Предназначение и другие виды психологического насилия

      - Я хочу увести жителей Биндюги с собой.       Вадим, увлеченно читающий книгу о закате Aen Elle, педантично заложил нужную страницу.       - Никто не вправе запретить вам хотеть, Золотейшество.       Кажется, он слишком приучил Алтана к своему чувству юмора - тот даже не потрудился закатить глаза.       - Это плохая идея.       - Я не спрашивал твоего мнения, - прохладно сказал эльф.       - А, так это вы передо мной отчитались?       Колючее, горячее раздражение алым глазам эльфёныша очень шло - нынешнее, а не то болезненное, что терзало его прежде. Вадим никогда не умел отказывать себе в удовольствии.       - Предупредил, чтобы всё своё остроумие ты выплеснул сейчас, а не на месте.       - Золотейшество научилось со мной обращаться, - умилился Вадим и снова вернулся к книге.        Деревенские эльфы, на его взгляд, не стоили выеденного яйца и даже толики связанной с их перевозкой суеты, но он уже успел изучить интонации Алтана, не подразумевающие дискуссию.       В конце концов, суетиться, чтобы ублажить эльфийского мальчишку ему даже нравилось. Тот куда более гармонично смотрелся бы, отдавая приказы во дворцах, а не в грязи лесов и болот - хотя, тыкая пальчиком в неугодных во дворце явно зацепил бы Вадима куда меньше.       - Слышал, как милые деревенские ребятишки жалеют, мол, бегут, словно крысы, хотя живущих во Флотзаме людей следовало бы перерезать на прощание? - полюбопытствовал Вадим, когда корабль уже отплыл. - Такое себе поколение будущего.       Алтан даже не поморщился очередному переходу на “ты” - может, то, что в каюте они были одни, играло решающую роль, может, вне Флотзама он уже толком не рассматривал наёмника как подчинённого. Вадим ожидал, что мальчишка будет счастлив вырваться из опостылевшего леса, но взгляд эльфа становился даже более напряжённым.       - Сначала это будущее необходимо обеспечить.       Вадим ухмыльнулся.       - И что, самому совсем не хочется резать людей?       - Месть должна быть направленной и сконцентрированной. Что толку перерезать половину континента?       - Но тебе хотелось бы?       Алтан поморщился.       - Ты понятия не имеешь, чего бы мне хотелось.       - Отчего же? - Вадим не спешил, шагал плавно, стараясь оттеснить его к стене. Эльф приподнял бровь, но шагнул, коснулся дерева лопатками. - Власти. Свободы. Некоторые вещи очень просты, но менее привлекательными от этого не становятся.       Руки Алтана легли ему на грудь - не отстраняя и не поглаживая.       Выражение алых глаз стало совсем нечитаемым.       - И сейчас ты предлагаешь мне власть, свободу или перепихнуться в затхлой каюте человеческого судна?       Вадим предпочёл бы конкретное “да” или “нет”, но признавал, что мир не вертится вокруг его предпочтений. Руки на груди так и не шевельнулись, когда он подался поцеловать мальчишку, вжался в неожиданно податливые губы. Вадим не особенно скрывал, что хотел его, вылизывал горячий рот и ласкал чужой юркий язык - и несколько удивился, когда на фоне этого совершенно точно обоюдного поцелуя руки надавили на грудь сильнее.       - На власть и свободу моего золота пока не хватит, - сказал Алтан и коротко облизнулся, совсем не демонстративно, почти воровато. - А на сексе я, пожалуй, предпочту сэкономить.       Вадим расхохотался.       - Признайтесь, Золотейшество, вам просто не нравятся декорации.       Алтан тонко улыбнулся, и это всё ещё не было ни да ни нет.       Аэдирн встретил их густым туманом, заплутавшим в нём каэдвенским отрядом и полнейшей неразберихой. В замке ощутимо прибавилось слишком умных баб и слишком явной нечисти, которую ухитрялись не замечать окружающие - Вадим обменялся с улыбчивым вампиром кивками и полез разбираться, что происходит, хотя примерную схему себе уже представлял.       