***
Темно-синие глаза распахнулись, а тело бросило фантомный нож. Уже не окровавленная рука просвистела в пустой комнате, так ничего и не бросив. Грудь тяжело вздымалась, а по венам быстро распространялся адреналин. С усталым вздохом парень вновь опустился на кровать и закрыл глаза. — Сука, долбанные сны! — прошипел он. Голова устало зарылась на подушку, но первые лучи солнца, просачивающиеся сквозь небольшую щель между шторами, намекали, что он может даже не стараться заново уснуть. Рука лениво потянулась к свитку. Пальцы нащупали на тумбочке пластиковую маленькую коробочку, а после отработанным движением раскрыли голографический экран. Около семи утра, суббота. Несколькими движениями на экране появился текстовый документ. Пролистав около сотню страниц вниз, парень напечатал сегодняшнее число, а после добавил: «Драка с Королевой Гримм. Погиб, как и все прошлые сны. Но в этот раз последние слова Тартальи обращены ко мне. Он хочет, чтобы я ему ответил. Бред! Как может герой из снов со мной общаться?» Мягко бросив свиток на тумбочку, Жон рывком вскочил. Хоть жизнь этого Чайлда-Тартальи-Аякса ему интересна, но надо быстро занять одну из ванн, пока сестры еще не заняли их все. Душ сейчас был важен, ибо на коже до сих пор ощущалась кровь. Вода успокоит кожу, а этот сон отправится на задворки памяти. Единственное упоминании о нем останется только в том документе на свитке. Жон уже и не помнил, когда впервые начал видеть сны. Но он точно был уверен, что самый первый осознанный сон был про него, про Тарталью — искусного воина из другого мира. В этих снах были и драки с людьми и с монстрами, и веселые посиделки с разными людьми, и победы на любовном фронте, и трогательные встречи с семьей Аякса. Первоначальное эти сны были короткими: удар или два в битве, а потом забытье. Затем они становились все более длинными, все более яркими. Доходило до того, что после сна, где Тарталья напился, Жона мутило от упоминания еды, словно бы он сам выпил те семь бутылок «огненной воды» в той компашке. Но вот уже неделю он видит один и тот же сон. Сон, где Тарталья погибает от рук женщины, которая больше походила на гримм, чем на человека или фавна. Но в этот раз он впервые изменился: до этого Тарталья посылал эту «Люмин» в пешее эротическое путешествие на своем «копье». А сейчас он обратился именно к Жону. Душ успокоил тело и разум. Жон бросил короткий взгляд в зеркало, поправил пшеничные волосы и переоделся. Из комнат сестёр начали доноситься звуки, которые ознаменовали, что они начали просыпаться. Но второй мужчина, после главы семейства, не стал на это обращать внимание и пошел на кухню. — Доброе утро, милый, — поприветствовала Жона его мать, Джунипер Арк, когда тот вошел на кухню. Она стояла у плиты и тихо мурлыкала какую-то мелодию, мимоходом нарезая овощи. — Ты сегодня самый первый проснулся. Подозрительно! «А отработанные у неё движения ножа! Даже интересно, сравнилась бы она с Сян Лин?», — донеслась какая-то чужая мысль в голове Жона. Видимо, те сны влияют на него сильнее, чем он думал: Сян Лин — это лучший повар в Ли Юэ. Её едой много раз восхищался Тарталья. Да и что тут отрицать: сам Жон не против был бы отведать в реальности её стряпню. — Доброе, мама, — улыбнулся Жон, садясь за стол. — Мне неприятный сон приснился, вот и проснулся. А я думал, тебе с завтраками по выходным помогает Сапфир. — Она вчера поздно пришла с подработки. Не стала её будить. А после они стали говорить ни о чем: о погоде, о делах в школе, о предстоящем походе на озеро. Пока они говорили, остальные члены семьи подходили на кухню и немного включались в разговор. Все восемь детей (один мальчик и семь девочек) начали завтракать, а уставшая, но довольная хозяйка этой своеобразной роты попивала чай. Только один стул за этим столом остался свободен. — А где папа? — спросил Жон, доев омлет с овощами. По пристальному взгляду сестер на мать, он понял, что их это тоже интересовало. — Ники? — женщина оторвалась от чашки, осмотрела детей и задержала взгляд на Жоне. Успокаивающим голосом она продолжила: — Он ночью отправился на миссию, милый. Где-то неподалёку заметили стайку беофульфов. Вечером или завтра к утру он уже вернется. Николас не хотел идти из-за нашего небольшого семейного похода, но