Невозможное дитя

Локи просыпался медленно, словно его сознание продиралось сквозь кисель, а глаза открыть смог только раза с четвертого, так как веки были невыносимо тяжелыми. И первым делом он увидел светлый потолок в комнате, которую он занимал в Годриковой лощине. Ему понадобилось несколько минут, чтобы вспомнить, почему его это так удивило, и вообще хоть что-то вспомнить о последних днях. …летающая крепость… …Тор… …Другой, потерявший терпение… …потеря контроля… …измученная Сигрид… При мысли о дочери и следах пыток, которые он у нее видел, Локи резко сел в кровати и с трудом удержался, чтобы не повалиться назад из-за сильного головокружения, которое внезапно настигло его. Тело было тяжелым и каким-то чужим, но немного сосредоточившись, он понял, что это результат истощения и усталости. Он все так же не чувствовал, чтобы им кто-то управлял, а когда он робко исследовал навязанные ему Другим узы подчинения, то нашел лишь обрывки от них и тишину. Благословенную тишину. Никакого шепота, никакого голоса или поводка на глотке. Никакого присутствия, которое могло в любой момент ударить во всю силу по болевым рецепторам во всем теле и свести с ума, даже без личного нахождения поблизости от него. Он был, наконец, сам себе хозяин. Против воли с его губ сорвался тихий всхлип, и Локи прикрыл рукой рот. Он терпеть не мог слабости, которой за последнее время и так показал слишком много, но облегчение было столь велико, что он не мог сдержать эмоций. Его плечи, которые в кой-то веке, как и спина, начали заживать, мелко тряслись, а лицо, по которому бежали ненавистные слезы, он закрыл руками. — Тебе больно? Они опять тебя мучают? Что?.. — ворвался вдруг в его уши взволнованный голос и, мгновенно убрав руки от лица, Локи увидел, как в комнату ворвалась его строптивая девочка в нелепой пижаме с мишками. Ее косы опять были растрепаны, на носу, виске и шее виднелись заживающие царапины, белки глаз больше не были вишневого цвета, слава Норнам, хотя сами глазища были сонными, будто она только проснулась, а ее тонкая фигурка пару раз дернулась от мелких непроизвольных судорог. Девочка быстро приблизилась, смотря на него полными заботы глазами, и едва она оказалась в пределах его досягаемости, Локи без труда схватил ее и повалил на кровать. Сигрид взвизгнула от неожиданности, но не вырывалась. Локи осыпал ее недовольное лицо парой легких поцелуев, чувствуя, как губы расплываются в улыбке, и крепко прижал к себе. В этот момент ему было плевать, как закончилось нападение, как они вернулись сюда, и что вообще происходит во всей вселенной. Только девочка в его руках, разум свободный от всех оков и эта кровать. Вот где сосредоточился весь его мир. — Ты сейчас в порядке? — робко спросила Сигрид, когда они улеглись друг напротив друга, зарывшись в одеяло и подушки. Локи едва заметно улыбнулся и, отведя прядь волос, которые упали девочке на лоб, он, любуясь лицом дочери в свете солнца, падающего из окна, поразительно честно ответил: — Я устал, у меня все болит, но да, сейчас я в порядке. — Больше тебя никто не мучает? Не роется в голове и все такое? — упрямо продолжала спрашивать девочка. Нет, она видела, что глаза ее родителя вновь были зелеными, без всяких голубых крапинок, и без следов былого безумия, но все же не могла унять беспокойства и не верила, что все так просто закончилось. Ну не совсем просто, конечно, но… — Нет, — со смешком сказал Локи и потрепал девочку за щеку. — Наседка моя. Тут его взгляд стал серьезным, а его пальцы коснулись царапины на носу. — А вот что с тобой, милочка? Откуда столько боевых ран? Почему ты вообще покинула стены этого дома? Где нашла Пожирателей? И как оказалась в городе на другом конце света?.. - укоризненно выпалил он один вопрос за другим. Сигрид растерянно моргнула и надулась. — Это долгая история, — растягивая слова, протянула она, но острый взгляд божества быстро подавил ее даже малейшее сопротивление, и, с обреченным вздохом, она начала свой рассказ о кратком плене, побеге, встрече с Воландемортом… — …а потом в меня попал Круциатус, и мне так захотелось оказаться где-то далеко… — тихо бурчала она в подушку и старалась не смотреть в потемневшие от злости глаза напротив. — …и «хоп!», я оказалась, как потом узнала, в башне Тони Старка в самом центре Нью-Йорка. Ну а дальше ты знаешь. Кстати, сюда мы вернулись так же. Халк ушел, а потом ты потерял сознание, и мне захотелось домой. И «хоп». Мы здесь. Локи был поразительно спокоен выслушав рассказ своего несносного ребенка. Снаружи. Но внутри бушевала буря и желание убивать, причем без всякого влияния скипетра. Желательно тех идиотов, на руках которых красовалась метка, а особенно их главаря. Как они посмели пытать его ребенка!.. Непростительным, а не абы чем! Она же еще совсем дитя, и не сковывай ее заклятие, которое он по дурости наложил на нее, будучи Лили, да расти