Давай любить друг друга так...

      Являясь ребёнком неординарных личностей, Долорес была хороша во многих сферах деятельности. В особенности в искусстве: балерина, отличная певица, да и играла на многих инструментах не хуже, чем на нервах. Так почему она должна сидеть в сторонке, когда в её учебном заведении собираются проводить благотворительный концерт, где выпускники могут проявить свои таланты?       Преисполненная верой в собственный с подругой успех, она упустила один очень важный момент — для полноты своей горе-музыкальной группы не хватало гитариста, способного хотя бы пару несложных аккордов сыграть. И такого нашли, но Кармэн крайне негативно высказывалась о кандидатке, которую очень долго и муторно уговаривали присоединиться. Однако Харгривз и слушать не хотела свою подругу, которая, увы, много лучше разбиралась в людях.       Да и было кое-что посложнее. Надо было пригласить родителей на мероприятие, потому, немного обходя стороной конкретного члена семьи, Дол первым делом обратилась к матери, что сидела в своей домашней лаборатории и разгребала огромную кипу документов.       — Прости, дорогая, но в этот вечер я работаю, — призналась Ингрид. — Возьми с собой папу.       — Я лучше тёрку лизну...       — Слышу истинную дочь своего отца... — устало вздохнув, тихо рассмеялась учёная, снимая очки и потирая пальцами глаза.       — Может лучше ты придешь? Он же меня...       — Долорес, — от прежней лёгкости и следа не осталось. Девчонка тут же вжала голову к плечам. — У тебя есть желание обсудить наш последний инцидент?       — Н-нет... — виноватый вид и сжатые в кулачки руки заставили мать сбавить обороты.       — Милая, послушай, — Трафэл развернулась в кресле к дочери и аккуратно накрыла тонкие ладони своими. — Я не могу отложить проект. Мы над ним бились полгода. И только сейчас мы сдвинулись с мёртвой точки. Поверь, я очень хочу увидеть тебя и Кармэн на сцене, но увы.       — В-верю... — поникнув, ответила Дол.       — А ещё я хочу, чтобы твои отношения с папой наладились. Уж прости, но ты его тогда очень сильно задела. — Тот тяжёлый разговор до сих пор являлся в малоприятных снах, которые по утру отзывались в ушах жутким эхо, хоть и пытался Куратор не подавать виду. — Поэтому в первую очередь стоит звать его. К тому же, он сможет записать ваше выступление.       — Ты права...       Разговор с Пятым выдался куда короче. Она пригласила, всё ещё стыдясь поднять на него глаза, а он лишь мягко улыбнулся и коротко согласился. Можно было с облегчением выдохнуть, но даже краем глаза глядя на родителя из-за дверного косяка, вечно перехватывало от волнения дыхание. Нельзя было позволять языку срабатывать раньше мозга.       Поэтому, чтобы не наворотить делов, которые часто вытворяли подростки в нелепых комедийных фильмах, Харгривз решила полностью отдаться музыке и подготовке к грядущему событию — она даже отпросилась с занятий в балетной школе ради этого.       Репетировали в актовом зале, иногда у Дол дома. Правда приходилось выбирать такое время, когда старшие ещё были на работе, но они столь сильно погружались в этот увлекательный процесс, что упускали из виду момент — под конец их пробных выступлений Куратор стоял у двери в комнату и внимательно слушал. За репетициями время пролетело незаметно.       И вот наступил день концерта. Девчонки должны были выступать через три номера. А гитаристка так и не явилась — она слилась несколько минут назад со словами, что, оказывается, до жути боялась сцены и что не сможет прийти. Да и вообще, у неё заболела рука. Она их просто кинула.       — Сколько раз я говорила тебе, что она редкостная крыса? — язвительно поинтересовалась Кармэн, но сменила яд на милость, заметив, как подруга была готова в кровь сгрызть собственные пальцы от нервов. — Может откажемся?       — Н-нет! М-мы что, зря г-готовились?       