Строптивая Сучка:
Небось, опять вчера перепил в баре.
Член не отвалится так много телок снимать?
Волосатый Идиот: Не волнуйся за него, для тебя он всегда готов. Ну так, прикроешь?Строптивая Сучка:
Нет! Пошел на фиг, очкарик недоделанный!
И Ричи прекрасно знал, что может на тебя рассчитывать. Так было и в тот день, когда темноволосый мужчина шел по коридорам студии, неся в руках примирительный бумажный стаканчик кофе со сливками и пакет с какими-то пирожными из вкуснейшей пекарни неподалеку. — Оу, да, конечно, Бев. Я тоже рада, — доносится до ушей Тозиера твой голос, как только тот открывает дверь в вашу обитель. Ты восседаешь в кресле на колесиках, закинув ноги на край стола, спиной к двери. Ричи подумывает устроить тебе очередной безобидный розыгрыш или просто закрыть глаза со словами «угадай кто?» или «кошелек или жизнь» – да, за эти два мимолетных года вы отказались от детских выходок! Но следующие слова, который ты произносишь, напрочь стирают улыбку с лица коллеги. — Мик – он очень хороший и надежный, думаю, как раз с ним я буду счастлива. У нас и свадьба уже через неделю. Ты приглашена. Будешь подружкой невесты? О, спасибо, Рич, — лучезарно улыбаешься, заметив брюнета, киваешь ему и забираешь стаканчик. Онемевшие пальцы мужчины деревенеют, поэтому ты только вопросительно смотришь на него, когда не удается отобрать кофе с первого раза. Спохватившись Балабол ослабляет хватку, пока ты как ни в чем не бывало продолжаешь лепетать с подругой, а в голове неудачника стоит только серый шум. Словно телевизор, в котором он так привык светиться, внезапно переключили с веселого развлекательного шоу на несуществующий, сломанный канал. Когда он успел прозевать момент? — Ты выходишь замуж? — единственное, что срывается с губ, когда ты заканчиваешь разговор, шутливо чмокнув подругу в трубку. Прекрасно знает ответ, но все же вдруг это тоже какой-то розыгрыш? Такой как всегда. Совершенно невинный, но в тоже время люто жестокий. Ждет с нетерпением, как ты заливисто рассмеешься, в очередной раз радуясь, что смогла одурачить наивного неудачника. — Ага, через неделю, — вытягиваешь руку, демонстрируя безымянный палец, на котором красуется массивное золотое кольцо с крупным драгоценным камнем. — Нравится? Ты тоже приглашен, кстати. — Спа-спасибо, — Ричи ловит себя на мысли, что заикается, словно Денбро когда-то давным-давно. И хоть он считает, что обручальное кольцо таких габаритов смотрится очень некстати на твоем тонком пальчике, находит силы тепло сказать: — Да, оно очень красивое. Ты просто светишься от счастья, а Тозиер просто не хочет мешать, поэтому тихо выходит из помещения, направляясь на улицу. Ему надо подышать. И покурить. А еще лучше хорошенько обдумать, почему он не рад и почему известие о твоей свадьбе так сильно выбило его из колеи. Вас ведь даже друзьями не назовешь! А в детстве и вообще – открытые враги, да и только! Хотя Ричи с теплотой всегда вспоминал все школьные годы и моменты, которые, так или иначе, касались тебя. Господи! Он даже с умилением вспоминал случай в столовой – такой унизительный тогда и такой трепетно-уютный сейчас. Выпускает струи дыма через нос, облокотившись спиной о перила на лестничной клетке, и думает-думает-думает. За три дня перед свадьбой, поздно вечером в твоей квартире раздается мягкая трель дверного звонка. Пытаешься впопыхах накинуть на себя что-нибудь, чтобы скрыть от посторонних глаз свадебное платье, которое решила еще раз надеть, чтобы покрасоваться перед зеркалом. Спрашиваешь: «Кто там?» — и только удивляешься, когда наблюдаешь на пороге Ричи. Волосы растрепаны, от него веет алкоголем – не сильно, чтобы рухнуть под лавочку в парке, но и он, совершенно точно, ограничился не маленькой бутылочкой пива. Мужчина без приглашения проходит в квартиру и останавливается в центре