***
Поезд должен был отправиться в Лондон с минуты на минуту, поэтому Тая и Цинтия уже сидели в купе. Кроув ещё в замке переоделась в маггловскую одежду и накинула сверху зелёное пальто, а Цинтия была в любимом сером шелковом платье и рядом лежал её черный плащ. В купе зашёл Лестрейндж. — Надеюсь, я не поздно, — улыбнулся он и плюхнулся на сиденье рядом с Кроув. — Поезд отправляется через двадцать секунд, — чуть укоризненно произнесла Цинтия. — Даже я не опоздала. — Ну прости, пунктуальная ты наша, я трижды объяснял нашему вездесущему старосте, почему я еду не с ними, как обычно, — пояснил парень, подняв руки. И чуть тише, добавил: — А вообще, его можно понять. Моё место заняла Легран. — Мы можем не говорить об этой девушке? — резко ответила ему Тая, на что Рабастан и Цинтия удивлённо и немного виновато смотрели на девочку. — С ней связаны, мягко говоря, не самые лучшие воспоминания. — Извини, — сказал Рабастан уже без прежней улыбки и шутливого тона. — Давайте лучше обсудим все, что мы провернём с Цинтией, раз уж Кроув теперь в нашей небольшой группе. Весьма разношёрстной, можно сказать. — Всё довольно просто, — пожала плечами девушка. — Мы найдем Сириуса и вместе с ним трансгрессируем в дом Блэков. Там сядем ужинать, потом, я отпрошусь в уборную, Сириус проводит меня до библиотеки, пока Норден будет отвлекать домовика Блэков. Я сделаю копию книги, либо заменю фолианты, а потом, вернусь к ним обратно. Перед сном я, якобы, случайно наткнусь на мистера или миссис Блэк и поспрашиваю их о дедушке. Вот и всё. — Глупый план, — возразила Тая. — Ты расписала порядок действий, но совершенно забыла о множестве нюансов. С чего бы именно Сириус проводит тебя? Почему эльф Блэков купится на ловушку твоего? И как это «случайно» ты собираешься попасться на глаза этим людям? И зачем там вообще нужен Лестрейндж? — Мы решаем проблемы по мере их поступления, мисс Кроув, — улыбнулся Рабастан, продвинувшись к ней немного ближе. Тая смущённо одёрнула рукав и повернулась к Цинтии, пытаясь не обращать на него внимания. — Так или иначе, я думаю, что вам, двум дуракам, стоит подумать о том, что с вами сделают Блэки, если узнают, — продолжала Тая. Цинтия хотела ответить, но Лестрейндж опередил её: — Во-первых, милая, не стоит называть нас дураками. Во-вторых, я друг Цинтии и помогаю ей потому, что так друзья обычно и поступают. В-третьих, Блэки и Лестрейнджи недавно породнились и мои родители точно смогут защитить меня от их гнёта, а Цинтия в очень хороших отношениях с моими родителями. В конце концов, единственное препятствие на нашем пути — малыш Реджи, который по-любому будет не очень доволен тем, что в его доме проворачивают такую аферу и постарается нам помешать, но он не всесилен и один, а нас трое, включая Сириуса. Туше, — победно улыбнулся Рабастан, приблизившись к лицу Кроув. Тая поочередно смерила его и улыбающуюся Цинтию пронзительным взглядом и рукой отодвинула Лестрейнджа обратно. — Мерлин с вами, — выдохнула она, сдав позиции. — Что Сириус попросил взамен? Второй раз он бы вряд ли просто так купился. — Ты права, — кивнула головой Винтерхальтер. — Кое-что он у меня попросил. И я ему уже все вернула, когда мы проговорили план. С этой вещью было сложно расставаться, она была крайне полезной. Тая поняла, что раз Цинтия сразу не сказала об этом, значит вещь действительно секретная и лучше ей не пытаться узнать. Поездка до Лондона проходила спокойно и без всяких казусов. Цинтия смотрела в окно, а Тая и Рабастан читали какой-то фолиант о зельеварении, изредка вступая в споры. Цинтия не слушала их, полностью погруженная в свои мысли о дедушке, людях из списка и с колдографии. В последнее время она часто думала о них, о том какие у них могли быть связи, составляла всевозможные цепочки, стараясь отбрасывать самые абсурдные варианты. Пейзаж за окном сменялся, одни горы шли за