Поздравляю, ты доигрался.

      Дверь мягко поддается и перед взором гостя открывается вид на небольшое помещение с разнообразным ассортиментом товаров, при взгляде на который у обычных людей наружу рвется нервный смешок и предательски краснеют щеки.       Линдстрём заходит обыденным шагом, будто пришел в продуктовый молока купить, и дружелюбно приветствует девушку за кассой. Та сначала реагирует слабо, кидая недовольный взгляд, и показывая всем видом, что её оторвали от суперважного дела ─ просмотра сериала. Но чуть погодя её глаза округляются, явно давая понять, что в дредастом блондине узнали гитариста популярной группы.       Как и всегда, делая вид, что он этого не заметил, Линде быстро интересуется у продавца-консультанта, где можно посмотреть анальные пробки с вибрацией на пульте управления. Девушка чертыхается, выключая небольшой телевизор, и резво подходит к покупателю.       ─ Вот здесь представлены последние новинки, очень мощная вибрация и эргономичная форма… ─ запинаясь, отвечает консультант, открывая стеклянные дверцы витрины и пытаясь не пялиться столь откровенно на симпатичного парня.       Линде, недолго думая, показывая на одну из них и добавляет:       ─ И будьте добры смазку.       Стараясь делать максимально отстраненный вид, гитарист быстро расплачивается и благодарит продавца. Парень забирает небольшой пакет с покупкой, прикидывая, сколько прошло времени с его ухода, и не заметил ли кто его отсутствие.       Пальцы мелко дрожат от нарастающего ожидания воплотить извращенную идею в жизнь, а с лица не сходит самодовольная улыбка. Вилле определенно доигрался своими выходками и Линде заставит его пожалеть, что тот мучал его эти пару лет. Нет, в этом поступке нет злобы или гневной мести ─ это больше походит на долгожданную, сладкую расправу над провинившимся другом.       По возвращению обратно Линдстрем с облегчением понимает, что его ещё не хватились, а интервью закончилось и команда собирается выезжать в клуб.       Программа сегодняшнего выступления совсем небольшая, всего лишь несколько популярных песен. Группа остается на ночь в Лондоне, а после парней ждет ещё один перелет и очередной фестиваль в другой стране.       Менеджер громко дает команду на выход и группа нехотя вываливается на улицу. Гитарист, захватив рюкзак и шустро затолкав в него пакет, выходит следом, залезая в подъехавший микроавтобус.       Миге пытается растолкать притихшего Вилле, но тот отмахивается и утыкается лицом в окно, наблюдая за пролетающими мимо огнями города, который мягко погружался в сумерки. Парень чувствует приближение какого-то пиздеца, но от незнания ситуации лишь курит одну сигарету за другой. Клавишник усмехается и тычет в Вало ногой:       ─ Неужели наш профессионал разнервничался перед предстоящим выступлением?       ─ Шел бы ты нахер, Золтан, ─ огрызается вокалист и выпускает струйку дыма в лицо парню. Тот отмахивается и давится смехом, поворачиваясь к басисту, чтобы что-то прошептать ему на ухо. Через пару секунд парни взрываются смехом, на что Вилле лишь закатывает глаза и показывает друзьям средний палец.       Линдстрем то и дело кидает взгляды на нервного вокалиста, и пытается не лыбится, словно маньяк, заприметивший свою жертву.        Спустя полчаса езды по забитым дорогам, группа наконец-таки достигает цели поездки. Автомобиль предусмотрительно заворачивает не к парадному входу клуба, где уже стояла толпа поклонников, а на стоянку персонала, прямиком к черному входу.       Пока персонал занимается настройкой звука, инструментами и прочими организационными вопросами, ребята расслабляются в гримерке, приводя себя в порядок перед выступлением. Гас барабанит палочками по коленям сидящего напротив клавишника, басист травит несмешные шутки с какой-то девчонкой из персонала, а Линде все не сводит глаз с кудрявого брюнета.       Вилле стоит перед зеркалом, поправляя одежду и прическу, щепетильно оценивая свой внешний вид. Расслабиться даже сейчас ему не дает чей-то прожигающий взгляд. Парень переводит глава и натыкается взглядом на Линдстрема в отражении зеркала. Этот момент кажется ему столь интимным, что у парня дыхание сбивается и табун мурашек разбегается по коже.       