полукруглой прихожей, рассматривая интерьер. Прикрываешь дверь и пристально ждешь, когда тот заговорит. — Т/ф, — по заплетающемуся языку становится совершенно понятно, до какой именно кондиции довел себя комик. — Ты не должна выходить за него! — нетрезво опирается рукой о шкаф, чтобы не потерять равновесие и просто-напросто не грохнуться, однако тоном можно камни разбивать. — С чего это вдруг? — хмуришься, уже предчувствуя, в какой скандал может вылиться эта беседа, если приятель не прикусит язык. — Он не достоин тебя, — пьяно машет головой, отчего его и без того растрепавшиеся кудри взлетают в разные стороны. — Ну, это позволь уж мне решать. — Ты только взгляни, во что ты одета, — обеими руками указывает на твое платье, которое ты все это время безуспешно пыталась спрятать за халатом. — Ты же одета как кукла! Это же даже вовсе не ты! Ты бы никогда в жизни не напялила бы такую гадость! — Не твоего носа дела! — бросаешь резко, хотя не можешь не согласиться с данными словами. Громадное тяжелое платье с кучей кружев и лент. Тугой корсет неестественно сдавливал талию, как будто стремился сломать или расплющить нижнюю пару ребер. Однако именно это платье понравилось твоему жениху. Он сам, лично, – наплевав на примету о запрете видеть невесту в венчальном платье до свадьбы – поехал с тобой по салонам и настаивал на покупке именно этого. Хотя тебе приглянулось совершенно другое. — Уходи. Ты пьян. — Я пьян, — делает несколько шагов в твою сторону, отчего ты неосознанно отступаешь назад, натыкаясь спиной на плотно закрытую дверь. Мужские ладони опускаются по обе стороны от твоей головы, заключая в импровизированный надежный капкан. — Я пьян тобой, — наклоняется ближе и шепчет в самое ушко, опаляя мочку дыханием, в котором четко улавливается запах виски, а губы касаются твоей шеи. — Нет, Балабол, отойди, — упираешься руками в грудь, подмечая, что Тозиер, похоже, уделял время не только рукам во время спортивных тренировок. — Мы же только приятели, а в школе ты вообще убить меня был готов. — Дураком был, — беспечно пожимает плечами, проводя языком дорожку по линии челюсти до самого уголка твоих губ. Халат оказывается стянут с плеч. Руки опускаются на тонкую талию и сильнее прижимают к мужскому телу, чей жар ощущается даже сквозь бардовую немного помятую рубашку. — Ты мне всегда нравилась, только я идиотом был – не мог понять, чего хочу, — поцелуями исследует твое лицо. — Такая бойкая, наглая, безбашенная, никогда не боялась отвечать мне, — за каждым словом следует очередной мокрый навязчивый поцелуй, пока ты пытаешься за кудри оттянуть голову Ричи от своей кожи, прекрасно осознавая: еще минута и пошлешь все к чертям, отдавшись прямо здесь своему заклятому другу целиком и полностью. Прямо перед зеркалом прихожей в свадебном платье, предназначенном другому человеку – не совсем любимому – но более менее надежному. Широкие ладони оглаживают шелк белоснежного свадебного изделия, спускаясь на твои ягодицы и сильно сжимая, отчего легкий стон срывается с твоих губ. — Ты меня всегда так бесила, но я так сильно хотел тебя, — продолжает добивать и возбуждать тебя своими словами. — А в последнем классе, когда ты пошла на свиданку с Терри… Я просто не выдержал! Именно поэтому ее и испортил, — юркие пальцы добираются до шнурка на корсете, ловко развязывая, а ты только и можешь, что пытаться вдохнуть воздуха, вжимаясь сильнее в рельефное тело. — Я так хотел отыметь тебя прямо там... А сразу после выпускного ты уехала. Оставила эти чертовы конфеты со вкусом абрикоса и уехала, — больше не стесняемый бюст платья опадает вниз, оголяя твою грудь, которую Ричи без стеснения рассматривает. — Думал, что забуду тебя, но нет. А когда ты, спустя почти десять лет появилась в офисе Доусана, я просто с ума сошел. Собирался поговорить и пригласить