***
Поздний вечер прохладой и тьмой накрыл Ансель. В это время обычно никто не выходит на улицы то ли опасаясь гримм, которые каким-то чудом смогли обойти защиту городка, то ли просто из-за ненадобности в вечерних прогулках. В доме Арков в каждом окне горел свет, из каждой комнаты доносились или обрывки разговоров, или звуки разнообразной работы, или звуки современной музыки. Молодое поколение привычно проводило свой вечере. Но на кухне своя атмосфера. Здесь под звуки классического рока на полу разложился полноценный торговец из древнего базара: Николас Арк на плащ-палатке выложил содержимое походного рюкзака. Тут были и сухпайки, и аптечка, и верёвки, и многое другое, что может пригодиться в вылазке. Он вчера вернулся с задания, а теперь перепроверял содержимое походного рюкзака. — Папа, тебе помочь? — спросил Жон, после глотка воды, для которого он и пришел сюда. По плану именно так и должно выглядеть. — Нет нужды, Жон, — Николас достал последнюю вещь из рюкзака и стал вытряхивать природный мусор, который попал внутрь. — Ну, я тогда просто посижу. Интересно же знать, что надо брать с собой в поход, — смех Жона хоть и был наигранным, но отец улыбнулся. — Тогда давай сделаем это с пользой. Хоть ты навряд ли пойдёшь в лес с ночёвкой, но кто знает, где могут пригодится знания. И Николас стал рассказывать о предназначение каждой вещи. Он всегда разговорчив, когда возвращался домой после миссий. Но Николас всё же опытный отец (даже более умелый, чем охотник), поэтому понял, что не просто поток информации нужен был Жону. Так что в разговор начали включаться рассказы из жизни Николоса (разумеется, они не были связаны с непосредственными буднями охотников), а позже он стал задавать вопросы сыну: как у него дела, как его сестры поживают. Жон его внимательно слушал: поддакивал, когда получал советы; смеялся над особо интересными моментами историй; язвительно рассказывал о «достижениях» сестер; смущался, когда объяснял отцу, что Жон больше не общается с Барбарой, потому что её сестра, Джинн, прилюдно отвесила ему пощёчину и назвала бабником. От последнего отец даже с удивлением посмотрел на сына и широко улыбнулся. — Помни, сын! — начал он, сдерживая смех. — Мужчины забывают, но не прощают, а женщины прощают, но никогда не забывают. От такой мудрости Жон лишь почесал затылок: в таком случае он попал. Попал по всем фронтам. Но и гримм с этим. Через пару лет он их будет рубить толпами. И у единственных представителей мужского пола рода Арков продолжился довольно приятный вечер. «Я понял, что там есть. Позже скажу, что нам нужно будет», — вскоре отозвался Тарталья и вновь исчез, чтобы не мешать своему товарищу общаться с отцом. Николас закончил копошиться над рюкзаком и убрал его в чулан возле входной двери к другому, точно такому же рюкзаку. Затем он начал пить чай, а Жон его поддержал. На удивление, Амбер с Сейбл не присоединились к ним: первая бы не отказалась еще поесть сладостей, а вторая — просто насладиться чаем. Видимо, они уже спали. — Ну что, Жон? Решил, как по жизни Ремнант будешь покорять? — хоть и с усмешкой, но серьёзно спросил Николас. Жон задумался. Как бы ему соврать, чтобы не выдать себя? Да и нужно что-то, что окажется довольно престижно и при этом он хоть как-то начал этим заниматься. «Сделай глоток чая, — посоветовал Тарталья в сфере, которая точно была не его коронной. По крайней мере, Жон всегда так думал. — Во время переговоров паузы необходимо маскировать под повседневные действия. А для чего эти паузы, решай сам». Жон сделал глоток чая и выдохнул. — Я хочу стать поваром, — почесав подбородок, выпалил Жон и начал смотреть на свое отражение на кромке чая, чтобы глаза не выдали откровенную ложь. — Отучусь, стану где-то работать, а потом открою свой ресторан. Повисла тишина. Николас молчал, удовлетворенно