Он ощущает себя добычей под пристальным взглядом притаившегося хищника, который будто бы только и ждет момента, чтобы схватить. Вало слишком непривычно и от этого даже почти дискомфортно ощущать внимание в таком контексте, потому что блондин смотри не так, как обычно. В его глазах полыхает огонь и вокалист это видит. Видит и одновременно кайфует от такого Линде, который наконец-то оттаял, как ему кажется, от своего вечного тупняка.       У Вилле слишком поздно открываются глаза на реальную картину происходящего. Быть может, если бы он раньше начал замечать эти взгляды, считывать невербальные знаки, коими его одаривал коллега, то может быть раньше понял, что его чувства не остались без взаимности. Ведь он привык, что его подкаты оставались незамеченным, а то, что Линдстрем со временем начал мало-мальски отвечать, Вало считал лишь привычным дурачеством друзей, отчаявшись в конец.       В гримерке на минуту наступает гробовая тишина, а все взгляды присутствующих обращены на парочку, что буквально пожирала друг друга глазами. Миге, ощутив эту атмосферу, первый подает голос, при этом громко хлопая в ладоши.       ─ Так-с, надеюсь, все помнят, какие песни мы играем сегодня, да? Ни у кого мозг не поплавиля за это время? ─ парень стреляет глазами от гитариста к вокалисту, дабы привлечь их внимания. Парни в унисон дергаются, будто их спалили за чем-то непристойным и кивают в ответ.       Через пару секунд, звукач, открыв дверь гримерки, проходит в комнату и та заполняется гулом собравшейся толпы в зале. На лицах появляется предвкушающие улыбки, а уровень адреналина резко подскакивает почти до максимума. Следом заходит менеджер и оповещает группу, что пора выходить на сцену.       Свет в концертном зале приглушен, лишь сцена красиво подсвечивается сзади сине-фиолетовым цветом. Фанаты скандируют названия группы и в унисон хлопают в ладоши.       Первым на сцену поднимается барабанщик и толпа заходится бурными криками в предвкушение незабываемого шоу. Следом выходят басист и клавишник, проверяя звучание своих инструментов. В узком коридоре остаются лишь Линде и Вилле, и напряжение между ними можно измерять вольтметром.       Прислонившись спинами к стенам, парни стоят друг напротив друга. Их тела разделяют какие-то жалкие сантиметров тридцать. Вилле похлопывает по карманам брюк, проверяя наличие пачки сигарет и зажигалки, когда рядом с его головой приземляется ладонь гитариста, и тот резко прижимается к нему всем телом, буквально вдавливая в стену. От неожиданности брюнет шумно выдыхает и поднимает непонимающий взгляд на друга, мол, «─ Ты какого черта творишь?!» Но ответ находит в голубых глазах и в тяжелом, шумном дыхание напротив.       ─ Тты… ты что себе позволяешь, Линдстрем? ─ запинаясь произносит вокалист.       Вопрос остается без ответа, потому что в ту же секунду парня затыкают пылающие жаром губы одногруппника. Вало пытается оттолкнуть блондина, вцепившись в его плечи и толкает от себя, противореча самому себе и своим истинным чувствам. В его голове разом взрываются тысяча фейерверков, оглушая и заставляя ощутить настоящую дезориентацию. Линде в душе ликует, потому что с каждой секундой, Вилле будто отпускает свои внутренние зажимы и расслабляется. И вот он уже не отталкивает, а наоборот обнимает за спину сильнее, прижимаясь всем телом в попытке быть как можно ближе, и отвечает на поцелуй не с меньшим желанием, и страстью. Линдстрём срывает на раскатистое рычание в поцелуй, и не рассчитав силы, в очередной раз с силой вжимает брюнета, от чего тот аж бьется затылком о стену, но не замечает этого. Их сейчас не волнует концерт, не волнует, что может кто-то увидеть, они настолько увлечены друг другом что просто выпадают из реальности.       Сквозь собственное гулкое сердцебиение, Линде слышит барабаны, крики толпы, звуки бас гитары и болтовню Миге в микрофон. Парень понимает, что на осуществление свое плана остаются минуты, пока остальные участники группы, то ли разогревают толпу, то ли специально дают им время.       