Привет! Меня зовут Жон «Тарталья» Арк!

Монетный двор Ли Юэ внутри был намного больше, чем казался снаружи, потому что все это помещение было вырезано в горной породе. Когда-то сам Моракс, или по-простому Гео Архонт, создал это место. Но больше об этом месте Тарталья ничего не знал: он тогда был вынужден оставить Чжун Ли и его рассказ об этом месте из-за дел. Но сейчас его интересовала здесь не история, и даже не море монет под ногами. На пьедестале находился огромный дракон. Не такой дракон, которым представляют жители Вейла, а тот, который распространен в культуре Мистраля: длинный огромный змей с лапками. Неожиданно через огромные ворота вошли двое. Точнее вошел один только парень, а его маленький компаньон влетел вслед за ним. — Вот вы и пришли, Итэр, Паймон, — спрыгнув на площадку в центре, кивком поприветствовал их Тарталья. На парне искрило удивление: взъерошенные волосы показались еще более неухоженными, но при этом коса даже не качнулась. Он знал, но не хотел верить, что встретит здесь именно Тарталью. Компаньона же, как всегда, было видно плохо. Да и Тарталья этому не был удивлен: если фея смогла покинуть свое пристанище и начать говорить, то и навести на себя иллюзию, чтобы не выделятся, для неё было сущим пустяком. Точно таким же, как объесть целый маленький ресторан. — Да-да, Паймон, — проговорил Тарталья после долгой тирады компаньона своего отныне закадычного врага. — Итэр, ты должен понять, что Сердце Бога нужно Царице. Но тебе Жон, об этом можно даже не задумываться. Просыпайся, товарищ. И после этих слов он создал водяной клинок и ударил себя в сердце. Жон мгновенно проснулся и прижал руку к своему сердцу. Оно больно и быстро билось, а холодные капли пота текли со лба. «Ты уж прости, но будить тебя, как-то иначе, я не могу». «Гримм с тобой. Ты это воспоминание ни разу мне не показывал…» — потянувшись к свитку, проговорил Жон. — Да ты охренел! — сразу вслух возмутился парень, увидев время. Сейчас было пять часов утра. «Не охренел, а делаю из тебя охотника! Одевайся и на улицу» Лень и сонливость так и хотели отправить его куда подальше, но усилием воли Жон поднялся, застелил постель и переоделся. Дверь комнаты со скрипом открылась, но на шум никто не отреагировал. Как можно мягче ступая по полу, Жон отправился к выходу. Мозг самостоятельно, чтобы проснуться, начал замечать детали: на двери комнаты Амбер появилась новая наклейка какой-то игры, на двери в комнату Хазел и Джейд практически уже не светится надпись «Не входить», сделанная люминесцентной краской. Ничего разительно нового. Но коридор родного дома выглядел как-то непривычно. Темный, тихий, безжизненный. Будто Жон являлся всего лишь вором, что сюда залез, а не полноценным членом семьи. И почему он начал думать в таком мрачном ключе? «Эх, твой отец не пришел. Про тренировку с Кроцеа Морсе можно пока не думать», — вздохнул Тарталья, когда Жон прошел мимо пустого украшенного ящика на стене, через стекло которого виднелся красный бархат и крючки для подвеса меча. Жон ничего не ответил, лишь обулся, вышел из дома и закрыл за собой дверь на ключ. «Ладно, товарищ, разомнись, — первым делом скомандовал Тарталья. Когда стандартный комплекс упражнений был завершен, он продолжил: — Позже расскажу, как держать тело готовым к бою в любой момент. А сейчас пробежка. Но нужно будет не пробежать необходимое расстояние за минимальное время, а следить за дыханием». «Ты так говоришь, будто бы я не умею правильно дышать», — Жон даже с досадой вспомнил, как буквально неделю назад в школе пробежал лучше всех и стометровку и забег на три километра. И Тарталья это должен знать, если он всю жизнь был с ним! «Ты умеешь. Но бег и бой — это разные вещи! Просто не дать себе задохнуться недостаточно в столкновении с противником. Контроль дыхания — это первое, чему учат воинов. Если задержать дыхание, тело становиться напряженным, вследствие чего уменьшается скорость