"Та свадьба, всё изменила!"

Сегодня было по-зимнему холодно. Тоскливая стужа пробирала кончики пальцев до кости, когда я не наткнулась на ещё ночью мирно спящего Тобираму. Его отсутствие я ощутила на себе, как холодным острием лезвия, полоснувшего прямо по сердцу. Я знала, он работал. Но дом потерял, тот домашний уют без его бархатистого голоса и размеренных шагов по паркету. Я сонно перевернулась на бок, обняв щёлоковую подушку. Дорогие ткани насквозь пропитались его запахом, что я взяла в привычку вдыхать, всякий раз при объятьях. Это был его особенный запах, в районе груди, ключиц, шеи, от которого, честно говоря я начинаю дуреть… Парфюм же, которым он любил пользоваться оставлял свой невидимый след, но не так действовал на меня, хоть я и в детстве всегда говорила: «мой муж, будет пшикаться этим одеколоном!», стоило Минато сводить меня в магазин парфюмерии. Не мудрено, я вообще раньше не отличала все эти душистые водицы. А сейчас, я могу с огромным отрывом выиграть у собаки, если вдруг те отправятся на поиски Сенджу. Как я и полагала, со мной осталась охрана, что с одной стороны было успокаивающе, а с другой я ненавижу посторонних людей из-за недоверия ко всему сущему. Он вернулся в за полночь. Радости моей не было конца и края, ведь все отлично знают о том, что Тобирама дотошный трудоголик. Однако, вернулся, как и обещал, в срок. — Сильно соскучилась? — ласково спросил мужчина, расстёгивая рукава пиджака. Я давно лежала на краю кровати в ночном одеянии и терпеливо рассматривала, чуть приуставшие, темные глаза. Фыркнув, себе под нос, я дернула подбородком и обиженно скрестила руки на груди, отвернувшись от нахала на другой бок. Да, манипулятор — я. Хоть, ты лопни, хоть ты тресни, но получать своё, я люблю и по сей день. Эта дурь проснулась во мне с самого детства, из-за чего, все старшие в доме дали мне весьма оригинальную кличку: «лисья морда». — Значит сильно. — раздался обжигающий шёпот над самым ухом, от чего спина тут же покрылась приятными мурашками, впрочем, как и щёки пылающим румянцем. Он не видел моей красной мины, но точно знал, что долго я не продержусь и сама прыгну к нему. Что уж скрывать, я и сама это знала, но старалась всё ещё не дергаться и продолжала строить обиженку. Чуть шершавая поверхность ладони легла на моё плечо, невесомо сжав. С моего лба скатилась вспотевшая капля и я поджала губы, чтобы не пискнуть, когда почувствовала горячие губы на шее, то как рвано он дышит и медленно водит пальцами с плеча, всё ниже и ниже, остановившись на талии. — Тц! Черт! — всё-таки сдалась я, стоило ему незаметно скользнуть под ночнушку и провести по линии позвоночника, заставив меня рефлекторно выгнуться. Естественно, он заметил такую бурную реакцию и продолжил мучать меня, массируя спину, целуя в шею и плечи. Ему, похоже надоели мои прятки, так что он резко развернул меня с бока на спину, нависнув сверху. Белоснежное лицо не выражало почти ни единых эмоций, однако в этой пелене я разглядела разрастающиеся пламя любопытства и легкую ухмылку. Состряпав сердитую гримасу, я приподняла бровь, не предпринимая попытки продолжать. Тобирама несколько секунд искал, что-то в моём взгляде, затем просто легко, касаясь подушечками пальцев провел по середине бедра и приблизился ко мне. Реакция долго не заставила ждать мучителя и я вновь залилась краской, мысленно подписав добровольное согласие на дальнейшие действия. Так видел он, но я же только и ждала этих прикосновений, греющего взгляда и его самого. Несколько аккуратно и нежно сухие губы коснулись моих, выжидая ответа. Я неподвижно лежала, тяжко вздохнув. И, когда он уже хотел отпрянуть, мои руки быстро оплели сильную шею, резко углубив воздушный поцелуй в более страстный. — Каждый раз, ты найдешь, чем удивить меня. — в самые уста прошептал альбинос, позволяя себе, уже без тени сомнений нагло рыскать по моим бедрам руками. Внутри всё