— С кем ты говоришь? — повторил Джэён.
Хаджин всё ещё пребывала в шоке; не каждый день сталкиваешься со своим боссом посреди своей спальни. Это было странное зрелище: Джэён небрежно сидела на своём любимом стуле и совсем не походил на будущего генерального директора в своей зелёной рубашке с длинными рукавами.
Можно подумать, что он не просто вторгся в чей-то дом, судя по тому, как он там сидел.
— Что вы здесь делаете? — спросила Хаджин.
— Я только что вернулся из командировки, — ответил он, — я поехал раньше отца, поэтому прибыл на день раньше.
— Да, хорошо. Но… почему вы здесь, в моей комнате? В моей квартире? — спросила она. — Как вы вошли? Где моя соседка? — затем её глаза расширились от страха. — Боже мой, что вы с ней сделали?
Джэён встал и застенчиво засунул руки в карманы.
— Чэрин на самом деле была дома, когда я пришёл сюда, но позвонила её сестра, — сообщил он ей, — Она сказала мне войти и чувствовать себя как дома. Можешь проверить записку, которую она оставила на холодильнике.
Действительно, когда Хаджин ворвалась на кухню, она увидела розовую наклейку, на которой было написано, что Чэрин ушла к сестре и вернётся завтра. Она вернулась в свою комнату и обнаружила, что Джэён играет с её цветочным венком.
— Хорошо, но это не объясняет, почему вы здесь, — сказала она ему. — Уже почти двенадцать утра. Разве вы не должны идти домой?
У него на лице играло то самое знаменитое выражение «мне плевать на тебя», когда его пальцы оторвались от венка и коснулись её стола, стряхивая пыль.
— Не знаю, наверное, мне скучно, — ответил он, — а ты самый интересный человек, которого я знаю.
Что это должно значить?
Это был один из тех моментов, когда Хаджин разрывались между двумя чувствами; она давно смирилась с тем, что Джэён, возможно, не Ван Со, но этот проблеск надежды воспламенил некоторые из её прошлых чувств. Иногда ей нравится быть с Джэёном; большую часть времени она не знает, раздражена ли она.
— Извините, я не пою и не танцую для людей, когда нахожусь в своей квартире, — объяснила она, — особенно когда они просто сидят там. Вам следует вернуться домой.
— Почему ты так хочешь, чтобы я ушёл? — спросил он, подходя к ней. — Ты боишься… чего-то?
Он издевался над ней с этим странным блеском в глазах. У Джэёна уже появилась привычка играть с ней, что было одновременно мило и раздражающе.
— Ну, зачем вы здесь? — спросила Хаджин. — Вам что-то нужно?
Он вздохнул:
— Я не знаю; мне казалось, я должен придти сюда, — ответил он, потом его руки нашли её книги, — я провёл здесь час, кстати, так что извини меня, но я просмотрел твои вещи.
— Что вы сделали? — спросила она, представляя, как Джэён копается в её шкафу, портит её доски настроения или даже смеётся над её фотографиями из начальной школы.
Он поднял одну из книг.
— В жизни тебе нравятся две вещи: реинкарнация и период Корё, — сказал Джэён. Халжин смотрела, как он просматривает страницы и указывает на выделенные отрывки: — На самом деле тебе нравятся три вещи: реинкарнация, период Корё и император Кванджон.
Было странно видеть, как Джэён говорит о Четвёртом принце, учитывая тот факт, что он был точной копией Ван Со. Он случайно упомянул себя без его ведома.
— Говорят, триггеры помогают, но я не знаю, что подойдёт.
Джихён говорил, что память заблудших душ можно пробудить с помощью триггеров. Может ли она попробовать, наконец?
— Кажется, он тебе очень нравится, — продолжил Джэён, — смотри, ты бесчисленное количество раз выделил его имя. — Он прочитал страницу. — Кто такой Ван Со? О, подожди, это Император. Он был Четвёртым Принцем, да?
