Поздравляю, ты доигрался.

      Серое, промозглое утро, по всем законам лондонской погоды, неприветливо встречает пятерку парней, которые, ёжась, один за другим, выходят из автоматических дверей международного аэропорта Хитроу.       «Самая обсуждаемая группа года! Горячие финские парни прилетели в Лондон специально, чтобы провести автограф-сессию и выступить в популярном клубе сегодня вечером!» ─ гласит буклет, который появляется в руках вокалиста HIM, когда парни наконец-то усаживаются в микроавтобус, ждавший их у аэропорта.       ─ Какая безвкусица! ─ цокает Вало и брезгливо откидывает пёструю бумажку в сторону, тут же лихорадочно проверяя карманы на наличие сигарет, ибо из родного Хельсинки в Лондон перелёт длится несколько часов и, о ужас, в самолётах ведь курить нельзя. Ну, «как бы», нельзя.       Несколькими часами ранее…       Кудрявый брюнет норовил все три часа полёта ворчать себе под нос о том, какой ужасный сервис авиалиния предоставляет своим клиентам, которые отваливают немалые деньги за билеты бизнес-класса, а комнаты для курения в этой железной громадине нет.       Тем временем, блондинистый сосед, и, по совместительству, одногруппник Линде, мирно пытающийся поспать эти несчастные несколько часов, чувствует, как сдают собственные нервы на пятой минуте скулёжа вокалиста.       ─ Твою-то мать, ты не сдохнешь, если не покуришь несколько часов! ─ не выдержав, зло шипит блондин, резко поворачиваясь к Вилле, от чего тот испуганно дёргается и дует губы от обиды.       Как же очаровательно, сука, он их дует…       Линде даже на пару секунд теряет суть происходящего, опуская взгляд на эти самые пухлые губы, тупо залипая, но быстро себя одёргивает, вставая с места.       Он грубо хватает вокалиста за руку и дёргает в сторону туалета, под всеобщие взгляды пассажиров и коллег по работе.       Стюардессы лишь выжимают нервную и обеспокоенную улыбку, когда мимо них пролетают два парня, и один буквально впихивает второго в узкое помещение туалета, запирая дверь изнутри.       ─ На, блин, кури, ─ Линде выуживает из кармана мятую пачку красного Мальборо и протягивает Вало, ─ и, будь добр, перестань ныть на весь салон, как ребёнок.       ─ Ты в курсе, что тут курить нельзя? ─ Вилле тычет пальцем в надпись над его головой и многозначительно изгибает бровь дугой в вопросе.       ─ А ты, в курсе, что, во-первых, мне все равно, во-вторых, я не собираюсь весь полёт слушать твой скулеж, а в-третьих, тут эта псевдосигналка стоит просто «для галочки», и не работает. Думаешь, пилоты не курят на борту? ─ парень еле сдержался, чтобы не озвучить свои мысли вслух, и, вместо «я не собираюсь весь полет слушать твой скулеж», выдал бы «я был бы не против весь полет слушать твои стоны»       ─ В конце концов, мне проще заплатить штраф, нежели слушать твои причитания, ─ гитарист откидывается на дверь спиной, складывая руки на груди и наблюдая за тем, как огонёк от зажигалки обжигающе ласкает сигарету в пальцах Вилле, как тот с чувством удовлетворения затягивается и прикрывает глаза в секундном удовольствии, в то время, как у блондина сердце в пятки проваливается от этого зрелища.       Честно, Линде никогда не воспринимал Вало, как предмет воздыхания.       Впрочем, так было до определённого момента.       Парни росли вместе будучи одноклассниками. Их музыкальная карьера начиналась также — бок о бок. Они были как братья, лучшие друзья: толстяк Миге, длинноволосый и немного отстраненный Линде, плюс кудрявый и очаровательный Вилле.       Друзей, как правило, не хочется вжимать в стену своим телом и целовать до одури долго, развязно и горячо, ощущать жар тела напротив и чужие губы на своих. Линдстрём проебал тот момент, когда от понятия «брат, братан, братишка» Вало в его голове перекочевал в понятие «предмет воздыхания-желания».       Теперь, когда их группа на пике популярности, прятать взгляды, которыми он осыпал вокалиста, становилось в разы труднее. Особенно, когда ты постоянно в объективе камер и в окружении каких-то людей. Это была дань нарастающей популярности и их заслуженного успеха, к которому группа пробиралась не один год.       