Невозможное дитя

Вдалеке играла инструментальная музыка, вход в особняк или дворец, где должен был состоятся торжественный вечер в честь аукциона, был освещен прожекторами, ко входу тянулась красная дорожка, и десятки дорогих автомобилей то и дело останавливались на ее краю, чтобы явить миру еще одного прибывшего богача. Локи смотрел на это с крыши соседнего здания и выжидал момента. Или делал вид, что выжидал, а на самом деле, думал о том, что без объяснений ушел и даже с дочерью не попрощался. Он не собирался оставлять ее надолго одну, хотя бы потому, что особо не верил в то, что Сириус, балбес, мог особо уследить за упрямой девочкой, которая уже, наверняка, кипела от злости и бешенства за то, что он ее бросил. Но… Другой был неумолим, и Локи должен был действовать. Или хотя бы делать вид, что он действует. — Ммм, — невольно вырвалось из его рта, когда висок пронзила боль, когда он вновь пытался вырваться из пут, которыми его разум был опутан. Локи сжал переносицу пальцами, стараясь унять боль, и другой крепче сжал скипетр в руках. Камень на его верхушке засиял ярче, а зрение на миг будто затуманилось, и вместо крыши он краем глаза увидел очертание знакомого пустынного пейзажа и Другого, который таился за одной из скал, предупреждающе скалящегося на него. Эбони Мо, стоящий рядом с ним, насмешливо усмехался, но это был лишь миг, и все вновь исчезло. «Проклятие! Теперь они вдвоем за мной наблюдают!» — застонал он про себя, но отвлекся, ощутив, как за спиной встал Сокол и настороженно произнес: — Босс? Все в порядке? — Да, — отрывисто сказал Локи и предупреждающе поднял руку, когда тот вновь открыл рот. — Сосредоточься на своей миссии и не задавай вопросов, Сокол. Бартон закрыл рот, но явно был недоволен. Кто бы мог подумать, что спец. агент ЩИТа окажется, под влиянием скипетра, такой заботливой наседкой?.. Мужчина хотел уже было вернуться на свою позицию, но Локи, несколько мгновений пожевав губу, вновь его окликнул. — Стой! Сокол… Прежде, чем мы приступим к последней фазе моего плана… Ты должен послать людей, которые… снизят эффективность и мощь реактора Старка, — еле слышно сказал Локи, чувствуя, что из-за его слов, которые ему буквально приходилось выдавливать из себя, чтобы обойти ограничения, связавшие его язык, начинала вновь нарастать боль в висках и затылке. Сокол непонимающе поднял бровь. — Босс… — начал он, но Локи вновь его перебил. — Сделай как я говорю и ничего не спрашивай, - строго сказал он. Наконец Бартон кивнул. — Есть, сэр, — сказал он и растворился в тени, чтобы перебраться ближе к крышам, откуда был прекрасный обзор на хранилище. Сам Локи еще пару секунд постоял на крыше, а потом по его телу прошла зеленовато-золотая волна, и его облачение сменилось на костюм, более подходящий обстановке, а скипетр превратился в трость. Пора было начать представление, и он наделся, что эти смертные окажутся именно такими, какими обычно бывают герои и не опоздают на него. В конце концов, им отведена в нем не последняя роль.