кивая. Но Жон сделал глоток и продолжил, пока его поток лжи не прервали. — Назову его «У арки». Буду готовить там блюда из морепродуктов, — очередная чайная пауза, чтобы обдумать следующие слова, прервалась озарением. — И это! Семье Арков буду давать десятипроцентную скидку за каждую девушку за столом. Громкий смех, который Жон никогда не слышал от отца, раздался на кухне. — Ой, Жон! — отсмеявшись, сказал Николас. — Ты умеешь делать приятное семье! Скидка аж в девяносто процентов! И тут Жон оторвался от лицезрения себя в чашке и с ужасом посмотрел на отца. «Нет! Пожалуйста, нет! Я не хочу еще одну сестру!» — мысленно взвыл Жон, но вида не подал. «Он про твою девушку-невесту-жену говорит!» — не сдерживая смех, проговорил Тарталья. После этого Жон почувствовал себя дураком и поддержал смех отца. Через кое-какое время они отсмеялись. Но никто так и не продолжил разговор. Лишь рок играл на фоне. — Пап, а можно кое-что спросить? — решил прервать молчание Жон. — Конечно, — Николас явно пребывал в приподнятом настроение. И Жон уже мысленно извинялся за этот вопрос. — Почему ты решил стать охотником? Николас сразу помрачнел, как и Жон. Они оба растягивали последний глоток чая: старший Арк, чтобы получить время для обдумывания ответа, а младший Арк, чтобы неприятные чувства не кололи его. — «Ты выходишь на кухню, да вода здесь горька», — пропел исполнитель песни. В этот же момент чашку с силой поставили на стол, словно бы судья ударил молотком. — Я и не решал, — вздохнул Николас, поднявшись со стола. — Потом свыкся с предназначением. Как бы жизнь охотника ни казалась красивой, но она того точно не стоит. Он помыл чашку и вышел из кухни. «Даже не может ответить на вопрос, — тихо, на краю сознания, проговорил Тарталья. — И ты еще сомневаешься, стоит ли бежать к своей мечте?» Жон тряхнул головой, словно пытался вытряхнуть из головы своего надоедливого соседа. — «Ты уходишь туда, куда не хочешь идти! Ты уходишь туда, но тебя там никто не ждет!» — продолжила играть песня, словно бы сейчас ничего и не произошло. — «Доброе утро, Последний герой! Доброе утро тебе и таким, как ты. Доброе ут-…» Жон зло тыкнул в колонку, словно бы она во всем виновата, и музыка перестала играть. Он сделал несколько шагов и остановился возле пустого ящика, где уже год по ночам не ночует Кроцеа Морсе. — Куда не хочешь идти? — оскалился Жон, барабаня ногтями по стеклу. — Я хочу! Еще пять с половиной месяцев!***
Жон сидел после ужина в своей комнате и считал имеющуюся у него наличку, а на фоне играл рок. Считал он просто от скуки: это ни моры не прибавит, а на подработку в кафе сегодня идти не следует, иначе в семье поинтересуются, почему он ставит работу выше «учебы». Очередная песня подошла к концу. Он слушал не просто всякие там визги и прочий шум, как обычно делали Хазел и Джейд, а скорее баллады в рок исполнении или просто песни с глубоким смыслом. Видимо, любимая музыка отца на него так сильно повлияла. Но вместо мужского голоса исполнителя новой песни неожиданно раздался визг. Визг счастья раздался из коридора. Это точно была не Амбер, потому что шаги в коридоре были тяжелее и реже. Кто еще в их семье мог так обрадоваться? Жон открыл дверь комнаты: из других тоже начали высовываться головы, которые с удивлением уставились на Сапфир, стоящую у раскрытой двери в спальню родителей. Всё были в шоке. Сапфир, эта двадцатичетырехлетняя девушка, которая неделю назад закончила местный «университет» (это больше колледж, чем полноценное высшее учебное заведение в столицах, но «университет» звучит солиднее), была счастлива, как ребенок. Даже Амбер с ужасом на неё посмотрела, видимо увидев себя со стороны. — Сапфир, что стряслось? — удивленно спросил Николас, который только что с Кроцеа Морсе в одной руке и с точильным камнем в другой вбежал