Не отрываясь от губ вокалиста, Линдстрем затаскивает того обратно в гримерку, прижимая уже к закрытой двери с обратной стороны, предусмотрительно запирая её.       ─ Если ты собрался таким образом сорвать концерт, то это очень плохая идея, ─ запыхавшись, произносит Вилле, когда блондин опускается с его губ на шею, разукрашивая кожу несдержанными укусами. На самом деле, Вало в эту минуту мало заботил концерт, если бы гитарист предложил просто сорваться и убежать в ближайший отель, он бы без раздумий согласился.       ─ Нет, сегодня ты выступишь, и это выступление тебе запомнится навсегда, потому что я заставлю тебя стонать на сцене по-настоящему, ─ отвечает Линдстрем и дрожащими пальцами пытается расстегнуть рубашку вокалиста. Пуговицы предательски не поддаются, и парень резко дергает ткань в стороны, от чего та с жалобным треском рвется.       ─ Но тогда…       ─ Заткнись, просто заткнись! ─ рычит гитарист в раскрасневшие губы Вало, вновь вовлекая того во влажный, чувственный поцелуй.        Его руки скользят по худому телу друга, ощущая каждую напряженную мышцу. Блондин громко усмехается, когда ощущает бедром вставший член парня и издевательски прижимается сильнее, ставя свое колено между его ног, надавливая на пах. С губ вокалиста срывается до одурения сексуальный полустон-полувсхлип со звонкими нотками в конце, и Линде так натерпится услышать лично весь возможный диапазон его голоса, когда Вало будет стонать не сдерживаясь. Холодные пальцы брюнета уже вовсю орудуют под футболкой гитариста, оглаживая мышцы на спине и торсе. И Линдстрем нашел бы им более подходящее занятие, но, увы, сейчас на это нет времени.       Он резко разворачивает брюнета лицом к двери и дергает рукав рубашки, обнажая худое плечо с витиеватым узором тату. Губы мягко касаются голой кожи, в то время как руки на контрасте, грубо расстегивают ремень и ширинку на джинсах Вилле. Тот подается задницей на стояк Линде, вжимаясь до одурения плотно, прогибаясь в пояснице столь изящно и грациозно, что гитаристу приходится сжать челюсть до боли, когда возбуждение по нервным окончаниям пролетает по всему телу, концентрируясь под грубой тканью топорщихся джинс.       Подобная инициатива радует и одновременно бесит, ведь парню хочется вести целиком и полностью, буквально приказывая каждое действие партнеру. Блондин резким толчком бедер вновь вжимает Вало в дверь, и не раз, имитируя движения во время секса и ощущает, как тот дрожит от возбуждения и желания, охватившее его тело и разум. Линдстрему нравится, чертовски нравится ощущать эту власть над Вилле. Управлять каждым его вдохом, ведь рука машинально тянется к горлу и сжимает с силой ровно настолько, чтобы придушить, перекрывая доступ кислорода на несколько секунд. Брюнет же плавится в чужих, умелых руках. Он даже представить себе не мог в самой мокрой из своих фантазий, что Линде может быть таким, а то, что гитарист начинает вытворять после, напрочь выбивает парня из реального мира.       Джинсы с бедер слетают вместе с бельем куда-то на уровень колен, и горячая, грубая ладонь сжимает болезненно стоящий член, а после то поднимается, то опускается вниз, размазывая смазку по стволу мучительно медленно. Блондин тяжело и шумно дышит куда-то в кудрявый затылок, втягивая до одури приятный запах вокалиста, который дурманил похлеще любимого Джека Дениелса. Вилле уже не в силах сдерживаться. Он срывается на тихие стоны и всхлипы, толкаясь бедрами в руку согруппника в желание получить больше.       ─ Если бы ты только знал, сколько раз я представлял себе нечто подобное… ─ горячее дыхание обжигает шею, куда сразу же опускаются не менее горячий губы блондина, нагло терзающие чувствительную кожу, разнося импульсы удовольствия и раздразнивая ещё больше.       Хотя куда уже можно больше.       Вало не отвечает, лишь утыкается лбом в тыльную сторону сложенных ладоней на двери, краснея, словно девица в первый раз, и кусает губы, безуспешно пытаясь сдержать очередной стон.       