куда-то в тот же день, но мы так заигрались во вражду, что… Мужские губы касаются твоего возбужденного соска, отчего ты выгибаешься в спине, ударяясь головой об дверь. Шершавый язык кружит вокруг заострившейся вишенки, размашисто лижет. Тозиер втягивает щеки, создавая вакуум, и прикусывает, с наслаждением слушая твои бессвязные хныканья. — А когда ты пару дней назад сообщила, что выходишь замуж – то я осознал, что больше нельзя медлить. Я люблю тебя, — продолжает терзать грудь губами. Руки, минуя пышные юбки, добирается до кромки трусиков. Когда смысл последних слов доходит до тебя, а чужой язык оказывается в твоем ротике, а пальцы отодвигают кружевное белье в сторону, тебя словно током пробивает. Резко дергаешься и залепляешь увесистую пощечину, отпихивая мужчину подальше от себя. Судорожно поднимаешь лиф, стараясь прикрыться, и, подхватывая подол, проносишься мимо озадаченного, ничего не понимающего неудачника в ванную, успевая закрыться на замок. Немного протрезвев и осознав, что только что чуть не натворил, Тозиер тихо зовет тебя через дверь: — Т/и, извини меня, пожалуйста. Я не хотел, — убитый голос проникает в ванное помещение через деревянную преграду. Молчание. — Пожалуйста, Т/и, открой мне. Я виноват. Прошу. Я пьяный, поэтому не ведал, что творю, — очередная попытка проваливается с треском. — Оставь меня в покое, идиот, — не думаешь, что твой еле различимый шепот дойдет до адресата, однако в следующее мгновение получаешь: — Хорошо, я уйду, — тяжелые шаги удаляются в сторону прихожей. А у тебя еле хватает сил, присесть на край ванны, когда от самой парадной доносится твердый голос. — Может быть, я и пьян, и, возможно, идиот, однако я все равно уверен: он тебя не достоин и я тебя люблю! Сучка! Цепляясь за бортик керамической ванны, оседаешь на плиточный пол, обхватывая рукой колени. Слезы стекают по щекам, а в груди все сильнее разливается сомнение, которое всегда шагало рука об руку с Балаболом. Почему он всегда так не вовремя? Почему ему всегда надо дотянуть до последнего? Если бы он тогда на свидание позвал не Эмили Уоткин! Если бы не побоялся окончательно испортить твое свидание с Терри! Если бы два года назад сделал хоть что-нибудь! Да даже если бы две недели назад он просто бы поманил тебя, то, скорее всего, ты бы недолго сопротивлялась. Но нет! Этот сукин сын опять все дотянул до последнего! Слишком много всяких «если». Продолжаешь обвинять Ричи во всех смертных грехах, хотя сердце бешено бьется вовсе от другого. «Я тебя люблю» – эта фраза так и крутится в черепной коробке, заполняя все вокруг розовым туманом. — Нет! — решительно вскидываешь голову. — Я почти замужняя женщина! Не могу же я отменить свадьбу с богатым состоятельным надежным мужчиной, с которым буду как за каменной стеной, только потому, что этот очкастый курчавый придурок признался мне в любви? Нет! Пытаешься наставить себя на путь истинный, который с каждой секундой не кажется таковым. Вытираешь дорожки слез и ополаскиваешь лицо холодной водой. Пытаешься привести мысли в порядок, чтобы окончательно раз и навсегда выкинуть извечного мальчишку с шоколадными глазами из жизни. Не удается. Никогда не удавалось! Хочешь подождать до утра, чтобы еще раз взвесить все «за» и «против» на свежую выспавшуюся голову, однако сигнал SMS-ки разрушает все твои планы. Открываешь только что пришедшее сообщение. Спустя три дня свадьба не состоялась, а ты, уволившись, навсегда исчезаешь с экранов телевидения и из жизни Ричарда Тозиера. Вам 35. Оно вернулось. Опять. Спустя столько времени. Сразу после звонка Майкла из Дерри Ричи, не задумываясь, отправляется в ближайший местный клуб, чтобы хорошенько напиться под гнетом всех вылившихся на него новостей и воспоминаний, связанных с гигантским космическим пауком людоедом. Приговаривая уже третий стакан