напряглось. Его касания по всему телу, быстро сбили моё ровное дыхание, заставляя вздыхать всё чаще и громче. Запрокинув шею на подушке я блаженно прикрыла глаза, погрузившись в настоящую нирвану. Сердце кричало от трепета и блаженства, когда грудь сжали, оставив мокрый след, начинающийся ещё с шеи. Я тонула в его объятьях, полностью доверившись и отдавшись этому сладостному мгновению. Низ живота адски горел и напрягался от возбуждения и желания. В горле застыл стон удовольствия, ощути я касание между ног, волной распространяющиеся до самого подсознания. Температура зашкаливала за нормальный показатель, тело горело пламенем преисподней, когда горячий язык ласкал моё женское начало, доставляя ни с чем несравнимую негу. Я знала, что некоторые мужчины пренебрегают таким ласкам для своих женщин, аргументируя это ничем, когда сами вообще не против получать тоже в ответ от партнёрши. Только вот для себя я вынесла одно — мужчина, не умеющий и не желающий принести удовольствие любимой женщине, не заслуживает любви от неё. О какой неохоте может идти речь, если дело идет о любви? От такого процесса обе половинки, должны равносильно получать порцию экстаза и умирать в объятьях друг друга. Чем выше любовь, тем ниже поцелуи. — Тобирама… — промычала я в бреду, потянувшись к нему. Пальцы запутались в серебряных локонах, ощутив бархатистую поверхность его скул наши уста слились между собой. — Я тебя очень люблю, милый. — И я тебя, дорогая. *** Эта неделя летела слишком искромётно и незаметно. Только с ним я позабыла о боли и мучении, погрузилась в страну грёз. Тобирама частенько пропадал на работе, радуя меня своим присутствием только, когда сиял лунный свет. Тоже произошло и тогда. Внезапно я проснулась, посреди глубокой ночи, почувствовав, как горло раздирает жуткая жажда. Шлёпая по гладкому полу я жадными глотками заткнула желание и побрела обратно. Проходя, мимо комода я случайно бросила взор на мобильник Тобирамы и задумчиво застыла. Это было идеальной возможностью. Сенджу крепко спал, равномерно дыша. Я взяла телефон и на последок оглянулась для достоверности сна Тобирамы, когда выходила из спальни. Под светом ночника я, как можно тише капалась в ящике, в поисках нужного устройства. Корпус, уже был отдельно и я успешно установил картридж в нужный отсек. Вроде незаметно… Прости, Тобирама, но я не смогу уснуть в догадках, не учудил ли ты чего, угрожающее своей жизни. Тогда, я груз с плеч сбросила, спокойно уснув. До моего отъезда оставалась два дня, поэтому план рисковал провалиться, однако вот. Поэтому, когда мы прощались, мне было не так горько и грустно. Мито встретила меня со счастливой улыбкой, распахнутыми объятьями и чуть выпирающим животиком, что я ощутила при обнимашках с девушкой. — Очень тяжело? — полюбопытствовала я, усевшись с тётей рядом на мягкий диван, уставившись на её животик. — Пока, что всё очень даже неплохо! Не тошнит даже! Вот только… — белозубая улыбка стала ещё шире и Мито хихикнула, заметив, моё лицо, успевшие сменить умиление на: «Я убью всех!» -… хочу облизнуть рельсы железной дороги. — Чего?! — не на шутку ошалела я, от такого странного желания, пускай и беременной особы. Селёдка с йогуртом — терпимо, огурец со сгущёнкой — хорошо… Да, хоть белый шоколад! Извращенцы всякие есть, но облизать железную дорогу… — А это обязательно? — Нет, но… — всё ещё улыбаясь проговорила она. — Но меня распирает, я хочу откусить солоноватый кусочек этой чертовой железяки! Вот ты хотела мел съесть помнишь? — Да… Кажется, я теперь поняла. Беременеть мне нельзя, я ведь на твоём месте облизала бы. Вспомнив, то как я хотела съесть чёртовы стены в подъезде Сакуры, потому что те пахли известкой и краской, я поняла — если я буду беременной со мной будет ситуация похлеще, чем с Мито. Мы продолжили смеяться с таким нелепостей, запивая ароматными чаем, ожидая скорого присоединения Карин в нашу компанию.