Как бы сильно Линдстрему не хотелось продлить этот момент и наслаждаться каждой секундой, парень понимает, что времени остается все меньше и меньше. Он отстраняется буквально на секунду, чтобы выудить из лежавшего рядом рюкзака предусмотрительно приобретенную смазку. Вокалист испуганно дергается, когда слышит звук открывающегося тюбика, когда холодная капля смазки неосторожно капает на кожу обнаженного бедра и спешит повернуться.       ─ Расслабься, я не делаю ничего такого, чего бы ты ни хотел сейчас, ─ Линде спешит успокоить согруппника, вжимая того вновь, да ещё и с силой, дабы тот не умудрился вырваться. Вало хоть и подает на секунду вид загнанной в угол добычи, на самом-то деле он кайфует от происходящего не меньше, чем Линдстрем.       ─ Если ты решил трахнуть меня прямо сейчас, то я не думаю, что это лучшая идея, ведь парни не смогут долго тянуть в-ре-мя… ─ брюнет давится воздухом, когда ощущает у ануса прохладные пальцы, заботливо смазывающие тугое кольцо мышц, а после и первый палец, аккуратно проникающий внутрь, ─ хотя, знаешь, мне уже все равно, ─ добавляет брюнет и подается вперед к двери, пытаясь уйти от не особо приятных ощущений.       Линде самодовольно усмехается, второй рукой сжимая член Вало чуть крепче и наконец-то ускоряя темп движений, дабы отвлечь брюнета от первых минут дискомфорта. У самого же в голове сплошной туман, вязкий и густой с единственным желанием, что тянущей болью отдавалось под ширинкой. Гитарист никогда бы не подумал, что может быть таким собственником по отношению к кому или чему-либо, кроме как, наверное, к своей гитаре, но Вало превзошёл даже её.       Вилле еле слышно хнычет, сам не понимая, то ли от желания получить больше, то ли от дискомфорта, но через несколько секунд сам подается бедрами назад и получает желаемое. Линдстрем отлично считывает его истинные желания, добавляя ещё и уже двигаясь в вокалисте двумя пальцами, понемногу увеличивая темп движений и отмечая, как прямо пропорционально с темпом, учащаются и становятся выше стоны брюнета. От ощущения, как собственные пальцы плотно сжимают тугие стенки мышц внутри Вилле, Линде сносит башню окончательно, и ему приходится приложить титанические усилия над собой, дабы не сорваться и просто не вытрахать прямо сейчас из охренетительно прекрасного вокалиста всю его Вилле Валовскую душу, к чертям собачьим. Но слишком просто было бы давать желаемое сразу, блондин же собирается проучить его, поиздевавшись в ответ.       Вовремя вспомнив об этом, гитарист убирает руку с члена согруппника и достает из рядом стоящего рюкзака предусмотрительно вытащенную из упаковки анальную пробку. Та на вид совсем не большая, но, по словам консультанта, обязана подарить приятное чувство наполненности и ощутимую стимуляцию простаты. Разумеется, это не длинные пальцы Линдстрема, умело приходящиеся по чувствительному комку нервов внутри и вытворяющие нечто невозможное, заставляя содрогаться при каждом новом резком толчке.        Вилле разочарованно выдыхает, когда пальцы покидают его тело, надеясь в душе на то, что их уже наконец-то заменит член Линде, но даже не подозревает какое разочарование его ждёт в следующую секунду.       ─ А это то, что заставит тебя стонать на сцене по-настоящему, ─ буквально рычит блондин на ухо кудрявому, аккуратно проталкивая пробку внутрь сопротивляющихся стенок, представляя в этот момент невесть что в воспаленном диким желанием мозгу.       В первую секунду Вилле ничего не понимает, как и во вторую, и в третью, четверную и пятую, но, когда внутри он начинает ощущать мягкую, последовательно нарастающую вибрацию, до него наконец-то доходит суть происходящего.       ─ Да ты, блять, издеваешься?! ─ с истеричными нотками в голосе вскрикивает вокалист, поворачиваясь к Линде через плечо, ─ нет, ты серьезно, Линдстрем?! ─ Но натыкаясь на самодовольное лицо согруппника, который всем своим видом показывал свою победу, вопрос отпал сам собой.       ─ Это тебе наглядный урок, Вилле Хермани Вало, чтобы ты больше не смел играться со мной, и не доводил, ибо видишь, чем заканчиваются все твои игры. Вот ты и доигрался, ─ с улыбкой отвечает блондин, поворачивая вокалиста к себе всем телом, чтобы прижать вновь и с наслаждением наблюдать за растерянностью на раскрасневшимся лице с примесью обиды.        