никакого свободного охотника поблизости не оказалось. — Всё в порядке! — произнесла за всех Сапфир, поскольку Джунипер хотела получить реакцию на слова. — Папа расстроится, если из-за его работы нам будет грустно. Это же наоборот заставит его еще больше работать! «Глупая шутка, но над столом поднялся смех, а значит вами гримм пока не заинтересуется, — все тот же внутренний голос раздался в голове, пока Жон с сестрами смеялся. — Всё-таки самый взрослый ребёнок в многодетной семье. Да и считай вас всех вместе с матерью воспитала — чувствует ответственность за вас. Эх, может быть и я был бы для своих вторым отцом, если тогда не сбежал из дома…» А вот сейчас Жон напрягся. Он никогда сам не задумывался о том, что Сапфир для всех них фактически является второй матерью. Да и сейчас не было никаких предпосылок для этой идеи. Этот голос сам пришел к этому выводу. «Надо будет на озере поспать — видимо не выспался, — отпив чай, подумал Жон. — Ну, не схожу же я с ума!»***
В тени дерева, на мягкой травке лежал парень в одних только плавках. Его грудь мерно поднималась и опускалась в такт дыхание. Жону опять снился тот же самый бой. Тарталья, от лица которого и были все сны, лежал и готовился ударить Люмин копьем. И вот опять она вытаскивает меч из первой раны. Но вот к спящему Жону подошла маленькая девочка, склонилась над ним и потрясла за плечо. Парень мгновенно проснулся, ухватился за сук, валяющийся возле него, и размашистым движением ударил по врагу. Но Жон вовремя заметил, что перед ним не Люмин, а самая младшая сестра, Амбер. Пальцы разжались, а ветка полетела мимо девочки. Рука, которая не до конца замедлилась, как можно мягче коснулась головы и мгновенно стала гладить короткие волосы девочки. — В чем дело, мелкая? — вздохнул Жон, осознав, что она не поняла, что он её только что чуть не ударил. — Я уже большая! — крикнула она, привлекая внимание сестер. Все дали Жону понять, что теперь это его проблема. — Я — королева из рода Арков! Ты должен со мной поиграть! — Может быть, в другой раз! — Жон закрыл глаза и собирался уснуть. Ну почему же ему снится этот сон? Почему бы еще раз не показать тот сон с беловолосой девушкой из Иказуки… Имицуки… Инадзухи… Жон забыл название тех островов, но суть была не в этом. Та девушка была и красивая, и образованная, и гибкая… Жалко, что после всего процесса Тарталья сражался в чем мать родила с каким-то блондином, который управлял огнем и смог даже подпалить Тарталье зад. Но это того стоило!.. — Амбер… — открыл глаза Жон и легонько схватил за руку, которая зажала ему нос. — Жон… — передразнила его девочка, сощурив глаза. — Твоя взяла, — выдохнул парень, надевая шорты и футболку. — Играем в прятки. Я ищу. — Ладно. Считать до пятидесяти! — хихикнула Амбер. — И не подглядывать! — Раз! Два!.. — начал кричать парень, демонстративно закрыв глаза руками. Кусты неподалеку зашумели, а Сапфир и Джунипер попросили девочку далеко не убегать. Руки легли на грудь на двадцатом счете. Да и в этот же момент он перестал считать. Всё равно она скоро придет, когда ей наскучит, так что можно и дальше поспать. «Ля ты крыса! А если она нарвется на гримм? Как ты будешь семье в глаза смотреть?» — укоризненно прозвучал голос в голове. Из-за него Жон даже в испуге приподнялся. Он пару раз вздохнул и успокоился. Здесь гримм не должно быть! Этих монстров уничтожают за много километров от Анселя. Они чисто физически не могут быть рядом. — Жон, пора искать Амбер! — немного замявшись, проговорила мать. Жон посмотрел на нее, и какое-то шестое чувство нашептало, что она боится, что Амбер встретит гримм. Парень лишь кивнул и стал осматриваться. Он слышал, как Амбер проходила через кусты, поэтому он стал их осматривать. Ему в глаза бросилась притоптанная трава. По ней кто-то прошел, но она не была втоптана в землю, как было на всей полянке возле берега. Он подошел к ней и увидел, что ветки кустика сломаны, но еще даже не начали сохнуть — Амбер прошла тут. Немного углубившись в лес, он заметил в до сих пор не высохшей грязи отпечаток ножки, а чуть дальше придавленный цветок, который был покрыт грязью. Сломанные веточки, примятая травка, отпечатки на пыли тропинки — все это он замечал и знал, как их интерпретировать. Но отец никогда не учил его