Начала заикаться. Это был дурной знак. Но раз Харгривз была настроена выступать, то барабанщица не могла не поддержать напарницу.       — Тогда забей на эту стерву! Погнали!       Но легче не стало, и Пятый увидел смятение на лице дочери. Каким бы вредным дитём не была девчонка, заботу о ней он не был способен выключить даже в те моменты, когда эта самая негодница обливала его грязью. Слишком сильно любил и не мог позволить своей принцессе опозориться, потому решил выяснить, в чём дело. Конечно же, Дол не была бы собой, если бы так легко признала, что их выступление скатывалось по женской линии. Благо Кармен оказалась сговорчивее.       Они вышли на сцену. Барабанщица выдала ритм, выжидая подругу, что была басисткой и вокалисткой, но... она зависла. Голубые глаза накрылись слезами, руки тряслись, а язык словно отрезали. Чувствовала, как глотке подступил комок из нервов, страхов и ужина, который так и не смог перевариться от волнения. Лишь открывала и закрывала рот. По рядам зрителей пошёл сомнительный шепот, заставивший девичьи ноги подкоситься. И она дрогнула, но не от страха. Из-за резкого звука гитары и тяжелой и уверенной поступи к ближайшему микрофону. Словно схватив за руку в последний момент и вытащив из тьмы, из ступора вывел громкий голос Пятого.       Долорес смотрела на него, не веря собственным глазам. Нет, она и раньше видела, как играл на гитаре и слышала его пение. Но в этот момент, когда слишком молодой, для родителя выпускницы, парень хищно улыбался, тонул в свете импровизированных софитов и, чуть пританцовывая, наполнял зал своим громким и непривычно идеальным баритоном... если бы она не знала, кто и чем занимался их новоиспеченный гитарист, то поверила, что Харгривз давно был рок-музыкантом, и попросила бы у него автограф.       — Твоя партия, милая, — приблизившись к дочери, будто так и было задумано и много раз отрепетировано, произнёс он, незатейливо толкая в плечо.       Довольный голос и горящие глаза окончательно отогнали пелену волнения. Долорес запела, крепко сжав руками медиатор и гриф гитары. Впервые за эти дни, пока шла подготовка, ощутила и поверила, что их группа взорвёт сцену. Впервые с того инцидента поняла, что не было в её жизни опоры крепче, чем спина отца, которую он сам с удовольствием подставлял как для защиты, так и для своеобразный постановочных движений.       И пусть на некоторых словах песни было невероятно стыдно, она не хотела обращать на это внимание. Сейчас важна была лишь сцена, на которой главными были они — Харгривзы, овладевшие не только чужими взглядами, но и сознанием. Даже Кармэн была готова отложить барабанные палочки, желая посмотреть на слишком обжигающий дуэт музыкантов.       Проигрыш. Пятый, прильнув губами к микрофону, стал приятно нашёптывать часть текста на французском, глядя вперёд. На сладком, почти приторном придыхании он произносил слова. Так он говорил, смотрел и с лёгкой ноткой пошлости улыбался только для одного человека. Сейчас он признавался в своей "порочной любви" супруге, явившейся на концерт.       — Мама? — округлив глаза, прошептала себе под нос Дол.       У дверей в актовый зал, с двумя небольшими букетами, всё ещё в белом рабочем халате, стояла Ингрид Трафэл и скидывала в специальный ящик конверт с деньгами. А следом за ней пожертвования скидывала шестёрка мужчин, которых раньше никогда не видела. Но потом, когда эта странная компания по команде раскрыла чудные рукодельные плакаты, пестревшие ярко выведенными маркерами и блестками именами, поняла — это были метафизики, что верой и правдой выполняли любые, даже самые бредовые указания своей руководительницы. Это были учёные, что много лет назад помогали молодой паре создать их любимое дитя.       