Unconditional

playlist: Freya RIdings - Ultraviolet Idr - Body electric - bc remix *** — Папа, да как ты можешь? — Юнги чувствует, как в уголках глаз предательски скапливаются горячие слёзы, а внутри просыпаются неведомые до этого ярость и обида. — Здесь вся наша жизнь, и ты вдруг решил всё это разрушить и вернуться в Корею, ради своего нового мужа? Это несправедливо! Мин топает ногой, словно маленький ребёнок, и до побеления костяшек сжимает ладони в кулаки. Омега с вызовом смотрит в глаза своему папе, вкладывая в этот взгляд всё то, что он сейчас чувствует, и с огромнейшим разочарованием подмечает, что Лэю всё равно. Он стоит напротив, спокойно скрестив руки на груди, и смотрит на омегу взглядом, которым обычно смотрят на детей - так, словно Юнги лишь с прошествием времени сможет понять, почему старший омега принял такое нелёгкое решение. — Ты ведь знаешь, что это не наше место, Юнги, — начинает Мин старший непривычно ласковым голосом. Юнги чуть зубы до скрежета не сжимает, от осознания что таким способом Лэй пытается залезть к нему в голову и навязать своё мнение. Он прекрасно осведомлён, что если общаться с Юнги так - это равно тому, чтобы его обезоружить, ведь омега всегда слишком сильно любит своего папу, и старается особо его не расстраивать. — Господин Чон прекрасный человек, ты поймёшь это, как только познакомишься с ним. — Дай угадаю, у этого прекрасного человека толстый кошелёк и приличный счёт в банке? — ядовито выплёвывает Юнги и скрещивает руки на груди, имитируя папу. — Мне не нужны его деньги, не нужно ничего! Ты ведь знаешь, что меня приняли в Сити колледж, Аларик здесь, все мои друзья здесь, да вся моя жизнь здесь! Неужели это для тебя ничего не значит? — Твоя жизнь - рядом со мной, Юнги! — вдруг срывается Лэй, потеряв последние остатки самообладания и терпения. — Поэтому, пожалуйста, перестань капризничать, и иди собирать свои вещи. Мы возвращаемся на родину. Юнги застыл на месте, смотря на своего папу полным боли и отчаянием взглядом. Гложущее чувство безысходности разом опустилось на его плечи, вместе с осознанием того, что уже ничего изменить не получится. Омега всем нутром ощущает, как в каждой клеточке его тела клокочет адский коктейль - злость вперемешку с обидой, которые грозятся валом обрушиться на старшего Мина, если младший тотчас же не уберётся куда-нибудь подальше из этого дома. И Юнги решает прислушаться к своему внутреннему голосу, в следующее же мгновение вылетев за дверь, на ходу набирая в телефоне номер Аларика. Омега слёзно просит своего парня приехать и забрать его, мчась вниз по узкой улочке, где-то глубоко в душе боясь того, что папа может последовать за ним и заставить вернуться. — Я буду ждать возле скейт-парка на мосту, — сообщает Юнги и отключает телефон, чувствуя, что сил отбиваться от звонков и сообщений Лэя наверняка не хватит. Только отошёв на приличное расстояние от дома, Юнги всё-таки убавляет шаг и уже спокойно идёт к назначенному месту встречи, ощущая нарастающую головную боль впоследствии свежего скандала. Еще утром омега был уверен, что этот день - один из лучших в его жизни, так как сегодня пришли его документы о зачислении в Сити колледж. Мин на всех парах мчался к дому, в нетерпении рассказать папе радостную новость, но никак не предполагал, что дома его ждёт куда больший сюрприз. Лэй расстался с отцом Юнги, когда омега был слишком маленьким для того, чтобы его запомнить. Лишь с возрастом Юнги узнал, что отец жестоко избивал Лэя, из-за чего омега множество раз попадал в больницу с многочисленными переломами. Спустя полгода такой супружеской жизни, Лэй молча собрал вещи и, пока отец Юнги был на работе на ночной смене, забрал маленького омегу и сбежал на другой конец света. В Нью-Йорке проживали близкие друзья Лэя со школы, которые и помогли ему с обустройством жилья и поиском работы. Омега все эти годы достойно растил своего сына в одиночку и работал на износ, лишь бы Юнги рос как обычный ребенок и ни в чем не знал нужды. Сейчас же Юнги не понимает, что изменилось, и почему его