удара. Если не иметь в лёгких воздух, то теряется сила удара. Пока что научимся менять темп дыхания. Менять ритм боя и приспосабливаться к новому — это первый ключ к выживанию!» «Что делать-то?» — вздохнул Жон, не выдержав данную лекцию. «Беги, Арк, беги! При каждом втором касании земли левой ноги выдыхай». И парень побежал. Первые тридцать секунд он придерживался указания Тартальи, но потом машинально перешел к привычному дыханию при беге. Однако в левой руке отдало болью, словно бы Люмин ударила туда, но в разы больнее. Жон остановился и пощупал руку. Она цела. «Ха, а это сработало! — усмехнулся Тарталья. — Если не будешь следовать указаниям, то я это повторю!» «Уже же поздно отказаться?» — зная ответ, спросил парень и продолжил бежать. Через тридцать минут Жон вернулся к дому и жадно стал вдыхать воздух, уперев руки в колени. «Для первого раза сойдет!» Самодовольная усмешка в голове бесила! Этот садист постоянно менял требования, как только Жон привыкал к предыдущим. Так что, во всем теле отдавала фантомная боль. «Иди на задний двор, — скомандовал Тарталья, как только Жон более или менее восстановил дыхание. Уже там он продолжил. — Я не знаю, какое оружие ты выберешь. Но я точно знаю, что кулаки будут с тобой всегда! Сделай удар» Жон ударил правым кулаком по большой дуге. Ни движения корпусом, ни правильной стойки. Ничего, что должно быть у правильного удара. Но Жон так этого и не понял. «Ударь так, словно бы перед тобой тот, кого ты ненавидишь всем сердцем!», — сконфуженно сказал внутренний голос. Жон повторил тот же самый удар, но замах был по еще большой дуге. «Тяжёлый случай, Жон. Эх… Если бы я мог управлять твоим телом, то мог сделать правильные движения, которые ты потом самостоятельно повторишь». «А поделиться воспоминаниями, где тебя этому обучают?» — поинтересовался Жон, пройдя немного по двору. «Я не знаю, как это сработает, пока ты не спишь». «Зашибись тренер! — цокнул Жон. — А кто пару часов назад обещал меня тренировать, а Предвестник?» «Если всё пройдет нормально, забудь всё, что не относится к тренировке, товарищ!» — через несколько секунд проговорил Тарталья. Неожиданно звуки вокруг притихли, а все запахи резко перестали существовать. Казалось, что весь мир сжался до этого двора, а затем всё, кроме Жона, перестало существовать вокруг. Парень моргнул от удивления. Стоило вновь открыть глаза, мир вокруг изменился. Он стал словно рисунком, который нарисовали белым карандашом по черной бумаге. Весь мир был лишь тьмой. А единственным островком в этом море Ничего, была небольшая площадка под огромным деревом без листьев. Тарталья… Аякс, который на данный момент имел одинаковый рост с Жоном, внимательно слушал человека в балахоне. Арк не мог понять его речь, но голос звучал безжизненно, словно бы, робот зачитывал текст. Но от него веяло силой… и заинтересованностью. — …Я не знаю, какое оружие ты выберешь. Но я точно знаю, что кулаки будут с тобой всегда! — первая фраза, которую смог понять Жон. — Сделай удар. Аякс ударил правым кулаком по большой дуге. Ни движения корпусом, ни правильной стойки. Даже Жон понял, что эту атаку никак нельзя назвать ударом. И тут до него дошло, что он сам недавно сделал нечто подобное. — Даже если это попадет по противнику, он его не почувствует, — смешок человека так и кричал, что он был в предвкушении. — Смотри как надо… И у них началась тренировка. Аякс внимал каждому слову и движению этого человека… этой женщины. Жон, как член семьи, где восемьдесят процентов составляли женщины, легко понял это. Её движения были отработанными, никакие лишние мускулы не сокращались. Но эта элегантность, эта пластика — они могли быть только у женщины. Она внимательно следила за движениями подопечного, поправляла любые огрехи и заставляла повторять за ней снова и снова, пока ученик не мог достойно повторить движения. Боль от уставших и затекших мышц Аякса передавалась даже Жону. Но