She would never say where she came from
Yesterday don`t matter if it`s gone
While the sun is bright or in the darkkest night
No one knows, she comes and goes
Место, которое Волдеморт считал своим домом, в котором проводил часы своей нескончаемой жизни, разительно отличалось от того, что представлял каждый, входя в его комнату. Здесь не было отрав, ядов, крови и следов насилия, только граничащая с помешательством чистота. Много света, свежий морской воздух, бивший в лицо, когда открывалась дверь. Сотня книг, готовых рассыпаться от резкого вздоха в их сторону, тяжелый письменный стол перед окном, зачарованные свечи, реликвии на полках, которые определённо что-то значили для их владельца. Кто бы мог подумать, что за безжалостным взглядом и бессердечными решениями стоял эстет, каждая вещь которого имела своё место. Только узнать это было суждено далеко не каждому, только тот, кто заслужил истинное расположение Лорда, мог явиться сюда и ощутить напряжение, висящее в воздухе, опасность и силу, которая пропитала каждый уголок убежища того, кто навёл ужас во имя великой цели. Бледный взгляд Тома Реддла упёрся в линию горизонта за открытым настежь окном. Его руки сомкнуты за спиной, позвоночник вытянут струной, широкие крепкие плечи расправлены, заставляя гостя неуверенно пошатнуться. Долохов сглотнул, поднимая подбородок, будто пытался выразить уверенность, пристально глядя в затылок повелителю, стоящему в нескольких метрах перед ним. Их разделял диван, точно из антикварной лавки, и письменный стол, за которым стоял Реддл. Пятнадцать уверенных шагов разделяли Долохова от того, кому он посвятил жизнь, кому старательно пытался выслужиться, кто внушал страх даже спустя столько лет. Том не позволял переставать бояться и сомневаться в нём. Никто и не смел. — Границы перекрыты, ситуация под полным вашим контролем, — хриплым низким голосом, от звука которого хочется прочистить себе горло, говорил Долохов, пробегаясь взглядом по комнате, в которой был только он и повелитель. — Восстания утихли, люди смиряются с решениями Министерства, Толстоватый вызывает доверие населения. — Новости, ради которых следовало потерпеть, — выдержанно проговорил Том, лишь краем глаза покосившись в сторону того, кто готов был доказывать свою верность снова и снова, чтобы почувствовать на себе милость повелителя. — Есть ещё одна, — и без того хриплый голос скрипнул, как немазаное колесо. Сомневаясь, продолжил Долхов, вытянув шею и расслабив веки. — Говори, пока я готов тебя слушать, — отрезал ледяной тон. — Труп на площади Гриммо, — послушно ответил Антонин, лелея и усмиряя внезапное чувство злорадства внутри. — Ещё один из Ордена, убит в квартире, когда-то принадлежащей Блэкам, и выброшен на улицу перед домом. Долохов почувствовал, как ветер, стремившийся коснуться каждого угла помещения, вдруг затих вместе с тем, как голова Лорда медленно повернулась в сторону, а сам он продолжал стоять к нему спиной. Не хотел бы он ощутить на себе злость повелителя. Не снова, но, благо, в сей раз не ему это грозит. — Соседи слышали крики и шум, журналисты успели задокументировать последствия расправы до нашего прибытия, мой Лорд, — он склонил голову, будто пытался решиться продолжать. — Кто убит? — зубы крепко сомкнулись, но Реддл сохранял хладнокровное спокойствие, прожигая взглядом дыру в половицах. — Эдгар Фенвик, работал в Министерстве, под началом суда, пока его не уволили за превышение полномочий в девяностом году. Его сын был аврором и погиб здесь во время осады замка. — Я знаю, кто он, — Том перебил увлекательный рассказ, который, судя по всему, вызывал у Долохова неоднозначные эмоции. — Разумеется, — согласился Антонин, опуская взгляд, но вдруг заставил себя решиться. — Несмотря на ваши распоряжения, — пробурчал он, — он зверски убит, мой Лорд. Очевидцы видели виновника, — он пытался донести до повелителя важность произошедшего, напомнить о последствиях. С тем, как народ смирялся с новой властью, Пожиратели отходили от кровавых демонстрационных расправ, тем самым заявляя о своей способности к пониманию и принадлежности к высшему