чего-то обжигающе крепкого, вкуса которого даже не ощущается на языке, вливая одну порцию за другой, неудачник лениво наблюдает за пляшущими на танцполе людьми, мило хихикающими девушками на другом конце барной стойки, посылающими ему многозначительные взгляды с точным подтекстом. Однако ему сегодня, явно, не до смеха, развлечений или плотских утех. Внезапно свет софитов выхватывает из толпы танцующих знакомую макушку ц/т/в волос и очень знакомое темно-синее платьице. Тряхнув головой в попытке развеять наваждение и уже не увидя таинственную, скорее всего знакомую, незнакомку, Ричи только упирается лбом в сложенные на столе руки. «Слишком много приведений и призраков прошлого для одного дня», — только успевает подумать брюнет, как маленькая теплая ладошка ложится ему на плечо. — Привет, — смущенно улыбаешься, теребя ремешок цвета золота миниатюрной дамской сумочки, в которую поместится разве что телефон. — Привет, — пьяные глаза пристально обводят твою фигуру, автоматически подмечая, что она стала еще более сексуальной и соблазнительной, чем шесть долгих лет назад. В паху вдруг становится слишком тесно. — Давно вернулась? Где была? — игнорируя неприятную пульсацию как ни в чем не бывало интересуется Тозиер, наливая очередную стопку и опрокидывая, не закусывая. Поморщившись, наблюдаешь, как янтарная жидкость покидает бокал, а Ричи даже не кривится. — У меня… У меня все хорошо, — неуверенность сквозит в твоем голосе и явное ощущение ненужности на этом празднике печени закрадывается в голову. — Уезжала в Австралию, поработала там редактором. Недавно вернулась. Сейчас пришла на девичник. А у тебя как дела? — Девичник? Опять? Ты же замуж за Мэта вроде бы выскочила или как там его? — бесцеремонно хватает тебя за руку: только одно аккуратное колечко на среднем пальце. На безымянном – пусто. — Похоже, уже развелась. Не переживай, будет и на твоей улице еще праздник. Ричи подзывает бармена, жестом прося принести еще одну бутылку и наполнить в очередной раз стакан. Ты усаживаешься на высокий барный стул и наблюдаешь за тем, как темная жидкость переливается из одного сосуда в другой. — А я и не была замужем. Я думала, ты знаешь, — спокойно произносишь. А голос, на удивление, даже не дрожит от обиды. — Как это? — рука с алкоголем так и зависает на полпути до раскрасневшихся губ. — А вот так вот, — ловко выхватываешь напиток и выпиваешь до дна, поднося тыльную сторону ладони к носу – слишком уж крепкий. — Измена. Осознание мелькает на лице комика, но даже намека на раскаяние нет. — Извиняться не буду. Я до сих пор считаю, что он не достоин тебя. К тому же, это даже изменой не назовешь – я даже не присунул в те.. — Бип-бип, Ричи, — заливисто смеешься, вытирая губы, и просишь бармена принести еще один стакан и закуску в виде апельсина, лимона или горькой шоколадки. — Не моя измена – Мика, — озадаченный взгляд веселит тебя еще больше. — Этот придурок изменял мне, а Аманда – мой менеджер – ты с ней вроде знаком, в тот вечер, когда ты приходил ко мне, застукала их случайно у него на работе и прислала фотоотчет. — Вот урод! — цедит Рич, сжимая стеклянные бока так сильно, что они издают противный трескающийся звук. — Вот козел, я бы его… Я…— порывается встать, однако ты надавливаешь на его колено, и мужчина оседает обратно. — Да, ладно. Забей. Все что не делается – все к лучшему, — твои беспечность и философский настрой удивляют, но одновременно и радуют мужчину. И к тому же он не может оторваться от того, с каким смаком ты обсасываешь дольку цитруса, пытаясь отделить мякоть от кислой корки. Как сок стекает с твоих губ по подбородку на ключицы, а после теряется в свободном вырезе декольте. Осознание того, что он может завтра уехать в Дерри и больше никогда не вернуться, так и не воспользовавшись шансом, ударяет обухом по голове. — Поехали