она как ас или того младенцем бы была. Твари! Смерть их будет бесспорно долгой и отвратительно мучительной. Сделав над собой усилие, Локи отогнал кровожадный туман, который окутал его разум. И, задвинув мысли о всех тех способах, которым он собирался убивать чистокровное население магического мира, решившего встать на сторону Темного лорда, он сосредоточился на таинственном «хоп», которым его дочурка перемещалась по всему миру. Впрочем, Локи быстро понял в чем дело, заметив как та теребит медальон, который он ей оставил. Тот самый, что ему когда-то давно вручил с гордым видом Тор, вернувшись из первой своей поездки в Ванахейм, куда Локи не смог отправиться ввиду тогда еще совсем юного возраста. Этот дурень нашел эти парные медальоны на тамошнем рынке и, вложив внутрь прядь своих волос в один из них, подарил его обиженному Локи, сказав, что так часть из него всегда будет рядом, и они никогда по-настоящему не расстанутся. Тогда он был от них в восторге и, срезав прядь своих волос, отдал их Тору, чтобы… Норны, как они были глупы и молоды!.. Хотя это не помешало ему таскать этот медальон почти не снимая, и даже падая в Пустоту, тот был с ним. Другой, Мо и остальные пытались его снять, но цепь была зачарована так, чтобы только он смог ее снять, и тот момент, когда был пленен, Локи наивно не желал расставаться с последним, что у него осталось от дома (да, фальшивого, да, там его почти никто не любил, но он там вырос), который потерял по своей же глупости. А когда пришло время ему уйти, чтобы выполнить приказы Другого, Локи решил его отдать дочери. Он немного поколдовал над ним, и тот, очевидно, сработал. Перенес девочку к нему, когда она была в опасности, а потом перенес их прочь от разгромленного города и читаури, которые вполне могли все еще бушевать за пределами этих стен, и разрушали планету. Хотя он сомневался в этом. Устройство Селвига и реактор Старка были достаточно саботированы, чтобы портал был недостаточно большим для тех же левиафанов читаури и был стабилен не больше часа. К тому моменту, когда явился зеленый монстр, портал уже должен был дестабилизироваться и захлопнуться. Опять же, Тор был жив (Локи был в этом уверен чисто на интуитивном уровне. Как бы ему это ни нравилось, но где бы он ни был, то всегда мог чувствовать, если этот увалень опасно ранен и уж тем более, если тот на грани смерти), а этот болван без боя не сдавался никогда, так что твердо можно быть уверенным, что битва уже окончена. Но что теперь? Титан и его прихвостни никогда не забудут о нем и том, что он «потерял» целых два камня бесконечности. Они будут охотиться за ним, а теперь и за его дочерью, ведь та смело, но глупо отвергла предложение Другого. Да и просто потому, что она его дочь, ей покоя не будет. И нет таких мест, где они могут быть в безопасности, кроме… Асгарда. Нет, во вселенной было много планет и цивилизаций, но жизнь в бегах — это не то, что Локи хотел для своей дочери. Он хотел, чтобы у нее была стабильность, уют и все только самое лучшее, что ей положено, как представительнице королевской крови, пусть даже и незаконнорожденной. Чтобы у нее было место, которое она могла бы назвать домом. А Асгард мог стать таким местом, если Тор ее примет. Он золотой и любимый принц Царства Вечного, так что его простят за такую оплошность и не будут косить взглядом на дитя, которое тот зачал с ним, и даже могут ее полюбить. Сигрид была по большей части добрым и милым ребенком, так что это будет не самым невыполнимым желанием. Вот только ему самому там места нет, как и вообще где-либо. Локи это понимал и сколько бы ни думал, что дочери будет безопаснее в Асгарде, все же был эгоистом и не желал ее отпускать от себя. Он и так упустил уже почти пятнадцать лет жизни Сигрид и не хотел более упускать даже минуты. Тут его тяжкие думы были прерваны жутким ароматом гари, который доносился из кухни. — Что это такое? — хмуро спросил Локи, недовольно морщась. — Сириус блины печет в качестве извинения за то, что за мной не досмотрел и не успел остановить Пожирателей, которые его быстро вырубили и оставили здесь, около калитки валяться, — лаконично ответила Сигрид, которая уже потихоньку вновь начала придремывать, но тут ее глаза широко распахнулись и она села. — Проклятие, Сириус! Локи застонал. — Кто пустил этого идиота к плите? Он же даже чай может сжечь, — пробурчал он и, медленно встав на ноги, поплелся следом за дочерью, уже убежавшей вниз, чтобы убить одну псину, которой не хватало ответственности и мозгов. Локи не мог не поразится, как круто изменилась его роль с несостоявшегося завоевателя Мидгарда до того, кто идет словесно убивать одного анимага решившего спалить дом. И все буквально за сутки. Он надеялся, что за сутки, а не неделю или месяц, ибо он был совершенно серьезен насчет того, что не хотел более упускать и минуты из жизни своего единственного ребенка.