обществу, способному решать конфликты современным путём. Это означало, что новая власть была готова прислушаться к народу, не имея цели истребить тех, кто не до конца принимает изменения и новую участь магглов. Найти компромисс, выслушать, не подавляя интересов общества, чтобы расположить его к поддержке. Пожирателям запрещалось убивать на глазах местных граждан и вести себя неподобающе в качестве тех, кто представляет власть и нового лидера магической Британии. Все знали, что за решениями Пия Толстоватого стоял Тёмный Лорд. Конфликты на людях безоговорочно должны были решаться цивилизованным путём и только лишь те, что угрожали жизням людей Лорда и мирному населению, решались силой. Правило было нерушимым, до определённого момента. — Это третий, повелитель, — в тоне Долохова была заключена вся серьезность, его насупленный взгляд поднялся к Реддлу. — Ваша собачка сорвалась с цепи, это нельзя оставить безнаказанным, народ снова поднимет бунт! Это отбросит нас на десяток шагов назад. Он обернулся. Том повернул голову, глядя на верного слугу через плечо, одним взглядом заставив того снова сглотнуть и нерешительным взглядом пробежаться по лицу Лорда. — Так помешай этому, — ледяной, заставляющий холод пробежаться по каждому из позвонков, голос разрезал воздух комнаты, как острое лезвие бритвы. — Остальное — не твоя забота, Долохов. Убедительно. — Да, повелитель. Разумеется, — стараясь говорить не сквозь зубы, прогнулся Антонин, кланяясь Лорду, и запер за собой дверь. Взгляд серых бездонных глаз тягуче полз по поверхностям покрытых лаком полок, пока голова Реддла так же медленно поворачивалась в сторону. — Стукач. Раздражённый женский голос разбавил нависшую тишину. Тонкое запястье изящно легло на спинку дивана, стоящего в центре комнаты. Пара ног коснулась мягкой поверхности ковра, скрывающего под собой пятна, напоминающие о том, какой ценой Дуврский замок достался Пожирателям Смерти. Неодобрительный лукавый взгляд устремился к входной двери, а после расслабленно коснулся тёмной мантии повелителя, плывя вверх. Лиа наконец приняла сидячее положение, как-то по-кошачьи расслабленно опираясь спиной о спинку дивана. Её глаза блеснули в ожидании, пока на лице мелькала едва уловимая тень осуждающей ухмылки. — Я просил тебя, — командный тон Реддла пронзил её в тот же час, как кольнул его взгляд, но Лиа не пошатнулась, по-прежнему неотрывно следя за каждым его шагом. — Он знал, что я приду, не могла же я заставлять его ждать, — её спокойный театральный тон, вынудил Тома задержать взгляд, изучая её. Всё случилось этой ночью. Оставленный напоследок, как десертное блюдо, Эд, конечно, знал, что она придёт за ним. Он и сам обещал найти её, но видя, как один за другим исчезают его люди, как находят их тела, Эд ощущал на себе её пристальный взгляд. Словно кто-то смотрит на тебя в ночи сквозь темноту за спиной, сверлит твой затылок прожигающим взглядом, следит за каждым твоим движением, даже когда ты находишься вдали от всего цивилизованного мира. Казалось, она была повсюду, преследуя его невидимой тенью. Он знал, что она придёт за ним, и он был готов. Эдгару Фенвику, а так, оказалось, звали того, кто превратил полгода её жизни в Ад, только казалось. Он менял места, скрывался, как и остальные несогласные, требующие возмездия. Жил в лесах, перемещался из одного конца Англии в другой, заметая следы, подкупал местных за молчание, снимал пропахшие потом и телами грязные ночлежки, не задерживаясь надолго, но допустил одну фатальную ошибку, вернувшись туда, где однажды чувствовал себя защищённым. Мнимое чувство безопасности быстро исчезло, когда он вошёл в одну из комнат квартиры на площади Гриммо. Ей не пришлось уговаривать Драко помочь, долгое время он сам искал тех, кто заслуживал смерти, и он бы убил их так же, игнорируя запреты Тёмного Лорда, касаемо кровавых расправ. Но, в отличие от своей дамы сердца, сделал бы это по-тихому, сделав месть интимной, принадлежащей только ему и тем, кто искалечил тело и душу возлюбленной. И когда Драко увидел в её глазах давно утраченную искру, сделал всё, чтобы она