это не мешало будущему Тарталье повторять и повторять то ли уже несколько минут, то ли несколько недель. Жон вновь открыл глаза и зажмурился: непривычно яркие цвета ударили в лицо. По ощущениям прошло пару секунд, возможно, минута. Но не больше. Однако мозг наотрез отказывался в это верить. Для него прошло не меньше суток. Арк вздохнул и принял стойку, которую та женщина вдолбила в Аякса. Тело тяжело смогло выполнить удар, который мозг уже множества раз отработал в этом воспоминании. Но что-то хорошее вышло: кулак, ускоренный закрученным телом, буквально выстрелил в воздухе по прямой. «Ногу чуть вперед и доверни корпус, — Жон принял замечания к сведению. Он лично, не заметил улучшений, однако удивление так и текло в голосе Тартальи. — А это сработало даже лучше, чем я надеялся!» «Тогда давай и остальные навыки так же передай!» — потребовал Жон в предвкушение, выполнив комбинацию из двух ударов. «Если бы все мои навыки могли бы уместиться в несколько воспоминаний, то я бы давно был мертв. Могу только основы некоторых техник показать, но без постоянного повторения смысла нет. Постоянное развитие — это единственный способ выжить для воина! Ну и для Охотника, разумеется. Пока повторяй то, что ты там увидел. Давай простую двоечку сделай!». И Жон начал полноценную тренировку. Азарт так и будоражил мозг, когда тело могло повторить всё новые и новые движения, а чувство наслаждения питало те уголки души, о которых Жон даже не думал. Он точно мог сказать, что был счастлив, хоть руки уже начинали ныть от движений, которые никогда в жизни не делали. Он настолько этим увлекся, что не заметил, как его отец недовольно наблюдал за действиями сына. Николас Арк положил руку на навершие меча и внимательно следил за движениями Жона. Вроде бы, простые удары, которые каждый мальчишка в его детстве должен был знать, чтобы завоевать бесполезное уважение у сверстников путем постоянных драк. Но тут было видно, что удары хоть и были непривычны, но они отлично поставлены. Слишком отлично для того, кто ни разу даже не дрался со сверстниками. Но Николас не стал ничего делать и пошел в дом. Закалять тело полезно. Главное не навредить.

***

Жон сколько лет себя помнит, столько он ходил в зал с игровыми автоматами. Не каждый день, но раз в две-три недели сюда заглядывал. А что ещё делать подростку в этом городе? Тут есть библиотека, парк и этот зал. Всё! Вот и приходится всей молодёжи ходить по последним двум точкам. Жон с Амбер стояли перед одноэтажным зданием, украшенным светящимися огнями и праховой вывеской. Стоило только открыть дверь, как волна музыки, звуков игр и детской радости больно ударила по ушам. Отрезвляющий пинок, который напомнил, почему он ненавидит ходить по субботам в это место. «Может быть, надо было подождать еще несколько дней, чтобы прийти сюда в будний день? Всё равно Амбер уже прождала неделю. Что ей еще парочку дней?!», — с недовольством заметил Тарталья. — Как же я долго этого ждала! — чуть ли не подпрыгивая от радости, воскликнула Амбер, когда Жон передал ей жетоны для автоматов. — Успокойся, а то пломба вылетит и придется тебе с Корал опять идти к стоматологу, — непременно поддел её Жон. — Ну кто же знал, что на следующий день после похода, мне нужно будет идти туда, — поникшим голосом сказала девочка, видимо вспоминая посещение зубного. — Мама, Сапфир, Корал, Сэйбл… — стал загибать пальцы парень, но моментально получил кулачком в живот. Из-за небольшой силы удара он даже не покачнулся. — Намек понял, идем играть. Амбер — действительно королева. Королева ритм-игр. Вот девочка подошла к автомату с круглым экраном и сенсорными панелями вокруг него; вставила личную карточку, благодаря которой её рекорды и разблокированные секретные песни сохранялись от похода к походу в этот зал; надела перчатки, подключила наушники и выбрала песню. После второй песни, которую она отыграла на максимальный балл, её автомат