папа решил оставить позади столько прожитых в Бруклине лет и вернуться в город, с которым связано столько болезненных и неприятных воспоминаний. Омега сильнее укутывается в свой трикотажный кардиган и шмыгает носом, подметив непривычно прохладную для конца лета погоду в Бруклине. Словно загоревшаяся лампочка, в голове Юнги вспыхивает идея - предложить папе остаться в Бруклине и всё-таки поступить в Сити колледж, - которая тут же потухает. Лэй ни за что в жизни не согласится оставить здесь Юнги одного, особенно учитывая возможность, что омега решит сразу съехаться с Алариком. Почему какой-то неизвестной причине, Лэй его никогда не любил. Аларика Юнги ждёт недолго. Спустя примерно полчаса, к скейт-парку подъезжает знакомый BMW 730d глянцевого чёрного цвета, и Юнги не медля запрыгивает на переднее сиденье. В салоне автомобиля Юнги вдыхает полные лёгкие хорошо знакомого запаха яблок и тянется к Аларику, оставив на губах альфы короткий поцелуй. Мин улавливает встревоженный взгляд своего парня, но старается беззаботно улыбнуться в ответ. Аларик еще с несколько секунд не отрывает от омеги пронзительный взгляд зелёных глаз, но спустя мгновение улыбается в ответ и отъезжает на трассу. — Что на этот раз? — спрашивает Аларик, выруливая на дорогу. Юнги поворачивает к нему голову, невольно рассматривая тонкие бледные пальцы, обхватившие кожаный руль. — Твой папа снова пытается запретить тебе встречаться со мной? — Хуже. — Юнги вздыхает, перебирая полы кардигана слегка дрожащими пальцами. — Мы переезжаем в Корею. Аларик удивлённо присвистывает, отбросив ладонью ниспадающие на лоб светлые отросшие пряди волос. Мин оборачивается к нему и обводит взглядом утонченный профиль, словив себя на мысли, что еще одна такая возможность может появиться не скоро, и от этого мрачнеет еще сильнее. — Когда? — коротко спрашивает альфа, и Юнги словно нутром ощущает, как он пытается звучать бодрее, чем на самом деле является. — Господин Чон, — ядовито выплёвывает Юнги, скривив губы, — богатый старый ублюдок. Завтра мы вылетим на его частном самолёте. — Ты слишком предвзят, — короткий смешок. — Вы еще подружитесь. — Шутишь? — Юнги обиженно отворачивается к окну. — Он буквально причина по которой мы вынуждены расстаться на Бог знает сколько времени. — Брось, сахарочек, — омега чувствует, как длинные пальцы обхватывают его тонкое запястье и тянут на себя, и вскоре оказывается прижат к телу своего любимого. Мин расслабляется и прикрывает веки, прижавшись к подтянутому телу Аларика, и чувствует как с каждой секундой всё больше успокаивается. — Мы будем каждый день созваниваться и переписываться, приезжать к друг другу на каникулы. "Я уже ненавижу расстояние", при себе думает Юнги, но на реплику альфы лишь коротко улыбается в ответ. Спустя полчаса, черный бмв останавливается у высокого здания с футуристическим дизайном и кричащей неоновой вывеской "Royal", из-за которой стильное с виду здание ещё сильнее выделяется среди серой массы вокруг. Аларик паркует машину на площадку неподалёку от главного входа, и Юнги вскоре молча выходит за ним, сразу чувствуя обвивающую его талию крепкую руку. — Где мы? — спрашивает Мин, непонимающе озираясь по сторонам. Раньше он никогда не заезжал в этот район, из-за чего сейчас под грудной клеткой поселилась лёгкая тревога. — Этим клубом владеет мой хороший друг, — Аларик подталкивает омегу ко входу, у которого выстроились длинная очередь из желающих попасть внутрь, но альфа спокойно проходит мимо них, коротко кивает охранникам у дверей и проходит внутрь. — Твой папа меня все равно ненавидит, да? Думаю, мы ничего не теряем, если проведём последнюю твою ночь здесь вместе. Оглушительная музыка, которую было слышно ещё с улицы, после входа в помещение сразу заложила барабанные перепонки, и Юнги сморщился. Изнутри клуб намного просторнее, чем выглядит снаружи. Вдоль западной стены расположены просторные балконы, с которых открывается вид на Манхэттенские небоскрёбы. Основная барная зона освещается голубыми светодиодами, а зоны отдыха и частные