смогла жить дальше, не думая о страхе. Лиа дала ему всю информацию, которой владела, каждую деталь, которую могла вспомнить, рассказала всё, что происходило в подвале. В подробностях. Она впустила Малфоя в самое сердце своего несчастья. Счастье Эда было лишь в том, что тот не оказался грёбаным извращенцем и девочка не интересовала его как сексуальный объект, иначе Малфой скормил бы его псам. Хотя от ярости Лии его это не спасло. Они с Драко выслеживали Эда вместе, собирая зацепки по кусочкам, обрывки информации и собственные догадки. Лиа оказалась в этом полезна, с ней дело сдвинулось с мёртвой точки. Драко казалось, он пинал мёртвую лошадь, а у Лии… У неё было чутьё. Она словно чувствовала нутром своих обидчиков, и это чувство приводило её к ним. Спустя четыре месяца Эд оказался последним. Аластор Грюм был убит девушкой в маске в одном из маггловских баров. Билл Уизли был найден сброшенным с крыши офисного здания в Чешире. Его тело пришлось отскребать от асфальта. Время в бегах давило на нервы. Всё, чего хотел Эд — покоя, остановиться, перестать скрываться, вернуть прошлую жизнь, которая казалась так соблазнительно идеальной. Но Эд был не из тех, кто опустит руки и сдастся. Нет, его жизнь никогда не была простой, она закалила его смертью брата в ушедшем 1981, павшем от рук псов Волдеморта, а затем и смертью единственного сына, который был его гордостью и отрадой. Он привык терять людей, видеть их смерти и идти дальше. Эд считал это испытанием и он обязан был выстоять, только чувство чужого присутствия изматывало сильнее бегства. Эд прошёл вдоль длинного узкого коридора, выставив палочку вперёд. — Гоменум Ревелио, — низким голосом шепнул он, убеждаясь, что в квартире больше никого нет. Очевидный шаг, который вполне реально обойти, если знаешь как. Эд бросил сумку с вещами на кровать в ближайшей комнате. Квартира Блэков была мрачной и не так давно заброшенной. Еще полгода назад здесь проводились собрания Ордена Феникса. Здесь праздновалось Рождество и дни рождения, на которых Эд был редким гостем. От запаха выпечки жены Артура Уизли не осталось и следа, но Фенвик всё же сделал глубокий вдох через нос, разбирая на кровати вещи для сегодняшней ночёвки. Это было хорошее место, наполненное воспоминаниями, которые, может быть, ещё возможно повторить. Эд не думал, что тягучее желание ощутить прошлое, прикоснуться к нему, станет последним. Порой ему казалось, от усталости и недоедания у него проскакивают галлюцинации. Насупился, пробурчав себе под нос, что ему пора бы поспать. Казалось, в голове играет одна из магловских песен. Как там? Just as every cop is a criminal And all the sinners saints As heads is tails Он буквально слышал слова где-то вдалеке, на лице появилась тень улыбки, как вдруг взгляд оторвался от заношенных вещей и сумки и медленно, невыносимо медленно, поднялся выше. — Just call me Lucifer, — тихо доносилось откуда-то за спиной. Нежнейший голосок напевал знакомые слова. — `Cause I`m in need of some restraint. Она шагала вдоль коридора, расслабленно ступая к единственной комнате, откуда виднелся тусклый тёплый свет. Напевала под нос чисто и приятно, несколько теряя правильный ритм песни, делая её особенной. — So if you meet me, have some courtesy. Have some sympathy, have some taste, — слова из её уст звучали медленней, словно колыбель, когда она появилась на пороге. — Use all your well-learned politesse. Or I`ll lay your soul to waste. Нехотя Эд обернулся, находя глазами знакомое лицо. Теперь она выглядела иначе, как и подобало молодой девушке, а не заключённой. К глазам вернулся блеск, который он видел лишь в начале их тесного знакомства, кожа была чистой и казалась бархатной в свете пары свечей, стоящих в комнате. Чёрная форма Пожирателя, кожаные ремни на груди и талии, к которым прикреплены небольшие карманы. Она выглядела живой, здоровой и полной сил, несмотря на все его старания. Вопреки им. Но его глаза успели зацепить пару рубцов. Она вошла в комнату безоружной и, только опустив взгляд к её рукам, чтобы убедиться в этом, Эд вспомнил, что лишил её пальцев. Забавно, как