окружили те, кто не знал о её умениях. Те, кто знал, сразу встали позади неё, стоило ей только подойти к автомату. «Ха, мастерство привлекает к себе внимание! Даже не самое полезное может сделать это», — усмехнулся Тарталья, пока Жон играл недалеко от сестры в рельсовый шутер, где нужно было отстреливать «гримм». Точнее жалкую пародию на этих существ. В книгах отца Жон находил бестиарий гримм, так что эти кляксы на экране не наводили на него ужас. Описанные там чудовища просто текстовым описанием оставляли холодок на спине, не то, что это недоразумение. Гримм действительно нужно истреблять! Затем Арки решили посоревноваться. Первым делом они решили поиграть в гонки, где Амбер разделалась под орех с Жоном. Но брат отыгрался, когда они дошли до аэрохоккея. Так же он выиграл в игре, где нужно было забивать мячи в кольцо. Но опять проиграл, где нужно было бить «вылезающих из земли» гримм. Одним словом, они веселились. Амбер из-за самих игр и чуточку из-за соревнования с братом, а Жон из-за отдыха от тренировок, который Тарталья дал ему этим утром. Всё-таки тело еще не привыкло к подобным нагрузкам. И если бы не обещание, он бы свернулся калачиком в одеяло и проспал до самого вечера, чтобы возместить весь свой недосып. Вскоре они решили отдохнуть и направились в кафе, которое располагалось напротив зала с автоматами. Из-за выгодного местоположения здесь всегда кто-то был, а в выходные буквально яблоку негде упасть. Но по воле случая они смогли занять столик довольно быстро. Амбер с азартом говорила Жону, как она обыграет его в других играх, попивая чай с куском торта. Жон же кивал и пил чай с мясным пирогом. — Я тебя в «Уличном бойце» размажу, — пародируя злобный смех, посмеялась Амбер. — Ты опять будешь спамить длинной атакой Спартанки, — вздохнул Жон. — Никому не нравятся жалкие неудачники, которые только и делают, что ноют — хихикнула та. — Мы думаем, именно поэтому ты до сих пор ни с кем не встречаешься! Жон не стал уточнять, кто такие «мы». Ему было достаточно, что Тарталья хохотал над этим. — Что может об этом знать девочка, которая младше меня на три года? — парень не хотел оставаться в долгу. — Что ты с первыми лучами солнца тренируешься, чтобы подце-… — она осеклась. По её глазам было видно, что сказала лишнее. Сказала то, что не должен был знать Жон. — Амбер Арк… — на манер матери, которая была чем-то недовольна, проговорил Жон. Девочка вздохнула, понимая, что она уже не отвертится. — В среду Лавендер из-за температуры проснулась рано утром и увидела, как ты куда-то убежал. Она хотела разбудить маму, но решила не спешить. Затем ты вернулся и на заднем дворе стал отрабатывать какие-то движения. Просто бил кулаками, а потом тренировался с оружием отца. После вернулся домой и пошел в душ, словно бы ты самый первый проснулся. Она всё рассказала Сапфир, та собрала наш совет. И тут Жон напрягся. В том, что он вставал утром и тренировался, ничего криминального не было. Даже медальку за это можно дать. Но вот за то, что он без разрешения трогал оружие отца, ему могли спокойно отвинтить голову. «По мне, это будет отличная возможность показать навыки!» — заметил Тарталья. «Ага! Навыки! Я за эти пару дней смог только научиться раскрывать ножны в щит и держать оружие с правильной стороны», — грустно заметил Жон и прервал внутреннюю беседу, которая в реальном мире длилась не дольше секунды. — И что вы решили? — сипло спросил парень у сестры, понимая, что ничего хорошего они не могли придумать. — Что не нужно говорить родителям, что ты не бросил бесполезную идею стать охотником, — медленно, словно бы забивая в гроб гвозди, проговорила девочка. — Ты сам этим переболеешь. — Посмотрим через десять лет, как вы запоете… — смог лишь ответить Жон. — Мама сказала, что не нужно обещать того, чего ты не сумеешь выполнить, — заметила его сестра, показав удивительную для ее лет мудрость… — А ты не сумеешь, — …или эта мудрость была