Хаджин решила воспользоваться случаем.
Пожалуйста, сработай.
— Э… да, он был одним из старших сыновей императора Корё Тэджо.
Джэён смотрел на один из набросков Четвёртого принца. Хаджин вспомнила те картины, которые он предлагал на выставку. Разве он не должен много знать и о том периоде? Ведь его картины отражали образы в его голове.
— Почему у него на лице маска? — спросил Джэён, указывая на картинку в книге. — Из всех принцев он единственный носит её. Он был особенным или что-то в этом роде?
— Его мать ранила его ножом, когда он был ребёнком. Она сделала это, чтобы помешать императору снова жениться, но это не сработало, — объяснила Хаджин, — на самом деле его мать не особо любила его.
Джэён фыркнул.
— Что ж, похоже, у нас есть что-то общее.
Хаджин продолжала смотреть на него, пока он читал. Он казался очень заинтересованным отрывками из книги, кивал, переходя от одной страницы к другой. Ей потребовалась минута, прежде чем она осознала неловкое молчание.
— Здесь говорится, что он был вполне приличным императором, — сказал Джэён, — приятно знать; из него вышел бы жалкий король, если бы он не был приличным человеком.
— Ван Со всегда был порядочным. Он не казался таким; все боялись его. Он, наверное, думал, что умрёт нелюбимым принцем, — сказала Хаджин, — у судьбы на него были другие планы. Несмотря на бесчисленное сопротивление, он стал Императором.
Джэён многозначительно посмотрел на нее.
— Значит, он твой любимый?
— Он самый интересный.
— Это почему?
Он казался искренне любопытным.
— Потому что он трагичный принц, которого все неправильно понимают. У всех у них было неправильное представление о нём; говорили, что он злой или даже вестник несчастья, но это не так. Он был гораздо большим, — сказала она. — Он старался делать то, что было правильно, когда мог, даже если это означало, что ему приходилось ставить других перед собой. Он так много пожертвовал ради других. Подумать только, он мог легко бросить их всех и оставить своих братьев в нищете. Но он остался, — продолжала Хаджин. — Он хотел что-то изменить, что он и сделал, — но ради этого он пошёл на дорогие жертвы.
Она заметила этот задумчивый тон в своём голосе. Воспоминание о Ван Со было одновременно и радостью, и болью. Воспоминания о нём почти заставили её расплакаться, но Хаджин помнила, что она здесь не одна (по иронии судьбы, они похожи).
— Вау, — сказал Джэён, — ты знала этого Императора?
— Я… нет, я просто очень привязана к его истории, наверное, — объяснила она.
Он сидел у её рабочего стола и смотрел на Хаджин. Она почувствовала, как румянец заливает её щёки; она, должно быть, сказала слишком много.
— Разве вы не должны этого знать? — спросила она Джэёна, надеясь сменить тему. — Вы нарисовали те изображения Корё для выставки, помните?
Он провёл рукой по своим волосам.
— Это забавная история, — сказал он, — я не знал, что делаю.
— Что?
Джэён снова начал возиться с венком, делая вид, что он очарован им.
— Иногда, когда я рисую, мой мозг работает на автопилоте; он направляет мою руку, — объяснил он. — Однажды я нарисовал бездомную кошку во всех деталях, не зная, как я это сделал. То же самое относилось к большинству тех картин с выставки. Я узнал, что они были вдохновлены Корё, только когда Джихён увидел их, — продолжил Джэён, — именно тогда он предложил, помимо исполнения танца экзорциста, мне показать свои работы. Люди всё равно не должны были знать, что их нарисовал я— ну, кроме тебя.
Хаджин села на кровать, удивлённая услышанным.
Джэён рисовал картины, не зная, что они значат? Пытался ли его мозг что-то сказать ему, или его душа пыталась раскрыть своё прошлое, а он не мог понять этого? Были ли у него такие же сны, как у неё?