такой факт растворился в его памяти и вновь вернулся, когда он заметил металлический блеск протеза. Он слышал о том, что такое возможно, вероятно, где-то читал во времена, когда интересовался тёмной магией, но никогда не видел подобного собственными глазами. Он сам отрубил ей два пальца: мизинец и безымянный на левой руке, а они вот, словно её родные. Только холодные, как и воздух в комнате, когда она заперла за собой дверь. Улыбалась даже глазами. Мягко, словно невинная овечка. — Я знал, что ты придёшь, — сдержанно заговорил он, наблюдая за ней, а она молча продолжала нежно улыбаться, склоняя голову на бок. Кожа на её шее казалась фарфоровой, маленькие заострённые косточки на плечах виднелись под тонкой плотно прилегающей кофтой. Плечи расправлены, но не напряжены. Лиа сделала шаг навстречу, движения были плавными, кошачьими. Она двигалась осторожно с невероятной легкостью, словно тело подчинялось музыке неслышной мелодии. Бездушная кукла. — Волк в овечьей шкуре, — оценивающе проговорил он.— Как ты нашла меня? — проследил за каждым её движением, попутно запустив руку себе за спину, пытаясь нащупать волшебную палочку. Молчала. Она смотрела на него открытым, наблюдающим взглядом из-под ресниц, что были чернее этой ночи. На лице тень улыбки, но она всё ещё молчала, и Эд чувствовал, как растёт напряжение. Он чувствовал её стекляный взгляд на себе, и его пальцы наконец коснулись деревянного основания палочки. Несколько долгих секунд Лиа неотрывно смотрела в глаза того, кого ненавидела каждой частичкой своего тела. Держала себя в руках, но запертые глубоко внутри чувства норовили вырваться, пробив оборону. И чем дольше её взгляда касались черты его лица, чем дольше она видела голубизну его глаз, лёгкую щетину на квадратной челюсти, тонкие напряжённые губы, которые когда-то шипели ей оскорбления прямо в лицо, казалась менее неодушевленной. Что-то шевелилось у неё внутри, и это что-то оказалось слабее её самой. Потому что она была его смертью. По лицу Лии расползлась улыбка, шире, чем минутой ранее. Похожая на ту безумную, когда она рассмеялась от письма отца. По влажной спине Эда пробежался мороз. Безумием казалось то, что девчонка могла вызывать подобный страх. Никто не делал резких движений, не пытался напасть первым, и Эд понимал — она тянет время, но не потому что не может решиться. Она ломала себя, чувствовала ненависть, его присутствие было триггером, его лицо вызывало воспоминания, которые крутились перед её глазами, но теперь она улыбалась. Ломала себя, заставляя ждать, чтобы прочувствовать всё то, что мешало ей жить после побега и у неё получалось. Лиа чувствовала, как трещала та кора, которой она обросла, чтобы защитить уязвимую себя. Защищаться отныне будет не она. А от неё. Эду пришлось сглотнуть накопившуюся во рту слюну. Сегодня он не умрёт, он знал это. От рук этой девчонки он не падёт, но только почему напряжённым был он, а не та, что некогда валялась перед ним на сыром полу, захлёбываясь слезами? — Ты кажешься напряжённым, — бархатный грудной голос наполнил затхлую спальню. — Расслабь челюсть, а то сточишь зубы. Невидимый глазу электрический разряд прошиб макушку Эда и достиг пят. Она бросила ему его же фразу. — Хозяин прислал тебя? — спросил он. — О ком ты говоришь? Эд ухмыльнулся, а Эйвери, казалось, спрашивала весьма серьёзно. — О том, кому ты подчиняешься. Волдеморт. — Он не знает, что я здесь, — снова оттенок улыбки на её губах. Самоуверенно прозвучало из её уст. И до странного спокойно. Пожиратели не смели ослушаться своего Лорда, это был главный закон, что-то в роде очевидного правила, нарушение которого вело к смерти. Всем известный факт, что Тёмный Лорд держал своих людей в тотальном подчинении, его армия совершит массовое харакири, если ему будет так угодно. Подобного в отряде Ордена и бывшем аврорате не хватало. Эд думал, значит ли это, что девчонка выбрала месть, после которой падёт от рук своего Лорда? — Ты одна? — низкий грубый тон коснулся её ушей, и она медленно покачала головой, пока уголки её губ всё так же были растянуты в поддельной улыбке. Нет. Теперь