"Та свадьба, всё изменила!"

Влага стремительно впитывалась в шерсть, а стоило кисти дотронуться до сухих кювет, все приобретало ярко-пастельные оттенки. Я старательно, но быстро елозила кисточкой по шершавой поверхности бумаги, то и дело придирчиво поднося рисунок к уже заходящему за горизонт солнечному свету. Краски, действительно, бесспорно божественны по качеству нанесения и пигменту. На формате, уже красовались обрубки каких-то конечностей и пальцев, в чем я успела преуспеть, прогресс за последние полгода был очень даже заметен. Вздохнув с сожалением, о том, почему я не на дизайнерском факультете вместе с Саем не порчу казенные мольберты, стало даже обидно. Правда, наслышана от него же, что живопись и рисунок у них на третьем курсе раз в неделю, а ту же биологию добавили на втором семестре, я быстро передумала. Творчеству учиться не нужно, бессмысленно, это скорее полет фантазии, чем соблюдение каких-то норм в чем-то. В медицине же напротив, должна вестись четкая раскадровка каждого действия, а не, то последствия могут не больно, то и порадовать. Очень банально, но люди всякие важны, люди всякие нужны, так же и профессии. Легкий стук в дверь моей комнаты, заставил меня вынырнуть из воронки мыслей бытия и повести бровями. Без понятия, кто это, потому что все вроде, как уехали. Нагато ещё вчера сообщил, что их пригласили к Инузукам, у них там тоже, кто-то женится, надо же… И как бы, не сторонились наши семьи Учих, Кушина заметно порозовела, узнав, что там и Микото. Милейшая женщина, от неё так и веет искренностью и материнской заботой. С ней мне довелось познакомиться очень давно, вспомнить даже трудно, просто факт, в том что Кушина и Микото дружат друг с другом, раньше, чем забеременели Наруто и Саске, он вот такой. — Да…? — с неуверенностью спросила я, оторвавшись от рисования. — Дору, это я… — тихо и спокойно донесся мне ответ за деревянной дверью. Я тут же облегченно выдохнула, подскочив с места. — О, приветик! Рано ты сегодня, я думала по темноте опять приедете. — довольно воодушевленно протараторила я, мягко улыбнувшись. — Тобирама тоже приехал? — Он? Нет, он опять задержится. И скорее всего до поздно… — парень почесал затылок, поморщив кончик носа. Большие, шоколадные глаза отражали мою замазанную в красках физиономию и, когда-то белую футболку. Итама был немножко растерян и подуставшим что ли. — Пошли, чай попьём? — шмыгнула я носом, вытерев лоб от желтой краски. — Или хочешь покушать? — Я пришел спросить на самом деле… — он чутка помялся, но затем более решительно взглянул на меня. -… кабинет Тобирамы он открыт, а… Он, ну всегда закрывает, каждый раз, когда уходит и… Он со вчерашнего дня же не приезжал, наверное заработался. В общем, я сейчас зашел, а он открыт. — Я не знаю… — отрицательно покачала я головой, задумчиво наморщив лоб и надув губы. Понятия не имею, о чем он, но стало неприятно и волнительно внутри. — Все ещё утром с тобой уехали, а к кабинету я и на десять метров не подходила… — Значит, может кто-то утром заходил? Это не был я, а брата два дня нету. — молочная кожа заметно помрачнела, в догадках. — Я к тому, что… Просто это, как-то странно… — Действительно. Но я и в правду… — Я тебе верю и в доказательствах не нуждаюсь, чтобы просто знать, что на ложь ты не способна. — от его слов я быстро превратилась в спелый помидор. Ну преувеличивает уж, слукавить я могу, но повторюсь только там, где знание правды угрожает здоровью родных. В такой же угрожает незнание. — Ой, засмущал, прямо… — отмахивалась я, но через секунду снова сделалась посерьёзнее. — Ничего не пропало? — Вроде бы, нет. Как всегда порядок, а важные документы Тобирама хранит не здесь. — Просто странно… — Да… Всё же отбросив волнение, пока на время назад, мы дружно согласились, что неплохо всё-таки попить горячий чай. Время летело, довольно быстро и мы даже не заметили, когда за окнами всё окутала тьма. Мы тем временем успели несколько раз проверить полки и ящике в кабинете, далее снова успокоились и смотрели телевизор. Там стоял какой-то ужастик, но я так и