комнаты, к одной из которых и направлялся Аларик, расположены на разных уровнях. Пока Юнги медленно плетётся за своим альфой, он поднимает глаза и завороженно рассматривает потолок, увешанный множеством акустических конусов золотого цвета, в которых переливаются множеством оттенков преобладающих в клубе синего и фиолетового цвета. Юнги сильнее хватается за руку Аларика и идёт за ним, боясь потеряться в толпе. Омега смотрит на людей и зачарованно наблюдает за тем, как легко и непринуждённо они двигаются в такт музыке, и с долей зависти подмечает, что он так никогда не смог бы расслабиться. Папа растил Юнги сдержанным и скромным, что сейчас, в более взрослом возрасте, очень часто мешает. Мин не раз ловил себя на мысли, как ему трудно расслабиться даже в компании хорошо знакомых людей и того же Аларика, который в нем души не чает. Омега в который раз восхищается своим альфой и не понимает, что в нем мог найти Аларик - такой непосредственный и обычный, Юнги никогда не привлекает взгляды незнакомцев на улице. Разве что, когда в очередной раз споткнется и прокатится лицом по асфальту. Скрывшись в одной из приватных ВИП-зон, Юнги в это же мгновение оказывается усаженным на колени к своему альфе и обвивает его шею руками, смущенно улыбаясь. Омега замечает как лицо Аларика становится ближе, и в следующую секунду ощущает горячие губы на своих. Мин прикрывает глаза и позволяет альфе взять контроль в поцелуе, который с каждой секундой становится всё более напористым и страстным. В их оношениях до большего никогда не доходило - Юнги не готов, Аларик не настаивает. Аларик почему-то улыбается сквозь поцелуй и отрывается от губ омеги, слегка прикусив их напоследок. — Уже выбрал, куда будешь поступать в Корее? — спрашивает, и Юнги хмурится. Сегодня эту тему задевать не хочется, но и Аларика обижать не стоит, поэтому омега отвечает: — Нет, я узнал о переезде час назад. Единственное, о чем я могу думать, это как поскорее сюда вернуться, несмотря на то что мы еще не уехали. — Вот увидишь, время пролетит так, что и не заметишь. — Юнги улыбается на попытку своего альфы поддержать его. — Принести тебе что-нибудь из бара? — Сок. Аларик кивает и выходит, и Юнги ненадолго прикрывает веки и запускает тонкие пальцы в свои волосы, слегка оттягивая тёмные пряди. Уезжать не хочется, до ломоты в пальцах и на грани истерики от осознания, что всё, чем Юнги жил 18 лет, придётся оставить позади. Омега никогда не отличался способностью с лёгкостью вливаться в незнакомые компании, даже с Алариком поначалу было трудно найти общий язык. Последние капли сдержанности покидают разум Юнги, когда он осознаёт, что ему придётся каждый день видеться с новым папиным мужем и строить с ним тёплые отношения. Омега вскакивает на ноги, словно ошпаренный, и несётся в сторону уборной, предварительно спросив у проходящего мимо официанта, где она находится. Юнги пару минут держит руки под струёй ледяной воды из крана и чувствует, как начинает успокаиваться. Туман покидает голову и разум проясняется, и Юнги, слегка плеснув себя по щекам холодными мокрыми ладонями, выходит из уборной и не успевает понять, что происходит, как его резко сшибают с пути и он падает на землю, больно ударяясь копчиком. Юнги негромко чертыхается и поднимает разъяренный взгляд, собираясь выпустить весь поток своей гневной тирады на невнимательного человека, как вдруг оказывается приклеенным к полу черным омутом напротив. Альфа крепкого телосложения смеряет Мина надменным взглядом, как будто это Юнги тот, кто сшиб его с ног и теперь должен извиняться. Но у омеги не хватает силы для негодований даже по этому поводу, светло-карие глаза неотрывно смотрят в тёмные, словно чёрные, напротив. Юнги чувствует себя выброшенной на берег рыбой, ему только нечленераздельно мычать да пытаться издать что-то наподобие слов. Если бы взглядом можно было по полу размазать, то он был бы именно таким, каким на него сейчас смотрит незнакомец. Юнги бы сказал, что у альфы ангельски прекрасная внешность, но он больше похож на дитя преисподней, в