она не бывала одна. Больше никогда. — Не советую бежать, — мягко призналась Лиа. — Ты не захочешь встретить того, чьей жизненной целью было найти меня. Поверь, — она улыбнулась шире. — Где же вас таких делают, — дыхание мужчины несколько участилось, Лиа уловила эту деталь. Он покачал головой, слегка ухмыляясь. — Спроси, кто нас такими сделал? — делая медленный шаг навстречу, а затем ещё один, проговорила она. Плавно шагая, она приблизилась к нему, останавливаясь в менее чем шаге от Эда. Их разделали каких-то тридцать сантиметров. Её и рослого мужчину, крупнее её в пару раз. Она подняла голову, чтобы видеть его влажное от пота лицо. Улыбалась, как старому другу. Сумасшедшая. — Не сегодня, Эйвери, — сиплый шепот сорвался с его губ. Сделав шаг назад, Эд взмахнул палочкой, вылетая в окно и разбивая грязные стёкла на сотни острых осколков, полетевших вниз вместе с остатками прогнившей деревянной рамы. Лиа наблюдала за тем, как тело Эда замерло в воздухе за окном и так же стремительно, словно время потекло назад, было отброшено обратно в комнату, а осколки, как частички пазла, быстро нашли своё место, собираясь в первоначальный вид. Эд рухнул на пол слева от ведьмы, которая не шелохнулась. Они были готовы к тому, что он поспешит пуститься в бегство. Малфой, стоящий на страже где-то во дворе этого жилого дома, только взмахнул палочкой, отправив их цель обратно в стены комнаты. Не хотел бы он быть на его месте. Да что там, Драко не желал даже находиться там и видеть, что Лиа сделает с Фенвиком, тем самым дав ей полную свободу. Которая ей была отчаянно необходима. Драко поднял взгляд к одному из окон, которое снова ничем не отличалось от остальных в четырёхэтажном доме. Тусклый тёплый свет за ним продолжал гореть, отбрасывая на потолок причудливые тени. «Последний» — подумал Драко. «Положи этому конец, крошка». Только после того, как раздался глухой удар о половицы, она сделала шаг назад, опустив взгляд на старого знакомого, который пытался подняться на руках. Теперь она была другой. С лица бесследно стёрлась улыбка, уголки губ расслабленно направились немного вниз, а ледяной взгляд миндалевидных глаз снисходительно упал к Эду. — Я больше не Эйвери, — ровный хладнокровный тон обратился к нему, и Лиа сделала ещё один шаг, встав перед ним и наклонив голову вбок. Девочка без фамильного имени. — Ты ошибся, — снова заговорила она, резким движением отбивая заклинание, которое он пустил в её сторону. — Именно сегодня. Но главной твоей ошибкой было не то, что ты поймал меня, а то, что дал мне сбежать. И это главная из твоих проблем. В одно мгновенье она изменилась, перестала казаться бездушной фарфоровой куклой. В её глазах не было ничего, Эд поднял на них взгляд, бросая ещё одно проклятие, целясь прямиком в голову девушки, и видел непоколебимость. Её ярость была обуздана, гнев находился под её тотальным контролем. Она не была бездушной, она беспощадна, живая и жаждет мести, взяв полный контроль над телом и разумом. Её движения были мастерски отточены, резкие и точные, не давали заклинаниям Эда коснуться её. Он привстал, садясь на колени, и уже попытался встать на ноги, как её тяжёлый ботинок с недевичей силой врезался в его плечо, отталкивая назад к облезлой стене. Ещё несколько попыток, несколько ярких вспышек Малфой видел за окном. Одна за другой они мелькали, задевая свечи, пока помещение не повисло в кромешной темноте. Драко не боялся, целиком полагаясь на навыки Лии и её силу. Он не опасался, что Эд навредит ей, нет. Эта мысль даже вызвала у него внутренний лёгкий смешок. Нет, теперь она не позволит. Единственное, что заставляло Драко неотрывно смотреть в одно из десятков окон, что щемило его душу, так это то, какая внутренняя борьба сейчас происходит у неё внутри. Он думал, лишь бы она смогла пройти через это. Лишь бы она смогла оставить это позади. Комната погрузилась во тьму, и Эд взмахнул палочкой, освещая её. Шар света вырвался из кончика палочки и взлетел к центру комнаты. Эд осмотрелся, пытаясь найти девчонку взглядом, но затылком ощутил её безумное присутствие за его спиной. Яркий