не поняла посыл, так как в основном беседовала о каждой мелочи с Итамой. То у героя странная символика на спине, то на заднем плане петух прокричал, а в фильме ночь. Стрелки настенных часов близились к полуночи. Если честно, то я стеснялась докучать о том, чтобы Итама позвонил Тобираме, столько нельзя работать и всё такое, но весь вечер сидела, как на иголках, потому что просьба, повторами вертелась на языке. Так и пошла спать со странным ощущением. Перед сном я бегло окинула рабочий стол, уже готовая распустить волосы и свалиться на боковую на меня напало вдохновение. Рисовала, но не красилась давно. Ночь — самое время нафуфыриться и покрасоваться перед зеркалом. Хотелось чего-то обычного, но в тоже время акцента на чем-то. Да, вот именно сейчас я решаю, в чем завтра пойду на ярмарку с Наруто. К слову о нем, а точнее о его любовных похождениях. Сакура даже не наорала на меня потом, а тихо пробормотала в трубку: «Сойдет, он не опозорил нас, правда лапшу съел всю.» Блондин же, заявил, что они с Сакурой даже смеялись, вспоминая детские годы. Надеюсь на это, потому что всегда видела их вместе, просто нужен хороший пинок под зад обоим. Это, конечно, сугубо моё мнение, уж решать их судьбы, уже не в моей власти. Меня по-тихонько клонило в сон. Глаза начали требовать закрыться, но нужно было всё закончить, так что проигнорировав позывы организма ко сну, я продолжила заниматься своими делами. Неожиданностью и шоком стал резко потухнувший свет, абсолютно везде. Сердце забилось быстрее и меня начало бросать в озноб от притаившегося беспокойства под ребрами. Помада выскользнула между моих разжатых пальцев, особенно громко звякнув о лакированную поверхность туалетного столика, в рассеявшейся за секунду тишине. Несколько мгновений ожидания, я глупо пялилась в тёмное зеркало, и полумесяц за окном, всё ещё была уверенна, в том что кто-то мог отключить свет или по-просту электричество отрубили во всем доме. — Итама? — с нескрываемым волнением, почти прошептала я, услышав шаги по ламинату за стеной своей комнаты. Я тут же вскочила из мягкого кресла, остановившись у дверной ручки. Ладони скользнули по холодному металлу, отперев дверь я внимательно огляделась. Дыхание участилось, поэтому мои рваные вздохи было слышно, когда я скованно вышла из комнаты, с недоверием углубляясь во мрак черного коридора. Глаза уже успели привыкнуть ко тьме, так что дойти до начала лестницы для меня не стало препятствием. Но тут я застыла в немом визге. Зрачки, наверное, окончательно заполонили радужку глаз, от животного испуга. Сердце остановилось на время, оставив меня наедине с липким страхом от ледяного касания до кончиков пальцев. Ладонь сжали, куда сильнее потянув назад, а я словно ожила. Тут во мне восстал из пепла инстинкт самосохранения, что обычно сопровождается жгучим гневом в сжатом на лету кулаке. Что есть силы, я молниеносно развернулась, налетев на врага с ударом. — Горячий приём. — преспокойно раздался надо мной низкий голос, когда кулак, уже было остановился в зоне подбородка, но был быстро перехвачен. Моему удивлению не было пределов. Озадаченная, чуть было не словившая инфаркт дважды, я недоуменно захлопала ресницами, даже приоткрыв рот. — Наверное, я зря тащился за тобой, раз ты отлично способна постоять за себя. — Т… Тобира… — почти взвизгнула я, но мой рот тут же сжали, а далее прозвучало сдавленное пыхтение. — Тихо. — беспрекословно скомандовал альбинос, со всей серьёзностью взглянув мне в глаза. Он всё-таки, приехал ночевать домой, не на шутку испугав меня своим фееричным появлением из неоткуда. Я согласно кивнула, ощущая, что в моё запястье перестала поступать кровь, готовая лопнуть от силы нажатия. Широкая ладонь крепко сдавливала руку, от чего я пискнула, озадаченно взглянув в вишнёвые глаза мужчины. Все эти секунды, он словно раздумывал над всем происходящим вокруг нас, а я на своей шкуре ощутила его волнение. Тут его хватка ослабла, но он не спешил отпускать мою конечность. — Тобирама… Что происходит? — прошептала я, сразу после того, как ладонь сползла