всего лишь случайностью? — Верь хоть немного в своего брата! — ответил ей Жон, понимая, что эти слова ничего не изменять. Только дело может доказать, что они все неправы. Он будет Охотником! «Это отличный настрой, товарищ!» — непременно поддержал Тарталья, который уже думал, как этот настрой использовать в тренировках. — Я не буду обещать то, что не смогу выполнить, — вздохнула Амбер и встала из-за стола. Они молча вышли из кафе. И сразу же заметили толпу недалеко от входа. — Отпусти мои уши! — раздался жалобный возглас оттуда. Фавны, или, как говорят безграмотные, зверолюди, не редкость. Но в Анселе их не так уж и много, а среди детей их можно насчитать не больше нескольких десятков. Поэтому неудивительно, что незнакомая шатенка, примерного одинаково возраста с Жоном, с длинными волосами и длинными коричневыми кроличьими ушками привлекала внимание. Ей просто не повезло, что она привлекла внимание местной банде задир. — Видите? Я же говорил, что они настоящие, — рассмеялся здоровый парень, обращаясь к своим товарищам. — И еще теплые! Его прихлебатели тоже засмеялись, как, впрочем, и кое-кто из оказавшихся поблизости подростков. — Любой шум в городе из-за этих придурков, — проворчала Амбер. Жон посмотрел на неё. Судя по виду, она чуть ли не хотела убить кого-то из этой толпы подростков. Но через мгновение гнев ушел, и она со страхом схватила руку Жона. — …Н-нам же домой пора, да? — Думаю, что можно еще немного поиграть… — грустно проговорил Жон, понимая, что именно эту компашку он не сможет остановить. Они со вздохом начали удаляться от этой проблемы. «Отличный ты охотник, Жон! Просто, Бездна побери, отличный!» — возмутился Тарталья, но Жон попытался его проигнорировать. — Ай! — послышался крик боли. Настроение моментально пробило дно. — Пожалуйста, хватит. Это больно! Этого было достаточно, чтобы Жон остановился и опять посмотрел через плечи людей в толпе на заплаканного фавна. «Если ты сейчас не можешь даже хотя бы попытаться помочь ей, то как ты будешь потом ставить на кон свою жизнь, доверяя эту ставку своему телу, навыкам и оружию?» — В чем проблема, Боб? — через пару секунд раздумий крикнул Жон, привлекая внимание всех: Амбер, фавна, прохожих и Боба с подростками. Последние были удивлены такой наглости и не помешали ему с Амбер, которая лучше клеща вцепилась в брата, пройти к лидеру этого сброда. — Жончик, кто-то спрашивал мнение того, кто дома ходит в девчачьем платье? — громко сказал Боб, продолжая держать кроличьи уши девушки. Жон (да и Тарталья тоже) вздохнул под взрыв хохота. Этой шутке уже столько лет, что она успела обрасти бородой до самого Вейла. Можно же было придумать что-нибудь новенькое! — Девушку надо вначале сводить в ресторан, немного поговорить с ней, подготовить её, а уже потом делать дела. А не вот так вот прилюдно заниматься любовью. Да еще и с фавном. По мне, прилипшее прозвище «фавнофил» намного оскорбительнее «фавнофоба»: второе люди еще могут понять, — не ожидая от себя такого ораторского мастерства, громко, на всю улицу, сказал Жон. Это сработало даже лучше, чем можно было ожидать. Боб под визг удивления своих парней и просто прохожих отпустил уши фавна и вцепился в воротник рубашки Жона. Амбер машинально отцепилась от брата — её сразу же взяла за руку девушка-фавн. — Лучше бы дальше с куклами играл, Жончик! — замахнувшись для удара, сказал парень. «Живот, ноги, добивка!» — скомандовал Тарталья. Жон сделал короткий удар левой рукой в живот обидчику. Этого хватило, чтобы Боб немного согнулся, а от воротника отлипла рука. Жон следующим движением сделал пинок по колену противника. Боб просел на пострадавшую ногу. В этот же момент кто-то из товарищей Боба ударил по спине Жона, а затем кто-то другой бросил его на асфальт. И приземление было крайней неудачным: после знакомства затылка и асфальта в глазах возникли искры в глазах. «А это уже интересно!» — последнее, что услышал Жон.