Шарлотта по основной своей специальности была алхимичкой, и варила свою победу с исключительно алхимической педантичностью. Имея в ингредиентах эльфийскую армию как основную официальную силу, она прекрасно понимала условие, при котором эта сила сможет функционировать для территории людей: когда заявлять права на эту территорию придёт могущественный сосед. Власть Каэдвена не устраивала ни нынешних аэдирнских чиновников, ни людей. Эльфы были чужаками - но чужаками без притязаний на правление чужой землёй, и это немедленно сделало их желанными союзниками. Вадим улыбнулся и Шарлотте, и эльфийке с мёртвыми глазами, судя по форме скул явно приходящейся Алтану ближайшей родственницей.       - Это армия Юмы, - пожал плечами Алтан на его прямой вопрос. Он и впрямь смотрелся во дворце чертовски гармонично. - Я почти такой же солдат, как и те, кем командую. Я тоже присягал ей на верность.       Вадим чуть внимательнее присмотрелся к то там, то тут подобранным им эльфийским оборванцам, которые постепенно возвращали себе цивилизованный вид и занимали место в армии во имя своего спасителя, но комментировать это не стал. Алтан был неожиданно идейным: все личные интересы он прагматично раскладывал по полочкам и упрямо гнул свою линию по каждому из них, но за светлое будущее своего народа и впрямь был готов умереть.       У него были глаза Фаоильтиарны - разве что недостаточно опытные; глаза Йорвета, глаза Яевинна.       У Юмы были глаза Францески Финдабаир: холодные, спокойные и очень мудрые.       Вадим неплохо помнил историю, но не спешил напоминать о ней Алтану. В конце концов, ему в своё время придурь Яевинна была гораздо ближе.       Ему платили вовсе не за постоянное присутствие в Вергене, но именно в нём Вадим в итоге и предпочёл остаться, хотя обойти туман можно было по тем же ущельям. Наблюдать вялотекущую фазу государственного переворота было немного скучно, но яркость некоторых людей и нелюдей многое компенсировала.        Ручной вампир Шарлотты оказался не таким уж и ручным, но весьма преисполненным. Официально Калигари считался здесь за врача телесного, но, при ближайшем рассмотрении, оказался скорее духовным. Вадим только скалился, умиляясь, какое хорошее практическое приложение получали его пацифистские идеи и желание Шарлотты заставить эльфов быть чуть смирнее. Наверняка сказать о её искренности он бы не взялся - драконья проницательность, как и любая другая, не была равна истине в последней инстанции - но её мирное “не позволить ненависти пожрать их разум” явно имело не только сострадательные порывы.       Юма не скрывала, что подобные речи ей не нравились, и флер его скуки развеивался в мгновение ока.       - Я привык к мысли, что в случае неудачи вас, красавиц, ждёт костёр, - не удержался он однажды. - Но уже вижу столько возможностей для удара в спину!       - Уж постарайся прикрыть её, - фыркнула Юля.       Шарлотта сощурилась:       - Можешь, стараясь, даже ударить в грудь.       Вадим усмехнулся - так было ещё забавнее.       Обучать Алтана он взялся сам - гордый мальчишка ни за что не попросил бы его, но отказываться не стал. Он ненавидел свои слабости, ненавидел, когда на них давили - но знал их весьма неплохо.       Вадим старался не давить, а легонько поглаживать, принимая правила чужой игры. В конце концов, ему она тоже очень нравилась.       Мальчишка целовал его разбитыми в кровь губами.       Мальчишка позволял распахнуть на себе шелковый халат и медленно целовать плечо.       Мальчишка валился на землю вместе с мертвой гарпией, сверкал глазами и, отряхнувшись, толкал Вадима к дереву, прекрасно обходясь без прелюдий и дорогих простыней.       Декорации сменяли друг друга - Вадим получил, в сущности, всё, что хотел, но почему-то всё ещё предпочитал оставаться.       - Думаю, через пару-тройку поколений Юма вырежет всех людей в Аэдирне, - задумчиво сказал Вадим, накручивая на пальцы расплетённые волосы.       Алтан оттолкнул его руку, недовольно побарабанил пальцами по груди.       - Возможно.       - Интересно только, какие у неё гарантии, что люди не вырежут эльфов прежде.       - Новое законодательство, - пожал плечами Алтан. - Ассимиляция. Калигари не эльф, но и не человек - и ни эльфы, ни люди уже не представляют без него нормальное функционирование общества. Уля потчует страждущих своими отварами и историями вне зависимости от расы, и что у неё уши острые тоже все расы перестали замечать.       Алтан провёл пальцем по его шее.       - Ненависть людей грязнее, но память короче. Когда мы становимся зависимыми от них, они этим упиваются - но сейчас они зависят от нас. После войны установится баланс, который Шарлотте придётся сохранять. Люди забудут, что нас следует бояться, быстрее, чем мы забудем, как их ненавидим.       - Если вы напомните им об этом, то в конечном итоге просто погибнете.       - Да, - Алтан пожал плечами. - У Юмы дедовский нрав, хоть она и старается скрывать это. Мы либо станем хозяевами жизни - либо умрём с оружием в руках.       - А к чему обязывает твой нрав? - полюбопытствовал Вадим.       - Какая разница.       - О, Золотце, - он мягко поддел Алтана пальцами под подборок. - Разница огромна. Твои аппетиты куда умереннее.       Эльф зло сощурился, и Вадим перекатился, накрыл его собой, прикусил шею.       - Тебе очень нравится жизнь - ты распробовал её вкус, но ещё не успел пресытится. Это очаровательно. Не очень, хе-хе, жизнеспособно, но очаровательно.       - К чему ты мне это говоришь? - недовольно дёрнулся Алтан, и Вадим усмехнулся - сам он считал, что сказал слишком уж много, а вот мальчишка предпочёл этого не заметить.       - Идеологических противников, с чьим именем на устах твоя армия идёт в бой, не следует оставлять в живых. Опасное мероприятие.       Алтан расхохотался.       Вадим смотрел на него, тонкого, обнажённого, чертовски красивого и совершенно по-человечески смеющегося, слишком долго.       - Юма - моя семья, - сказал он, отсмеявшись. - Юма - полководец, а я - её младший брат. Я могу хотеть звезду с неба, а буду жрать грязь из-под сапог, если она прикажет. Я это знаю. Юма это знает.       - Звезду с неба, - хмыкнул Вадим. - А ведь ты романтик, Золотко.       Алтан гневно сощурился, сделавшись ещё краше.       Вадим смотрел на него и думал, что Юма гораздо, гораздо рассудительнее. Если чародейки облажаются с рассеиванием тумана и решающим сражениям, она заберёт Алтана с собой и уползёт зализывать раны - время умирать ещё не пришло.       Если возглавляемая Алтаном армия принесёт Вергену победу, братец ей будет уже не нужен.       Он не имел обыкновения ошибаться.              Эльфийские побрякушки были большой редкостью - дурные эльфы умирали за них так же отчаянно, как и за свои идеалы.       Вадим мог бы поклясться, что ничего подобного никогда не держал в руках.       - Сложный ход.       Юма равнодушно пожала плечами.       - У меня слишком большие планы, чтобы рисковать.       - А сейчас ты не рискуешь?       Она тонко улыбнулась, словно услышала хорошую шутку.       - Ты крайне удобно близок к моему брату, но не думаешь же, что у меня нет других идей?       Это был не самый красивый способ сказать “а что ты мне сделаешь”, но, в общем-то, неплохой.       На самом деле, Юма была чертовски права - это сейчас Алтан был бесконечно ей предан, но времени, пока она сможет выступить против людей, истечёт столько, что у братца могут вырасти зубки.       Ладное эльфийское золото грело руки.       