бледно-зелёный луч устремился к ней, но она снова исчезла. Глазами Фенвик рыскал по комнате, оборачиваясь на звуки аппарации и атаку ведьмы раз за разом. Она появлялась и исчезала с такой скоростью, что он не мог прицелиться и попасть в неё. Лиа аппарировала, раз за разом оказываясь в разных местах, пока в одну из попыток не оказалась прямо перед его носом и не ударила его ногой в грудь, сбивая с ног. Эд рухнул на пол, едва не выронив палочку, и сжал её ещё крепче. Его грудь и лёгкие свело от неожиданного удара. Девчонка не хотела атаковать его магией, нет, она хотела сделать то же, что он делал с ней — оставить след. Сделать это собственными руками. Лиа появилась за его спиной до того, как он снова поднялся на ноги. Её предплечье оказалось на его шее, и Лиа снова повалила его на пол, магией выбив палочку из его рук. Она чувствовала, как ярость растёт внутри, и вместе с ней чувствовала, как должна положить этому конец. На её лице не было эмоций, ни одна не могла пробить броню, а может, это и не броня вовсе. Может, Лиа лишь осознала, что это эмоции рождаются в ней, что это она их мать, а не они руководят ею. Она взяла свою ярость и направила её в силу, позволила боли стать её выносливостью, а страху — скоростью. Она взяла всё то, что порождал её разум и направила туда, куда ей было нужно, овладев собой в той мере, которая казалась невозможной. Лиа ударила Эда ногой по лицу, разбив ему губу. Она нависла над ним, намереваясь ударить ещё раз, но Эд не собирался сдаваться. Он был сильнее её физически, и это было слишком очевидно. Он замахнулся в попытке схватить её, но она снова исчезла, заставляя оглядываться. Эд быстро поднялся на ноги, тяжело дыша и вытирая каплю крови, что сочилась из опухшей губы. В его голове не укладывалась мысль о том, как она делает это, как аппарирует так часто и с такой скоростью. Он искал её глазами и, когда находил, бросался заклинаниями без палочки, на которые хватало умений. — Это не поможет, — раздалось за его спиной, а затем последовал сильный магический удар, который парализовал его, заставляя упасть на колени. Его дыхание перехватило, а Лиа лишь уверенно обошла Эда, чтобы оказаться в поле его зрения. — Тебе не хватит сил, — медленно и жёстко проговорила она почти сквозь зубы, наклоняясь. — И никогда бы не хватило. Она снова ударила Эда. Он упал на пол, его лёгкие свело, и он пытался сделать вдох, но чувствовал, как боль в груди лишь нарастала. Он поднял руки, вырисовывая по памяти заклинания. — Петрификус Тоталус, — прохрипел он, превозмогая боль. — Детский сад, — бросила Лиа, небрежным взмахом отражая заклинание. Она подошла ближе, заглядывая в его глаза, наполненные желанием дать отпор и вернуть всё на свои места так, как это было раньше, когда она сидела запертой в подвале. Но с каждой минутой она убеждала его, заставляла принять, увидеть, что так больше не будет. Одно из её заклинаний связало его, приковав к полу. — Вы проиграли и вашей ошибкой было то, что вы тронули мою семью. Я бы встала на вашу сторону, но вы создали себе врага, — она склонилась на Эдом, низким голосом медленно проговорила ему в лицо, доставая из-за пояса кинжал. — Ты и твоя помощь никому, — выдавливал из себя Эд, напрягая всё тело в попытке разорвать верёвки, возникшие из скрипящих половиц, — нахрен не нужны. Лиа провела рукой над его грудью, отменяя заклинание, которое не давало Эду нормально дышать. Она хотела послушать, что он ещё скажет ей. Хотела услышать то, что он может сказать ей, но не знала, почему. Эд почувствовал, как то, что стягивало его лёгкие, медленно сходило на нет. Он напряг шею, поднимая голову, наблюдая за движениями девушки, что склонилась над ним. В её руках блестел давно знакомый кинжал, за одним из ремней он заметил ещё один. — Наивная маленькая девочка пошла бы куда угодно, где оказалась бы кому-то нужной. Может, ты и убьёшь меня сегодня, но ты не убьёшь всех. Кто-то непременно доберётся до тебя, и ты снова вспомнишь, как умоляла убить тебя, — переводя дыхание, говорил он, а после его затылок коснулся пола. — Ждёшь, чтобы я просил прощения? Что я сделал