У вокалиста в этот момент просто пропадает дар речи от возмущения или же от нарастающей силы вибрации внутри. Парень давится воздухом, пытаясь что-то сказать, но лишь бессильно опускает голову на плечо блондину, сжимая в пальцах его футболку на спине и прижимаясь теснее, упираясь крепким стояком куда-то в бедро. Момент личного для Линде торжества резко прерывает громкий стук в дверь, от которого парни аж подскакивают.       ─ Вало ты там? Какого хера дверь закрыл? Где ваш гитарист, мать его!?! ─ раздается бешеный ор менеджера за дверью, вместе со стуком и попытками выдрать ручку.       Вокалист резко отстраняется, пытаясь натянуть и застегнуть штаны, а Линде тихо смеется над его видом сейчас: растрепанные волосы, бардовые от поцелуев губы, красные и почти (ага, почти) незаметные отметины на шее, и дополняет образ разорванная рубашка, плюс отчётливый стояк в штанах. Гитарист, убедившись, что Вилле привел себя в более-менее сносный вид, открывает дверь почти за секунду до того, как её наверняка бы выбил менеджер.       ─ Вилле стало плохо, он чуть ли не задохнулся тут, ох уж эта чертова астма, ─ наигранно обеспокоенно произносит блондин, когда мужчина яростно влетает в душную гримёрку. У него как-то разом пропадает весь запал, когда он переводит взгляд на измученного, как ему показалось, вокалиста, даже не замечая его потрепанного вида.       ─ Сейчас-то ты как? Ингалятором пользовался? ─ мужчина с толикой заботы касается плеча брюнета, подходя к нему ближе. Линдстрем же в этот момент специально подкручивает мощность вибрации на пульте управления в кармане и наблюдает, как Вилле резко вспыхивает и хватается за стену, будто бы у него ноги подкосились.       Менеджер снова начинает что-то обеспокоенно тараторить, пытаясь придержать парня, но тот устремляет убийственный взгляд на блондина и отмахивается от помощи. В его глазах читалась такая гамма эмоций и бегущей строкой бежали слова «убью тебя, скотина».       С губ гитариста не сходит плохо скрываемая улыбка, даже когда менеджер что-то говорит про отмену концерта или о его переносе из-за состояния вокалиста.       ─ Все в порядке, я выйду на сцену. Я в порядке, правда, ─ пытаясь контролировать голос, произносит Вало. Менеджер нерешительно кивает, а после поворачивается к блондину.       ─ Линдстрем, тогда чего встал, поднимайся на сцену!       Линде кивает, наконец-то отрывая взгляд от друга и выходит в коридор, чтобы через пару секунд подняться на сцену под громкие крики толпы. Согруппники устремляют непонимающие взгляды на гитариста, мол, «какого хера происходит?», но Линде отмахивается, показывая на жестах, что объяснит позже.       Через пару минут на сцене наконец-то появляется вокалист HIM, предусмотрительно переодевшись в простую черную кофту в замен порванной рубашки, и толпа с новой силой взрывается на бурные крики.        Вилле приветствует фанатов и болтает что-то про свою астму пару минут, смеется, и как всегда очаровывает всех находившихся сегодня в зале. Держится даже очень хорошо, абсолютно не подавая виду, что что-то не так. Свет в зале тускнеет и сквозь темноту голос вокалиста объявляет первую песню.       Первыми вступают барабаны, задавая быстрый ритм любимой всеми Right Here In My Arms. Прожектора позади сцены разливают мягкий сине-фиолетовый свет, красиво подсвечивая её. Толпа с первых аккордов песни входит в самый настоящий кураж, хотя это всего лишь начало выступления.       Линде не раз замечал, как менялся Вилле с выходом на сцену. В его образе не происходит каких-то кардинальных изменений, нет, но это легкое различие могли заметить лишь близкие люди, тесно общающиеся с ним каждый день. Нечто особенное вселялось в вокалиста, придавая ему неотразимый шарм и магнетизм. Он и в жизни был чертовски харизматичным, чего греха таить, но с выходом на сцену его чары действовали просто на убой. Ни у кого не было шансов остаться равнодушным к этому парню.       