лице которого сам Дьявол предоставил человечеству своё лучшее творение. Омегу сшибает раздающейся от него энергетики, которая заполнила собой всё пространство - ни вдохнуть, ни выдохнуть. В эти глаза смотреть, да только о пощаде и молить, Мину кажется, альфа этого и ждёт. Губы незнакомца кривятся в ухмылку по мере того, как черные омуты скользят по омеге взглядом - Юнги может поклясться, в этот момент он увидел пляшущие на их дне огни, которые лижут-обжигают и сами же залечивают его кожу. Юнги натиска не удерживает, первым сдаётся и взгляд уводит, забывает о ноющей заднице и неуклюже поднимается на ноги, усиленно делая вид что занят стряхиванием пыли, собравшейся на его одежде с грязного пола. Оттягивает момент повторного столкновения взглядами, прекрасно осознавая всю его неизбежность. Чонгук, откуда-то взявшего в узком коридоре паренька, не заметил. Он сидел в баре, наслаждаясь стаканом своего любимого виски Macallan и дожидаясь сообщения от Хосока. Чон ловит на себе десятки заинтересованных взглядов, омеги на танцполе соблазнительно выгибаются, двигаясь в такт музыке, строя ему глазки. Альфа одаривает их коротким взглядом, обворожительно улыбается и отворачивается к бармену, крутя между пальцами телефон. Хосок - самый лучший из его бойцов, "Потрошитель" Чонгука. В альфе нет ни капли переживаний по тому поводу, справится ли Хосок с поставленной задачей, Чонгук лишь хочет поскорее отсюда убраться. Он прилетел в Нью-Йорк неделю назад, всё это время ведя переговоры с первым кланом города - Миллерами. Официально и для прессы, Чон находится здесь чтобы подписать с ними соглашение о создании совместного благотворительного фонда, в реальности же - договориться о налаживании морского пути по поставке наркотиков. Миллеры крутили Чонов вокруг пальца целую неделю, и сегодня утром Чонгуку пришёл отрицательный ответ с их стороны, что альфе совсем не понравилось, поэтому Чонгук послал к Джону Миллеру Хосока. — Навести нашего друга, — Чонгук оглаживает пальцами стальную резную рукоять небольшого кинжала и протягивает его Хосоку, — и передай ему наш подарок. Хосок берет кинжал и второй рукой зачёсывает назад выкрашенные в бордовый волосы, хищно оскалившись. — Но не убивай, — добавляет Чон, и Потрошитель мрачнеет. — Он нам еще понадобится. Экран телефона Чонгука загорается, и он самодовольно ухмыляется, прочитав текст одного единственного сообщения от Хосока. "Готово. Завтра с утра ублюдок Миллер ждёт тебя на подписание." Чон делает последний глоток обжигающей горло янтарной жидкости и перед тем, как уехать, идёт в сторону уборной. Омега словно появился из ниоткуда, Чонгук заметил его только почувствовав лёгкий толчок в груди и увидев валяющегося на полу паренька. Альфа подмечает, насколько он миниатюрный, и не удивляется тому что не увидел его. Омега перед ним самой обычной, ничем не примечательной внешности, стоит и глазами хлопает так, как будто привидение перед собой увидел. Чон причину такой реакции не понимает, он привык что на него смотрят с вожделением омеги и с завистью альфы - другого не дано. Чонгук скользит по омеге взглядом, пока тот неуклюже поднимается на ноги, и вопросительно выгибает брови, заметив как тот избегает его взгляда и в целом смотреть на Чона. — Простите, — раздаётся тихий грудной голос и Юнги, быстро прошмыгнув мимо Чонгука, скрылся за углом коридора. Омега прижался спиной к холодной стене, пытаясь унять колотящееся в груди в бешеном темпе сердце. Альфа провожает странного омегу взглядом, хмыкает и направляется дальше по коридору. *** — Что у нас здесь? В сыром холодном помещении раздаётся низкий хриплый голос, который заставляет привязанного к стуле мужчину вздрогнуть и в страхе поднять глаза. Чонгук останавливается напротив, не вынимая руки из карманов брюк, и наклоняется к мужчине. Хищный оскал трогает его губы, альфа словно упивается чужим страхом, вводит его себе по венам, будто наркотик. — Ты ведь знаешь, что я делаю с крысами, — Чонгук приближает своё лицо еще ближе к своему бывшему начальнику охраны, — и