наверх. — Меня пригласили на работу в Аргус! — воскликнула Сапфир. Семь пар глаз уставились на неё с разной степенью удивления и радости. Лишь Корал, которая только довольно кивнула, и Жон, который с ужасом посмотрел на самую старшую сестру, не вписывались в этот счастливый момент. Да, Жон знал, что навыки Сапфир, которая училась на какую-то там специальность, связанную с прахом, высоко оценили на практике в городе Аргус полгода назад. Но он даже не мог представить себе, что её пригласят туда на полноценную работу. Не мог представить, что его сестра покинет родной дом раньше него. «Успокойся!» — простонал Тарталья. Жон не придал значения его стону, но и не обратил внимание, как сестры начали поздравлять ту, кто был с ними всю их жизнь. — Маленький Жончик единственный, кто понял истинный смысл слов второй мамочки? — безэмоционально шепнула прямо в ухо Корал. Для той, кто не проявляет эмоции, она на удивление любит вводить окружающих в краску. — Понял, что она нас бросает? «Бросает». Эхом отразилось в сознание. Довольные лица сестер и родителей казались ему неправильным. Они еще не понимают, что они Сапфир не увидят не две недели, как было на практике, а год и больше. Она больше не будет оставаться в этом доме. Перестанет… Голова резко разболелась, а глаза сами собой закрылись. После этого сознание ушло на второй план, а тело стало ощущаться чужим. — Это всего лишь значит, что мы растем! — странный, но всё равно родной голос Жона ухмыльнулся Корал. Та слишком довольно хмыкнула и, придерживая брата, телом которого на данный момент управлял Тарталья, подошла к остальным. Тарталья сказал Сапфир что-то ободряющее и встал в сторонку, следя за маленькой толпой, которая так и осталась стоять в дверях спальни родителей. «Жон, успокойся! — потребовал Тарталья от своего товарища. — До выполнения нашего плана еще чуть больше пяти месяцев. Соберись, тряпка!» Жон молчал, а Тарталья терпеливо ждал. Но ответа так и не было. А семья всё поздравляла и поздравляла Сапфир, узнавала от нее всё больше и больше информации. А Тарталья продолжал стоять и ждать ответа от Жона. — Ладно, девочки и Жон, расходимся! — сказала Джунипер, которая всё это время стояла на пороге спальни в халате и с книгой, и наигранно начала махать руками, словно отгоняла цыплят. Сестры Жона начали идти в сторону комнаты Сапфир, явно собираясь продолжить расспрос и празднование, а Тарталья стал медленно спускаться на кухню, бросая мимоходом взгляд на Николаса. И это дало плоды: тот взял свой халат, который висел на крючке возле входа в спальню; повесил на крючок Кроцеа Морсе, прикрыл его халатом, а после закрыл дверь спальни. «Серьёзно?!» — возмутился Жон. — Мы тупые, — подтвердил вслух Тарталья, спускаясь на кухню. Он налил воды и закрыл глаза. Тело вздрогнуло. Жон схватил стакан и одним глотком опустошил его. — Я же дурак, Тарталья? — спросил все так же в слух Жон, наливая себе еще один стакан. — Испугаться из-за того, что и сам собираюсь сделать. «Ты не дурак, Жон, — отозвался Тарталья. — Ты слишком много думаешь. Всегда нужна решимость. Взял, сделал и не думаешь о том, что делаешь! А я дал тебе слишком много времени» Жон кивнул. Ему дали слишком много времени, чтобы уголки сознания, которые не хотели покидать дом, устроили революцию. Но восстания всегда подавляются с особой жестокостью. И он тоже подавит. У него еще пять месяцев для этого.***