***

Уже сидя в воздушном транспорте, привязанный ремнями, Локи смог незаметно выдохнуть. Бой был краток и больше показушный, чем настоящая битва, но после последней беседы с Другим, раны на спине открылись и не переставали ныть и кровить, так что и это было подвигом. Он даже сейчас чувствовал, как горячая кровь тонкими струйками течет по его спине и впитывается в ткань. Это явно был результат магии Мо, чтобы его наказать за оттягивание времени, но Локи не собирался об этом сожалеть. Он даже не слышал о чем толком болтали эти смертные с чьей оценкой Сокол не ошибся, и они явно были готовы вцепиться друг другу в глотки, если бы не общая цель. Особенно выделялся Энтони Старк, так же известный как Железный человек. Очень уж старался поддеть бедного капитана, который его даже не узнал. Встреться они при иных обстоятельствах, Локи бы даже понравился этот колючий человечишка. Но тут раздался звук грома и что-то внутри него оборвалось. Локи наклонился чуть вперед и поднял голову к потолку. Ему не нужно было быть вельвой, чтобы понять, что этот гром не был обычным природным явлением, а предзнаменованием прихода… — Что с тобой? Испугался молний? — спросил Роджерс, заметив его движение, и Локи, криво усмехнувшись, ответил: — Скорее я не в восторге, что за ними последует. И это мягко сказано. Он был уверен, что Радужный мост все еще сломан, и путешествия из Асгарда были ограничены. Уж тем более для Тора. Но его появившаяся внушительная фигура с молотом на перевес, едва был опущен трап, явно доказывала, что он все же нашел путь сюда. И Локи проклинал свое предательское сердце, которое на миг стало чуть легче. Но только на миг. Когда этот олух весьма грубо дернул его вверх, разрывая, как бумагу, ремни, которыми он был пристегнут и, схватив его за шею, потащил за собой, Локи лишь хотел всадить ему кинжал меж ребер. А после того, как тот швырнул его прямо больной спиной на скалу, отчего у Локи на секунду в глазах потемнело, а с губ сорвался едва слышный стон, и первым делом спросил, где Тессеракт, это желание стало все более явственным. — И я по тебе скучал, — с вынужденным смешком выдавил Локи, смаргивая мушки перед глазами и стараясь не застонать от боли. — Думаешь я в игры играть пришел? — сердито рыкнул Тор и сделал шаг к нему, крепко стискивая молот. Локи издал еще один смешок, чтобы скрыть неуместную горечь, которая поднялась в его душе от понимания, что Тессеракт — это единственная причина тому, что Тор здесь. — Сказал бы спасибо, — с фальшивой веселостью сказал он и кое-как смог сесть. — Без Радужного моста Всеотецу пришлось потратил много сил, чтобы отправить тебя сюда. На твою любимую Землю. Его голос был полон презрения, и не в последнюю очередь на себя же за то, что он посмел даже на миг подумать, что этот олух сюда пришел ради него, и что он вновь показывает свою слабость, ибо даже такое элементарное движение, как принятие вертикального положения, было для него затруднительным. Тут, когда он все же смог приподняться, Локи услышал характерный звук падения Мьельнир на землю, и уже через секунду его, как котенка, за шиворот, на ноги поднял Тор. Он уставился на него своими проклятыми щенячьими и пронзительными глазами, которые некогда сломили волю Лили Эванс, а потом этот чертов идиот обхватил его шею знакомым жестом, и, дрогнувшим на секунду голосом, сказал: — Я думал, ты умер. — Ты скорбел? — выплюнул Локи, ни на мгновения не допуская мысли, что это действительно было так. — Все скорбели, — хмуро ответил Тор, и тем самым убил любую каплю тепла в Локи по отношению к нему. Ибо это была ложь! Наглая и лицемерная ложь! Никто бы не стал скорбеть по монстру, которым он был. Никто бы не плакал о смерти нелюбимого принца. Он более чем уверен, что в Асгарде даже устроили пир в честь его «кончины». А этот болван, небось, радовался больше всех, что ему больше не нужно беспокоиться о младшем брате, который и не брат ему вовсе. «Любовники — это и то более реальное к тому, чем мы были, чем братья», — ядовито подумал Локи и, когда этот олух упомянул Одина, их отца, он скривился и, выставив вперед палец, процедил: — Он твой отец. После чего, оттолкнул его руки от себя, и невесомо коснулся своей спины, которая невыносимо горела и по ощущением была