаху огрела женщину по заднице. Карла завизжала и, схватившись руками за место, на котором появилась багровая полоса, упала на пол. Однако, Грума, кажется, не собиралась останавливаться на этом. Подойдя ближе, она принялась хлестать пленницу, попадая то по спине, то по ягодицам, то по бедрам. Бывшая командующая извивалась и пыталась отползти, но раз за разом раздавался звонкий удар и крик боли. — Умоляю, прекрати! Прошу! Я согласна! Пожалуйста! — Карла рыдала, забившись в угол. Ее тело было покрыто красными следами. — Будешь выполнять мои приказы? — прекратила избиение орчиха. — Да… Буду… — Ты должна отвечать «да, хозяйка». Усекла? — Да… хозяйка… — Хорошо. За мной, свинья, — Грума дернула за поводок и пошла к выходу. Встав на четвереньки, женщина поползла за ней, слегка виляя при этом задницей. Она униженно смотрела в пол, испытывая отвращение к себе. Карла всегда думала, что не боится боли. Она была готова быть раненой на поле боя, но не была готова к тому, что ее будут хлестать кнутом словно животное. Выйдя из усадьбы, Грума повела женщину на площадь. Мимо по улицам сновали орки и обращенные в рабов люди, среди которых находились как попавшие в плен девушки из армии Карлы, так и жители города. Голые и изнывающие от усталости, они вытаскивали из домов ценности и грузили их в повозки орков, а также занимались другой тяжелой работой, регулярно подгоняемые ударами плетей. Ползущая на четвереньках бывшая командующая чувствовала, как на нее бросают полные презрения взгляды, но старалась не замечать их. — Сидеть, — скомандовала орчиха, остановившись на центре площади. Карла помедлила, но, бросив взгляд на кнут, которым ее только что избивали, выполнила команду и приняла нужную позу. — Что делаешь? — спросила она. — Разве я ползоляла тебе открыть рот? Каждый раз, когда ты хочешь что-то сказать, ты обязана спросить разрешения. Женщина потупилась и замолчала, не желая выполнять этот унизительный ритуал ради того, чтобы получить ответ, однако, Грума, кажется, не считала разговор оконченным. — Я жду, — положила она руку на кнут. — Можно мне задать вопрос? — выдавила из себя Карла. — Как ты должна обращаться ко мне, свинка? — Можно мне задать вопрос, хозяйка? — сглотнув от обиды, повторила женщина. — Можно. — Что ты делаешь? — Я дрессирую тебя. Скоро ты станешь моим послушным животным. Лежать! Карла бросила на орчиху полный негодования взгляд, но послушалась, согнувшись так, что колени уперлись ей в грудь, а лицо уставилось в камни мостовой. — Ниже! Твоя морда должна быть вжата в землю. Вытяни руки вперед! Женщина послушно вытянула руки, приняв позу, похожую, на молитвенную, а Грума наступила ей сапогом на голову, заставляя прижаться лицом к грязным камням. — Хорошо, — наконец, устроил ее результат. Она отошла на десяток метров. — Ко мне! Какое-то время орчиха продолжала давать команды и следить за их выполнением. — Неплохо, — наконец, закончила она, кажется, удовлетворенная результатом. — Время кормежки. Пришло время научиться добывать ее самой. Карла и правда уже проголодалась, однако, вспомнив о том что именно ей предстоит есть, она скривилась от отвращения. Но и это было далеко не все, ведь орчиха вместо того, чтобы дать женщине миску с едой, подозвала к себе одного из орков. — Приступай! — скомандовала она. — Я не… — Ты не что? — разозлилась Грума. Она схватила кнут и огрела им женщину, заставив вскрикнуть от боли. — Я проявила к тебе доброту и позволила поесть. Что ты должна ответить? — Спасибо, хозяйка… — сквозь слезы произнесла Карла. Она подползла на коленях к орку и расстегнула штаны, выпуская наружу большой зеленый член. Женщина принялась ласкать его руками, и почти мгновенно тот отвердел, уставившись ей прямо в лицо. — Хозяка, можно мне делать это не при всех? — указала она на людей, ходивших по площади и бросавших полные отвращения взгляды на то, как бывшая командующая готовится отсосать орку. — Конечно, нет, свинья. Начинай. Карла оттянула кожу, обнажая головку, а затем, закрыв от отвращения глаза, взяла ее в рот. Губами она принялась обсасывать ее, а ее язык скользил по уздечке. Постепенно орк возбудился сильнее, и его член принялся истекать в рот женщины смазкой. В конце концов, ему стало этого не хватать и, взяв Карлу за голову, он резко насадил ее на свой хуй так, что тот вошел в горло. Женщина замычала и принялась сопротивляться, пытаясь слезть с члена. Из ее глаз брызнули слезы. Однако, орк не обратил на это ни малейшего внимания и начал грубо трахать лицо Карлы, вжимая его в волосатый лобок и шлепая зелеными яйцами по подбородку. Борясь с рвотным рефлексом, женщина извивалась всем телом и издавала чавкающие звуки, пытаясь