М | М
3 ноября 2016 год
— Это уже третий укол. — А как ты хотел, Бен? — День только начался, а ты обколол мне все вены! — Самое главное — не переборщить, — Руди нависает надо мной, кладёт ладонь на плечо: холодную, чужую. У меня больше нет друзей. — Какая дозировка у препарата? — Сеера на стуле скрещивает руки на груди. — Полторы ампулы в день максимум. — Не боишься сейчас истратить? — Не беспокойся. Я знаю, как правильно мучить. — Странный вы народ, жиды. Пережили такую херь в 40-х, я бы даже сказал, жопу, а теперь мучаете друг друга. — Ты — расист? — спрашивает Винс. — Не-а, я — дебил, — отшучивается Сеера. — При чём тут цвет кожи? Мне не нравятся евреи. Извините, девочки, — обращается к нам с Руди, — старая привычка, ничего личного. — В тебе просыпается нацист, Сеера. Не хочешь занять моё место? Ты же хотел видеть, как Бен страдает. — Спасибо, Рудольф, мне отсюда прекрасно видно. Не смею вас отвлекать. — Боишься уколов? — Я ничего не боюсь. — А что будет, если увеличить дозировку препарата? — интересуется Тодд. — Передоз. Обратная реакция. Бен заснёт навсегда. Поэтому важно не ввести много. — О-о, Руди, давай, налей мне полные вены дряни! Хочу заснуть и не проснуться! — Это не будет сон, Бен, — с печалью произносит Сеера, глядя на меня. — Это будет кататоническая кома. — Что за кома такая? — спрашивает Тодд. — Ты жив, ты дышишь, сердце стучит. Бен, когда ты засыпаешь, твоя душа часто покидает тело? — Каждый раз, — отвечаю Сеере. — При кататонии душа оставит тело навсегда, она не сможет вернуться. Нейролептики противопоказаны в этом случае. Советуют использовать миорелаксанты и агонисты, но они не помогут. Ты — шизофреник, Бен, как и я. Ты считал, что офицеры в чёрной форме вылечили тебя от бессонницы, но, на самом деле, заразили шизофренией. — Вы — доктор? — с удивлением смотрит Тодд. — Нет. Я знаю элементарные вещи. — Моире… что-то там… ты? Я выговорить это не могу! — кривляется Винс. — А вам и не надо. Вам главное — правильно держать пистолет в руке. Руди отстёгивает наручник и в свободную руку вводит шприц. Первый раз было не больно, второй — тоже, а сейчас страшно. — Как себя чувствуешь, Бен? — Руди надевает колпачок на иглу. — С учётом того, что ты не меняешь шприцы — отлично. — Извини, я забыл, — он усмехается и защёлкивает наручник. — Эрлих. Еврейская фамилия, — размышляет Сеера вслух. — Напомни, Рудольф, что она означает. — Она переводится, как «Честный». — Понятно, почему в лагере тебе дали такую фамилию, — я вздёргиваю подбородок, препарат действует — голова кружится. — Стукач. Он рассказывал офицерам всё, что происходило в бараках, а те давали ему конфеты и новую одежду. Это из-за тебя по ночам пропадали люди. — Не неси чепуху, Бен. Каждый выживал, как мог, а я очень хотел жить. — Сначала конфеты, затем деньги, — встревает Сеера. — За сладости ты продавал людей. Мне интересно, на что ты готов пойти ради денег? — Ни слова со мной о деньгах, — отрезает Руди. — Я предлагаю, оставить Бена одного. Наше присутствие его раздражает. Таким образом, Рудольф — прости, у меня не поворачивается язык назвать тебя Руди — ты не лишишь Бена чувств. — Как скажешь, — Руди соглашается с Сеерой. Они оставляют меня одного, прикованного наручниками к стулу. У меня есть чувства, но это вопрос времени.***
— Откуда такой дом? — спрашивает Рудольф. — Я был богатым человеком. Рудольф с телохранителями обосновались в гостиной. В моём доме они чувствуют себя хозяинами: трогают мебель, разжигают ночью камин без разрешения, заказали кучу еды — крошки изо ртов летят на паркет. Они пачкают мой дом — я чувствую себя грязным. — Откуда ты знаешь про череп? — сажусь в своё старое кожаное кресло. — Много читаю, — Рудольф занимает небольшой диванчик в гостиной. — Вот как? Во многих книгах написано, что хрустальный череп исполняет желания? — Ни в одной. — Повешенный тебе рассказал? — Оливер проболтался, что загадал желание. Сказал, что череп способен на всё. — А про фишку с прикосновением откуда узнал? Тодд и Винс шуршат пакетами с едой на кухне. Блять, как же они меня бесят! Убью! Может, не обоих, но одного точно. Убью Винса, он слишком тупой. — Оливер рассказал, — продолжает Рудольф. — Один