Реквием

Девушка стряхнула пепел через перила. Тот сверкнул в свете двух лун, рассыпался и пылью полетел над спешащими далеко внизу людьми. Удивительно, как глубоко в человеческую культуру въелись эти два природных наркотика — алкоголь и табак. Тысячелетия прошли, а люди до сих пор пьют просрочку и курят кусты в объемах, совершенно несравнимых с появившимися относительно недавно синтетическими наркотиками и более изощренными способами... изменять сознание. Щелкнув дотлевающую сигарету туда же, вниз, Арти шагнула к столику, отодвинула пистолет и достала из пачки под ним еще одну. Взгляд зацепился за лежащий рядом телефон, на секунду возникло желание выкинуть за перила и его тоже. Бросить всё? Да, такой был план... «План»... Только как? Денег за контракт, конечно, хватит на то, чтобы начать новую жизнь и без бонуса за голову Инсайдера (который «неожиданно» канул сквозь землю) — сам Директорат оказался щедрее, чем все его недоброжелатели. Да только Компания так просто не отпустит. До тех пор, пока наемники приносят больше денег, чем стоит их собственная голова, их иметь выгодно. Стоит сделать шаг в сторону — и следующим пунктом в списке покупок будет сама Арти. Новая жизнь? Новой жизни не будет. Будет тот же сон с пистолетом в руке, только теперь придется прятаться еще и от всех остальных наемников мира. И что, стоит оно того? — Привет... — Айден. Девушка, похоже, так задумалась, что прослушала, как он пришел. — Давно тут стоишь? — Угу, — буркнула Арти, не отворачиваясь от ночного города. — Положи на стол. За спиной раздался шелест листьев и пластиковой упаковки. Айден пристроился к перилам рядом, осторожно заглянул девушке в лицо и молча уставился на ползущие в желтом свете машины внизу. Тонкий и хрупкий аромат цветов безбожно тонул в завесе паленого табака, установившейся на террасе. — Инсайдер — это твоя работа, — скорее утвердительно произнесла девушка. — Да... — Зачем? Решил поправить карму напоследок? — «Напоследок»? — Я выхожу. — Арти... — Артемис. У Айдена похолодело в груди. Полным именем она представлялась незнакомцам, сам он звал ее «Арти», сколько себя помнит... — Артемис... — согласился он. — Я... А что... — Что хочешь. Я больше вне игры. — Я же не смогу без тебя... — Не сможешь что? — Ничего... Черт... Ты же всегда была рядом, сколько я себя помню. Я не хочу тебя потерять. — Поздно. — Я... Я знаю, что сделал тебе больно. Я понимаю. Но мы же все еще... мы можем... дать мне еще один шанс? Арти молчала, рассматривая тлеющий огонек у себя в руке. — Я люблю тебя, Ар... ти. И всегда любил, ты ведь знаешь это. Что бы ни происходило. — ... — Я всегда старался быть... ближе. И... Блять, да, я допустил ошибку. Это херово. Я знаю. И ты знаешь, и... Айден поймал себя на излишней жестикуляции. Замолчал, оперся о перила, обхватив голову руками. Нужно было собраться с мыслями. — Прости меня... — тихо произнес он после долгой паузы, кажется, с трудом сдерживая слезы. — Прости... Я... Я готов на всё, лишь бы ты... ты меня простила. — ...хм? Он поднял взгляд. Арти внимательно смотрела на него, глядя сверху вниз, пытаясь разобраться, что она чувствует. Сожаление? Отвращение, жалость? Боль? Горечь во рту... Она ведь тоже его любит. Все еще. И не знает, сможет ли простить — хоть когда-нибудь. Айден осторожно коснулся ее руки. Она не сопротивлялась. После порыва холодного отчаяния в нем зажегся маленький огонек надежды. Может быть, еще не все потеряно? — Мне не нужна жизнь без тебя. Ты ведь... Ты ведь — единственное хорошее, что в ней есть. Что помогало мне выжить все эти годы. И не тронуться крышей... Благодаря тебе я... по-прежнему остался человеком. Человеком, который, ходя в ад на полдник, все еще умеет и может любить. — «Готов на всё»? — Конечно, — он коснулся ее щеки. — Ради тебя. Ради твой любви... Он уже чувствовал ее горячее дыхание на своих губах, дышал ее воздухом. Он пах сигаретами, но Айдену было не важно. Он пьянил. Дыхание непроизвольно учащалось. Айден ждал. Задыхался и ждал, когда она сделает этот последний шаг, это последнее движение, разделявшее их. Арти на секунду замерла, будто собираясь с силами. На секунду, показавшуюся вечностью, остановила легкие. И — шагнула. Ее губы были прохладные, чуть влажные. Он пах дождем и цветами, которые нес. Истлевшая сигарета обожгла пальцы, и она щелкнула окурок в полет. Руки скользнули по плечам и талии, коснулись шеи. Не было города за многоэтажной пропастью; не было Директората, нарушающего собственные законы, и Компании, торгующей судьбами; не было Черного рынка, который знает все и про каждого; была только ночь с тысячей звезд и были два человека, чьи тела слились в порыве самого искреннего поцелуя. Выстрел прозвучал глухо, будто лопнувший где-то воздушный шарик.