Реквием

Марк шел вдоль стены из пуленепробиваемого стекла, с некоторым прохладным любопытством рассматривая идущую по коридору, по ту сторону стекла, девушку — если это слово вообще применимо к тем клонам, которых они здесь выращивают. Эти... биологические копии людей, как правило, обладали обрывочным сознанием, зачастую даже не осознавали себя. Когда «в пробирке» научились выращивать образцы, которые в 75% случаев проходили тест на моторику, это было, можно сказать, прорывом. Дальше хуже — модификация сознания, воспоминаний. То, что это были не совсем живые люди, несколько развязывало руки в этическом плане. Разумеется, все эксперименты по-прежнему не разглашались общественности, но совести персонала было поспокойнее. Марк и его отдел работали над выращиванием образцов с заранее прописанными шаблонами мышления и воспоминаний — идущий по коридору клон, видимо, относился как раз к ним, — в соседнем крыле работали, судя по всему, над «пустыми», чтобы потом в них «записывать» уже нужную конфигурацию. Этого Марк знать не должен был, вернее, должен был не знать, так что дальше догадок ничего не ушло, да и те профессор старался отгонять. Клоны иногда, за халатностью персонала, уходят шляться по коридорам или не вовремя выбираются из камер содержания, так что когда сработала желтая тревога, и Марка заперло в комнате, он разве что расстроился, что не успеет попить кофе. Вернее, того, что местные автоматы выдают под видом кофе... Когда основное освещение отключилось, заменившись красными аварийными фонарями, профессор заинтересовался всерьез — это значило, что клон каким-то образом избежал пришедшего за ним патруля. На этот случай существовала пара отрядов с... менее нелетальными способами усмирения, так что красная тревога, извещавшая о скорой потере перспективного образца, печалила намного больше. Вот он шел, перед Марком, с покрасневшей кожей и виновником внешних повреждений в руке — микроволновым пистолетом охраны. А, нет, уже не в руке... он выпал и беззвучно упал на пол — стекло заглушило любые звуки. Сбой в моторике? Клон протянул руку, коснулся плеча (из одежды только белье и обувь) — хм, кровь... — и, заметив наблюдавшего за ним Марка, вдруг остановился. Профессор заглянул ему в глаза. Удивительно... Взгляд, конечно, холодный и довольно безэмоциональный, выглядел, тем не менее, живым. Не такой мертвецки-стеклянный, как у образцов с фрагментированным сознанием, какой-то... глубокий, что ли... Похоже, образец К-112С, активация которого как раз была запланирована на сегодня, имел удивительно развитые когнитивные способности. Ах, какая жалость, терять такой материал... лишь бы удалось повторить... В голове профессора вдруг пронеслась мысль, такая маленькая и абсурдная, что он даже усмехнулся про себя... Но чем дольше она держалась в голове, чем дольше Марк смотрел в эти безразличные синие глаза, тем более угрожающей она казалась. — Нет... Этого не может быть... — прошептал он непослушными губами. Его праздное любопытство сменилось страхом. Нет, не страхом — ужасом. Марк слышал стук сердца в ушах, дышать вдруг стало тяжело, ноги подкосились. Он осел на пол, еле успев опереться на соседний стол. Девушка потеряла к нему всякий интерес, пошла дальше по коридору. Из ответвления со стороны входа на нее вылетел охранник, а она так быстро, что Марк даже не успел ничего понять, будто играючи, выхватила у него автомат... Сквозь шумоподавляющее стекло стукнуло несколько выстрелов. Профессор наблюдал за этим, изо всех сил стараясь вдохнуть.