Накатило второе дыхание. Очень хотелось, чтобы на последних минутах голос зазвучал громче. Чтобы музыка сотрясла стены учебного заведения от одного лишь удара медиатора по струнам. Чтобы выступление продлилось немного дольше. Но вот последние аккорды. Звонкий голос отца, разносящийся микрофоном игривым и по-своему агрессивным рыком.       Секундная тишина, оборвавшаяся радостными аплодисментами, выкриками и пронзительным свистом учёных. Воздуха в лёгких катастрофически не хватало — адреналин зашкаливал так, будто это было не просто концерт, а самая натуральная погоня. Словно время остановилось. Голова кружилась, руки гудели. Вот-вот и Долорес бы потеряла сознание, но подбежавшая и буквально запрыгнувшая на спину подруга смогла вернуть с небес на землю.       — Пойдем! — радостно воскликнула Кармэн, утягивая гитаристку прочь со сцены.       — Да... Пап...       Но Пятый уже успел уйти за кулисы. Он, уткнувшись в плечо возлюбленной, сам не мог нормально отдышаться. Довольно улыбался и что-то тихо шептал, пока Ингрид гладила по спине свободной от цветов рукой.       — Папа! — Харгривз аж дернулся от удивления, услышав счастливый девичий вопль. А потом и вовсе позабыл как мыслить, когда к нему со всех сил прижалась дочка. После чего сошел на усталый, но счастливый смех, ведь в довесок навалилась с объятиями ещё и барабанщица, что словно заведенная осыпала пару музыкантов восхищенными комплиментами.       — Так, — подавляя смешок, отчеканила Трафэл, пытаясь освободить мужа из цепкой девичьей хватки, занимая их внимание букетами. — Дайте ему передохнуть. Он лишь выглядит молодо, поэтому вряд ли выдержит вас.       Подростки тут же отстранились — не следовало гневить мать семейства. А вот Пятому очень хотелось язвительно ответить на шутку с таким явным двойным дном. Но всё же больше был благодарен супруге за спасение. Ему и в самом деле хотелось свалиться на пол и просто выдохнуть. Ведь как оказалось в действительности, Харгривз не только не планировал выступать. Он даже толком текста не знал. Просто не мог стоять в стороне, когда ребёнок так занервничал.       — Спасибо тебе, — лучезарно улыбаясь, вновь заговорила Дол, пряча за спиной руки, которыми вновь хотела крепко обнять родителя.       — Да не стоит... — осевшим голосом ответил парень, но вновь потерял дар речи.       Долорес не удержалась и прижалась к его груди. Обоих немного потряхивало на радостях.       — Ты лучший папа на всём белом свете... — тихонько, но с нежностью прошептала девчонка.       — Простите, миссис Харгривз, но ваш муж... просто офигенный мужик!       И вновь групповые объятия, из-за которых Пятому оставалось лишь протяжно выть. Дети сжимали его, смеялись, а ему самому рыдать хотелось — его принцесса была счастлива. И послужил причиной этого счастья он сам.       — Я каждой дам по сотне, только отцепитесь уже от него, — пошла на уговоры Трафэл, понимая, что возлюбленного ей так легко не отдадут.       — Кстати, мам, — не отрывая щеки от мужской груди и не ослабляя хватку, обратилась Долорес. — Ты же была занята.       — Была. Пока мне не пришло сообщение, что ваше выступление могло сорваться. Вот я и приехала. И группу поддержки привезла.       Стоило заговорить про "поддержку", как к ним завалилась гурьба метафизиков, что на искренних восторгах стала хвалить молодых исполнительниц. А пока девчонки были заняты довольными разговорами об их выступлении, Ингрид поцеловала супруга в чуть влажную щетину под нижней губой и ласково погладила по щеке.       — Ты действительно лучший отец на всём свете.       — Ну хоть ты помолчи, прошу тебя, любовь моя...       — Размечтался, — прошипела с улыбкой учёная, после чего отдала приказ. — Ваш старик отдохнул! Его можно снова обнимать!       — Нет! Нельзя! — Благо к парочке подростков не присоединились мужчины, которые всё же побаивались даже близко к Куратору приближаться. — Правильно! Стойте на месте. А с вами, мадам, я поговорю дома...       — Ты лучше спой мне эту песню ещё раз, — отшутилась девушка, обнимая со спины.