вдохнуть воздух. Еще пара минут, и член орка напрягся и принялся заливать горло Карлы потоками спермы. Мыча и булькая, женщина старалась глотать, чтобы не захлебнуться, но не успевала и часть принялась выливаться наружу, стекая по подбородку и капая на трясущуюся грудь. Не имея возможности вдохнуть, Карла стучала ладонями по бедрам зеленокожего, пытаясь заставить его прекратить. Наконец, орк вытащил хуй из горла женщины, которая принялась яростно откашливаться. Последний выстрел спермы пришелся ей прямо в лицо, растекшись но глазам и носу густым белым пятном. Тут и там лобковые волосы орка прилипли к красивому благородному личику Карлы, теперь больше похожему на рожу портовой шлюхи. С безразличным видом орк взял пучок ее волос и обтер об них свой член. Бывшая командующая попыталась вытереть сперму с лица, но лишь еще больше размазала ее. Ее живот довольно заурчал, но Карла чувствовала, что все еще слегка голодна. Однако, говорить об этом Груме она не стала. Вернувшись обратно в комнату, орчиха занялась своими делами. Сев в кресло, она приказала Карле встать перед ним на четвереньках, и поставила на женщину ноги, используя ее в качестве подставки. Грума пообедала, заставив живот пленницы урчать от запаха нормальной еды, а потом принялась чистить оружие. Постепенно сперма на лице Карлы начала засыхать, образуя корочку, а волосы склеились, образовав несколько пучков. Наступил вечер. Орчихе принесли ужин, а женщине очередную порцию спермы и мочи. Она с отвращением взглянула на них, но на этот раз съела уже с меньшим сопротивлением. — Ко мне! — разделась и легла на кровать Грума. — Ты знаешь что делать. Но на этот раз начни с задницы. — Что?! — скривилась от ужаса и омерзения бывшая командующая. — Вылизывать тебе зад? Что за отвратительное извращение! Орчиха резко схватила Карлу за волосы и отвесила несколько увесистых пощечин, оставляя на лице женщины красные следы. — Что ты отвечаешь, когда я отдаю тебе приказ? — Да… хозяйка… Пленница наклонилась и ее лицо оказалось между ягодиц Грумы. Руками она раздвинула их и прямо перед ее глазами оказался чуть пухловатый бурый анус орчихи. Карла помедлила секунду, но затем все же высунула язык и, борясь с жутким отвращением, провела им по анальному отверстию Грумы. — Хорошо, — довольно произнесла зеленокожая. — Активнее, свинка! Женщина принялась лизать место между ягодиц Грумы, раз за разом проходясь по тугому кольцу ануса и оставляя влажные от слюней следы. — А теперь запихивай свой язык внутрь! Карла замерла, не веря, что ее хозяйка действительно от нее этого требует. Едва не плача от унижения, она осторожно просунула кончик языка в отверстие. — Глубже, тварь! И работай активнее! Я исполосую твою жопу до крови, если мне не понравится! Напуганная жутким наказанием, женщина вжалась лицом в зад орчихи. Ее нос уперся в пахнущую потом зеленую кожу, а губы плотно прильнули к покрытому морщинками кольцу мышц. Насколько глубоко могла, Карла протолкнула язык внутрь и принялась двигать им вперед и назад, ощущая неприятный вкус и отвратительные прикосновения мягкой и чуть влажной плоти анального отверстия, крепко сжимавшего ее язычок. Через пару минут орчиха начала постанывать от удовольствия. Ее пизда стала мокрой. Наконец, видимо, посчитав, что достаточно возбудилась, она схватила женщину за волосы и ткнула лицом между половых губ. — Теперь здесь. Не разочаруй меня! После кунилингуса, уже знакомого пленнице, довольная Грума перевернулась на кровати и заснула. Карла, на этот раз не делавшая никаких комментариев насчет поведения орчихи, получила возможность спать не в подвале а в комнате, устроившись на полу в ногах у хозяйки. Внезапно она заметила лежащий на столе кинжал. Что если дождаться, когда Грума заснет, а потом заколоть ее? Да, убить спящего противника это бесчестно, но… ведь это же всего лишь грязная орчиха. К тому же она тоже обращается с пленниками совсем не достойным образом. А затем можно будет попробовать выбраться из города под покровом ночи. Однако, страх заставлял женщину сомневаться. Что если у нее не получится? Что если она не сможет убить ее с одного удара? Что если хозяйка специально оставила на столе кинжал, чтобы проверить покорность пленницы, а сейчас просто притворяется спящей? Какое жуткое наказание тогда придумает та для нее? Следы кнута на теле Карлы все еще болели, напоминая о том что бывает с теми, кто ослушивается приказов Грумы. Бывшая командующая постаралась собрать все свои остатки воли. Неужели она и правда струсит сейчас, когда появилась такая возможность? Неужели она и правда хочет всю оставшуюся жизнь быть рабыней орчихи и вылизывать ей зад? Неужели Грума