Fever

Хан сидел перед телевизором, бессмысленно втыкая в экран. Наконец, в расписании у группы выдался свободный день. Полуденное солнце отсвечивало от дисплея. Джисон щурил глаза, чтобы увидеть лица актёров и других айдолов. Не сказать, что шоу интересное, но вполне пойдёт, чтобы скоротать время. С кухни доносился пряный аромат мясца: Лино что-то готовил по просьбе Хёнджина. Кстати о нём. Парень сейчас весь в делах и подготовке к танцевальному видео. Хан днями не видел его, так как Хван всё время торчал в студии. То к парикмахерам на перекраску тёмных волос, то к стилистам, чтобы обсудить концепт и наряд. Джисон скучал по нему, по его объятиям со спины, по теплу кожи и милому громкому смеху, который он узнал бы из миллиона. День съёмок был сегодня. Хан проводил время за просмотром телевизора в ожидании, когда Хёнджин придёт. На каждый шорох он оборачивался как собачка. Было бы у него чуть меньше гордости, давно бы сидел на коврике в прихожей с высунутым языком. Наконец, послышался звук открывающейся входной двери. Даже Минхо вышел из кухни, чтобы поприветствовать Хвана. Джисон медлил с тем, чтобы нестись к брюнету на всех парах. — О, ты в этом снимался? — удивлённо задал вопрос Ли, — Как-то... Простовато. Хан вцепился в обивку дивана. Ему хотелось посмотреть, но надо продолжать делать вид, что ему всё равно. Ради приличия. — Не знаю, мне сначала тоже так показалось, — снял ботинки, — но стилисты настояли, — он начал шагать в сторону зала. — О, жаришь мясо? Вкусно пахнет. — Ага, ты заслужил, — пару раз хлопнул по плечу. — Хорошая работа! — Я сейчас, сгоняю к себе, переоденусь, — потопал в комнату. Минхо зашаркал обратно на кухню, чтобы проверить готовность и степень прожарки. Было слышно как он гремит кастрюлями и шебаршит. На самом деле, кулинария Ли похожа на танцы с бубнами или ведьмин обряд. Он как Баба Яга носился из угла в угол, кидая травы в кипящий котелок. Чонин в такое время предпочитал оставаться в комнате за семью замками, а не то Хён точно по ошибке кинет его в супчик. — Можешь не торопиться, ещё не дожарилось! — донёсся крик старшего. — Хорошо, — нараспев ответил Хван. Брюнет захлопнул дверь. Джисон мигом нашёл пульт, к чертям собачьим выключая телевизор. Почему-то он шёл к Хёнджину на цыпочках как тайный агент. Тихонько схватил за ручку, потянув от себя. Хан просунул русую макушку в небольшую щель, встречаясь глазами с полуобнажённым Хваном. Зрение младшего обострилось до орлиного, плавно скользя по растрёпанным, собранным в хлипкий пучок длинным волосам, острым ключицам, впадинкам, нечётко очерченным мышцам груди. По замысловатой траектории спускаясь порядком расширившимися зрачками вниз по торсу, он наткнулся на серебристое украшение в пупке. Оно было похоже на те, которые обычно используют восточные женщины для танца живота. Во рту русоволосого стало так же сухо как в пустыне. — Хан-и? — наклонил голову и резинка с его волос окончательно слетела на пол. Пряди колыхнулись. Джисон вышел вперёд, закрывая дверь и запирая её на замок за спиной, которой он опёрся о деревянную поверхность. Щелчок. Затылок откинул назад, несильно стукнувшись. — Когда ты успел сделать прокол? — полушепотом спросил. Хёнджин положил руки на пирсинг, смотря на него. — На днях. — Почему, — сглотнул. Тон его голоса сделался томным. Хана просто до звёзд перед глазами заводило то, что он видел, — не сказал? — Нам лучше сейчас не заниматься сексом, — закрыл обзор на пупок ладонями. — У меня ещё немного болит. Хан как пантера медленно наступал на парня, отходившего к кровати. От Джисона так и веяло опьяняющим желанием. Хёнджин упал на свой мягкий матрас, качнувшись. Русоволосый встал перед ним на колени, хватая за бёдра в чёрных скинни, и притянул к себе. Он подул на пирсинг. Брюнет вздрогнул и охнул. Сон аккуратно и легонько лизнул украшение, на что парень под ним поднял и свёл стопы, дрожа как осенний лист на ветру. Хан посмотрел вверх, с удовольствием подмечая сжавшиеся, твёрдые соски Хвана. — Хан-и, давай, но только аккуратно. Джисон с громким чмоком поцеловал парня. Они то отрывались друг от друга, то снова целовались, давили и игрались губами. Зрачки обоих были как огромные черные дыры, в которых не было ничего