тебя такой? С тобой. Ты убила Моргана. Голова Лии медленно повернулась в сторону. Она знала, что найдёт его там. Парень в аврорской форме и пятном поперёк шеи стоял ровно в нескольких шагах от них. Русые волосы небрежно зачесаны назад, руки опущены вдоль тела. Он просто стоял, молча глядя на неё, а после перевёл взгляд на отца. Лиа сглотнула, возвращая внимание Эду. — Твой сын был лучшим, что ты сделал в своей жизни. Порой тяжело дать отчет тому, что ты чувствуешь. Особенно, когда ты не привык думать о том, что у тебя внутри. Лиа не знала, не могла объяснить себе, почему начала видеть Моргана многим после его смерти. Не могла понять, почему он не вызывал у неё ненависти, почему ей на самом деле его жаль и почему он, его призрак, её галлюцинация не ненавидел её. Игры разума порой невозможно разгадать. Возможно, дело было в том, что сын Эда принял смерть как старого друга, достойно, позволил ей забрать его. Может, Лию по настоящему поразило его благородство, кто знает? — Мягкий, слишком благородный. Я должен был убить тебя за него. — Должен был, — тут же отрезала Лиа. — Но это я убью тебя. Её холодные, отдающие металлическим блеском пальцы коснулись шеи мужчины. Она провела острыми коготками по коже над сонной артерией, и тот проблеск человечности, что он на долю секунды увидел в её глазах, исчез. На её лице снова мелькнула ядовитая улыбка. — Но не сразу, — добавила она. Оглушающий крик резал слух и доносился далеко за пределы квартиры. Услышав его, Малфой прикрыл глаза, чуть запрокидывая голову назад. Ужасающий нечленораздельный крик, переходящий в хрип, заставил плечи Драко расслабиться, пока в окне на втором этаже спокойно горел яркий огонёк. Он сделал глубокий вдох, чувствуя, как расслабляются мышцы, сжимающие его шею и плечи. Драко слушал, заглушая шум из квартиры заклинаниями, давая время на то, чтобы Лиа закончила начатое. Терпеливо ждал, подняв глаза к звёздному небу, равнодушно слушая истошный крик, наблюдая за окрестностями и беззвучно напевая под нос. Goodbye, ruby Tuesday Who is gonna hang a name on you? And when you change with every new day Still I’m gonna miss you Don’t ask her why she needs to be so free She’s gonna tell you it’s the only way to be She just can’t be chained to a life where nothing’s gained. Забавно, на дворе действительно был вторник. Сырой прохладный вторник октября. Первая осень, которую они проводили не за партой в окружении нормальной подростковой жизни в компании друзей, книг, дымных вечеринок и будоражащего кровь чувства нарушения правил. Правила теперь были другие, нарушения остались неизменной частью жизни. Стабильность в мелочах. — Ты долго, — произнёс он, наконец, спустя полчаса, услышав едва различимые шаги за своей спиной. — Не могла остановиться, — ровно ответила Лиа, прокручивая в голове то, как проводила остриём кинжала по грубой толстой коже, рассекая её, как освободила Эда, нанося удары ногами, как когда-то это делал он. Как резким движением перерезала ему сухожилия на ногах, чтобы он не мог подняться и раз за разом истерично била его кинжалом. Как села над окровавленным телом и неожиданно беззвучно рассмеялась. Затем, взяв тело за ворот рубашки, вытащила на крыльцо. Она не сошла с ума. Она не наслаждалась тем, что делает, лишь чувствовала, что должна закончить начатое, отомстить, чтобы идти дальше. Она рыдала, терзая тело обидчика, стиснув зубы, когда зрачки его глаз закатились за веки. Лиа задавала себе вопрос: почему ей приходится делать? Почему случилось так, что она вынуждена делать это и снова оказаться по локоть в крови? В какой момент и ради чего жизнь превратилась в это? Но внутри, где-то под её затылком, сидело существо и лукаво улыбалось каждый раз, когда Лиа поднимала кинжал вверх. Это существо знало ответы. Потому что Лиа не сдастся. Потому что так она останется жива и свободна. Драко обернулся и его взгляд скользнул по блестящим мокрым пятнам на чёрной одежде Лии. Её руки и волосы в крови, спокойна как удав, только сглотнула, глядя на него. Драко перевёл взгляд ей за спину, где в десятке метров от них на тёмном, освещённом