Самое удивительное в Анселе, что видел Жон — это вокзал. Вроде бы, всего пара пассажирско-грузовых поездов ходит в день, но как не пройдешь мимо, здесь всегда много народа. Быть торговым и транспортным узлом между ближайшими поселениями и самим Вейлом очень выгодно! Но даже так семья Арков выделялась в толпе. Блондины с разными оттенками волос и разного возраста стояли на перроне возле входа к одному из вагонов поезда, который следует до Вейла. Если не знать, что это одна семья, то можно подумать, что провожают какую-то знаменитость. Но это была всего лишь Сапфир. Жон один из первых попрощался с сестрой и присел на скамейку недалеко от них. К его счастью, звуки семьи даже на таком не сильно большом расстоянии терялись в общем шуме вокзала. Иначе ему было бы слишком плохо. Хотя глаза всё равно всё видели: Амбер с Лавандой обняли Сапфир по бокам; Джейд придерживала Хазел, чтобы та хоть и в шутку не сказала ничего лишнего; Сейбл стояла возле родителей и похлопывала им по плечам, а Корал… это Корал. Она что-то сказала, и теперь сидела недалеко от Жона и читала книгу. Картина маслом. Прощание с семьей… Но это его должны так провожать в Вейл, где он поступит в Бикон! Вместо этого он, словно бы террорист, думал, как попасть на поезд до Вейла вместе с мечом. Хорошо, что Кроцеа Морсе можно было назвать не оружием, а семейной реликвией, иначе бы Жона без лицензии и документов никто бы не пустил даже внутрь вокзала. По крайней мере, статьи и законы, на которые можно было бы ссылаться, Жон уже выучил и подготовил убедительную речь. Когда не получается по-хорошему, остаётся только действовать, как преступник, как однажды сказал Тарталья… — Не может быть! Николас Арк, — где-то со спины услышал Жон. Не он один, раз все Арки повернули головы в ту сторону. Мимо Жона прошел мужчина. Злотовласый, в коричневых штанах и жилетки такого же цвета поверх бледно-желтой рубашки с коричневой окантовкой по краям и походным рюкзаком на плечах. Мужчина не заметил Жона и прошел к Николасу. «Он же охотник? — поинтересовался Жон у Тартальи. — Его походка твердая и уверенная, но осторожная» «Он воин», — лишь ответил Тарталья. — …так холодно относишься к друзьям, Ник? — донеслось до Жона, когда он приблизился к ним, но так и остался стоять за спиной у мужчины. — Я был другом Саммер. Хочешь ты этого или нет, но если она назвала тебя другом, то ты уже никуда не денешься, — с досадой произнес Николас, а Джунипер приобняла его за руку. Жон не видел лица этого неизвестного охотника, но почувствовал, что и ему тоже стало горестно от этой фразы. — С тобой же, Тайянг, мы лишь коллеги по цеху, которым по молодости приходилось работать вместе. — Саммер как-то сказала, что ты не плохой. Ты всего лишь пытаешься спрятать своих детей от жестокого мира. Даже сейчас я с ней вынужден не согласиться, но уже могу понять, почему она это сказала, — вздохнул Тайянг, а потом весело продолжил. — Представь уж меня своей семье, а то как-то неприятно, когда столько девушек на меня смотрят с таким заинтересованным взглядом. Мне и двух дома хватает! — Знакомьтесь, это Тайянг Сяо Лонг. Давний знакомый, тоже охотник, — начал со вздохом Николас и стал показывать на дочерей. — Тайянг, это мои дети. Рядом с Джунипер Джейд, это Сапфир, её обнимают Амбер и Лаванда, там в обнимку стоят Хазел и Джейд, в сторонке с книгой сидит Корал, а… — …это твой сын? — Тайянг повернулся и посмотрел на Жона. — Да, — ответил сам Жон и протянул руку для рукопожатия. — Жон Арк. Приятно познакомиться! — Взаимно, — пожимая руку, сказал охотник. Рукопожатие крепкое, но оно не демонстрировало превосходящую силу. Это было больше похоже на то, что Тайянг пожал руку равному. Хоть и пришлось после этого Жону пару раз сжать ладонь в кулак, чтобы дискомфорт прошел. — Раз вы тут стоите, то кто-то из твоих птенчиков решил покинуть родное гнездышко, не так ли, Ник? — продолжил Тайянг, когда немного отошел в сторону, чтобы можно было видеть всю семью Арков. — Да, — сказала Джунипер, когда разговор дошел до её стихии. До её семьи. — Сапфир пригласили на работу в Аргус. Сейчас она едет в Вейл, чтобы оттуда долететь до самого города. — Путь не близкий, — кивнул охотник. — Я сам вот после задания возвращаюсь в Патч. Так же