другими и мягкое покачивание поезда случайным образом помогло Цинтии заснуть. Через несколько часов её разбудил Рабастан, потряся за плечо. Девушка быстро поднялась с места и набросила на плечи плащ. Все трое поднялись на ноги и когда поезд окончательно остановился, вышли на перрон. Во время сумерек небо уже заволокло тучами и снег оседал на крышах и машинах. — Тая, тебя заберут? Трансгрессировать с тобой не нужно? — спросила Цинтия. — Нет, спасибо, — ответила Тая. — Меня заберёт отец, я, кажется, вижу его. Прощайте. И удачи вам, — Кроув поочередно кивнула им и ушла в сторону мужчины, который раскинул ей навстречу руки. — Да уж, Цинти, удача нам с тобой явно не помешает, — улыбнулся Рабастан, устало вздыхая. С соседнего вагона вышли гриффиндорцы, среди которых они различили Блэка, Поттера, Петтигрю и Люпина. Юноши над чем-то громко смеялись, но когда Блэк заметил Цинтию, он кивнул ей и попрощался с друзьями, пожав каждому руку и обнявшись. — Привет, Винтер, — поздоровался юноша. — И тебе, Лестрейндж, — Рабастан ответил на его приветствие лёгким кивком. — Привет. Как мы попадём к вам домой? — спросила Цинтия. Блэк кивнул головой в сторону домового эльфа, который стоял стороне и явно ждал своих хозяев. К нему также подошёл младший Блэк, который был немного раздражён собравшейся компании, но не удивлен. Домовик поприветствовал всех и попросил всех взяться за руки, чтобы переместиться в дом Блэков. Кикимер, так представился домовик, со странным осуждением во взгляде смотрел на Сириуса, а на младшего Блэка совсем по-другому, с особым уважением и любовью. Цинтия взяла Регулуса за руку и одним глазом посмотрела на него, ей показалось, что он намеренно отводит от неё взгляд. Они открыли глаза и оказались уже в гостиной дома Блэков. Она представляла из себя продолговатое помещение с высокими потолками, выглядившее несколько мрачно, поскольку оформлена в темных серо-зелёных тонах и на окнах висели тяжёлые и очень дорогие бархатные шторы. Пол гостиной был застлан толстым ковром. В гостиной также находился камин и зеркала над ним, застеклённые шкафчики по обе стороны от него, диваны, кресла, письменный стол с запертыми ящиками и огромный рояль в углу комнаты, на котором стояла лампа. Повернув голову в сторону, Цинтия увидела на стене огромный зелёный гобелен с фамильным древом Блэков. В центре гостиной стояла женщина в длинном платье и тёмно-каштановыми волосами, собранными в высокую прическу. Взгляд её был надменным и чрезмерно гордым. Эльф тут же отклонялся и ушёл на кухню. — Кто бы мог подумать, что мой сын, наконец, заведёт связи с чистокровными, — женщина слегка улыбнулась. Было удивительно, что первым она сказала это, а не поприветствовала своих детей. — Он не назвал в письме ваших фамилий, но едва я увидела тебя, Рабастан, то сразу поняла, что с Сириусом ещё не всё потеряно. А как зовут вас, юная леди? — спросила Вальбурга, приподняв голову. — Винтерхальтер Цинтия, — представилась девушка, стараясь сделать тон голоса как можно более уважительным. Услышав фамилию, лицо Вальбурги пораженно вытянулось, но она быстро взяла себя в руки, пытаясь унять непонятно откуда взявшуюся неловкость. — Кхм... Я думала, дети Германа будут учиться в Дурмстранге, — ответила ей женщина. — Вы правы, мои дядя и отец действительно учились в Дурмстранге, — поправила её Цинтия. — Я внучка Германа, а не его дочь. — Прошу прощения, теперь мне всё ясно, — сказала Вальбурга, развернувшись и уходя из гостиной, подозвав рукой Сириуса и Регулуса. Блэки ушли, оставляя Цинтию и Рабастана одних. Тут же появился Кикимер и сказал, что покажет им комнаты, но Лестрейндж остановил его, попросив подойти чуть позже и наложил на комнату заглушающие чары. — Norden, — позвала эльфа Цинтия, который сию же секунду появился с заглушенным хлопком. — Mein Fräulein, — поклонился домовик. — Hallo, — сказала ему Цинтия