влажной от крови. Локи прошел мимо Тора, и спустился чуть ниже по склону, горько произнес: — Он сказал тебе, кто мои родители? — Мы выросли вместе, — поэтично начал Тор у него за спиной. — Вместе играли, вместе шли в бой… Неужели ты ничего из этого не помнишь? Локи хотел сказать, что это все ложь, как и фальшивая скорбь золотого сына Асгарда, что он помнил лишь тень, которой он был в лучах его величия, но вместо этого, та его часть, что была обижена и которой было больно на миг возобладала над ним, и он ядовито выпалил: — А еще мы были «чудесными» любовниками. И обернулся, принимая облик Лили, в тоже время кляня себя на чем свет стоит. Ведь какого Хеля он только раскрыл свой рот?.. Впрочем, лицо Тора того стоило. Его глаза стали идеально круглыми, кожа стала бледной, а челюсть отвисла почти до самой земли. — Что с тобой? — издевательски пропела Локи голосом Лили и тряхнула своими рыжими волосами. — Я думала, что… Как ты там говорил? «Нет девы прекраснее, чем ты, огненная Лилея». А выходит врал? А? — Это не смешно, — прорычал Тор явно все еще не веря в то, что видит и что это может означать. В его тоне, под слоем злости, было столько ужаса, что будь Локи в более благодушном настроении, то рассмеялась бы. Но это было не так. — Конечно, нет, идиот! — крикнула вдруг Локи, сжав кулаки по бокам. — Но твой отец, когда наказывал меня, забирая мою память и заковывая меня в эту плоть, после чего отправляя жить в Мидгард, явно думал что это так Локи издевательски пожал плечами и фальшиво-сочувственно добавила: — Ну, или просто не рассматривал возможность, что его тупой сын именно в этот период умудрится решить прогуляться в мир, где почти не бывал, и поимеет своего проклятого, в тот момент, приемного брата!.. Она развела руки и ядовито продолжила: — Теперь ты доволен, о великий Тор? Ты не только всю жизнь мне повелительно велел "знать свое место", которое было где-то под твоим сияющим присутствием, но и буквально указал мне на него. Кстати, что ты здесь вообще тогда забыл, болван?.. Какого Хеля тебе в Асгарде не сиделось? Но Тор был растерян и не знал, что сказать. Хотя нет. Он не был растерян, он был в шоке, ужасе и растерянности. Он ведь... ведь... Норны. Между ними повисло молчание: гнетущие и тяжелое. А их взгляды: один раскаявшийся и виноватый, а другой злой и униженный, не отрывались друг от друга. — Я… — тихо начал Тор и сделал робкий шаг вперед. — Локи, прости… Я не знал. Я просто… Тогда я просто проспорил друзьям, что… — Сможешь очаровать и затащить в постель мидгардку? — презрительно выплюнула Локи и вновь потянулась к спине, которая болела все сильнее. Удары Тора никогда не были нежны, даже когда тот старался быть аккуратнее, чего он в этот раз явно не делал. — Что смогу провести день в Мидгарде и выжить без своего титула и силы, — смущенно пробормотал Тор, чей взгляд был все так же потерянный. Факт того, что они переспали явно сломал его и без того немногочисленные извилины и ему было трудно усвоить все то, что ему открылось. Локи фыркнула. — Ну конечно! Кто бы сомневался, что именно ты и твои тугодумы-друзья, могли придумать нечто подобное, — насмешливо сказала она и, поднявшись вновь в гору, со стоном присела на скалу. — Тебе больно? — обеспокоенно спросил Тор, кажется, забыв, что он тут как бы за тем, чтобы выпытать из него, где Тессеракт. — Нет, я в экстазе оттого, что ты мной пытался выровнять ландшафт, — процедила Локи и попыталась вернутся в свой мужской облик. Но сейдр отчего-то стал сбоить и вместо этого бог перевоплотился в свой уже привычный женский облик, хотя и в более подходящем этому телу наборе доспехов, а сил, чтобы перекинуться еще раз у Локи просто не осталось. Судя по тому, как благодарно сверкнули глаза Тора, он был рад, что Локи более не носил лик его былой любовницы, отчего оборотню вновь захотелось врезать этому остолопу. Впрочем, смущение при виде этого облика на его породистой морде сполна компенсировало это чувство. — Локи… — произнес Тор, вероятно, решив как можно быстрее замять этот инцидент и вернутся к теме с которой они начали. — Я искреннее прошу прошения за то, что я с тобой невольно сделал, и чем, бесспорно, тебя унизил, но… Где Тессеракт? «Вот тебе и все», — отчего-то подумала Локи и