только лунным светом крыльце лежало тело человека, бывшего её ночным кошмаром. Малфой задержал на нём взгляд на секунду, замечая разорванную в клочья одежду, глубокие раны и лужу крови, которая сочилась из него. — Тергео, — тихо проговорил он, проводя палочкой рядом с руками и одеждой Лии. Его взгляд вернулся к её глазам, блестящим в серебряном свете Луны. Он осторожно взял её за руку, ощущая холод от некоторых её пальцев, и наклонился, прижимаясь лбом к её лбу. — С тобой в этой тьме, — ещё тише сказал он, почувствовав, как напряглись её брови и крепко закрылись глаза. — Можно двигаться вперёд. Малфой оставил поцелуй на её губах и не теряя бдительность, окинул округу сканирующим взглядом, уводя их с места преступления.***
— Злишься на меня? — её мягкий тон коснулся его ушей, и Том обернулся. Она стояла в шаге за его спиной, пытливо склонив голову набок. Прощупывала границы дозволенного осторожно, шаг за шагом, действие за действием, Том знал это и с интересом наблюдал за тем, что она выдумает, как поведёт себя. Но это создавало проблемы. — Нет, — выдохнул он, устало потирая переносицу. — Ты усложняешь нам жизнь. — Ты знал, что я не оставлю их в живых, — взгляд Лии скользнул по очертаниям профиля Тома и зацепился за его серые глаза, холодно смотрящие на неё. — Думаешь, я могла поступить по-другому? — Ты действовала за моей спиной, — немного хриплым голосом ответил Реддл. Лиа отвернулась. Резко повернула голову в сторону, сжимая губы. — Отчитай меня, — выдавила она. — Завали работой, если хочешь проучить. — Я лучше сделаю это с сыном Малфоя, это он ведь помогал тебе? С тобой это сработает лучше. — Я должна была сказать, чтобы ты запретил мне ещё раз? Одного раза ей не хватило. Когда только она вернулась, Реддл знал, что Лиа станет искать даже не Орден, чем облегчила бы Пожирателям жизнь, а именно тех, кто заслуживал смерти по её мнению. Это было очевидной причиной её исцеления и возвращения в строй. Она изменилась, в ней стало больше решительности и начисто отсутствовало чувство страха. Том подозревал, что она ослушается, это было очевидно и, пока она нервным взглядом изучала вещи на полке, он усмехнулся, выдохнув носом, чем обратил на себя внимание. Её поведение смешило, тяга делать по-своему, то как она увиливала в разговорах, не стесняясь выражать недовольство и высказывать своё мнение. Она его не боялась, а он получил то, что хотел — её доверие. — Что смешного? — Ты вылазишь мне на голову, — проговорил он, прикрывая глаза с выражением лица, словно задумался о том, что их ждёт дальше. Лиа напряжённо наблюдала за ним, пока наконец не убедилась в том, что ей и Драко ничего не грозит. Лорд не злился и не собирался наказывать её, как давно сделал бы с любым другим Пожирателем. Ей он позволял больше, почва под ногами была твёрдой, а границы всё ещё не нащупаны. На её лице появилась напряжённая ответная улыбка, которую она старалась сдержать, не выражая победное удовлетворение всепрощению Тома, которому она всё ещё не могла найти объяснение. — Я не пыталась, — ответила она, а затем вдруг продолжила со всей серьёзностью. — Это была не прихоть. — Мы придумаем, как исправить последствия. Возьми за привычку приходить сюда и говорить правду до того, как я узнаю о ней. Тень улыбки, которая была на лице Реддла исчезла практически сразу же. Проявление эмоций было редким исключением, которое Лиа заметила впервые. Всегда спокойный Лорд поднял на неё глаза, сев за письменный стол, и их выжидающие взгляды пересеклись. Она сделала несколько быстрых шагов, подходя к столу, и положила на него обе руки, опираясь. — Тогда ты будешь рад узнать, что Хартвелл должен быть в Эдинбурге, — колючий взгляд ведьмы и такой же острый взгляд Лорда упёрлись друг в друга. Убийство Эда было не только её личной прихотью, иначе времени для расправы над ним ей потребовалось бы меньше. Она хотела, чтобы он раскололся, чтобы рассказал о том, что могло бы расположить к ней Лорда ещё больше. И перед лицом смерти он обронил крупицу информации, которую Лиа обернёт в свою пользу. — Приведи его живым и получишь медальон обратно.