— Итак, реинкарнация, да? — спросил он вдруг. — Ты веришь в эту чепуху?
— Э-э… простите, не могу сказать точно, — честно ответила она, — мне просто очень интересно, как оно работает, наверное. Не хотите ли вы узнать, кем вы были в прошлом?
— Не очень, — сказал он, — я не очень верю в такие вещи.
Последний проблеск надежды внезапно погас, когда он сказал эти слова. Когда Джэён посмотрел на часы, у Хаджин начались мини-панические атаки. Она пыталась усмирить их, схватившись за грудь.
Она не могла позволить ему увидеть её страдания.
— Ах, ну, мне действительно пора, — сказал он, — извини, что вторгся в твой дом. — Джэён прошёл мимо Хаджин и схватил ключи с тумбочки (можно было подумать, что он живёт в этой квартире). Она последовала за ним, когда он направился к двери.
Вот и всё? Просто зашёл в гости? Оставил меня с кучей вопросов? Убил мою надежду? Это всё, Хван Джэён?
— О, и помнишь, о чём ты спрашивала меня?
— Хм?
— Ты спросила меня, почему я здесь.
Джэён казался таким высоким, пока стоял у её двери с этой дерзкой улыбкой на лице. Хаджин действительно было трудно понять его. Всего несколько месяцев назад он, казалось, ненавидел её и был полон решимости усложнить жизнь ей и всем остальным. И вот он вторгся в её квартиру из ниоткуда и просматривает её вещи.
Она не знала, как правильно ответить, поэтому просто кивнула ему.
— Наверное, я просто хотел начать неделю правильно, — коротко сказал он, — запрись, Го Хаджин. — И, отсалютовав ей, закрыл за собой дверь, оставив растерянную Хаджин с её мыслями наедине.
Тишина в комнате напомнила ей о предстоящей ночи. Она знала, что, как бы она ни старалась, сегодня ночью ей не уснуть.
Была причина, по которой Хван Джэён (и все остальные) вошли в её жизнь в тот момент, когда к ней вернулись её прошлые воспоминания, но Хаджин не могла понять почему. Он был сложным персонажем, которого она пыталась понять, как и Ван Со.
***
Две недели назад.
Хаджин допила свой чай, как выпивку, за один присест. К счастью, Джихён не заметил её беспокойства. Она не могла дать ему понять, что потрясена тем, что он только что рассказал ей о заблудших душах. Это только напрягло бы её ещё больше.
Ей нужно было отвлечься.
— Ну… как вы повеселились с Джэёном в прошлое утро? — спросил вдруг ведущий. Хаджин удивилась; как он узнал?
Джихён усмехнулся её выражению лица.
— Я спросил его, куда он пошёл, — ответил он, — он сказал, что был с вами и ему просто нужно было рисовать. — Он налил себе чашку чая и дочитал последнюю стопку книг. — Как всё прошло?
— Всё было чудесно; декорации и картины успокаивали. Пара — Мин Сок и его жена — они были очень милы, — ответила она, — Мин Сок и Хван Джэён были похожи на близких друзей, судя по тому, как они общались.
— Да, действительно, — ответил Джихён, — я думаю, что Бэк Мин Сок — один из немногих надежных друзей, которые есть у Джэёна. Он является хорошей поддержкой для молодого бизнесмена, учитывая всё, что с ним произошло в последнее время. Ему нужны друзья, которым он может доверять.
— Что вы имеете в виду? — спросила Хаджин.
Джихён порылся в столе, просматривая бумаги и блокноты. Наконец, он достал старую фотографию. Он передал ей. Хаджин взяла фотографию и увидела трёх мальчиков — один из них был на спине другого, а третий обнял брата за плечо.
Одно знакомое лицо выделялось среди них, и она нашла эту искреннюю улыбку на его лице… нервирующей.