***

Амбер была шокирована. Шокирована тем, что в её городе есть уроды, которые могут издеваться над другим только из-за того, что она фавн. Шокирована тем, что есть много тех, кто готов на это просто смотреть. Шокирована, что её брат, который просил у старших сестер защиты от сверстников, сейчас сам заступился за кого-то. Но больше всего шокировал её звук, с которым приземлился Жон. Неприятный, противный, громкий удар. Фавн сильнее её обняла и что-то там начала лепетать, что с ним будет всё хорошо. А эти уроды-хулиганы начали задумываться над тем, что они наделали, а толпа медленно стала расходиться. Тот, кто бросил Жона, склонился над ним. Что он хотел сделать, не понятно. Вдруг лежащий парень ударил его в колено, потом другой ногой в живот, а затем двумя ногами в лицо, одновременно делая кувырок назад. Жон быстро встал на ноги и посмотрел на парней, которые поддерживали Боба. — Ха, всего лишь нужно было получить по голове! — с кровожадной ухмылкой, которой никогда не было у Жона, с надменным голосом, который лишь капельку напоминал его обычный, воскликнул он. Взрослые, которые уже решили вмешаться в эту драку, застыли от удивления. — Соберись! Сейчас будет больно. Жон набросился на ближайшего к себе парня. Удар в горло участком между большим и указательным пальцем, удар в нос нижней частью другой ладони, а завершило это одновременный удар ладонями по ушам. Парень упал, тяжело дышал и держался за уши. А кровь из носа текла и текла, пачкая футболку. Боб не растерялся от такой прыти и решил ударить Жона ногой в бок. Но тот принял удар на бедро, скорчив лицо от боли, но крепко прижал к тело ногу. А затем подтянул к себе Боба, который прыгнул на одной ноге, и, толкая в грудь, сделал подножку. Боб упал, но не было такого же противного звука, как при падении Жона. На земле Арк сделал один удар в голову Боба (а вот сейчас тот звук был) и посмотрел на остальных членов этой шайки. Они были в ступоре, но, поймав на себе взгляд этого монстра, как выразился один из них, решили отступить к толпе, которая молча делала видео этой драки на свитки. — Сестренка, ты как? — когда больше никто не хотел лезть в драку, спросил Жон всё тем же странным голосом, который сейчас был полон ласки и заботы. Ответом ему был лишь кивок шокированной Амбер. Это его удовлетворило, и он посмотрел на причину этой драки. — А ты как, Зайка? — Спасибо, — смогла лишь вымолвить она, вытирая слезы. — Что-то мне не хорошо, — проговорил Жон и прилег на асфальт. — Что тут происходит?! — через толпу прошел полицейский. Посмотрев на лежащих и корчащихся от боли подростков, он понял, что у него до конца дня появилась работа.

***

«Жон! Почему меня после драки, где чуть не дошло до поножовщины, родители не отчитывали так долго, как тебя за первую драку?» — в очередной раз заныл Тарталья. «Это была твоя не первая драка. Да и тогда тебе просто сказали, что ты пойдешь в Фатуи», — ответил ему Жон. — …просто не мыслимо! Устроить драку в центре города! Это ненормально! Ты это понимаешь, Жон Арк?! — продолжала отчитывать Джунипер, даже не замечая, что повторила это или в третий, или в десятый раз. Ни Жон, ни Тарталья уже были не в состоянии, чтобы такое считать. Жон пришел в себя после драки у доктора. Потом там же его допрашивал полицейский, который нервничал больше парня, потому что Николас Арк молча наблюдал за этим процессом. Тогда же Жон с удивлением узнал, что смог победить троих. В одиночку вывел из строя трех бугаев! К счастью, с ними всё было в порядке. Молодой организм быстро оклемался. Это касалось и самого Жона. После всех формальностей Жона отпустили. Как его заверил отец по дороге домой, ему ничего не будет со стороны властей. Хотя всем участникам драки в личное дело запишут об этом, да в школе их ждет какое-то наказание. Легко отделались, одним словом. Но самое тяжелое началось дома. Сестры у порога встретили отца и брата, проводив их сочувствующими взглядами на кухню, где сидела Джунипер. Женщина жестом указала мужчинам сесть за стол. А после этого начался разнос Жона. Через пять минут этой процедуры он мог только виновато опустить взгляд на стол и поддакивать на вопросы матери. Он не ожидал, что простыми словами, с большей частью из которых он был даже