до Вейла и оттуда на буллхеде. Угораздило же меня согласиться на авантюру одного знакомого. Пришлось в Редвуд тащиться. Редвуд. Жон что-то про него слышал. Но что конкретно, он уже не помнил. Видимо, ничего важного. Просто очередному поселению понадобилась помощь охотника. Он скоро и сам так будет кататься по Ремнанту. — И что же тебе в Сигнале не сиделось? — поинтересовался Николас. — Проспорил, — рассмеялся Тайянг, почесывая затылок. — Кроу сказал, что натренировал мою младшенькую так, что она меня побьёт. Ну, он слово сдержал: билась она отлично. Но я проиграл, потому что она посмотрела на меня с таким жалобным взглядом. Как я мог после такого не поддаться? И тут Жона уколола зависть. В другой семье охотников девочка, которая примерно возрастом с Амбер (ведь, в каком еще возрасте можно и сражаться, и при этом давить на жалость?), не просто тренировалась в стези охотника, но и спарринговалась с отцом. — «Поезд до Вейла отправляется через десять минут! Повторяю! Поезд…» — начали вещать по громкой связи. — Что же, Сапфир… пора прощаться, — Джунипер, не сдерживая поступивших слез, обняла дочь. Очередная череда слов последовали за этим. — Ну, что же. И мне пора! — Тайянг протянул руку Николосу, и тот ответил рукопожатием. А затем он кивнул Жону и помог Сапфир донести сумки до купе поезда. Жону лишь оставалось стоять на перроне и смотреть, как поезд медленно начинает удаляться. Удаляться в Вейл. Ничего. Еще четыре с половиной месяца, и он будет там!***
Жон мог по многим причинам не любить свой родной Ансель. Но он этого не делал: не считая редких отпусков, когда семья полным составом улетала на пляжи в Вакуо, он нигде больше не был. Зачем тратить силы на недовольство, если другой жизни не видел? Но его точно здесь бесила одна маленькая вещь: осень. Осенью постоянно идут дожди. Уже только-только вступило в права это время года, а дожди уже идут и идут. Дождь стеной, туманный дождь, капельный дождь, раздражающий дождь — чего он только здесь не видел. Жон со вздохом убрал капюшон дождевика. Освежающие капли терялись в легкой шапочке, приятно скатывались со лба на подбородок. Хоть и было прохладно, но именно это ему сейчас и нужно было. То ли из-за болезни, то ли из-за нервов, но у него был жар. Он всю ночь не мог уснуть. Казалось бы, уже всё готово: рюкзак с вещами готов, деньги есть, оружие при себе, билеты куплены. «Взял, сделал и не думаешь о том, что делаешь!». Но с каждым шагом, с каждой секундой приближения к вокзалу, Жон всё больше думал над правильностью своего выбора. Нужно ли поступать в Бикон? Нужно ли ехать в Вейл? Нужно ли сбегать из дома? Нужно ли становиться охотником? И вот появилось здание вокзала. Жон сейчас ощущал себя, как перед прыжком в воду с большой высоты: сделай один шаг и всё измениться. Останется только «до» и «после». К счастью, Тарталья на него не давил. Он даже не появлялся последние пару дней. Просто предупредил, что не стоит в открытую прощаться с семьей, и пропал. Жон не мог его понять: то ли он проверяет его решимость, то ли не хочет, чтобы Жон думал, что всё делает по принуждению. Но всё равно… — …сейчас или никогда! — решил Жон и направился к вокзалу. Охрана с интересом, добрые пять минут изучала Кроцеа Морсе. То ли они им просто было интересно посмотреть на «настоящий старинный меч», как сказал один из охранников, то ли просто пытались понять, сможет ли Жон с этим куском железа как-либо навредить другим. Однако они пропустили парня в вокзал. Уверенное, но при этом доброе лицо может творить чудеса: и с девушкой спокойно познакомиться, и со стражами порядка договориться. А если это лицо подкреплено ссылками на правила и законы, то вообще никаких претензий быть не может. «Слово такое же оружие, как меч или лук. С ним необходимо уметь обращаться!» — почему-то Жон вновь вспомнил