с моего рта. Мышцы на фарфоровом лице даже не дрогнули, но рубиновые глаза так и пылали пламенными язычками, почти светясь в ночи. — Без понятия. — кратко буркнул Сенджу, уставившись, то вниз лестницы, то вбок, глубь коридора. Он не один взволновался, хоть и всем видом доказывал обратное. Но я, то его знаю. — Просто, не отпускай мою руку и только посмей, выкинуть что-то, поняла? И помни о нашем обещании друг другу. — Ничего не… Ай! — запястье вновь сжали сильнее, альбинос стал настойчивее хмуриться, затем выжидающе вскинул серебряную бровь. — Ладно, только расслабься, чуть-чуть, а то у меня рука посинела от твоих примочек… — Не сейчас. — нахально заявил он, делая шаг по лестнице и утягивая меня следом, прикрывая за своей спиной. — И не единого звука. Щеки погорячели и я сжала зубы от раздражения. В такой ситуации, не зная, что произойдет с тобой, я умудрялась думать о том, что он всё ещё носит мою кофту, пришел за мной, несмотря на, то что явно взволнован чем-то, как и я. Ступенька за ступенькой, словно притаившись во тьме мы оказались на первом этаже. Я попыталась выглянуть из-за широкой спины, но на мой лоб тут же легла ладонь, засовывая обратно, откуда выглянула. Тобирама заслонил меня, сам скрываясь за стенами, почти на цыпочках, я буквально стала его тенью до сих пор не понимая, что вообще происходит. Тут, он ни с того ни с сего остановился, вызвав моё неуклюжее столкновение о его поясницу и новый приступ бешенного остановки сердца. Напугал… — Слышишь? — разрезал шопотливый голос беловолосого, будто прочитав мои мысли, когда я только приоткрыла губы чтобы спросить: «Что за дела?» Казалось, точно он пытался удостовериться в своем беспокойстве и холодной насторожённости. И тогда я прислушалась. Еле уловимое дыхание, когда Тобирама внимательно вглядывался куда-то, шуршание мягкого коврика на котором я стояла в одних носках, ожидая Бог знает чего и тут, легкое, как звук падающей вниз капли воды, диалог. Такой тихий, безразборный, но по голосам ясно, что громкость нормальная, просто мы находимся далеко, что говорили двое мужчин. Как будто они спорили о чем-то непонятном. Я взбудоражилась не на шутку, теперь моя ладонь не просто безвольно болталась в воздухе, а цепко оплела пальцы Сенджу. — Тобирама, кто там? — я этого не произнесла, а зашевелила сухими губами, шёпот показался бы мне через чур громким. Выдаст на с потрохами нежданным гостям. Он только мельком бросил взгляд на меня, но этого было достаточно, чтобы понять, что мы опять попали. На этот раз шансы, что снова просто загремим на пару в больницу, станет, наилучшим исходом событий. Раздался выстрел. В горле застрял вскрик, да я бы и завопила если бы мой рот снова не перекрыла ладонь. Сердце трещало от паники, а из глаз тут же брызнули горячие слезы, стекая по щекам и между пальцами мужчины. Мне хотелось превратиться в птицу и упорхнуть отсюда подальше. Животный ужас, вот что я испытала, только что, чертовски страшно, что бешеный стук сердца слышен. Трясущимися руками я вцепилась за водолазку Тобирамы, потому что до потемнения в глазах боялась, что он исчезнет, испарится. Ему даже сейчас удавалось сохранять ледяное спокойствие, как будто это переживать альбиносу не в первой. — Все хорошо, успокойся, ладно? — я почти не воспринимала его слова, потому что находилась в полнейшем шоке, прилипнув к единственному живому существу рядом. Так становилось легче. Разлёживая на диване и рассматривая горящую лампочку в блестящей люстре, я часто убеждала себя что не страшусь смерти. Другое дело находится в метре от железного запаха, слышать выстрелы, зная что произойдёт, что-то ужасное, вот как только ощутишь ледяное дыхание костлявой над своим ухом, впадёшь в ступор от дикого ужаса. Вот сейчас я осознала, что не хочу умереть, потому что так решил какой-то мудак с оружием, но ещё быстро поняла, что не перенесу если с моими близкими, произойдёт тоже. Да, хочу убежать, спрятаться, дрожать как осиновый лист, но не могу. Тобирама, явно настроен выяснить источник этого всего. — Стой, тут. — приказательным