согласен, можно было втянуть в депрессию и довести до состояния, что хочется на коленях умолять закончить эту пытку. К его чести, Николасу было ненамного лучше: он со скучающим видом сидел здесь только из-за указания жены, но ни слова не проронил. Что он хотел сказать, он уже сказал, пока возвращался с сыном. «Слабых защищать нужно! Но драка — это последнее средство для этого. Она должна быть кульминацией конфликта, который никто не смог решить миром. Но никак не основным решением проблемы!» — сказал он словно бы невзначай, но Жон прекрасно услышал его. А сейчас был благодарен, что он только так отчитал его! — Жон, — впервые, за более чем двадцать минут, Джунипер вздохнула. — Тебе уже вот-вот будет пятнадцать лет. Мы всегда старались дать тебе разностороннее образование, но очень скоро ты станешь взрослым человеком. Тебе придется выбрать, кем ты хочешь стать в буду-… Звонок в дверь разнообразил этот вечер. Джунипер посмотрела на дочерей, которые толпились у дверей кухни, намекая им, чтобы они сами открыли дверь. Кто-то из них побежал открывать дверь. — У тебя есть какие-нибудь мысли о том, кем ты хочешь стать? — пристальный взгляд матери требовал ответа. — Ма, тут к Жону… — крикнула Сапфир, будто не веря своим словам. — Кто там? — раздраженно спросила женщина. — Та девушка, которой помог Жон, — ответила Амбер, с еще большим удивлением. Николас и Джунипер переглянулись и кивком разрешили сыну идти. Путь от кухни до входной двери Жон прошел под шокированный взгляд сестер, который переходил то на Жона, то на девушка-фавна. Фавн держала в руках простую коричневую коробку и пыталась не пересекаться со взглядом ни с кем из Арков. — Спасибо, что спас! — радостно, но смущенно проговорила она, стоило Жону подойти. А затем она протянула коробку. — Это тебе! — Спасибо, — лаконично ответил Жон, передав подарок Лаванда, которая удалилась так же быстро, как и появилась. — Ты не пострадала? — Уши мне уже не первый раз дергают. Привыкла, — грустно усмехнулась она. «Бездна! Почему ты до сих пор не поинтересовался её именем?» — Ты уже, возможно знаешь, как меня зовут, но лучше представлюсь лично, — парень перешагнул через порог поближе к ней и протянул руку. — Жон Арк. — Велвет Скарлатина, — не смотря в глаза, девушка пожала руку. «Почему девушка до сих пор стоит у порога? Пригласи её в дом, идиот!» — Что стоять у порога? Проходи, Велвет! — Жон жестом пригласил внутрь. Парень бросил быстрый взгляд в дом — сестры шокировано перешептывались. — Бабушка будет волноваться, если я задержусь, — смущенно отошла от дверей фавн. — Мне нужно как можно раньше вернуться домой. — Тогда пока! «Жон Арк! Напомни включить в тренировку общение с девушками. Даже хиличурл лучше бы справился!» — Можно я подарю тебе еще один подарок на прощание? — неожиданно взгляд карих глазок плотно вцепился в голубые глаза парня. И она явно нервничала. — Конечно! Неожиданно Велвет обняла его. Её хватка была намного сильнее, чем можно было ожидать от девушки её комплекции. Пару позвонков даже хрустнули. Но удивление от силы быстро сменилось смущением. — До свидания! — девушка убежала, оставив парня с удивленным, но довольным лицом протирать щеку, куда она его поцеловала. — Мам, я хочу стать охотником, чтобы защищать слабых! — войдя в дом, твердо сказал Жон. Но никто из семьи не мог воспринимать его серьезно из-за довольной лыбы. — Но ты можешь защищать их, став полицейским или пожарным! Тебе не нуж-… — начала говорить мать, но быстро замолчала, когда тяжелая рука мужа легла на плечо. — Жон, ты уверен? — пристально посмотрел Николас на сына. — Да, папа. Я уверен! — с вызовом Жон посмотрел в глаза отцу. — Я в тебе разочарован, сын! — вздохнув, Николас достал из ящика меч и ушел в спальню. Эти слова и этот демонстративный жест, были намного больнее, чем всё, что до этого сказала мать. Джунипер посмотрела то на удаляющуюся спину мужа, то на шокированное лицо сына. Разрываясь, она пошла за мужем. «Ну, у меня уже есть план!» — подал голос Тарталья, но больше ничего не сказал. Сестры словами, похлопыванием по плечу или объятиями начали успокаивать своего единственного брата. — Что это было? — смог лишь спросить Жон. Сапфир сказала ему что-то успокаивающее, но истинный адресат так и не ответил.