из его телохранителей коснулся черепа и умер — взорвался. — Как же старый хрен допёр, что артефакт следует передать, чтобы не взорваться? — Не знаю, да меня это и не волнует. Мне известно, что сейчас я не смею дотрагиваться до него, да и ты тоже. — Хочешь его продать? — Бен переоценивает череп. На аукционах он не будет слишком много стоить. Шкаф 15-о века выйдет дороже. Я хочу оставить артефакт себе. — Что загадаешь? — Я знаю, что загадал Оливер. Я не повторю его ошибку. Все хотят быть могущественными. Все хотят стать Богами. Рудольф Эрлих хочет жить вечно и ни в чём не нуждаться. Слишком образное желание, череп исполнит его по-своему — по себе знаю. — Надеюсь, ты поступишь правильно, Рудольф. — Наш уговор? Передать потом череп тебе? — Кажется, мы договорились. — Я подумаю, Демон. — Имей в виду, Бен про меня не врал. Я умею мучить людей, в отличие от тебя. Я не совершу ошибку. — Заберёшь силой? — Рудольф смеётся. — Я готов обменять череп на одну очень интересную вещь, — он встаёт с дивана и достаёт из одного из своих чемоданов толстую старую книгу. Только не это… — Ты — человек другого сотворения, Сеера. Догадываешься, что это такое? — Понятие не имею, — бурчу под нос. — На книге написано: «Кофар». Ты знаешь язык Хауса? — Я знаю много современных языков, но не древние. — Это язык народа, у которого украли череп много веков назад. — Смотрю, ты ознакомился с историей стекляшки. — Я же сказал, что много читаю, — Рудольф кладёт книгу на колени. Страницы буквально рассыпаются на глазах. — Думаю, тебе она нужна. — Я не любитель читать письмена на мёртвых языках. — Хауса не мёртвый язык. На нём разговаривают в современном Пакистане, всего пара процентов от населения. Я думаю, найдётся тот, кто тебе поможет. — Зачем мне книга? — Вижу, ты — человек серьёзный и очень опасный, многое повидал в жизни. Многое, но не всё. Мир не так прост, каким кажется. Что если ты сможешь оказаться в раю или в аду? Найти того, кого потерял однажды. Залезть в любой уголок пространства, где спрятана душа. — Вернуть мертвеца к жизни? Ты к этому клонишь? — Да, Сеера. Это книга находит потерянные души. Артефакт тоже способен воскресить мертвеца, но на свой лад. — Рудольф, это, конечно, интересно, но мне нужен череп. Книгу оставь себе. Пространства, другие измерения, разные формы души — не моя специализация. Возможно, кому-нибудь другому она понадобится, но не мне. Рудольф огорчается. Думал купить меня старой книгой. Не вышло. — Что ж. Извини. — Ничего страшного. Убери туда, откуда взял. Рудольф кладёт книгу обратно в чемодан и закрывает замок на ключ — ключик вешает на шею. Интересно, поверил мне? Если человек умер, стоит ли его воскрешать? В моей жизни было много потерь, но лишь одну душу я бы вернул к жизни. Я до сих пор чувствую её язык во рту. — Я не понял, кто к нам придёт? — спрашивает Винс с тупым выражением лица. Я печатаю смс. — А какая разница? — убираю телефон в брюки после ответного смс. — Не всё ли равно? — Интересно знать, с кем мы разделим одну крышу над головой. Ты делишь мою крышу, ублюдок. Три часа дня. В дверь звонят. Тодд идёт открывать. Тодд — профессионал, но когда он приводит в гостиную постороннего, на парне нет лица. От вошедшего мужчины веет дымом. В комнате становится жарко. Шаги сопровождает стук трости. Я освобождаю кресло и жестом указываю гостю сесть в него. — Знакомьтесь, господа. Перед вами человек способный спалить этот дом в считанные секунды. Ваши пистолеты его не остановят. Он взорвёт их вместе с руками. Это Мурир. — Спалить? Это тот поджигатель, о котором говорили в новостях? — подёргивается Винс. — Абсолютно верно, Винс. Если вы ещё не догадались, Мурир глухонемой, поэтому ваши слова он читает по губам. Думайте, прежде чем сказать. Мурир пристально наблюдает за окружающими. Он ничего не слышит, но ему важно знать, о чём говорят люди в комнате. — Для чего нам здесь поджигатель? — интересуется Тодд. — Когда полиция сюда придёт, ты отстреляешь всех? — Постараюсь. — Конечно. Если снайпер не снесёт тебе башку. Рудольф рассматривает издалека лицо Мурира, облокотившись на камин. Представляю, что он чувствует: город ищет Пироманьяка, никто не знает его в