тоном велит Сенджу, медленно отпуская мою ладонь. Однако такой расклад событий меня никак не устраивал. — Я постараюсь сделать что-нибудь, и даже не думай влезать, если скажу, беги, то побежишь. — Не уходи! Совсем ошалел?! Не строй из себя героя! Тобирама! — ногти до крови впились в его запястье, мой шёпот срывался. Я всей душой не хотела, чтобы этот бестолковый шёл рисковать жизнью. Но он был непоколебим. — Дору… — тяжело вздохнул Тобирама, с просьбой взглянув на меня. Из глаз вновь полились слезы, беззвучно капая на наши руки. Спокойный и грубый голос, прозвучал столь мягко. -… прошу тебя. Стадо мурашек разбежались по спине, облитой холодным потом. Все нутро изнывало от паники, от того что я вновь испытала неописуемый страх за его жизнь, как тогда во время пожара. — Если с тобой, что-то случится, я тебя убью, недоумок! — тихо всхлипнула я, поджав дрожащие губы. Я понимала, что он все равно уйдет если захочет, а так будет больше шума. — Ты обещал, помнишь? — Помню, ты тоже помни. — я с силой сжала рот, из которого вырывался дикий крик. Наши глаза вновь столкнулись напротив и я неуверенно подошла ближе к мужчине. Руки вжались за широкие плечи, не желая выпускать куда-то. Он обнял меня в ответ, выслушивая бешенное дыхание и всхлипы в шею. Ладони медленно расслаблялись. Его силуэт, провожаемый умоляющим взглядом, растворялся во мраке, скрываясь за поворотом в коридор. На губах остался след от прижатых ладоней, чтобы не завыть на взрыд, как раненное животное. Прямо сейчас я со всем ужасом осознавала, насколько сильно не хочу, чтобы он пострадал, рисковал собой. Всё накопленное в сердце с брызгами расплёскивалось во мне, с подавляемыми всхлипами капало на футболку, всё на что я закрывала глаза, заперев дурацкие ощущения на тяжёлый замок, в надежде что оно испарится само собой. Его колкости, дурацкое занудство стало слишком дорогим для меня, но я всегда отрицала очевидное. Не описать, как меня злило, то что мой мозг вырисовывает острые черты лица, фарфоровую кожу и привычно нахмуренные брови, как душа тосковала и болела за него, из-за чего я и бесилась. Бесилась от странного чувства в груди, сбивчивого дыхания, он нагло завладел всеми моими мыслями, вытиснив всё остальное. Эта слабость и безоружность перед его ликом, чертовски гневали мое самолюбие, то как я бездумно бегу вслед за серебряной макушкой, даже в огонь. Он стал моими агрессивно прокушенными в кровь губами и поводом наплевать на собственную жизнь, ибо без его сердитого фырканья и легких прикосновений, я задохнусь. Ненавижу белобрысого Сенджу до душераздирающего стона. Я бессильно сползла по стене, судорожно раздумывая что же мне делать. Но времени не осталось. Отчётливо вновь раздались выстрелы, быстрые, четкие и пробирающие до костей. Страх сковывал мыслительные процессы и я уже корила себя за, то что отпустила его шершавую ладонь. Я ощущала немой ужас, а инстинкты так и вопили не двигаться со своего угла не на шаг. Решение само моментально пришло в отключившейся мозг, но с опозданием, ибо ноги уже несли меня прочь. С такой скоростью я еще не бежала, даже не успевая разглядеть, что-то перед собой. Чем ближе я неслась к распахнутым дверям, тем меньше хотела увидеть, последствия предыдущих выстрелов. Они прозвучали где-то дальше, будто на улице, заглушаемые шагами и глухими разговорами. В лицо ударило свежее дыхание зимы, к волосам и ресницам приставали холодные снежинки. Входные двери были распахнуты настежь, на ламинат падал прямоугольник, освещая его периметр в кромешной темноте. Но этого хватило. Грудь сжалась от нехватки воздуха, когда на холодном полу блестели багровые следы, ведущие на улицу. Не следы отпечатков обуви, а следы босых ног. Рядом красовались располосованные подтёки, словно кто-то хаотично извозил пол в крови или тащил чье-то тело. След быстро вывел меня наружу, в сад, тонкая ткань носков тут же намокла от ледяных прикосновений по хрустящем снегу. Кожу обдало морозом, заставив дернуться и ускориться сильнее. Снег пропитанный алой жидкостью редел, выведя меня за