слова Тартальи, выходя на перрон, на котором он почти пять месяцев назад прощался с Сапфир. Почти такой же поезд, что и тогда, уже стоял в ожидании пассажиров. Жон вздохнул и сел на ту же самую скамейку, на которой и наблюдал за прощением семьи до прихода мистера Сяо Лонга. После отъезда Сапфир жизнь изменилась. Может показаться, что ничего катастрофического не произошло. Просто один член семьи начал свою самостоятельную жизнь. Но что-то это изменило во всех. Хазел и Джейд первый месяц были настолько послушными, что Джунипер даже стала подозревать их в чем-то ужасном. Им пришлось даже в школе на ровном месте организовать драку, чтобы её успокоить, как бы странно это ни звучало. Корал стала реже посмеиваться над членами семьи по поводу взросления. А учитывая, что про это, да и про сексуальные темы тоже, она не стеснялась смеяться даже в присутствии Амбер, это выглядело как минимум странно. Сейбл практически взяла на себя все обязанности Сапфир по дому и семье, хоть другие и хотели раскидать их между всеми. Уговорить её удалось только тогда, когда она уснула прямо во время ужина. Где она успела так заработаться, никто так и не понял. Поведение Лаванды особо не изменилось. Правда она стала выглядеть более нездоровой, чем раньше. Но, по её словам, ничего не произошло. Врать она так до сих пор и не научилась. Хоть что-то не изменилось после отъезда Сапфир. А вот Амбер, по мнению Жона, пришлось хуже всего. Если Джунипер для неё была мамой-авторитетом, которую она любит и всеми силами бережет, а поэтому боится сказать или сделать что-то не так, то вот Сапфир была человеком, которому она первым делом говорит о своих проблемах и радостях, а уже потом, получив совет, как лучше это донести до Мамы, шла к Джунипер. Потеряв такую опору, она была сама не своя… просто стала какой-то другой. Жон не мог сказать точно. Раз они так отреагировали на естественный процесс, то как отреагируют на его побег. У Жона были вагон и маленькая тележка времени пофантазировать, Они подумают, что ужасные сестры? Что Жон их ненавидит? Что ему на них наплевать? — Но, с другой стороны, никто из них не поддерживал мою мечту стать охотником… — проговорил себе под нос Жон, немного оттягивая шарф, который ему сшила Амбер. Пожалуй, это единственная вещь, которую подарил ему кто-то из сестер и которую он взял с собой. Ему просто показалось забавным, ходить по коридорам Бикона так, чтобы этот красный шарф как шлейф колебался в воздухе. — «Поезд до Вейла отправляется через десять минут! Повторяю! Поезд…» — начали вещать по громкой связи, словно Жон, как в какой-нибудь игре, попал в прошлое, в «момент до». — Я же всё уже решил, просто этого боюсь, — сказал себе парень, поднялся и вошел в свой вагон Дойти до своего купе не составило особого труда. Там уже сидела какая-то миловидная девушка-фавн с коровьими рогами. Жон ожидал получить подколку от Хазел по поводу того, что перед ней очередной трофей в копилке Жона. Но её нет рядом. Как и любого другого члена семьи. Он их не увидит следующие полгода. Это как минимум. Жон кивнул девушке, сел напротив неё и уставился в окно. Глаза сами по себе бегали от одной блондинистой головы на перроне к другой. Паранойя… — «Поезд до Вейла отправляется через пять минут! Повторяю! Поезд…» — вновь заговорили по громкой связи. Жон потряс головой и вздохнул, отгоняя от себя все посторонние мысли. Дела надо доводить до конца. — Привет! — обратился к своей соседке Жон. — Похоже, едем только ты да я. — Похоже на то, — сказала она и с вызовом посмотрела на парня, словно бы ожидала получить что-то неприятное из-за того, что она фавн. Такой взгляд Жон видел неоднократно и уже привык к нему. — Меня зовут Тарталья Арк, — сказал полуправду Жон и протянул руку. Еще пять минут до начала новой жизни. Можно её начать и с нового имени.