Привет! Меня зовут Жон «Тарталья» Арк!

      После свободного графика работы придерживаться стандартных для всех «пять на два» непривычно. Начать хотя бы с того, что раньше Жону нужно было держать в голове, что примерно в такой-то день ему нужно будет что-то сделать. Просто в какой-то день. Не пятого числа определённого месяца, не в пятницу на этой недели, а просто через столько дней после какого-то дня. Он даже стал забывать, какой сейчас день недели.       В этом были свои плюсы. В будни в магазинах и прочих местах почти никого нет. Спокойно пришел, сделал свои дела, ушел. Как же ему бывало неуютно, когда он ходил в них в субботу или воскресенье: позабыв, что выходные для большей части людей настали, Жону приходилось иметь дело с толпой. Вспоминалась былая жизнь, но она уже была непривычна.       Однако Бикон жил графиком «пять-два», и ему пришлось смиренно в понедельник утром идти на пары.       Учеба смогла удивить даже на второй неделе: Бикон — не школа, тут есть расписание на четную и нечетную неделю. В одну неделю одно расписание, на другую другое. Если бы не Пирра, он бы на автомате пошел бы по расписанию предыдущей недели. И в лучшем случае пришёл бы на занятия старших курсов. В худшем стоял бы в гордом одиночестве у закрытой аудитории.       Однако первая половина дня закончилась. Началось самое важно: обед. Почти весь Бикон уже был в огромном обеденном зале. Но именно из-за этого было заметно, что студентов не то, чтобы много в нем обучается. Даже половины столов не было занято. А на тех, что были заняты, сидели по четыре или восемь человек: одна или две полные команды.       У первого курса точно. Как перетасованы студенты старших курсов, Жон не знал: всё-таки он особо не общался с ними, хоть на вид многих уже запомнил. Вполне могло быть так, что парочки, которые сидели в обществе друг друга за столом, были из разных команд, из-за чего оставшиеся члены их команд сели за один стол. Жон не мог ни подтвердить это, ни опровергнуть. Хоть он и работал на Сюна, который занимался в том числе и информацией, но вот к поискам самой информации практически не привлекался: быть курьером для «тайной» почты или трясти с предпринимателей за крышу у него лучше получалось. Ну не у него, а у Тартальи, но для окружающих они синонимы.       Тем не менее Жон пропустил мимо ушей трёп Норы и Руби и допил чай. Надо бы сходить за новой порцией чая, пока остальные еще ели основное блюдо. Ну не сидеть же просто так, пока остальные едят? Он привык есть быстро. Когда много сестер, нужно есть быстро, чтобы успеть взять вкусняшку к чаю. А потом привычка осталась.       — Схожу за чаем, — убрав тарелки на поднос, сказал он.       — Возьми мне блинчики! — моментально сказала Нора с набитым ртом.       — Нора, — спокойно сказал Рен, из-за чего девушка притихла и явно потеряла желание получить еще одну порцию блинчиков. — Тарталья, хочешь налью?       — Не спасибо. Деликатес на то и деликатес, что его редко едят, — мягко отказался Жон от протянутого термоса с фирменным зеленым чаем Рена.       Нет, он был вкусным. Но лишь первая чашка. Вторую чашку Жон уже через силу наливал в себя. Его почему-то тошнило от зеленого чая. Не до рвоты, но ощущения неприятные: словно в детстве ты чего-то съел так много, что потом тебя от этого воротит. Жон не знал причину: у них в семье зеленый чай не пили, а потом он и сам по привычке его не пил. Он же не Тарталья, который при жизни столько времени провел в странах, где пили зеленый чай, что его-то точно от этого воротит.       — Возьми мне печеньки! — радостно помахала Руби, хотя у неё уже они были на подносе.       А вот её никто не остановил. Жону, вместе с Тартальей, а так же Вайсс и Белле (хоть Жон и видел ее якобы настоящие документы, но про себя пока называл её по поддельному имени) было по барабану на это; Пирра, если что-то и имела против, то не стала говорить; Нора все цело её поддерживала, а Рен не станет лезть к другим по пустякам. Так что только Янг могла бы сказать что-то своей «сестре», но её тут не было.       Она и Вайсс написали эссе и принесли его доктору Ублеку на сегодняшнее занятие. То есть задолго до срока сдачи. Как Жон понял из разговоров не о чем от Норы: Вайсс написала эссе, а потом пристально следила, чтобы и ее напарница это сделала. Рен и Нора лишь чудом отвертелись. На удивление, Янг не послала её гулять к гримм и так же выполнила работу. Вайсс первой показала и защитила эссе, а вот Янг до сих пор не пришла.       Но Жона вообще это не колышет: заданием он займется когда-нибудь потом, а без сверлящего взгляда Янг еда идет лучше. Так что он встал, отнес грязную посуду, положил на освободившийся поднос кружку чая и несколько печенек и вернулся к своему столу. А пока он шел, заметил какое-то движение у старшекурсников: многим пришло уведомление на свиток, кто-то за столом проверял его, а потом показывал остальным. Жон не слышал, о чём они болтали — слова терялись в общем шуме. Но из-за довольных лиц старшекурсников, которые провожали его взглядом, было неуютно.       — Из-за чего это они расшумелись и на нас смотрят? — удивленно спросила Руби, когда Жон вернулся к столу.       — Из-за чего-то явно нехорошего, — произнесла Белла. И почему-то Жону казалось, что благодаря спрятанным кошачьим ушам она могла что-то расслышать, но не стала никому говорить.       — Не драматизируй. Скорее всего какой-то пустяк, — вставила Вайсс с противоположного от Беллы конца стола.       — Ну-ну, Миницарица, вам с высоты замка виднее, — хмыкнула брюнетка в ответ и улыбнулась, когда беловолосая девушка рассерженным взглядом посмотрела на неё.       Ха, Жон только сейчас заметил, что они сидели в противоположных углах стола, можно даже сказать зеркально друг другу: ближе краю стола, держась обособленно от своей команды. А говорят, что Шни и фавны ведут себя по-разному!       Жон подул на кипяток с привкусом чая и боковым зрением увидел знакомое золотое пятно. Янг, сходив за порцией еды, через минуты была уже за их столом.       — Фух… — стоило ей приземлиться, как вздохнула она. — Чего Ублек такой душный-то?       — Какую оценку он поставил? — тут крикнула Вайсс, словно бы это её работу оценивали.       «Чисто формально она может так считать, раз следила за ходом выполнения работы», — вставил свое авторитетное мнение Тарталья.       «О ваша светлость, вы решили посетить подданных своих?» — с издевкой проговорил ему Жон.       «Ха-ха», — два безэмоциональных слога были ему ответом.       «Что случилось? Ты с тренировки с Пиррой почти всё время молчишь»       «Я увидел магию, которую творил директор. Я услышал его слова, которые пришли словно из моей жизни. Я был втянут в его действия, которые словно бы не имеют смысла, но которые могут быть частью плана. Короче, мне ваш директор не нравится. Не знаю почему. Не нравится и всё!»       «И поэтому ты сидел и думал, чем он тебе не нравится?»       «Можно и так сказать, — пробубнил Тарталья. И Жону показалось, что тот нашел ответ, однако почему-то не говорит его. — Потому что это слишком глупая мысль, которая снижает и так невысокий уровень нашего совместного айкью, Жон»       Тарталья засмеялся, а вот Жон пропустил его слова мимо ушей. Ладно, наверняка это какой-то пустяк. Просто у его квартиранта разыгралась паранойя. Хотя и у Жона она не отстает: он так и не придумал причину, почему ему до сих пор прямо не указали на поддельные документы.       Обед шёл своим чередом. Многие студенты уже покидали столовую; соседи по столу попивали остывший чай, пока Жон ждал, когда его чай остынет; Янг и Нора о чем-то говорили. Идиллия.       Но нет же! Как же он мог хоть на секунду расслабиться в стенах этой Академии?!       — Надо же они настоящие! Ну и уродка! — раздался далеко позади него полный презрения голос. Что автоматом перевел внимание их столика на его владельца.       Со вздохом, уже понимая, что он увидит, Жон развернулся, глядя на сцену, которую СМИ явно бы описали как: «бытовой расизм». Удерживая студентку–фавна за кроличьи уши, Кардин в окружении его команды насмехался над ней, ставя под вопрос право здесь находиться.       «Серьёзно? Опять?!» — раздался раздраженной голос Тартальи. Хотя может быть он просто озвучил мысли Жона: фавном оказалась Вельвет.       — Прекрати пожалуйста… Мне больно… — её голос был едва слышен, на таком расстоянии. А может быть из-за того, что она пыталась сильно не привлекать к себе внимания, говоря это тихо.       Жон на автомате скосил взгляд в сторону Беллы. Та сжала и тут же разжала кулаки, напустив на себя равнодушный вид.       — Это недопустимо, — именно эта мысль пришла всем, или по крайней мере большинству из них, но первой её высказала Пирра. Вот только смотрела она не на самого мучителя, а на ближайших к нему студентов за столами, что так и продолжали спокойно доедать обед. — Почему никто не пытается ей помочь?       Её голос звучал растерянно и разочарованно.       — Потому что все уже привыкли, — неожиданно для Жона эта фраза принадлежала Белле. — Издевательства людей над фавнами повторялись так долго, что уже стали частью нормы.       — Как кто-то вообще может начать считать это нормой! — внесла свою долю негодования и Руби, нарвавшись на настолько четкий, словно давно отрепетированный ответ:       — Это на удивление просто, учитывая, что даже законодательство себе это позволяет, — нечитаемым тоном пояснила Белла, пожав плечами. — Люди видят, что фавнам и платят хуже, и берут на меньшее количество должностей: так и убеждаются, что даже государство считают их существами второго сорта.       От Жона не скрылось, как она словно ненавязчиво посмотрела на Вайсс.       «Интересно, это она высказывает свое мнение или сейчас читает методичку Белого клыка?» — явно зубоскалясь, просил Тарталья.       «Так она же разочаровалась в нем», — напомнил ему Жон, уткнувшись носом в свой поднос, чтобы не замечать ни Вельвет с Кардином, ни своих соседей, ни других студентов.       «Она разочаровалась в методах, но не в идеологии. Когда я был Предвестником, мне приходилось разбираться с такими «кружками по интересам», а помогали мне в этом те, кто раньше состоял в них. Они ненавидят действия своих лидеров, но не их слова», — хмыкнул Тарталья.       «Но и мы не у тебя дома…» — пробубнил Жон, стараясь отгородиться от происходящего: и от начавшейся перепалки Вайсс и Беллы, и от шума за своей спиной.       Однако играй он в настольную ролевую игру по системе «Академия и гримм», то мастер попросил бы его кинуть спасбросок на «Силу воли». И он бы кинул, но получил бы гордую единичку. Он не мог это просто так оставить.       «Ну Вельвет, твою же за ногу! Да как так-то?! Каким образом ты опять оказалась в такой ситуации?» — мысленно вопрошал Жон, прекрасно понимая, что ответит не она.       «Жо-о-онни-и-и, — протянул Тарталья, явно чтобы понервировать его. — Мы один раз спасли её. И что в итоге? Она поступила в академию воинов явно раньше тебя, но не может даже справиться с первокурсником. Стоит ли второй раз бросать ей спасательный круг? Может быть миру будет лучше, если она пойдет ко дну?»       «Либо помогай, либо закрой варежку и не мешай!» — прорычал Жон, и решив сыграть на опережение, поднялся на ноги. Чем тут же обратил на себя внимание окружающих, резко прервавших свой безусловно важный спор.       — Аппетита нет, — буркнул он на немой вопрос окружающих и взял поднос со стаканом все еще горячего чая.       Однако он пошел не в сторону сдачи грязной посуды, а прямо к Кардину и Вельвет.       — Амебы! — прорычал Жон. Никто к нему не присоединился, хотя его действия и так были понятны.       Благо, хотя бы Тарталья его не кинул, потому что в голове Жона возник план, как победить в бою один против четверых. Вот только реализовывать его ему придется самому.       Натянув равнодушное выражения лица, очень грозная процессия в одном его лице, быстро пересекла столовую, оказавшись напротив зачинщика издевательств, который по такому поводу даже отпустил Вельвет (из-за чего она осела на полу, не пытаясь двигаться) и с наглой ухмылкой «поприветствовал» его:       — Надо же, пришел защитничек животных! — он рассмеялся собственной шутке, и его команда подхватила этот смех. — Проваливай подобру-поздорову, если не хотите присоединиться к ней.       — Я пришел посмотреть на альфу стаи горилл из вида тупых, — с максимальным пафосом и издевательством сказал Жон. — А я её не только увидел, но и услышал!       Кардин всё-таки не послушал совета мисс Гудвич и вновь повелся на дешевую провокацию. С грозным «Ах ты сука!» он замахнулся для удара, но именно этого Жон и добивался.       Кружка быстро оказалась в руке Жона, и он облил лицо Кардина чаем. Однако первоначальный план сразу пошел по одному месту: вместо того, чтобы остановиться и вытереть лицо, Кардин вслепую продолжил удар.       Вслепую равно неточно, из-за чего Жон спокойно отошел вбок, пропустив меня себя удар, и сразу кинул пустую кружку в первого дернувшегося сокомандника Кардина.       Он не видел, как она разбилась об лицо парня с ирокезом, но отчетливо услышал лопнувшее стекло и проклятия этого парня. Жон сразу же продолжил работу с Кардином: левой рукой наотмашь Жон познакомил зубы Кардина с ребром металлического подноса. Поднос таких издевательств не выдержал и помялся, а Кардин благодаря ауре всё еще оставался на ногах.       Пока тот не пришел в себя, Жон двумя руками схватил поднос и плашмя ударил по макушки. Но и этого будущему охотнику было мало, из-за чего Жон отскочил назад, уходя от размашистого удара, и кинул поднос в Кардина.       Он не ожидал от этого действия никаких результатов, кроме как отвлечь противника, чтобы вновь подойти сбоку к нему и сильно ударил ногой в колено сбоку. Данный удар уже подействовал хорошо: Кардин присел. Второй удар ногой в подставленное лицо повалил Кардина на спину.       По логике, на этом можно было закончить, но адреналин в крови отключил логику, из-за Жон действовал на инстинктах. На инстинктах, которые вдолбил ему Тарталья.       Только тотальное превосходство над противником позволяет его победить.       Жон подобрал с пола поднос, сел на Кардина и стал методично ребром подноса вбивать его голову в пол.       Удар. Второй. Третий… Четвертого не последовало: кто-то схватил поднятый поднос.       «Ррр… не заметил!» — прорычал Жон из-за своей невнимательности, отпустил поднос и резко вскочил, собираясь защищаться от атак нового противника.       Но поднос был в руках Вельвет.       — Хватит, Жон, — сказала она тихим, но твердым голосом. Его настоящее имя стало ледяным душем, который потушил боевой запал.       — Я не Жон, — максимально спокойно и уверенно соврал он. — Я семнадцать лет как Тарталья.       «А я почти сорок, если брать в расчет и вторую жизнь!» — вставил свое слово Тарталья. Но Жон пропустил мимо ушей эту шутку и посмотрел на Кардина, который лежал без сознания, но относительно невредимым благодаря ауре.       Слишком легко он отделался!       Взгляд сам собой уперся в крио «Глаз бога» лидера команды. Так что Жон отстегнул Глаз бога и с замаха бросил его об пол. Стекляшка разбилась в дребезги. А после этого он бросил взгляд на его прихвостней.       — Я не понял! — рявкнул он, а они сжались с опаской. — Почему мусор за собой не убираете, уроды?!       Намек был понятен. Двое (парень с ирокезом, а также парень в очках) подхватили Кардина и вынесли из столовой, а вот пухлый паренек пошел за инструментами для уборки.       Жон кивнул на это и, опустив взгляд, пошел на выход. Он старался не замечать, как на него смотрят и перешептываются за спиной.       До начала следующей пары он решил прогуляться по парку Бикона в спокойном одиночестве. Точнее в одиночестве, которое у него могло быть.       «Спасибо, Тарталья!» — сев на скамейку и подставив лицо солнцу, произнес Жон.       «Если хочешь кого-то поблагодарить, то благодари себя, Жонни. Я не при делах», — сказал само собой разумеющееся сказал тот в ответ.       «Но ведь…»       «План ты сам придумал. Импровизировал сам. Бил сам. Я может быть только помог твоему телу выработать побольше адреналина, не более», — спокойно парировал Тарталья.       «Но ведь…»       «Жон, заткнись! — прорычал Тарталья. — Сколько раз тебе говорить? Выставляй на показ свои сильные стороны и работай над недостатками. Всё ты знаешь, всё умеешь. Не думай. Действуй! Обруби тормоза и просто действуй!»       Жон вздохнул, не веря его словам. Однако может быть он в чем-то и прав.       Свиток пискнул. Жон достал его, посмотрел на время, проигнорировал «письмо счастья» от преподавательского состава Бикона и пошел на пару.       Подождав начала занятия, он тихо вошел в кабинет, извинился перед профессором Портом за опоздание и занял место, которое ему забронировала команда. Он сел возле Беллы, игнорируя взгляды потока, которые были сконцентрированы на нем. Хотя он приметил, что CRDL сидели отщепенцами на задних партах, а их лидер отсутствовал.       Когда профессор Порт открыл рот, почти все потеряли интерес к одному блондину: кто-то готовился к послеобеденному сну, кто-то начинал делать домашку, а кто-то залипал в свиток.       К сожалению, Белла не относилась ни к какой из этих категорий.       — Ну и зачем ты это сделал? — прошипела она.       — Долг принца — спасать принцессу! — уже улегшись на парте, проговорил Жон.       — Нашелся мне принц! — с еще большей яростью прошипела скрывающийся фавн. — Ты понимаешь, что сделал только хуже.       — Преступление остановлено, отморозок получил по заслугам. Счастливый конец, — Жон повернулся боком к преподавателю, чтобы получше посмотреть на сверлящие его янтарные глаза, и подпер голову кулаком. — А самое главное, справедливость восторжествовала.       — Ты думаешь, один раз получив по морде, он не успокоиться?       — Получит ещё раз. Всё-таки одна отработка не такая страшная вещь, — усмехнулся парень.       — Ну изобьешь ты один раз. Ну второй. А что будет в третий раз, когда тебя рядом не будет? Можешь не думать, всё равно нечем: он отыграется над ней за все те разы, которые ты помешал, и даже больше!       — Тебя бесит, что я не дал Клыку возможность завербовать сильного рекрута, который стоит десятки сброда, который они обычно вербуют? — хоть это и был сарказм, но спросил он это серьёзным тоном.       — А он тут вообще при чем?! — прорычала Белла.       — А я в чем виноват? — парировал Жон.       — О мистер Арк! — пробасил профессор Порт. Жон лишь цокнул: он слишком громко сказал последнюю фразу. — Вы желаете рассказать о люркерах?       — А почему бы и нет, — с ухмылкой сказал Жон. Всё–таки этого гримм он помнил: когда он подрабатывал барменом, один пьяный охотник рассказал, как столкнулся с этим гримм на задании. Он мог с его слов записать целую лекцию. — Люркер — это наземный гримм, который атакует из-под земли костяными наростами…       А после этого до самого вечера о происшествии во время обеда Жон не говорил. Как и в принципе не говорил ни с кем, если не считать тренировки с командой.       Он с Пиррой отработал приемы, пока Белла с Руби делали то же самое. Потом были спарринги внутри команды, но так как Тарталья отказался помогать, ссылаясь, что Жон и сам справится, Пирра победила, а потом повторила это и с остальной частью команды. К сожалению, надолго занять тренировочный зал не вышло и других спаррингов не было.       Так что уже вечером Жон спокойно лег на свою кровать в их комнате и втыкал в новости на свитке, пока девушки приводили себя в порядок в душе.       Однако стук в дверь заставил всех вздрогнуть. Белла даже остановилась на входе в ванную, а Руби застыла на месте с полотенцем на голове.       — Вы кого-то ждете? — удивилась Пирра, которая делала домашнее задание.       — Нет… — все хором ответили, из-за чего Жон вздохнул и вскочил с кровати, потому что взгляды девушек скосились на лидере.       Стоило ему открыть дверь, как он опешил. Девушка, которая стучалась, точно была не с его потока. Та сняла черный берет, поправила короткие темно-коричневые волосы и стильным движением сняла солнечнозащитные очки, которые были на ней несмотря на темное время суток.       — Янг живет там, — опередив её, Жон указал на соседнюю комнату и собрался закрывать дверь.       — Не-а, Тарталетка, я к вам, — удержав дверь открытой, сказала девушка и с улыбкой вошла в комнату.       — Коко! — по голосу узнала ее Пирра и подошла к ней. — Давно не виделись.       — Пирра! Ты уж прости, что раньше не заскочила. Вчера только с практики вернулась, — как давние подружки, Коко обняла её. Жон посмотрел на Руби и Беллу: те синхронно пожали плечами. — Твоё платье уже готово. Надо будет списаться и вместе сходить в ателье в Вейле, как будет время.       — Ты, как всегда, работаешь оперативно, — усмехнулась Пирра.       — Но гримм я убиваю оперативнее, — посмеялась она в ответ.       — Знакомьтесь — это Коко Адель, — со сдержанной улыбкой представила девушку Пирра.       — Адель, как «Дом Адель»? — с опаской спросила Руби.       — Именно! — щелкнула пальцем Коко, указывая на неё. — А я вижу ты смолоду интересуешься Стилем.       — Не я, а Янг, — буркнула в ответ Руби. Явно это был не самый приятный момент для Руби, из-за такой реакции.       «Неужели она пыталась одеть Руби во что-то кроме красного плаща?» — Тарталья не упустил возможность сказать колкость.       — А как ты связана с Пиррой? Познакомились во время какого-то контракта? — с явным пренебрежением к богачам, буркнула Белла и даже села на свою кровать.       — Для одного мистральского журнала нужно было сделать фотосессию, из-за чего они заказали мне одежду в ателье Адель в Аргусе, — начала говорить, Пирра.       — Ну а я уговорила маму, что не нужно давать в руки дилетантам такое важное мероприятия и сама создала ей наряды, — с явной гордостью продолжила Коко. — Ну а дальше поддерживали связь.       — Понятно всё с вами, — вздохнул Жон и собрался на выход, по опыту приходу подруг сестер зная, что лучше уйти как можно раньше. — Не буду девочкам мешать обсуждать моду, прошлое и парней…       — Куда собрался, вигилант ты наш? — захлопнув дверь его комнаты у него перед носом, Коко преградила ему путь. — Хочу сказать спасибо за помощь.       — Пожалуйста, хоть и не знаю за что, — цокнул Жон и сел на свою кровать.       — Вельвет постеснялась к тебе идти, перепутав тебя с любовью детства, так что благодарность от неё услышишь потом, — сказала Коко и достала из сумочки запечатанный конверт, а потом продолжила что-то искать в сумочке. — Я тут, чтобы от себя лично поблагодарить, что не остался в стороне.       — Ой, забей. Мне этот Кардин просто не нравится, а тут повод появился, — соврал Жон. А потом в разговор влез Тарталья: — Хотя хреновый из тебя товарищ, раз сама не помогла ей.       Голова на инстинкте дернулась в сторону, пропуская мимо себя красные ножницы, которые застряли в стене позади него. Тарталья посмотрел на ухмыльнувшуюся Беллу, удивленную Пирру и потрясённую Руби.       — Ой, прошу прощения, — явно наигранно вскрикнула Коко и даже прикрыла рот конвертом. — Я искала ручку. Похоже это не она.       — В обед надо было ошибаться, — спокойно сказал Тарталья и вытащил из стены красные ножницы, непривычной для Жона конструкции. — Кажется, я где-то такие же ножницы видел.       — Спасибо, — приняв их от него, Коко продолжила. — Пом-пом просила не вмешиваться в подобное. В противном случае те расисты не вышли бы самостоятельно из столовой.       — Да-да. Так и что ты хотела?       — Пирр, он всегда говорит, что у него на уме? — хмыкнула Коко.       — Чаще, чем хотелось бы! — фыркнула вместо неё Белла.       — И это правильно! Я считаю, что любезности, вежливости и комплименты — лишняя трата времени. Если ты обижаешься на правду, значит, ты слишком ранимый, — уважительно кивнула Коко. А потом с хитрой ухмылкой осмотрела всех в комнате: — Эту новость вы и так завтра узнаете, так что не вижу смысла затягивать. Вы знаете, что в Биконе есть посвящение в студенты?       — Разве это не инициация? — удивленно спросила Руби.       — Судя по всему это официальное мероприятие, — улыбнулся Тарталья. — А раз есть официальное, то должно быть и неофициальное.       — Я тебе больше скажу! Студент становится студентом после двух вещей: посвята и сессии! — с улыбкой сказала Коко. — Сессия нам не подвластна, а вот по традиции посвят организовывается силами второго курса!       — И чисто случайно организовываешь его ты? — с улыбкой спросил Тарталья, а получив кивок, продолжил: — Тогда два вопроса: сколько алкоголя брать и как его пронести в Бикон.       — Я слышу слова не мальчика, а мужчины! — засмеялась Коко и передала конверт. — Насчет второго вопроса не беспокойся: на эти выходные администрация закроет глаза на запрет алкоголя. Но лишь на эти. А вот насчет первого это уже ты мне ответить, Тарталетка. К завтрашнему дню жду список закупок для всей вашей команды: хотя бы такой мелочью поблагодарю.       — Сама пустила лису в курятник! — с улыбкой на лице сказал Тарталья.       — Удиви! — с вызовом бросила Коко. — Ладно, в конверте будет карта и список остановок на посвяте, поясню за них завтра. Скоро тебе и остальным лидерам команд первого курса отправлю, где и когда встречаемся. Быть со всей командой! До завтра!       Пирра открыла дверь Коко. Та вернула берет и очки на место и зацокала каблуками по коридору. Дверь закрылась, что стала сигналом для реакции остальных.       — Студент без алкоголя не студент? — хмыкнула Белла и наконец-то пошла в душ.       — Я еще ни разу в жизни алкоголь не пила, — ошарашено проговорила Пирра.       — А мне пить еще нельзя! — пискнула Руби.       — Ой, да ладно вам! Будет весело! — улыбнулся Тарталья.       Однако Жон сильно в этом сомневался. Обычно начинали они пить оба, веселился в основном Тарталья, а последствия разгребал Жон.       Но в этот раз он сделает всё возможное, чтобы разорвать этот порочный круг. И у него это выйдет.       Правда же?       