Сейчас, сидя в машине с группой, Линде с непринуждённой улыбкой наблюдает за тем, как их вокалист с неизменной сигаретой в зубах, горячо спорит с басистом о нюансах предстоящего выступления.       ─ По-мне так это полная херня, а не сет-лист. Если хочешь, чтобы народ в зале заснул, то окей, ─ возмущенно произносит Вилле, ─ лично я же, хочу сегодня оторваться по полной, что скажешь, Лили? ─ Вало переводит взгляд на блондина, привычным жестом поправляя упавшие волнистые пряди на змеиные глаза и выжидающе смотрит, перекидывая сигарету из уголка к уголку губ.       ─ В душе не ебу о чём вы, ─ с наигранной усталостью выдыхает Линде, потягиваясь всем телом и показывая свою непринадлежность к их разговору.       ─ В том то и дело, что не ебёшь, ─ с хитрой ухмылкой двусмысленно парирует вокалист, не сводя пристального взгляда с вдруг побледневшего, и в миг покрасневшего гитариста, под всеобщий смех, тут же присоединяясь ко всем со своим фирменным.       ─ Придурок… ─ зло шипит Линде отворачиваясь к окну, чтобы демонстративно надеть наушники и прибавить больше громкости, дабы не слышать дальнейшую болтовню одногруппников и свои собственные мысли по поводу комментария Вилле.       То, что друг был любителем резких словец, и юмор у него был очень своеобразный, пошлый, к этому Линдстрём привык ещё давно, но вот такого ответа от согруппника он никак не ожидал услышать.       Оставшаяся часть пути до паба, в котором должна состояться автограф-сессия и интервью, прошла в обсуждении предстоящего мероприятия без участия блондинистого гитариста.       На Вилле уже привычный мейк-ап «аля» смоки-айс и, признаться честно, ему чертовски идёт. Особенно, когда тёмные тени так выигрышно подчёркивают зелёные глаза, а бледность кожи контрастирует с пухлыми губами тёмно-бардового цвета. Для Линде это стало своеобразным фетишем ─ Вилле Вало в боевом раскрасе.       Парни сидят в небольшой, но комфортной гримерке, бывшей ранее комнатой для персонала. До начала мероприятия остаются считанные минуты, но менеджер недосчитывается пары участников.       ─ Ну, и что за херню ты сморозил в машине? ─ наигранно равнодушным тоном спрашивает гитарист, пытаясь выглядеть максимально спокойно. В его голове до сих пор такая буря эмоций и негодования, что парень слишком нервно затягивается сигаретой и заходится кашлем в душной курилке.       ─ Которую из? ─ с тихим смешком вопросом на вопрос отвечает кудрявый, похлопывая его по спине в дружеском жесте, дабы тот не задохнулся раньше времени.       ─ Про «ебать», ─ выплевывает с плохо скрытой злостью в голосе блондин, откашлявшись наконец-то.       ─ По-моему это совсем не херня, а реальная проблема, Лили. Ты бы себя со стороны видел: ходишь последнее время весь дёрганный и нервный, огрызаешься постоянно, что тебя не спроси. Типичный симптом недотраха, дарлинг!       Вилле издевается, и делает это со вкусом, включая дурака, будто абсолютно ничего не видит и не понимает.       Он, конечно, последним узнаёт что Линде к нему неровно дышит. То ли от природной невнимательности, то ли от того, что в жизни бы не подумал, будто Линдстрём сможет когда-нибудь запасть на него всерьёз. Брюнет не догадывался до последнего, пока Миге не сказал об этом вокалисту напрямую: " ─ Поздравляю, ты доигрался!»       По началу, для Вилле было лишь забавой подшучивать над длинноволосым другом посредством объятий, касаний, пошлых шуточек и наигранных многозначительных взглядов. Миге не запал на вокалиста, хотя у парней были очень тёплые отношения, и они могли забавы ради дурачиться столь откровенно, и двусмысленно, что многим могло показаться, словно между ними не только дружеские отношения.       Но, нет же!       