ко мне? — вопрос сам собой слетает с губ, быстрее, чем тот умудряется подумать. Однако отыграть что-то назад уже невозможно. Тозиер с опаской ожидает, что ты ударишь его или просто пошлешь, однако ты только проводишь кончиком языка по нижней губе, слизывая кислую жидкость, и неуверенно киваешь. Ричи не медлит, кидая деньги бармену и тут же, даже не давая тебе проститься с подругами, хватает за руку, утаскивая к выходу из клуба. Дальше происходит все как в тумане: поездка на такси, крыльцо дома Ричи, возня с ключами, лестница на второй этаж. В памяти остаются одни лишь поцелуи-поцелуи-поцелуи. Поднявшись в спальню Тозиера, Балабол впечатывает тебя в стену, покусывая губы, вызывая чувство некого дежавю. Однако сегодня он не собирался бережно развязывать шнуровку (которой, кстати говоря, и не было), а просто в нетерпении разрывает непослушную молнию, стягивая то, что осталось от некогда прекрасного платья. — Я хочу тебя. Очень, — рычит между поцелуями, на которые ты пытаешься так же страстно отвечать с полной отдачей. Ощущаешь бедром, насколько сильно его влечение и судорожно пытаешься расстегнуть ремень на узких дорогих джинсах, что удается далеко не с первого раза. Хочешь опуститься перед ним на колени, но оказываешься остановлена, и тут же твоя щека несильно впечатывается в стену, а мужское горячее тело наваливается сзади. — Нет, милая. Не сейчас, — прикусывает кожу за ухом, заставляя тебя вскрикнуть от неожиданности. — Я итак знаю, насколько у тебя умелый язычок. Однако сейчас мы оба хотим совершенно другого, — твои трусики спадают на пол, а мужские пальцы ныряют между бедер подготавливая и разрабатывая. — Ты уже совсем мокрая, малышка. Пара прижигающих шлепков приходится на твои бедра, отчего ты только сильнее впиваешься ногтями в обои и отпускаешь себя, повинуясь манипуляциям умелых рук. — Готова принять своего папочку, детка? — поворачиваешь голову и стонешь в поцелуй, когда Ричи оказывается внутри. Громкие шлепки и запредельный темп. Быстрые толчки, которые приближают вас обоих к разрядке. Длинные неглубокие полосы на стене, и ты выгибаешься в спине, ловя ртом воздух, слыша сдавленный рык позади себя. Только пытаешься перевести дух, как тут же оказываешься подхвачена на руки и кинута на широкую кровать. Ричи чуть ли не срывает с себя рубашку и скидывает на пол штаны – подумать только, даже не потрудился избавиться от них раньше – и опускается к тебе, фиксируя твои руки одной ладонью над головой. — Ты никуда от меня не денешься. — Даже и не собиралась, — тянешься ближе, неистово желая заполучить очередной поцелуй, который мужчина с превеликим удовольствием тебе дарит. Всю ночь вы занимаетесь изучением тел друг друга, исследуя всевозможные поверхности этого холостяцкого жилища. И только ближе к шести утра, изможденные, уставшие, но жутко довольные оказываетесь снова на гигантской кровати второго этажа. — Это было потрясающе, — притягивая тебя в объятия, большим пальцем заправляет прядь твоих волос Ричи. — Ты невероятная, невозможная, неотразимая, — пара мимолетных поцелуев остается на твоих губах, что немного саднит. — Нет, Рич. Я больше не могу, — пытаешься отодвинуться, но только сильнее прижимаешься к телу напротив. — Никуда ты не уйдешь от меня теперь. — А ты? — запрокидываешь голову, пытаясь встретиться с его карими глазами, которые до сих пор были темны. А зрачок даже не думал сужаться. — Что теперь с нами будет? Тозиер хотел бы сказать, что теперь все у вас будет хорошо, что теперь вы будете вместе, попробуете создать что-нибудь бо́льшее. Однако факт, что вот уже сегодня ему надо отправляться в штат Мэн и снова затеять игру с судьбой, из которой он может и не выйти победителем, оставив тебя совершенно одну с пустыми надеждами, не позволяет мыслям приобрести словесную форму. И он только