ты, сука, всё равно пошёл против меня? — Г-господин Чон, — мужчина заикается и смотрит с мольбой, словно можно каким-то способом вымолить у Чонгука прощение, — это ошибка, я бы никогда.. — Он на протяжении месяца сливал информацию Квонам, — Чонгук не оборачивается, услышав за спиной голос Хосока, своей верной тени. Чон не отрывает взгляда от привязанного альфы напротив, с которого десятый пот сходит, чуть ли не кривлясь от этой убогой картины. Чонгук снимает с себя безупречный черный пиджак костюма-тройки от модного дома Марк Джэйкобс, и отбрасывает на спинку свободного стула рядом. Чон закатывает рукава белой рубашки, подходит к мужчине и скалится, наблюдая из раза в раз одну и ту же картину - попытка крысы сбежать с тонущего корабля. После рук Чонгука не выживают, после предательства - умирают мучительной смертью, которую альфа им сам и обеспечивает, но в этот раз всё по-другому. — Ты служил мне верой много лет, — голос Чонгука звучит как тот, которым вершатся судьбы, он протягивает руку в сторону и в следующую секунду Хосок вкладывает в его ладонь резной кинжал клана Чон, — поэтому умрешь достойной смертью. Моли своих богах о моей доброте на том свете. — Господин Чон, у меня семья, п-прошу... , — начал было альфа, почти плача, но Чонгук резко приблизился, заткнув его одним своим взглядом черных глаз-омутов. — Не заставляй показывать на тебе, как я расправляюсь со своими врагами. Альфа средних лет только и успевает открыть рот, но Чонгук опережает его, с силой вонзив острое лезвие кинжала прямо в его сердце по самую рукоять. Чон удерживает стул одной рукой, схватившись за его спинку, второй прокручивая рукоять кинжала на все 360 градусов, наблюдая предсмертную агонию предателя. Чонгук смотрит прямо в глаза, словно душу высасывает после смерти и упивается ей, силами наполняется после очередной отобранной жизни, не отрывает взгляда пока чужие глаза напротив не мутнеют и навеки гаснут. Лишь после этого альфа отстраняется, с отвращением рассматривая забрызганную кровью рубашку. Грязной кровью. Чонгук распоряжается, чтобы альфу с кинжалом в груди и похоронили, схватывает пиджак со спинки стула и направляется к выходу из подземного помещения, обустроенное прямо под своим отелем Ritz. Чон поднимается на личном лифте в свой пентхаус на последнем этаже отеля, пока Хосок безмолвной тенью следует за ним. — Квоны заебали, — разражённо цедит альфа сквозь зубы. — Старик в отличие от своего сынули был адекватным, у Тэхёна же крышу снесло после того как власть перешла к нему в руки. Он идёт напролом, войну мне объявить хочет? — Он второй месяц просит о встрече с тобой, — говорит Хосок, отбросив сжимающий галстук шею прямо на пол и расстегнув воротник рубашки на три пуговицы. Альфа проходит за Чонгуком к бару и берёт из его рук стакан с янтарной жидкостью. — Я с ним встречусь, — Чонгук залпом осушает стакан, недобро ухмыляясь, Хосок друга с полу-слова понимает. — Заставлю пожалеть о том, что суётся на меня. Чонгук прилетел в Корею только утром, но уже заебался. Альфа надеялся заняться более важными делами, ожидающих его, чем подчистка крыс, которые навалом поступают от семьи Квон. Квон - второй по силе клан в городе после Чонов, который не прекращает попыток подмять вторых под себя. После смерти Сынхуна вследствии нападения, в должность главы клана вступил его единственный потомок - омега Квон Тэхён. Может изначально Чонгук и опрадывал его глупые попытки влезть в дела Чонов ранним возрастом и отсутствием опытом правления, но Чоны делают только одно предупреждение, второго такого подарка Чонгук Тэхёну делать не собирается. Альфа встретится с ним и наглядно объяснит, почему к нему лезть не стоит. — Из особняка новости, — нарушает ненадолго восцарившуюся тишину Хосок, — приехали твой новый братец с его папой. Чонгук повторно наливает виски в стаканы и сразу же залпом осушает свой, словно обжигающая горло жидкость действует на него успокающе. Альфа отчего-то улыбается, и с громким стуком опускает стеклянный стакан на барную стойку. — Пора навестить отца.