лицо, а убийца сам приходит к тебе в дом. — Что Вам пообещал Сеера? — обращается Рудольф к Муриру. Мурир понимает вопрос и пальцами в воздухе отвечает. — Кто-нибудь знает язык жестов? — спрашивает Винс. — Мурир говорит, что ему важны убийства. Цена не имеет значения. «Это твой спектакль. Разыгрывай его до конца», — на самом деле говорит жестами Мурир. — Не боитесь, что Вас поймают? — Рудольф не отстаёт от Мурира. Снова жесты. — Он говорит, что его никогда не поймают, — перевожу я. — Где гарантия, что он не тронет нас? — Рудольф пожирает меня серо-голубыми глазами. Я отворачиваюсь от Мурира, чтобы он не видел моего рта: — Гарантия придёт, не беспокойся. Рудольф тоже скрывает рот от Мурира: — Ты обещал ему череп, чёртов Демон? — А ты не понял? Череп нужен всем, Рудольф.***
Они шепчутся. Не могу прочитать их губы. Как было хорошо раньше, когда я не потерял слух. После поджога больницы я успел немного восстановить силы. Моего огня хватит, чтобы сжечь здесь всё дотла. Демона не трону — Хозяина нельзя трогать. Я различаю на кровавом лице царапины и шрамы. Когда успел получить? Все внезапно поворачиваются в одну сторону. Парень в костюме уходит из комнаты в коридор. Неужели они ещё кого-то ждут? Парень возвращается с женщиной — у неё чёрная кожа, гораздо красивее и чернее, чем у Моники. — Это Марра, — представляет Хозяин. Дед в костюме и с серьгой в ухе жмёт руку женщине. Кто она? На вид обычный человек, но почему-то мне не по себе от неё. — Марра, это Мурир, — Хозяин представляет меня. Марра кивает в знак приветствия и через секунду отводит взгляд. Не рассматривает, я ей не интересен. — Мурир, я не представил тебе Рудольфа. Марра и Мурир, ваша задача защищать Рудольфа. Значит, дед тут главный. Меня наняли в телохранители? Какого чёрта? Я пришёл за черепом. Марра садится возле меня в соседнее кресло. Сидим только мы, остальные стоят. — Демон красноречив, но мне нужны доказательства, — старик в дорогом костюме смотрит на мой рот. — Твой выход, — командует Хозяин. Я подхожу к пустому камину, опираясь на трость. Адольф или Рудольф — короче, немец следит за моими движениями. Чувствую себя клоуном в цирке. Им мало огня по телевизору? Я протягиваю руку к камину и поджигаю его. Немец отходит назад от неожиданности. Парни в костюмах напрягаются. Хозяин не удивляется. Я возвращаюсь в кресло. Марра спокойно ведёт себя, потирая руки. Почему она так спокойна? — У нас есть огонь и… — начинает немец. Я смотрю на Марру. — Красавчики, налейте мне вино, — красивые губы, красивые глаза, красивая кожа. Парень, что открыл мне дверь, наливает вино и отдаёт Марре. Она крутит бокал — у неё длинные пальцы. Марра поворачивает бокал так, чтобы все видели: багровая жидкость превращается в прозрачную. — Вы — Иисус? — спрашивает чувак с лицом дурака. — Марра — ундина, — шевелятся губы Хозяина. У меня перехватывает дыхание и звенит в ушах, хоть это невозможно. Марра управляет водой. Марра — моя погибель.***
— Чё-то я паникую, — нервничает Винс. — А чё ты паникуешь? — я пью вино, которое наколдовала Марра. — Просто паникую. — Просто паникуешь? — Просто паникую, — Винс ходит взад-вперёд. — Ну просто не паникуй. — Просто не паникуй? — Просто не паникуй, — чуть-чуть пьянею. — Хм. Это логично-логично, — Винс морщит лоб. — Угу-угу. Логично. Логично. Я же говорил, умом Винс не блещет. Марра и Мурир отправились в комнаты. Мы вчетвером на первом этаже. — Огонь и вода. Как романтично. — Ты так думаешь, Рудольф? — Да. Они — интересная пара. — С учётом того, что она способна его убить? — Она не похожа на убийцу. Своей красотой Марра сведёт с ума кого угодно. — Да, эффектная такая женщина, — Тодд вертит зажигалку. — У тебя с ней что-то было? Признавайся, Сеера! — подначивает Винс. — По-твоему, я трахаю всё, что движется? — Ну я бы засадил в неё пару раз, если ты не против. Я убью этого дебила! — Винс, перестань! Это отвратительно! Имей уважение к женщине. Марра чуть-чуть младше твоей матери, — осаждает Тодд. — Мы ещё ждём сегодня кого-нибудь? — Рудольф двигается ко мне на диване. — Сегодня нет. — Сегодня? — переспрашивает Винс. — Да. Сегодня уже нет. — Отлично! — хлопает в ладоши Рудольф. — Следует проведать Бена.