охоте, да и мастером внимательности он не был, в отличие от Тартальи. Что за ерунда! И вот он вышел к берегу дикого пруда. След четко указывал к поваленному дереву у кромки воды. Жон хотел в шутку припугнуть сестру и на цыпочка подошел к ней. Но там ничего не было. — Спаси! — достаточно тихо, чтобы услышал Жон, но не услышали другие члены семьи, прозвучал крик Амбер в зарослях камыша правее. Парень в испуге побежал к ним, но остановился, услышав какой-то странный рев. В этот же момент что-то прыгнуло на него. Не осознавая, тело само отпрыгнуло в сторону и замахнулось для пинка. Ярко-голубые глаза округлились, а предвкушающая улыбка медленно исчезла с лица, когда в сантиметре от девочки остановилось колено. — Амбер! Ты что творишь, дура?! — не своим голосом крикнул Жон, нормально встав. Девочка присела и посмотрела на него снизу вверх. А затем до неё начало доходить, что она сделала и глаза стали становиться шире от ужаса. — Жон… — её голос дрогнул, а в глазах ужас уступал место боли и слезам. «Обнял её! Живо!» — прорычал внутренний голос. В этот же момент управление телом словно бы вернулось обратно Жону. Он моментально упал на колени и обнял сестру. — Прошу прости! — всхлипнула она, обхватила шею и с удушающей силой прижала к себе. — Прости. Прости! Прости-прости!!! «А теперь скажи, что это наша вина, и извинись», — продолжил внутренний голос. — Не плачь! — рука пару раз прошлась по волосам девочки. — Это моя вина. Извини. — Прощаю, — она отцепилась и отвела взгляд, чтобы спрятать красные глаза. — Ты же не ударил меня. Да и я плохо пошутила. Затем она прищурилась и посмотрела на него заплаканными, но сухими глазами. — А давай ты у родителей попросишь вместе сходить в зал с игровыми автоматами, — она немного запнулась, подбирая следующие слова. — Они обещали меня сводить туда. Если ты поведешь меня сам, то тебе дадут больше денег, чем обычно. Можешь их оставить себе. «Жон… если самая мелкая твоя сестра уже так может манипулировать другими, то мне страшно представить, что могут сделать твои старшие сестрицы», — присвистнул внутренний голос. — Хорошо, Амбер, — улыбнулся Жон. — Но еду в кафешке выбираю я! — Я согласна! — затем она подпрыгнула и побежала к семье. — Не отставай! — Хорошо! — побрел за ней парень «Что за голос начал звучать?! Шиза?» — подумал Жон, пытаясь не отстать от сестры. «Ты наконец-то меня слышишь?! — удивленно спросил внутренний голос, а затем с долей веселья продолжил: — Жон Арк! Уже четырнадцать лет я хочу с тобой поговорить. Я, номер одиннадцать из Предвестников Фатуи, искусный воин из другого мира, единственный и неповторимый Аякс, он же Тарталья или Чайлд!» — Что?! — воскликнул в слух Жон, на что получил косой взгляд Амбер. Он коснулся земли и поднял камушек. Девочка понимающе кивнула и припрыжкой направилась к семье. «Ага, только тише. А то нас в тот дом с желтыми стенами запрут. Или как у вас авторы красиво называют дурдом?» — Давай поговорил об этом уже после поездки, — опять сказал вслух Жон. Амбер остановилась, пару раз хлопнула глазками и с опаской кивнула. «Хорошо, я не против. До встречи, Жон!» — голос замолчал и Жон с Амбер дошли до берега. Джунипер облегченно вздохнула и пригласила всех перекусить. Жон с благодарностью принял бутерброд и присел между старшими близняшками, Корал и Сэйбл. «Арк. Её зовут Аяка. И она из Инадзумы!» — усмехнулся внутренний голос, когда парень сделал очередной укус. От неожиданности кусок застрял в горле, и парень начал кашлять. Хазел, одна из «ужасных» младших двойняшек, непременно воспользовалась этой возможностью и со всей силы ударила по спине брата. «Если всё пойдёт хорошо, я тебе еще более интересную историю покажу. Мне как-то пришлось после «подвига» от армии бежать! И к слову, я так выполнил приказ!» Только вот Жон Арк не был так же рад, как и его «собеседник».***