***

      Роман Торчвик никогда не любил работать с идиотами. С дураков хотя бы спроса нет, а вот каждый идиот считает, что он в своем познании настолько преисполнился, что как будто бы уже сто триллионов миллиардов лет проживает на триллионах и триллионах таких же планет, как Ремнант. И ладно бы эта необоснованная самоуверенность: идиоты сильно распространены и хорошо маскируются.       К сожалению, выбирать с кем работать ему особо не дали: приходится выкручиваться с помощью атласского скотча и мистральского картона. Они и то надёжнее.       Тяжёлые мысли одолевали его.       Скорее всего, кто-то привлек рыбу покрупнее, чтобы защитить прах. Но кто бы это мог быть? И самое главное: каким образом ему спасти свою шкуру вместе с Нео от этой стервозной суки, если и без неё обложили со всех сторон?       И пока Роман размышлял над этим, рука уже привычным действием подняла ручку входной двери конспиративной квартиры. Она не поднялась.       Роман сразу же напрягся: если чуть-чуть поработать с ручкой двери, то можно создать незаметную ловушку. Можно выставить её в таком положении, что она немного опущена, но дверь еще не открыта. Так легко понять, что кто-то вошел в квартиру, не зная об этом. Вошел кто-то чужой.       Но кто?       Его не могли выследить: он только дошел до квартиры, а значит это не те, кто помешал ему провести ограбление. Они максимум бы организовали слежку. В принципе, она была, но он спокойно ушел от неё.       Готовясь к неприятностям, Роман достал ключи и открыл дверь.       В нос тут же ударил запах свежеприготовленной пищи. Мужчина рефлекторно проглотил слюни: он толком не ужинал сегодня. Однако мозг сразу же остудил его: единственная, кто мог готовить у него в конспиративной квартире, была не лучшим кандидатом на общение после неуспешного ограбления. Каждый раз чувствовать себя смертником, которому подают последний обед перед казнью — приятного мало. А сама экзекуция будет исполнена с помощью образцово-показательного разноса…       Но гримм побери! Это запах лукового супа?       Мужчина снял обувь и верхнюю одежду, после чего пришёл на кухню. Как он и думал: Синдер в очередной раз занималась своим «хобби».       — Иди руки мой и садись. Второе почти готово, а печенье только поставлено в духовку, — спокойно сказала она, пока шевелила… спагетти с каким-то сливочным соусом? Нечто подобное ему приходилось пробовать, но запах был совершенно иной.       Шестерни в голове Романа активно закрутились. Добром это не закончится — интуиция явно давала это понять. Не ясно лишь что будет раньше: смерть от отравления, сгорания заживо или все вместе?       Но и провоцировать лишний раз не хотелось. Торчвик не стал что-либо говорить, и ушёл в ванную, где привёл себя в порядок и отправился за стол, где уже была тарелка с луковым супом вместе со столовыми приборами.       — Приятного аппетита! — пожелала ему Синдер и продолжила следить за тем, что происходит у неё на сковороде и в духовке.       Роман только кивнул, взял ложку и приступил к трапезе. Ох… видимо поговорка «аппетит приходит во время еды» начала работать и на него. Или это таланты Синдер? Ему было неведомо…       Но что точно понимал вор — готовить девушка умела на приличном уровне, ровно как и держать некоторый… уют? Сложно подбирать слова, когда желудок бунтует и требует не отвлекаться от еды. А поддерживаемая тишина умудрялась не напрягать Романа, хоть тот всегда и оставался начеку.       Эта «особенность» ломала мозг Роману: как можно совмещать в себе психопатичную стерву, способную сломать череп и зажарить в собственном соку, и обыкновенную домохозяйку, которая из-за опыта вместо глупых расспросов и жалоб на жизнь просто дает мужику еду и не мешает ему отойти после тяжелого дня?       «С иной стороны, а чего здесь странного? Меня осуждают за тушь для глаз, хотя это лишь подчёркивает мой превосходный стиль. Они совершенно не разбираются в стиле!»       Роман пребывал в своих думах по поводу дальнейшего разговора и активно ел. Его никак не покидала мысль, что на противоположной стороне зашевелились раньше срока, существенно увеличив сложность дальнейших вылазок. А у него и без этого сейчас паршивое настроение.       «Суп уже закончился? — не заметил Торчвик. — Гримм, получилось весьма недурно.»       Синдер обратила внимание, что он закончил с супом, забрала пустую тарелку и поставила второе. Роман выразительно посмотрел на девушку и спросил:       — Хмм… необычный соус. Из чего он?       — Я обжарила лук на сливочном масле, потом залила сливками средней жирности, добавила натёртый пармезан, а для красивой подачи покрошила петрушки, — пояснила она, домывая посуду.       — И где же ты петрушку достала сейчас? — Роман-то опытный вор. Он заметил, что петрушка была намного лучше того, что сейчас можно было купить в магазинах.       — Как где? — удивилась Синдер, пока включала чайник. — Сама вырастила на подоконнике.       Роман решил не интересоваться, где и в чем именно она выращивала его, а то ещё выяснится, что её любимое растение — это мухоловка, которая питается прожаренным мясом её врагов и бывших пешек, которые слишком много совали нос в её личную жизнь.       Поэтому Торчвик решил далее не думать об этом и попробовать спагетти. Жаль без мяса: сейчас бы он не отказался от её фирменного стейка…       «Так стоп! — одёрнул себя Торчвик. — Мне тут еще не хватало, чтобы походы на званый ужин вошли в привычку. Слишком ненадежный у них исход… Однако риск и вправду того стоит…»       И он оказался прав. Паста оказалась нежной, весьма нажористой. Есть было одно удовольствие и хотелось ещё и ещё. Не то чтобы ему было на что жаловаться, сегодня меню куда скромнее, но… это не было чем-то плохим?       В любом случае, своё амплуа надо поддерживать, и Торчвик не забывался.       — В кое-то веки, я попробовал то, за что люди будут готовы таскать тебя на руках и скандировать твоё имя! Не желаешь после всего этого открыть свой ресторанчик? Ты бы наверняка захватила мир с помощью своей готовки.       — Мне достаточно и того, что мои гости сыты и им все понравилось. А твоя идея… — Синдер взяла прихватки и открыла духовку, после чего достала противень и поставила на подставку. — Подходит больше для экранизации какой-нибудь комедии. Бывшая преступница открывает ресторан. Чем не мистральская мыльная опера? Печенье будешь?       — За чашечкой мистральского чёрного чая всяко приятнее будет.       После его слов Синдер начала процесс приготовления чая. Роман внимательно смотрел за тем, как даже в бытовых мелочах, она не отказывалась себе в грации. И это больше походило на привычку, а не шоу для одного зрителя в его лице. Спустя некоторое время все уже было готово: чашка чая и тарелка с печеньем стояли на столе, а Синдер сидела рядом с чашечкой кофе.       Само же печенье испеклось явно с помощью разных видов формочек: рыбки, квадратики, многоугольники, звёздочки. Обычное, скромное на вид, но очень вкусное. Навеяло даже воспоминание, как он купил на свои честно ворованные деньги кулёк печенья для Нео, которая ещё не была такой врединой и не начала питаться чуть ли не только одним мороженым.       «Талант! — ещё раз кивнул своим мыслям Торчвик. Признать навыки и умения других людей он мог, хоть никогда и не признается в открытую. — Вот только умение развести гребанную политику и заставить плясать под свою дудку оказалось сильнее».       — Спасибо за ужин, мне все понравилось! — Роман встал из-за стола и унёс за собой кружку, чтобы поставить в раковину. — Итак…       — В следующий раз я попробую что-то из кухни Вакуо, — невинно попивая кофе, проговорила она и мечтательно посмотрела в окно. — Правда непросто будет раздобыть некоторые специи. Их завозят на удивление редко. Но я честно что-нибудь придумаю!       — Крайне сильно интригует… — Торчвик собирался было помыть кружку, как вдруг почувствовал резкое изменение температуры. А также замелькали огненные бабочки.       «Да ну! Не-е-е-т!» — простонал он про себя.       — Однако сейчас, нужно обговорить ещё один момент, Рома, — измененным и ледяным голосом сказала Синдер. – Десерт.       «И опять эта Синдер «Сука» Фолл вернулась! — прорычал Роман. — Надо срочно найти переключатель и оставить его в положении «заботливая домохозяйка». Ну или отправить её на растерзание голиафам. И почему-то при первом варианте шансов выжить у меня больше! Ладно, Роман… улыбаемся и машем!»       — Ах, точно, чуть не запамятовал! Разговор о прекрасном зверинце и методах его укрощения! — интуиция подсказывала вернуться обратно и сесть на место, что Торчвик и проделал. Учитывая легкий кивок Синдер он всё правильно пока что делает. — Не люблю переделывать работу за других, Синдер, и я прекрасно разделяю твоё негодование моим молчанием. Но! С моей стороны всё было выполнены ровно по той информации, которую мне соизволили выдать эти животные. И даже не самых криворуких и умственно неполноценных выделили! Работать можно было.       — И что-то пошло не так, верно? — заметила Фолл. — Я думала, что вору твоё калибра свойственно проделывать нечто подобное и с завязанными глазами.       — Я мастер в игре «тихо спиздил и ушел», а не в «стать хорошей пиньятой для хорошо вооруженной охраны и неучтённого фактора, который решил похерить все наши начинания в самый неудобный момент», — улыбаясь, оправдался он. Ну, его пока не зажарили, так что не всё потеряно.       — Выкладывай, — приказала она.       — Дело обстояло так: я, как ты и сказала, связался с местным куратором Клыка, с помощью которого и набрал народ для дела. Мужик хороший, жаль, что фавн…       – Не отвлекайся, Рома, — перебила его Синдер.       — У них ничего сложного не было, больше проблем с логистикой после работы, — понял намек Роман и опустил ненужные подробности. — И всё шло в штатном режиме: их куратор разработал план по внедрению животных; они, а также фавны, которые там уже работали и были завербованы, передали маршруты персонала и прочие вещи, которые не стоит упоминать. В назначенный день другие животные организовали отвлекающие ограбления, чтобы к центральному складу было меньше внимания. Однако всё пошло не по плану именно в назначенный день. Гримм его знает почему, но именно сегодня вместо двух старых калек, по которым крематорий плачет, пришло с десяток молодчиков разного калибра.       — И с чего вдруг я должна верить, что это не подстава, Ромка? — недовольно посмотрела на него Синдер и для пущей убедительности создала огонь в своей руке. – Ты не выглядишь сильно помятым.       — Резонно, но дело в другом: к нам и на без того веселую и взрывоопасную вечеринку решил нагрянуть охотник. Сложно было разобрать кто именно — всё закрывал тёмный плащ, даже лица не увидел. Из вооружения — двуручный меч, явно не дешёвого качества, но без прикрас. Правда особо рассмотреть мне местного «крышевателя» не дали, так как вместо типичных разговоров ни о чем, эта зараза сразу полетела потрошить меня.       — Но ты тут… И даже без полицейских сирен, — с еще большим скепсисом проговорила Синдер, а огонек в её руке сильнее загорелся       — Старина Торчвик знает парочку трюков, чтобы отвлечь внимание от себя и убраться, так как его шестерок к этому моменту или уже скрутили, или взяли в кольцо и теснили, — проговорил Роман и достал сигару, чтобы успокоиться. Но не стал закуривать при ней. — Силы явно были не равны, но видимо они не знали, что у нас в наличии есть ещё транспорт, благодаря которому мне и удалось ретироваться. А еще! Праха там шибко не было. Не шаром покати, но и не разгуляться. Следовательно, у кого-то мозгов хватило, чтобы предпринять контрмеры. Оно и неудивительно — не магазинные ларьки шли грабить.       — Этот охотник… Тебе удалось понять, что глаз бога у него? Опиши его.       — Глаз бога? — удивился Роман. — Аааа… ты про проявление! Не заметил. Понял лишь, что сражаться этот охотник умеет, и весьма опытный. Явно закончил академию или обучался у опытного охотника. И железкой, судя по ударам, предпочитает атаковать людей… В прямом столкновении будет сложно вывезти против такого соперника, силы там хоть отбавляй. По комплекции было не понять, плащ все скрывал, как и преимущественно тёмные одежды. А на лице — маска с формой черепа, глаз не видел. Дальше мне было не до гляделок или боя.       — Понятно. Хмм, никого не припомню из текущей базы данных охотников, надо будет попросить разобраться с этим… — задумалась Синдер, в огонь в её руке исчез в сжатом кулаке. – Что насчёт праха? Вывезти такое количество незамеченным мимо нас не вышло бы при всём желании. А мы получили подтвержденную информацию, что склад был заполнен новой партией.       — Вот тут то и вспоминается фраза «не клади все яйца в одну корзину». Мне уже приходилось заниматься нечто подобным, пусть и в меньших масштабах, и как рыбак рыбаку скажу одну вещь: кто-то намеренно скормил нам дезинфу, — скрывая облегчение от того, что огонь исчез, начал говорить Роман умные вещи. — А учитывая, что твоими информаторами наверняка были фавны, которые работают там грузчиками — их схватили за отличительную черту и «мило побеседовали». Причем, насколько мне известно, в городе есть несколько бывших членов Белого Клыка, которые весьма не прочь вынюхать и настучать кому надо. Понимаешь, к чему я клоню?       — Кто-то более крупный догадался, что прах начали собирать неспроста и подёргал за ниточки. Как интригует… давно не получала таких вызовов, — с маниакальной улыбкой проговорила Синдер и посмотрела на Романа. — Есть ещё что добавить?       — Кроме того, что отвлекающие ограбления принесли больше праха, чем основное? Нужно найти тех недоумков, что скормили дезинфу, и тех, кто организовал усиленные патрули, и вывести их из игры, чтобы не путались под ногами. Есть мысли, кто бы это мог быть?       — Это уже не твои проблемы, Роман. Все дальнейшие инструкции получишь позже, а пока свободен… на сегодня, — сказала Синдер, а потом её стальной взгляд исчез и она спросила голосом домохозяйки: — Еще чая налить?       — Спасибо, откажусь, — вежливо проговорил он.       «Роман не дурак! Дурак бы уже от ожогов четвертой степени помирал!» — подумал Торчвик, после чего со вздохом вышел на балкон. Срочно захотелось покурить сигару после такого. А пока он открывал дверь на балкон, Синдер стала мыть противень. Ему показалось или её задумчивое выражение лица показывало не её занятость разбором текущей ситуацией и анализа того, кто мог вставлять в палки в колёса, а тем, что приготовить ей: «Лобио из кухни племён Вакуо или Мусака по-мистральски?».       Не важно! В этот раз он сделал всё возможное, чтобы разорвать порочный круг ожогов. И у него это вышло.       Правда же?