— Эти три брата раньше были дружны; несмотря на отказ мачехи принять его как собственного сына, семье удалось сдружиться. Ильсун, Тэвон и Джэён были друг у друга, и этого было достаточно, — объяснил он, — но по мере того, как они становились старше, между ними возникало соперничество, особенно между Джэёном и Ильсуном.
Хаджин могла указать, кто есть кто на фотографии. Ильсун нёс пухлощёкого и почти беззубого Тэвона, а Джэён сжимал своего брата за плечо. Глядя на их лица, она почувствовала печаль.
— Они все выглядят такими… счастливыми, — сказала она.
— Именно. Я скучаю по тем дням, когда мальчишки были беззаботными. В частности, Джэён был самым загадочным, но он был счастливым ребёнком, — объяснил ведущий, — но конкуренция поставила под угрозу его отношения с Ильсуном и его мачехой, особенно когда Хван Квансу объявил его преемником. Давайте не будем забывать и о Нари, — добавил он.
Это привлекло внимание Хаджин. Её локоть соскользнул со стола.
— Всё хорошо? — спросил Джихён.
— Да, просто… я немного неуклюжая, — извинилась она, — так у него… были отношения с Нари?
Джихён сжал фотографию, которую он ей передал. Хаджин увидела юного Джэёна, лет тринадцати, сидящего рядом с девочкой-подростком Нари. Это был прямой удар в сердце; Нари радостно смеялась, глядя на фотографа. Джэён, с другой стороны, просто смотрел на неё.
Хаджин почувствовала эту боль в груди.
Значит, она ему нравилась.
— Нари была постоянным гостем, так как её семья тесно связана с их семьёй. Я всегда чувствовал, что эти двое делились чем-то тайным, судя по тому, как они смотрели друг на друга, — объяснил ведущий. — Поэтому вы можете только представить моё удивление, когда Ильсун представил своей семье её как свою девушку. Вот когда всё пошло по наклонной.
Хаджин положила фотографию на стол лицевой стороной вниз; она больше не могла на это смотреть.
— Из всех братьев я всегда считал Джэёна тем, кому приходилось со многим мириться, — продолжил Джихён, — но он изо всех сил старался справляться с проблемами. У меня нет любимчиков, но этот мальчик… я почувствовал необходимость помочь ему. Когда пресса начала преследовать его и начались скандалы, я понял, что он не может действовать в одиночку.
— Тогда это объясняет его скверный характер, — заметила Хаджин, — он просто пытается выжить.
— Как и все, кто находится у власти, — добавил Джихён, — у него был тяжёлый год. Я надеюсь, что следующий будет к нему добрее, — затем он улыбнулся Хаджин. — Спасибо, что сопровождали его. Я знаю, что он та ещё заноза, но я ценю, что вы терпите его, когда он вас беспокоит.
Она пожала плечами.
— Наверное, это часть моей работы. Хотя я всегда удивляюсь, почему он считает, что мне стоит беспокоиться, — призналась она, — раньше я ему не нравилась.
— Мне это тоже показалось странным, — сказал ведущий, — но когда я вижу, как вы на него действуете, я больше не задаюсь вопросом.
— Действую?
Он просто улыбнулся ей, не удосужившись ответить.
***
Хаджин крепче сжала своего мишку-нини.
О каком воздействии он говорил?
Год был полон сюрпризов, и откровения Хэ Су и её прошлой жизни были самыми большими. Скоро наступит декабрь, а затем следующий год. Хаджин не знала, чего ожидать. Часть её хотела просто полностью забыть об прошлой жизни и двигаться дальше.
Но если то, что сказал Джихён, правда — о жизни, имеющей большие планы и исправляющей ошибки, — ей некуда было деваться. Она была обязана столкнуться с этим.
Когда его веки опустились, она пожелала одного:
Я надеюсь, что смогу справиться с этим вместе с ним.