«Жон, давай не будем делать глупости!» — прокричал внутренний голос, пока Жон в своей кровати листал страницу в экстернете. «…появляются голоса в голове внезапно и могут иметь разный характер… Часто звучат с агрессией, критикуют человека… Иногда голос в голове является чем-то вроде интуиции. Он дает советы, ругает за проступки, хвалит за успехи… Голос в голове человека может появиться ввиду развития таких болезней как шизофрения…», — мысленно прочитал Жон информацию со страницы. «Но я же настоящий!» Это спор начался, когда Жон с семьей вернулся домой. Парень остался один в своей комнате и неожиданно прозвучал голос «Тартальи», который стал рассказывать свою историю. «Ты хочешь, чтобы я поверил, что ты, тот самый Тарталья из моих снов? Что ты каким-то образом после смерти оказался в другом мире? Но мало того, еще и оказался привязан ко мне с самого моего рождения. И чтобы я начал замечать тебя, ты стал делиться со мной своими воспоминания во время сна?» — Жон прошелся по комнате, чтобы успокоиться. «Я понимаю, что это звучит, как бред, но это правда! Я могу даже доказать это!» Жон ударил себя по лицу. Это же было так просто! Можно спросить что-нибудь про свои очень юные годы, а потом кого-нибудь из сестер расспросить про это. Если Он соврал, то можно спокойно сдаваться психиатрам и прочим врачам с приставкой психо. Если это настоящий Тарталья… Жон пока не придумал, что делать с этой новой реальностью. «Раз очень юные годы, так пусть будут юные годы. В твоем фотоальбоме есть твоя фотография с Корал, когда тебе было полтора-два года. У нее на лице читается отвращение. Но оно тогда было вызвано не её «особенным поведением», а личным отвращением к тебе! Она ревновала, потому что её близняшка, Сэйбл, уделяла к тебе больше внимание, чем к ней. У Сапфир тогда была занята какой-то ерундой, поэтому по старшинству они были за главных. Покажи ей эту фотографию, а потом намекни на это. Не думаю, что она будет отпираться. Не с её-то характером». Жон вздохнул и последовал его совету. А через десять минут вернулся в комнату, закрыл дверь на замок и стал легонько биться об стенку. «Ничего удивительного в том, что она смешала тебя с грязью! — подбодрил его Тарталья. — Да и твой полет, над которым постарались девушки, был на пять с плюсом». — По голове себе постучи! — раздался голос Джейд, второй из «кошмарных» близняшек, за стенкой. «Я хочу расшибиться в лепешку, потому что нелепая история оказалась правдивой!» — вздохнул Жон и лег на кровать. «А знаешь, что это значит?» — Я не псих, но с голосом в голове? — вслух усмехнулся парень, смотря в белый потолок комнаты. На удивление, никаких подколов из-за стенки не было. «Не-а, — усмехнулся Тарталья. — Ты знаешь, кто я?» «У тебя титулов и имен больше, чем у некоторых королей!» — вздохнул Жон. «Я искусный воин из другого мира! В вашем мире таких называют Охотниками» «Охотники — это те, кто воюет с монстрами гримм при помощи ауры и праха. У меня ни того, ни того нет!» — грустно вздохнул Жон. Быть Охотником — это его мечта детства. Жон внимательно слушал сказки матери и старших сестер, где добрые охотники непременно спасают людей от монстров гримм, не упуская ни малейшей детали и представляя себя на месте главного героя. Его отец, один из сильнейших охотников в округе, был ориентиром для подражания. Да и что греха таить: Жон мечтал, что хотя бы десятую часть тех приключений, которые пережил Тарталья, он и сможет прочувствовать на собственной шкуре будучи охотником. Однако, чем он старше становился, те меньше оставалось надежды, что эта мечта исполнится. Отец так и не стал его тренировать. Первоначально, он говорил маленькому Жону, что его возраст не позволяет начать тренировку. Однако мальчик вырос и не перехотел стать охотником. Поэтому подростку сказали, что его тело физически слабое, поэтому не получится его тренировать. Прошел год, и тело хоть и не стало горой мускулов, но Жон уже больше не тот «дрыщ», которым был раньше. Сейчас же отец ссылается на занятость и тактично избегает этой темы. «Прах купим. Ауру откроют в Биконе или в других академиях. Я же научу тебя драться! Когда мы без ауры и чего-то подобного добудем голову гримм и бросим её на стол твоему отцу, то никто уже не сможет возразить твоей мечте стать охотником!» Жон присел на край кровати и задумался. — И что ты предлагаешь? — прошептал парень. «Кое-что веселое!» — жуткий смех эхом раздался в голове. Но Жон был готов его терпеть хоть до получения лицензии охотника, если это ему поможет! — Тогда, я согласен… — проговорил Жон, подсознательно понимая, что он отправил себя в рабство. Хотя можно ли назвать рабством работу, которая дает твоя вторая личность?