окончательно победила и сломила не только тело, но и ее дух? Нет! Остатки гордости всколыхнулись в Карле. Чуть выждав, она тихо встала и взяла кинжал. Ее рука невольно задрожала от страха, но Карла постаралась унять его. Она подошла к кровати и взглянула на орчиху. Всего один удар, точно в сердце, и все будет кончено. Женщина замахнулась и резко повела кинжал вниз. Внезапно, казалось, в самый последний момент, Грума открыла глаза и перехватила руку Карлы. А затем сильным пинком в живот отправила ее в другой конец комнаты. — Вот значит как? Пытаешься убить спящую? Снова проявила свою натуру трусливой свиньи! Кажется, мало я тебя дрессировала… — оскалилась она. Упавшая на пол женщина выронила из рук кинжал, но даже не попыталась встать или поднять его. Она уже понимала, что проиграла и лишь с ужасом смотрела, как орчиха встает с кровати и приближается к ней. — Нет… хозяйка… Простите меня! Это была ошибка! Ааа! Кнут Грумы обрушился на тело Карлы. На этот раз орчиха била со всей силы, заставляя бедную женщину извиваться на полу и вопить от боли. Вскоре все ее тело было покрыто кровавыми следами. Закончив с избиением, орчиха вытащила из своей сумки предмет цилиндрической формы, толщиной в несколько сантиметров и длиной примерно в тридцать. — Узнаешь? — показала она его бывшей командующей. — Рукоятка твоего меча. Лезвие переплавили в клинок для нашей армии, а ручка осталась на память. Схватив рыдающую Карлу, Грума прижала рукоять к тугому анусу женщины и принялась ее туда проталкивать. Полные слез глаза женщины широко раскрылись и она заорала от боли, чувствуя, как в ее девственную задницу вторгается достаточно большой предмет. Несколько секунд ее сфинктер сопротивлялся, но затем под действием грубой силы разошелся в стороны, пропуская внутрь рукоятку, которая почти моментально заполнила анальное отверстие, оставив лишь пару сантиметров снаружи. Отчаянно вопя, Карла принялась брыкаться. Ее анус пульсировал, яростно пытаясь вытолкнуть инородный предмет, так грубо вошедший в него. Каждая такая пульсация заставляла его так плотно сжиматься, что, казалось, он вот-вот сломает саму ручку, сопровождая все это болью и крайне неприятными ощущениями. Постепенно под действием давления рукоятка начала вылезать обратно, но это явно не входило в планы орчихи. Взяв веревку, она обвязала ее вокруг поясницы женщины, а затем провела у нее между ног и завязала на ручке, так что та упиралась в веревку и не могла покинуть анального отверстия Карлы. Задница пленницы своими непроизвольными сокращениями выталкивала рукоять на несколько сантиметров, но затем под действием натяжения веревки та снова входила в нее настолько глубоко, насколько могла, заставляя женщину тем самым будто бы трахать себя. — Хояйка… Умоляю… Не надо… Вытащите… Прошу… — сквозь слезы и всхлипы бормотала женщина. — Закрой пасть! — Грума связала руки женщины так, чтобы та сама не смогла развязать веревку на поясе и вытащить из себя рукоятку меча, и позвала телохранителя. — В подвал ее! Скуля от боли, Карла последовала за орком. Каждый шаг доставлял ей мучения, заставляя чувствовать, как рукоять в ее заднице перемещается, растягивая ее все сильнее, а тело горело после ударов кнута. Она ковыляла, широко расставив ноги, пока не оказалась в уже знакомом ей подвале. Дверь захлопнулась, оставляя ее в абсолютной темноте, наедине со своими страданиями. За всю ночь Карла едва сомкнула глаза. Боль терзала ее тело, и лишь изредка она отключалась от усталости на несколько мгновений, почти сразу же просыпаясь обратно. Вставленная в зад рукоять меча с каждой секундой доставляла ей все больше мук. Из-за того что она торчала наружу, ее сфинктер был вынужден постоянно оставаться раскрытым. Постепенно конвульсивные сокращения ануса женщины прекратились и теперь он находился в растянутом состоянии, горя от слегка перемещавшегося в нем инородного предмета. Полная темнота дезориентировала Карлу, не позволяя ей понять сколько времени прошло, а главное сколько еще остается до окончания этой муки. Наконец, кажется, вечность спустя, дверь открылась и на пороге появилась Грума. — Умоляю, хозяйка! Вытащите его из меня! Клянусь, я буду выполнять все ваши приказы! Этого больше не повторится! Прошу! — запричитала Карла, бросаясь к ее ногам. — Хорошо. Надеюсь, ты запомнишь это наказание, свинка, — кивнула орчиха, развязывая веревку. Она аккуратно принялась вытаскивать из зада пленницы рукоять меча. От ощущения того, как предмет покидает ее, женщина задрожала всем телом и принялась стонать. Наконец, ручка окончательно вышла из Карлы, но ее анус так и остался широко раскрытым, зияя черным слегка пульсирующим отверстием.