главные ворота. Крыша поместья давно осталась позади, когда я шмыгнула через ворота. Я не знаю, сколько занял весь пройденный путь, но наш сад был невероятно обширным и длинным, я боялась не успеть. В ушах зазвенело, в нескольких метрах от меня завизжал залп из нескольких выстрелов. Это было столь близко, что на секунду я подумала, что попали по мне, но я продолжила бежать. Освещаемые лунным светом две фигуры, находились друг от друга на приличном расстоянии, одна из которых стремительно падала в снег, а вторая согнулась, вытянув остывающее оружие перед собой. — Тобирама! — как можно громче завизжала я, как истеричная, даже не разобравшись, кто замертво свалился вдалеке. Я не была верующей, но упрашивала небеса, чтобы мои страхи оставались ими, не сбывались. — Тобирама! Навзрыд я захлебывалась слезами, даже забыв о том что почти совершенно раздетая и босая проваливаюсь в сугробы по колено. Секунды затянулись, будто в замедленной съёмке. — Дору! — сердце остановилось, а меня готово было вывернуть наизнанку от накатившего счастья услышать хрипловатый голос, почти рядом. Он стоял в считанных метрах, прижимая руку к животу, вся фигура оставалась в тени. Со рта вырывались клубья пара. Я за считанные мгновения подлетела к альбиносу, с силой прижавшись к тёплой груди и уткнувшись замерзшим кончиком носа в горячую шею. Как будто, чтобы удостовериться, что его сердце бьётся, я беззвучно всхлипывала, наполняя тёмную водолазку слезами радости. Сильные руки прижали меня в ответ, а в макушку уткнулся острый подбородок. — Т… Тобирама… — ошарашенно проскулила я, ощущая, что он становится тяжелее, от того что бессильно скользил вниз. Белая футболка пропиталась влагой, пока я с ужасом уставилась в медленно прикрывающиеся белыми ресницами красные очи. Жгучий снег обжог мои ноги, когда я свалилась на снег, усадив на свои колени тяжелое тело и запрокинула беловолосую голову на свою грудь, крепко прижав. Кровь струйками сочилась между моими пальцами, даже если я сильнее вдавливала ладонь к его животу. Приоткрытыми глазами он смотрел на, то как солёные слезы реками лились с моих глаз, капая на белоснежное лицо. — Потерпи, пожалуйста, я сейчас… — язык заплетался, а голос дрожал, не вселяя ни капли уверенности. За нашей спиной раздался оглушительный взрыв, я прижала тело альбиноса сильнее, вообще не соображая в кошмаре не нахожусь ли. Судьба решила посмеяться мне в лицо от произнесенных слов, по-дурацки ткнув пальцем в такую неудачницу, как я. Это неописуемо, я не знала, что делать, как быть, впав в очередной шок. Итама, он был внутри… — Дору… Ты замерзнешь… — слабо проговорил беловолосый, все так же спокойно разглядывая что-то в моих заплаканных глазах. — Т-ты… Даже сейчас зануда… Это должно быть последним, что сейчас должно волновать тебя! — тоскливо улыбнулась я, прижимая его как можно крепче, чтобы он сам не замерз. — Даже и не думай умирать… Я знаю, что ты это переживёшь… Ты дал мне обещание… Потерпи пожалуйста… Помощь скоро приедет… А когда оправишься, я тебя прибью, понял? Из-за тебя уже устала волноваться. — Так же, как и я… За тебя… — уголки бледных губ слабовато дёрнулись. Мою щеку приятно обожгло холодным прикосновением ледяных пальцев, перемазанных в алой крови. Я изумленно застыла, рефлекторно прижавшись к широкой ладони, с болью не сводя глаз с бардовых огоньков, что угасали сильнее. Прикосновение стало сильнее, притянув ближе, сухие губы нежно коснулись меня. Душа извивалась от переизбытка эмоций, заставляя сердце неистово трепыхаться, как птица в клетке. Мир прекратил существовать, ровно как и малейшие мысли, пока мы растворялись в поцелуе, о котором я не могла и мечтать. Я не испытывала этого ранее, пестрые бутоны расцветали в груди, а лицо зажглось пламенем, пятнами раскрасневшись, когда горячий язык скользил, а его губы с нежностью накрывали мои, в его руках я оказалась неопытной и слабой, но впервые любящей. Подобно, как сейчас мое сердце никогда не жаловало так быстро биться в чью-либо сторону. Похоже, я и вправду, впервые безнадежно влюбилась.