Говорили, что Францеска Финдабаир обречена умереть от рук своих же, оскорбленных, ненавидящих, глубоко скорбящих и осуждающих её предательство своего народа, но Францеска Финдабаир жила и здравствовала не первый век. Эльфийский народ, конечно, местами был глуп и слеп, но смотреть под разными углами на слово “предательство” умел неплохо, как и в нужный момент закрывать глаза. Вадим это, в общем-то, уважал.       Посмотреть на историю Юмы было бы безмерно интересно - и на её расцвет, и на её закат. В отличие от Францески она не пыталась притвориться невинной овечкой. Может, реки крови и были звенящей пошлостью, но и у Вадима были свои маленькие зрительские слабости.       Он улыбнулся эльфийке.       Это могло быть самой легкой и самой дорогостоящей работой за всю его долгую жизнь - открытая шея, открытое бедро, открытый бок.       - Возьми, - Вадим протянул Алтану кинжал, едва удерживаясь от хрюкающего смеха. - Эльфийская работа. Решил, что тебе может пригодиться.       Недобитая каэдвенская засада была многочисленной и грубой, но эффективной - Вадим мысленно снял перед Юмой шляпу. Эльфийская девочка играла чертовски грамотно.       Ей просто не повезло, что он мог обойти правила любой игры.       - Я удивлён, что ты снова сражаешься вместе со мной! - крикнул Алтан, уходя от очередного удара. - Имей в виду, платить за это я не стану! Я тебя ни о чём не просил!       - Твои слова то ли ранят, то ли хвалят меня, Золотце, - трагично протянул Вадим. - Даже жаль признавать, что всё куда проще. Ведь есть нюанс.       Это доставило ему безумное удовольствие - Вадим перевоплотился обратно в человека и подошёл к потрясённо сидящему на земле мальчишке.       - Никогда не видел ничего, настолько прекрасного? - подсказал Вадим.       Алтан смотрел только на него, будто не замечая ни горы трупов вокруг, ни своего рассечённого топором плеча. Было приятно.       - Как ты… Зачем ты…       - Почему ты, - продолжил он охотно. - Я не люблю разглашать свои профессиональные секреты. Даже вам, моё многоуважаемое Золотейшество. В каком-то смысле, это всё будет дорого тебе стоить.       - Я всё равно убью её, - сказал Вадим равнодушно.       Алтан был мертвенно бледен - насмешливый рассказ и вид привязанной к сталагмиту сестры поразил его куда сильнее, чем явление Золотого дракона, и, говоря откровенно, это тоже было чертовски очаровательно. Очень глупо, но очаровательно.       - Но, - Вадим тронул кинжал на его поясе - который ему отдала эта самая сестрица авансом и который он так лихо передарил Алтану, наслаждаясь каждым моментом этой шутки, - считаю, что у тебя есть на это больше прав. Если хочешь сам - пожалуйста.       - Я ни о чём не жалею, - холодно сказала Юма.       - Почему? - выдохнул Алтан. - Я бы сделал всё, что ты сказала. Я делал всё, что ты говорила. Почему?       - Ты сам отвечаешь на свой вопрос. И на мой. Я вижу твои глаза сейчас, и знаю, что через много лет ты всё равно бы мне помешал.       Алтан сделал шаг вперед.       - Знаешь, - сказала Юма, когда он достал кинжал, - сейчас я впервые в жизни тобой горжусь.       - Почему?       Голос у эльфа был пустой, бесцветный.       Вадим понимал, что случившиеся в ущелье его переломало, но вряд ли мог посочувствовать в прямом смысле этого слова. Любая плата, позволяющая спокойно выжить - это разумная плата.       Вопрос был адресован ему и смысл содержал далеко не экзистенциальный, и Вадим решил - раз уж сегодня случился день открытий и обезоруживающей честности, можно и ответить.       - Потому что на борту дрянного человеческого корабля мы оба были правы. Ты хочешь власти, но куда больше - свободы. И у тебя за целую жизнь не оказалось бы столько денег, чтобы её купить.       - И что? - спросил Алтан растерянно.       Вадим задумался на секунду и для большего эффекта опустился на колени.       - Поэтому, - он ухмыльнулся в потрясённо расширяющиеся алые глаза, - я тебе её подарил.