Может дело в самой атмосфере выступлений, профессионализме осветителей, что так выгодно направляли свет на изящный стан брюнета, может дело в этом дыму от вечной тлеющей сигареты в пальцах, но что-то делало Вилле на сцене чересчур соблазнительным и притягательным для простого смертного. Такое ощущение гитарист ловил при каждом взгляде на спину и тонкую талию вокалиста. И не только он, судя по истеричным воплям и крикам девушек в первых рядах, которые никогда не оставались без должного внимания Вало, ведь те буквально падали в обморок, когда музыкант одаривал их улыбкой.       Вилле с успехом заканчивает первую песню и даже ни разу не фальшивит, учитывая, что вибрация выставлена почти на максимум. Правда стоять на месте парню все же трудно, и, он то и дело переступает с ноги на ногу, раскачивая бедрами в такт музыки. Как-то нервно облизывает пересыхающие губы и при любой возможности прикладывается к бутылке с водой.       Температура в зале после первой песни подскакивает до запредельной отметки и вокалист решает избавиться от верхнего элемента одежды, стягивая кофту под оглушающий визг фанатов, отбрасывая её куда-то за барабанную установку. Линде же усмехается, быстро кинув взгляд на розовощекого брюнета и вновь отворачивается, дабы не привлекать внимание своей реакцией, но глаза то и дело цеплялись за обнаженную спину.       Вало частенько выступал с обнаженным торсом, доставляя удовольствие фанаткам полюбоваться на татуированное тело кумира, и не только фанатам, а Линде не без фанатизма пялился на парня при любой возможности, за что часто получал подколы от самого же Вилле. Сейчас же ситуация буквально вынуждала кудрявого раздеться.              Вокалист видел все эти восторженные взгляды людей в зале обращенные на него, но кожей ощущал лишь один единственный взгляд за спиной, который, будто касался его кожи. От осознания данного факта, что его буквально пожирал глазами Линде на выступлении, парень покрывался мурашками. Он сгорал каждую секунду, чувствуя нарастающее до невозможного возбуждение. Ему нестерпимо хотелось прикоснуться к себе и дать телу долгожданную разрядку, но по плану выступление ещё на полчаса, а выдержи оставалось все меньше и меньше. С виду, возможно, и казалось, что все ок, но кто бы только знал, что творилось в темноволосой голове вокалиста в эти минуты.       Следующей песней идет любимая всеми Join me in Death.       Вилле буквально выстанывает с придыханием проигрыш так сладко, что Линдстрему приходится отвернуться от всех и сжать челюсть до боли в суставах от нестерпимого возбуждения, благо хорошо, что свой стояк можно прикрыть гитарой. Ему уже самому вся эта идея кажется дурацкой, потому что вместе с кудрявым он ещё и мучает себя самого, сгорая от желания и невозможности касаться вокалиста. А ведь он всего в нескольких шагах от блондина, сладко тянет своим до одурения шикарным голосом «Baby join me in death», плавно в такт музыке ведет бедрами из стороны в сторону, переступая с ноги на ногу, и почти стонет в микрофон. Не почти, а уже реально стонет. И Линде готов вместе с ним умереть в эту секунду, сгореть в желании и обратиться в пепел.       Сейчас он как никогда четко осознает, что больше никогда не сможет думать о Вало, как просто о друге, и теперь его это абсолютно не пугает.       Он не потеряет друга, если ответит на его чувства, он не потеряет близкого человека, если поцелует и тот ответит на поцелуй, не разрушится та дружба между ними, что закладывалась ещё в школьные годы. Вилле пришлось достаточно подождать, пока гитарист созреет до ответных чувств. Понять, осознать, разочароваться и даже забить на все, но все же получить ответ, пусть и с задержкой.       Следом парни играют ещё несколько хитовых песен, доводя толпу в зале до экстаза. Зал ревет, гитарные риффы звучат все громче и громче, накаляя атмосферу до предела, и сам Вилле чувствует, что его личный предел уже близится. Ему дико хочется вновь ощутить тепло рук блондина, ощутить его губы на своих губах и отдаться этим чувствам полностью. Но Единственным вариантом остается лишь отдаться музыке и выступлению, выкладываясь на полную катушку, чтобы хоть немного да отвлечься от болезненного возбуждения под ширинкой.