***

Когда битва была окончена, портал закрыт, а враги перебиты, усталые Мстители вернулись в башню, чтобы триумфально захватить главного злодея (Ну кроме Тора, который знал, что с братом что-то не так и просто хотел забрать его домой, да Клинта, который знал то же самое), но никого не нашли. Только разгром и небольшую лужу крови около разбитой стены. — Черт! — выругался Старк и, выйдя на середину того, что осталось от его гостиной, упер руки в бока. — Теперь мне точно шаурмы не видать! А я-то надеялся по-быстрому избавится от Северного оленя и перекусить. Тор нахмурился, чувствуя глубоко внутри разочарование, что Локи все же сбежал, хотя и не удивился, а потом серьезно разозлившись на пренебрежение в словах Старка по отношению к Локи, произнес: — Осторожнее со словами, сын Говарда, ибо я могу с полной уверенностью заявить, что мой брат не тот злодей, что вы ищите. Он был под чьим-то контролем, как Эрик Селвиг и все прочие, так что не стоит его винить во всех бедах. Более того, я уверен, что он ранен, и мне нужно скорее его найти. Черная Вдова, Старк и Стив синхронно подняли глаза и неверяще уставились на Тора. — То есть ты хочешь сказать, Златовласка, что твой брат-дива на самом деле святой альтруист и его просто использовали? — недоверчиво сказал Тони, все еще с содроганием вспоминая с какой нечеловеческой силой Локи поднял его за горло и выбросил в окно. — Прости, но я не верю в это. Клинт тем временем тихо огляделся, чувствуя, как в душе растет беспокойство если не за бога, то за его дочь, которая направлялась сюда, если верить его последнему воспоминанию перед отключкой. Но ее здесь нет. И варианта только два. Либо Локи ушел и забрал ту с собой, либо девочка сюда даже не дошла, пострадав где-то в бойне, которая произошла внизу. — Какого цвета глаза у Локи? — резко спросил он, не желая тратить время на споры и отправиться на поиски маленькой леди. — Голубые, — хором ответили Старк, Стив и Нат, и только Тор твердо сказал: — Зеленые. Тор и… Халк. Это было странно, но с гигантской горой ярости спорить никто не смел. — Вот вам и ответ, — вместо этого выразительно сказал Клинт и развел руки в сторону. Тем временем Старк прищурился и настороженно оглядел с ног до головы, особенно внимательно посмотрев в глаза Клинта, подозрительно сказал: — С чего это ты его защищаешь? Неужто контроль нашего рогатого друга не сломил даже жесткий удар неотразимой Черной Вдовы? Бартон закатил глаза. — Нет, Старк, — раздраженно сказал он. — Я — это я, и никакого контроля надо мной нет. Просто чем больше проходит времени, тем лучше я вспоминаю, что было… тогда. — И что же было? — строго спросил Стив крепче сжимая в руках ремень щита. — Клинт, что ты вспомнил? Лучник чувствовал, как от его еще минуту назад надежных союзников стало исходить напряжение и подозрительность, и вздохнул. Его затопило разочарование, но в принципе он не удивился. Над ним теперь вечно будет висеть клеймо раскрытого агента, и ничего не поделаешь. — Вспомнил, что видел, как он был истощен. Вспомнил, что видел у него раны, которые могли быть только следами пыток. И вспомнил, что Локи сам приказал саботировать реактор, чтобы для длительного стабильного открытия портала не хватило энергии, — устало сказал он. — Портала, который, как вы могли заметить, закрылся сам и был, уж поверь мне, намного меньше, чем изначально задумывалось. И кстати, удар Наташи тут ни причем. Локи сам меня отпустил. Про Сигрид он упоминать не стал, точно зная, что те все еще считают, что она просто ведьма, которую Локи похитил. Ну Тор, может, что-то и знал, но Клинт сомневался. — Отлично, — громко ляпнул Старк. — Был злодей, которого нужно было поймать и все это закончить. А теперь выясняется, что к нам на планету беженец из концлагеря явился! И испортил мой реактор! А еще дырок мне тут в стенах наделал! Ну и что нам теперь делать? Фьюри же с нас теперь живых не слезет! Вину за бойню внизу на кого-то нужно же