скривилась. — Ну естественно, — желчно сказала она. — Подумаешь происшествие какое. Тут и пары извинений хватит. Тор стиснул зубы. — А что ты хочешь, чтобы я сделал? — рыкнул он, махнув рукой. — Я не могу изменить того, чтобы было в прошлом. Поэтому давай забудем это и… — О, нет, — язвительно сказала Локи. — Такое я не забуду. «Особенно, если учесть то, какие плоды дала одна ночь нашего безрассудства», — подумала она, но скорее с нежностью, чем злостью. — Так вот почему ты хочешь разрушить дорогой мне мир? — взревел Тор. — В отместку за свое унижение?! Он мотнул головой, как чертова собака, ткнул пальцем в сторону Локи и яростно добавил: — Нет! Не бывать этому. Земля под моей защитой, Локи… На что женщина лишь рассмеялась. — Защитой? — воскликнула она и, резко встав, насмешливо сказала: — Да люди стадами забивают друг друга. Каждый день и каждую минуту. Тут войны происходят чаще, чем ты успеваешь моргнуть. И даже в эту секунду, пока ты тут слюни разводишь, возвышаются новые диктаторы и устраивают расправы над теми, кого ты, якобы, защищаешь! «И в одну из них хотят втянуть нашу дочь, если я хоть что-то не сделаю», — добавила она, но тут уже смогла попридержать язык. Как бы ни было мерзко, но ей все еще может пригодиться помощь Тора, чтобы как минимум избавиться от влияния и уз, которые ее связывают, а там можно будет его убить. Уж дочери она придумает, что рассказать про настоящего отца. Что-то непременно красивое и трагичное. — И ты хочешь взять кнут, которым сможешь обуздать этот «скот»? — с мягкой насмешкой сказал Тор, будто не верил, что она сможет это сделать. — Почему нет? — чисто из упрямства сказала Локи и пройдя мимо него, посмотрела вниз, прямо в пропасть, которая раскинулась под скалой. Ее голова тут же закружилась от высоты, которую ее тело теперь инстинктивно боялось и ей пришлось отвернуться, пока к горлу не подкатила тошнота. Она повернула голову к Тору и холодно сказала: — Я видела миры о которых ты и не ведаешь. Я уже давно выросла и стала чем-то большим, чем твоей жалкой тенью. «Я стала матерью, к примеру», — про себя подумала Локи, но, опять же, оставила это при себе. — Ты не понимаешь истинной сути правления. Трон тебя погубит, бра… сестра, — как можно спокойнее сказал Тор в последнюю минуту исправившись. Это было странно, прежде этот болван не удосуживался прислушаться к ее просьбам именовать ее сестрой, когда носила этот лик, а лишь насмехался. Но уже было поздно. Дни, когда это было для нее важно, уже давно прошли. Теперь ей было плевать, да и не сестра ему Локи. Не будет ею и никогда не была, как и братом. Их давно уже разделила пропасть, кровь и дитя, которое не заслужило именоваться кровосмесительным плодом, хотя подобные узы и не связывали ее и Тора. — Ох, зато ты ее зришь в корень, — насмешливо воскликнула Локи и развела руки в сторону. — Твой поход в Йотунхейм был прямо-таки решением истинного царя. Тор зарычал и шагнул к ней, вновь схватив за шею, сквозь зубы сказал: — Хватит! Откажись от этой ядовитой мечты. Вернись домой, Локи. Последнее было сказано мягко и даже умоляюще. Так, как она жаждала услышать, когда провела в плену первые недели и все еще надеялась, что за ней придут. Но никто не пришел. А теперь было уже поздно. Какое же отвратительное слово! Казалось, оно ее теперь преследует, ибо почти везде было поздно. Поздно вышла ложь Одина на свет, поздно она вспомнила о дочери, поздно притащился проклятый Тор со своими мольбами… Поздно, поздно, поздно! — У меня нет дома, — мертвым голосом сказала Локи, хотя и лукавила. У нее был дом и у него были глаза идеальной комбинацией ее глаз и тех, что смотрели сейчас на нее с лица Тора. Который вновь набычился, и, как и каждый раз, когда не мог ничего добиться словами, схватился за молот и, направив его на нее, грозно сказал: — Слушай сюда, сестра… Но прежде, чем он договорил, его с ног сбила красно-золотая вспышка и утащила куда-то вниз. Что не помешало Локи приподнять бровь и невинно сказать в пустоту: — Слушаю. Раздавшийся в ответ громкий звук падения был ей ответом и бальзамом для ее сердца, которое было ранено тем, как грубо с ней обошелся Тор. Во всех смыслах этого слова. Но, впрочем, зачем довольствовать лишь этим, когда вот-вот начнется новое шоу?..