Баллада о разрушениях

      Аладор никогда бы не подумал, что постучаться в комнату дочери будет так сложно. Одалия только что ушла куда-то по своим делам, и он должен действовать, а не стоять под дверью, как какой-то несчастный поклонник около гримерки рок звезды. Аладор походил туда-сюда, ущипнул себя за переносицу и все же постучал.       — Я не буду с тобой говорить, мам! — послышался приглушенный голос Эмити.       — Это папа, — возразил Аладор достаточно громко, чтобы она его услышала.       Эмити открыла ему дверь через несколько секунд и посмотрела на него озадаченно.       — Папа? Что ты здесь делаешь?       — Хочу поговорить с тобой. Как отец с дочерью.       Эмити прикрыла глаза.       — Тебя мама прислала, да?       — Нет. Клянусь тебе, я здесь по собственной инициативе и… несогласен с тем, что тебе сказала мама.       — С чем именно? — Эмити скрестила руки на груди. — Она много чего говорит.       Аладор слабо улыбнулся.       — Это верно. Можно войти?       Эмити передернула плечами и все же впустила его. Они присели на кровать и оба, кажется, совершенно не знали, что говорить друг другу. Эмити прятала это за хмуростью, Аладор теребил пальцы. Но он все же был взрослым, отцом, и это он пришел сюда говорить, так что, поборов повисшую между ними неловкость, он заговорил:       — Так… у тебя теперь есть девушка? — мда, мог ли он придумать начало хуже.       — Да. И я не собираюсь…       — Я пришел сюда не чтобы тебя отговаривать! — Аладор поднял руки и немного развернулся в ее сторону. — Честно.       — Трудно в это поверить, — они сидели близко, но это не делало ближе их души. Столько лет вдали друг от друга не излечиваются одним разговором. — Ты ведь всегда был на стороне мамы, позволял ей… помыкать мной, заставлять делать то, что я не хочу…       — Это часть того, чтобы быть родителем — заставлять своих детей делать то, что они не хотят, — вздохнул Аладор. — Есть брокколи, не сидеть слишком долго в телефоне, побольше гулять…       — Ты понимаешь, о чем я! — Эмити пихнула его в бок. Скорее случайно, когда всплескивала руками, но на мгновение это показалось ему дружеской перепалкой. Искры дружбы быстро истлели, снова оставив висеть в воздухе его незнание.       — Э-э, не совсем, дочь. Или… нет, я понимаю, но Одалия же хочет для тебя лучшего, — он правда пытался понять.       — Это верно, — Эмити жестко усмехнулась. Почти как Одалия. — Мама хочет для меня лучшего. Сколько раз я это уже слышала. Она так часто прикрывается этой фразой, когда делает что-то, что я почти готова поверить. И я верила, пап, я верила все эти годы. Думаю, мама тоже в это верит, но ведь дело вот в чем — я счастлива прямо сейчас, а она все равно твердит о каком-то счастье в далеком будущем. Я может не хочу наследовать фирму. Или… хочу, но не сейчас. Или хочу, но только, если решу сама. И я уж точно хочу… быть с Луз, — голос ее стал тише. — Это мой выбор.       — Знаешь, с твоей мамой всегда так, — признался Аладор, рассеянно рисуя круги на покрывале. — Она пытается убедить всех в том, что ее видение лучшее, единственно верное, ведь она училась на направлении прорицаний, как она может ошибаться? Но я думаю… ей просто хочется, чтобы все было под контролем. Ведь тогда будущее будет именно таким, как она сказала. Ей сложно мириться с тем, что она может чего-то не знать. Она правда хочет лучшего будущего для тебя. Но ради себя.       — Вау, пап, это… — Эмити повернулась к нему. Ее лицо никак не могло решить, какое выражение приобрести. — Это…       — В лаборатории есть много времени подумать о всяком.       — А что ты думаешь обо мне?       — Я думаю… я думаю, ты очень сильная, — Аладор положил свою большую ладонь на ее голову и слегка растрепал волосы. Приятно. Как будто бы они действительно семья.       — Нет, пап, на самом деле нет… — Эмити склонила голову, его рука последовала за ней. — Я даже не смогла пригласить Луз на Гром, потому что боялась, что она мне откажет. Я… вообще не действовала и, если бы не Хути и Луз, я бы никогда не решилась.       — Значит, ты вся пошла в меня, — даже не только глазами и волосами.       — О чем ты? — спросила Эмити, а Аладор зарылся в ее волосы второй рукой и начал перебирать пряди, как будто пытался пересчитать количество волос на ее голове, чтобы, если хоть один упадет, оторвать кому-нибудь голову, как и полагается отцам.       — Ну… я бы тоже не решился встречаться с твоей мамой, если бы она в буквальном смысле не прижала меня к стенке и не спросила, хочу ли я, чтобы мы были вместе. Мы были знакомы где-то… месяц? на тот момент. В смысле, активно общались, знакомы-то мы были дольше.       — Ого, — Эмити хихикнула, прикрыв рот ладошкой, — Да, очень похоже на маму. Пришла, увидела, победила.       — Видишь, а я был таким… зажатым парнем, возившимся с мерзопакостями, которому по большей части было плевать на людей вокруг. Это твоя мама меня в люди вывела.       — Ну… я точно не зажатый парень.       — Но ты возишься с мерзопакостями! Ладно, может ты похожа на меня и не так сильно, но я просто хотел сказать, что не обязательно быть инициатором отношений. И что, что Луз первая предложила тебе встречаться…       — Ну вообще-то… — Эмити слегка покраснела и застенчиво сказала: — Первой была я.       — Да? Не понял, — Аладор даже оторвался от ее волос. — Ты же сказала…       — Она готовилась предложить мне встречаться, но первой это выпалила я.       — Секунду…       Аладор пересел, чтобы быть сзади Эмити, и начал заплетать ей косичку.       — Так, ты точно должна рассказать мне подробно, как все было.       — А ты — как вы начали встречаться с мамой. И что вообще было, когда вы учились в школе, а то я ведь совсем ничего не знаю.       — Что, хочешь накопать на нее компромат?       Эмити вскинулась, розовая прядь выскользнула из его пальцев.       — Что? Н-нет!       — Да брось, можешь не врать мне. Я понимаю, как иногда может быть тяжело с мамой, но хочешь открою секрет? Когда она особенно разойдется, просто подойди к ней и… обними ее.       — Обнять маму? Ты с ума сошел?       — Ну-ну, ей это понравится. Или, по крайней мере, она будет достаточно ошарашена, чтобы ты успела что-нибудь придумать. Обещай попробовать. Обещаешь?       — Ну… ладно. Попробую. Но, если это не сработает, виноват будешь ты!       — Ладно-ладно.       Некоторое время они сидели в молчании, пока Аладор заплетал Эмити косичку. Он не совсем это умел, но его пальцы были ловкими, наученными годами работы с мерзопакостями, а технология легкой, пусть и запрятанной где-то в недрах его памяти. Когда Аладор закончил плести и спросил у Эмити резинку, им пришлось встать огромной четвероногой машиной и подойти к ее шкафчику.       Эмити любовалась в зеркало на свою косичку.       — Как тебе? Кривенько, я знаю, но…       — Мне нравится! — Эмити встряхнула головой. Волосы крепко держались. — Не знала, что ты умеешь плести косички.       — А я и не умею. Это первая. До этого я так заплетал канат.       — О-о-о…       Они снова сели на кровать. Эмити скрестила ноги по-турецки и развернулась к нему лицом, а Аладор сел к ней полубоком.       — Так… я пришел сюда, чтобы сказать, что не против ваших с Луз отношений.       — Правда? — Эмити просияла. Он никогда в жизни не видел ее такой счастливой.       — Да… И то, что говорит мама… Ну, пойми, все эти штуки про «Блайт то, Блайт это» выдумала она сама. У нас таких правил не было. А даже если бы Блайт был не я, а она, то, что говорит о ней то, что она позволила себе выбрать меня, а тебе не позволяет выбрать Луз? Ты вольна сама выбирать, с кем тебе быть и как тебе жить. Только… не забывай своего старика, ладно?       Эмити издала какой-то странный звук и бросилась ему на шею. Он только обнял ее за талию, прижался щекой к ее щеке и умиротворенно прикрыл глаза. Он и не знал, что ему так сильно этого не хватало.       Когда Эмити отстранилась, она улыбалась, и это окутывало его сердце теплым коконом.       — Спасибо, пап.       Стоило всем словам оказаться высказанными, неловкость снова повисла между ними. Он… должен уйти? Или остаться и что-то предложить? Аладор почесал затылок.       — Ну так… хочешь провести со мной немного времени, пока мамы нет?       Эмити закивала. Аладор улыбнулся.