повесить. А наши рожи там мелькали чаще, чем Локи, который выходит и сам жертва, а не завоеватель, который нам тут хотел вещать о своей славной цели освободить нас от свободы. Так что… — Вполне могут повесить все на нас, как искателей славы и наживы, — практично вставила Наташа. Она бы не удивилась, если бы Совет так и сделал. Как там говорили на ее бывшей родине: «моя хата с краю, ничего не знаю». А Совету не нужны лишние проблемы. Фьюри тоже не станет драть глотку за божка, который ему даже не нравится, особенно без веских доказательств того, что тот не действовал по своей воле. — Но явных доказательств, что Локи жертва у нас нет, — начал Стив и, глянув на Клинта, добавил: — Прости, Клинт, но твоих слов будет мало, ведь… — Я был скомпрометирован, — прямо отозвался Бартон и кивнул, даже не собираясь спорить. — Моего брата никто не будет судить или возлагать на него вину за то, что он сделал под чьим-то влиянием, ясно? — резко сказал Тор, и в подтверждение его слов, где-то вдалеке раздался гром. Стив поднял руки в умиротворяющем жесте. — Я и не предлагаю ничего подобного, Тор, — спокойно сказал он. — Но город пострадал, люди погибли, а мир узнал, что существуют иные формы жизни, враждебные формы жизни. И кому-то нужно будет ответить за это. Кому-то нужно будет дать разъяснение, чтобы избежать всеобщей паники и протестов. Извини, но в данный момент, все указывает на твоего брата, если только он не скажет, кто в ответе за это на самом деле, и ждать ли нам нового нападения. — Но Локи здесь нет, — резонно заметила Наташа, сложив руки на груди. — И где его искать, черт его знает. А чем дольше его нет, тем больше людей будут верить в то, что это все его вина. Так это или нет. — Эмм, — неловко протянул Клинт, почесывая затылок, и чувствуя, что совершает ошибку, а некий бог обмана ему голову оторвет. — Может быть, я знаю, где он может быть, но если мы туда притащим хвост из роты агентов ЩИТа, то думаю он успеет смыться и потом мы его точно не найдем. Все присутствующие переглянулись, пока Тони, наконец, не издал тяжкий вдох и не нажал на наушник, чтобы обратиться к своему незримому дворецкому, который в данный момент был отключен от систем башни. — Джарвис? Активируй протокол «Побег из Шоушенка». Мы, кажется, отправляемся на поиски инопланетного Дюфрейна в… — он глянул на Клинта и, выразительно подняв бровь, спросил: — Куда мы там направляемся? Бартон помялся. — В Англию, — наконец сказал он и опустил плечи, нелепо чувствуя себя предателем. — Страну чая и чопорных зануд, — перефразировал Тони для своего ИИ и хлопнул в ладоши. — А теперь все на крышу, где мы сядем на мой личный джет и свалим отсюда как можно скорее, потому что моя небольшая шпионская програмка засекла агентов ЩИТа, которые уже на пути сюда. Нет, если хотите с ними пообщаться, оставайтесь, но чур, мой бар не трогать. Романофф фыркнула. — Я останусь и попробую объяснить Фьюри обо всех этих новых ранее неизвестных переменных в нынешней ситуации, — сказала Наташа и, кивнула в сторону надувшегося Халка, произнесла: — Большой парень я тоже думаю останется здесь. А вы проваливайте и поскорее найдите Локи. И молитесь, чтобы его репутация Серебряного языка была реальной, и он сможет объяснить все это дерьмо до того, как его попытаются разорвать на части. Наташа заметила мрачный взгляд единственного среди них бога, и гладко добавила: — Невольно вызвав тем самым войну с Асгардом, где мы точно облажаемся, конечно. Еще один раскат грома в потемневших небесах, давал ясно понять, что она не ошиблась, и войне если что быть. Если не с Асгардом, то с Тором уж точно. Впрочем, и с остальными ее словами никто спорить не стал, и они, пожелав друг другу удачи, разошлись. Их миссия еще не была окончена, и они были намерены идти до конца. Пусть и по разным причинам, но с одной целью. Найти пропавшего бога Локи… …и одну юную богиню, которая еще не знает, насколько именно ценна, сильна и в какой она опасности.