кроме возбуждения. В перерывах между нежными касаниями губ, парни постепенно раздевались. — У нас давно не было с проникновением, ты уверен, что хочешь этого? — Хан навис сверху, кинув на постель презерватив и смазку. — Да, всё в порядке, я не ел с утра ничего. — Хорошо. Не жалея тюбика, выдавил жидкость себе на руки и пальцы. От холода ладоней по коже Хёнджина побежали ощутимые мурашки. Джисон касался его члена, надрачивая. Благодаря смазке движения стали быстрыми и ритмичными. Удовольствие смешалось с неприятными ощущениями от процесса растягивания. — Закинь ногу на меня, малыш. Подхватил за рельефную икру. И, когда он это делал, случайно задел пирсинг в пупке. Хёнджин болезненно ойкнул. — Прости, это так больно? — обеспокоенно посмотрел на брюнета. — Терпимо. — Извини, я буду аккуратнее. Сердце Хвана радостно затрепетало от такой заботы со стороны Джисона. Его волнение и любовный взгляд, в котором сконцентрировались все самые нежные чувства, вскружили голову не хуже ядренной водки. Он закусил губу, пытаясь не улыбаться как дурачок. — Я готов, хватит растягивать, — на грани сознания сказал Хёнджин. Всё его тело горело, жаждало только Джисона. Будто в лихорадке. — Хочу тебя. Русоволосый кивнул. Хан разорвал обёртку презерватива, лёгким движением натягивая на член. Распределил по всей длине смазку и начал потихоньку входить. Было болезненно, но это стоило перетерпеть, ведь потом станет намного приятнее. Джисон постанывал своим высоким голосом от того как классно было внутри Хёнджина, узко и горячо как в огне. Ему бы хотелось без устали, мощными рывками проникать в него, но он слишком сильно любит своё чудо, поэтому двигался внутри Хвана волнами, не спеша. Даже несмотря на бессознательные просьбы того быть быстрее, когда Хан достаёт до простаты. Только когда русоволосый был полностью уверен в том, что старший привык к нему, начал наращивать темп. Хёнджин зажал себе рот той самой рубашкой со съёмок, чтобы не начать орать на всё общежитие. Щёки обоих горели так, будто у них поднялась температура до критической. Джисон решил поменять позу, переворачивая Хвана на четвереньки. Он обхватил того за ягодицы, руками двигая навстречу члену. Брюнет выгибал спину как первоклассный гимнаст, его лопатки красиво двигались под кожей. Старшему нравилась властность и то, как легко им управляли. На грани грубости и бережности. Каждый толчок вызывал вздох или мычание. Когда оба были готовы кончить, Хан приподнял Хёнджина за локти, трахая на весу. Хлопки тел друг от друга и стоны – невероятный микс. — Мхм, — едва не плача, — Сон-и, я сейчас... Не прошло и минуты после этих слов как он излился на покрывало. Парень весь сжался и затрепетал. Хан сделал ещё несколько глубоких толчков и вышел. Сперма брызнула в презерватив, который он связал в узелок и отбросил в сторону. Обнял Хвана со спины. Пот по ней стекал как капля дождя по стеклу окна. Джисон уткнулся носом в его позвоночник, ведя то вверх то вниз. От Хёнджина пахло просто божественно. Старший пах их сексом: потом, фруктовой смазкой и гелем для душа. Внезапно кто-то постучался. Парни резко обернулись, а Хван взволновано спросил едва слышно: — Милый, ты закрыл? — Да. Стук повторился и дверь задрожала. — Эй, голубки, хватит лобызаться, — даже если лица Лино не было видно, они могли представить по интонации как тот дул губы. — Мяско готово! Там остальные с агентства пришли, сейчас всё съедят и вам ничего не останется. — Хорошо, Хён, — прикрикнул Хан, за что получил тычок в бок от Хёнджина. — Джисон, тебе рамён или рис? — Рамён. — Сынмо, завари ещё одну лапшу! — голос Минхо стихал по мере отдаления. — В этом доме слишком много ртов. Парни переглянулись и рассмеялись со своего Хёна. Хёнджин встал первый и подошёл к туалетному столику с зеркалом. Он снял украшение, меняя на более простое и маленькое. — Пошли в душ, — сказал, повернувшись к Джисону. — Ты теперь всегда будешь таскать это? — пальцем указал на пупок. — Да, мне нравится, — взглянул на парня, — И тебе тоже, видимо. Член Хана снова поднялся. — Вот же... — Я тебе второй раз не дам! Быстренько заперся в ванной, сказав напоследок: — Счастливо провести время с рукой. Хан разочарованно вздохнул, дуя щёки. — Эх, опять дрочить.