А что до Линде, то он всегда был сам себе на уме, или пытался казаться таковым. На подкаты друга совершенно не реагировал, становясь в такие моменты натуральным истуканом. Можно было подумать, что парню не особо по душе контактировать с согруппниками, но на деле всё было не так. Он любил проводить время с друзьями и дурачился со всеми на одной волне.       Как-то раз, он устроил вместо репетиции грандиозную пьянку, притащив в чехле для гитары несколько бутылок любимого Jack Daniels. Когда алкоголь закончился, ребята переместились в один из ближайших баров, а Линде в итоге напился так, что танцевал на барной стойке стриптиз лично для Вало, кидая в того по очереди то рубашку, то майку, а следом и джинсы. Благо, когда дело дошло до трусов, Гас остановил одногруппника, стащив того с бара.       Вилле был разочарован до глубины души, что не смог досмотреть шоу до конца, и в шутку, (но на самом деле нет), припоминал барабанщику, что тот лишил его такого представления. Бедняга Линде ничего не помнил поутру, а когда вокалист вспоминал про горе-стриптиз, блондин непонимающе бегал глазами по лицам смеющихся до слёз друзей.       Вало хоть и играет дурачка талантливо, непринужденно делая вид, что слепой, но Линдстрем далеко не идиот. Он улавливает в голосе друга знакомые нотки издёвки, и ощущает, как внутри закипает злость, граничащая с настоящим бешенством.       ─ Недотрах говоришь?! ─ с нарастающим гневом на кончике языка цедит гитарист, задумчиво поднимая взгляд куда-то вверх, недобро прищуривая глаза и туда же отправляя тонкую струйку сигаретного дыма.       Вилле вмиг чувствует перемену в интонации блондина, хоть тому мастерски удается оставаться абсолютно невозмутимым внешне. Лишь кадык нервно дёргается, выдавая его состояние. Он сглатывает слюну и медленным жестом стряхивает пепел прямо на пол, опуская взгляд на собственные пальцы.       ─ Интересно, кто же получается виноватым в моём «недотрахе», а, Вилле, случайно не знаешь? ─ Линде из пассивной агрессии переходит на этап активной, и за пару шагов пересекает расстояние между ними, вплотную вставая перед брюнетом и заставляя того вжаться в стену лопатками. В голубых глазах плескается желание, дикое и необузданное, вперемешку с острыми льдинками за слоем злости, и Вало видит его, чувствует каждой клеточкой своего, враз ставшего слишком чувствительным, телом.       Он ощущает это несравнимое ни с чем, ощущение холодной, стальной власти, исходящее от блондина, заставляющее беспрекословно подчиниться ему.       Вокалист громко вдыхает воздух, не веря глазам: перед ним действительно стоит гитарист его группы, друг Линде, с этой забавной прической из дред? Прикажи он ему сейчас встать на колени и отсосать, чего греха таить, ─ брюнет бы так и сделал. Но блондин сверлит друга тяжёлым, как и его пах, взглядом, прожигая дыру в сознании.       Шутки шутками, но Вилле вмиг теряется перед таким Линде.       «В тихом омуте те ещё черти водятся» ─ проносится в темноволосой голове откуда-то взявшаяся фраза, и парень кивает сам себе, вызывая хищную ухмылку, больше походящую на звериный оскал на лице Линдстрема.       Тот медленно приближается, уже кожей ощущая мелкую дрожь, нагло бьющую тело вокалиста, и тихим, но от этого ещё более волнующим, низким шёпотом, почти рычанием, произносит:       ─ Так вот, если знаешь, советую подумать над своим поведением, иначе выпорю за непослушание, ─ у Вилле начинают трястись колени от этой фразы, а вставший член в штанах дает знать о себе.       Истлевшая сигарета падает из его пальцев. Линде отстраняется, заглядывая в глаза, дабы удостовериться в том, что его поняли правильно.       Буквально в ту же секунду дверь курилки резко распахивается. Сквозь задымленное пространство виднеется голова с обеспокоенными глазами клавишника Юсси.       ─ Накурились? Бегом в гримерку, все только вас и ждут!       Парни почти беспалевно отпрыгивают друг от друга, и, дотушив свои истлевшие сигареты, выходят следом за согруппником.       Как Вилле собирается существовать следующие несколько часов с каменным стояком, он понятия не имеет, зато задницей чувствует, что просто обязан «провиниться» перед Линдстремом.