произносит: — Я думаю, нам обоим нужно время подумать, чтобы решить: чего мы именно хотим, — его рука ложится на твою оголенную спину, нескрытую тонкой простыней, легко вырисовывая непонятные узоры. — Давай мы поговорим об этом, когда я вернусь из Дерри. Я уеду завтра. Надеюсь, ненадолго. Ты только киваешь, задумчиво водя по мягким волосам на груди мужчины, и соглашаешься с этой идеей. Однако некий страх закрадывается в сердце, от того, что Тозиер, возможно, просто был пьян и хотел самой обычной физиологической разрядки. — Ричи, — тихонько зовешь, пытаясь проверить, спит ли уже мужчина, или просто лежит с закрытыми глазами, однако его размеренное дыхание говорит о том, что он, вымотанный жаркой ночкой, просто уснул. Перебираешь кудряшки на затылке, подмечая какие они все-таки мягкие, хихикая с того, что совершенно не похожи на лобковые. — А ты знаешь, Балабол, я уже тогда, шесть лет назад, все для себя решила. И мне кажется, что даже если бы не SMS-ка от подруги, то свадьбы все равно не было. Я, похоже, все время любила только тебя, а в Австралию улетела, чтобы забыться и прочистить мозги от расстроенной свадьбы. Оставляешь легкий поцелуй на лбу брюнета и поворачиваешься на другой бок поудобнее укутываясь в руках возлюбленного. — И я тебя, — раздается тихий бубнеж в шею, отчего ты только счастливо улыбаешься. — Сучка. — Идиот. Вам 37. — Быстрее, Майк, Билли. Быстрее, — подгоняет Тозиер лузеров, стремительно поднимаясь по каменным ступеням церкви. — Если мы опоздаем – нам конец. — Успокойся, Рич. Это твоя свадьба, — еле поспевает за другом Денбро. — Тебе никто ничего не сделает. — Ага, конечно. Это, может быть, тебе твоя жена ничего не сделала бы, если бы ты на собственную свадьбу опоздал, — Билл только закатывает глаза на слова о собственной ненаглядной супруге. — А меня Т/и с дерьмом сожрет за это. И это не фигура речи! В ее положении ее может и не на такое потянуть! — Бип-бип, Тозиер. Мы же в церкви! — незамедлительно одергивает Урис, поправляя бабочку. — Так, спокойно. Все хорошо. Как я выгляжу? — оборачивается к ребятам Ричи, одергивая лацканы пиджака. Неудачники только улыбаются, а жених со словами: «Да ну вас! Еще друзья называются», — заходит в небольшое помещение, где стоишь ты, крепко сжимая руку Беверли Хэнском, которая сразу же улыбается своему милому Бену. Мужчины всей компанией проходят следом. Длинное прямое платье из легкой невесомой ткани, без каких-нибудь тяжелых украшений и наворотов, прекрасно сидит на твоей фигуре, облегая твой почти еще незаметный, но уже округлившийся животик. Через фату очерчиваются распущенные волосы с вплетенными голубыми лентами и прикрепленными к ним ракушками, а пальцы теребят незамысловатый букетик, в который, по твоему настоянию, добавили древесных листьев – преимущественно каштана. Не отрывая от тебя влюбленных глаз, Тозиер нежно обнимает тебя, по уже невесть когда выработавшейся привычке поглаживая твой животик. — Ты почему чуть не опоздал? Раздумал жениться? Толстая жена тебе уже не нужна! Молодых и красивых подавай? — зло шипишь, пока Билл в стороне проверяет наличие обручальных колец – аккуратных и простеньких из белого золота с небольшими гравировками прозвищ на внутренней стороне, которые следуют за вами по пятам в течение всей вашей жизни. Проклиная токсикоз, пытаешься отстраниться от будущего мужа, однако получаешь еле ощутимый поцелуй в макушку. — Куда я от тебя денусь, чудище мое? — от перепадов настроения сама уже жмешься ближе к Ричи, наблюдая, как к вам подходит священник. — Сам ты чудище! — А кто ты еще? Самое настоящее чудище. Любимое чудище! — Идиот, — хихикаешь, даже не пытаясь быть хоть чуточку потише. — Сучка.С сим он повернулся к ужаснувшемуся монаху и не колеблясь объявил: — Мы с этой леди желаем обвенчаться.
(«Королевство слез» Джудит Макнот*)