с улыбкой. — Werde unsichtbar und verhalte dich dann wie geplant. — Verstanden, — эльф щёлкнул пальцами и растворился в воздухе, оставляя после себя лишь небольшую дымку. Цинтия подняла глаза на Рабастана и кивнула ему. Юноша снял с комнаты чары и позвал Кикимера. Домовой эльф Блэков провел Цинтию в просторную комнату, которая из-за обилия темных цветов казалась очень мрачной. Цинтия немного обыскала комнату, но не нашла ничего интересного или стоящего внимания. Через час они должны были идти на Рождественский ужин, куда и были приглашены. Цинтия выбрала тот же наряд, в котором ходила на Вечер к Слизнорту с Розье и подождав, пока Рабастан выйдет из комнаты, вместе с ним спустилась вниз на кухню. Во главе длинного стола сидел Орион Блэк, слева от него Вальбурга, справа Сириус, а рядом с матерью Регулус. Также Цинтия смогла узнать Нарциссу Малфой, Беллатрикс и Рудольфуса Лестрейнджей, а также Друэллу и Сигнуса Блэков. Склонившись в небольшом реверансе, Цинтия села за стол между Рабастаном и Сириусом, напротив Регулуса. — У вас замечательное платье, — улыбнулась ей Нарцисса. Она выглядела как молодая и очень изящная женщина с волосами двух цветов: черного и платинового. Цинтия знала, что аристократы всегда делали друг другу комплимент, даже если и для них совершенно нет поводов, но ей казалось, что она говорит это действительно искренне. — У кого вы покупаете платья? — Спасибо, миссис Малфой, — улыбнулась ей Цинтия в ответ. — У фрау Стетнер, в центральном квартале магического Берлина. — Прошу вас, просто Нарцисса, — поправила её молодая женщина, взяв со стола небольшую веточку винограда. — Вы живёте в Берлине? — спросила её, скорее из вежливости, нежели из любопытства, Беллатрикс. За столом она была единственной, кого эти люди действительно не знали и видели впервые, поэтому ей будут задавать вопросы до тех пор, пока их любопытство не поутихнет. Все во всей этой женщине Цинтии казалось странным и она явно была не от мира сего. Волосы у неё были очень красивы, черные, как смоль, длинные и естественно вьющиеся. Сама по себе Беллатрикс была красива, но глядя ей в глаза можно было различить витающую вокруг неё ауру опасности. — Нет, мадам Лестрейндж, — ответила девушка, продолжая вежливо улыбаться. — Я живу в Шлезвиг-Гольштейне, иногда провожу время у бабушки, в Баварии. — Ваша бабушка, если не ошибаюсь, Эллиа Мария Шварц? — спросил её Орион Блэк, которого она вживую видела впервые. До этого только в архивах и газетах. Это был высокий, широкоплечий мужчина с темными волосами, среди которых иногда мелькали седые пряди. — Да, всё верно, — Цинтия чуть напряглась из-за вопроса про родственников, но ладонь Рабастана на её собственной помогла ей успокоиться. Всё же, она первая сказала о бабушке. — Да полно вам, — рассмеялась Друэлла Блэк. — Спрашиваете девушку о всяких там, смущаете, пусть лучше о себе расскажет. На каком ты факультете, дорогая? — спросила она. Цинтия мысленно сказала ей спасибо. — Я учусь на Когтевране, — ответила девушка. И для лучшего расположения, приврала: — Шляпа хотела определить меня в Слизерин и довольно долго думала. Но все же решила, что тяги к знаниям у меня больше. — Мне всегда нравился этот факультет, — подтвердила Друэлла. — Если бы не в Слизерин, то я пошла бы именно туда. А что насчёт твоих оценок? Какие предметы любишь? — Мне нравятся Защита от Темных Искусств и Трансфигурация. — А ещё у Цинтии огромный талант к Зельеварению, — добавил Рабастан с вежливой улыбкой, но этот откровенный сарказм, очевидный только для четверых в этой комнате, заставил Сириуса поперхнуться соком, а саму Цинтию сжать руку в кулак. — О да, мисс Винтерхальтер варит такие зелья, что у профессора Слизнорта пар из ушей от восторга идёт, — добавил Сириус. Пар, разумеется, у него шёл вовсе не от восторга. Всё это было безобидной шуткой и в целом плану никак не мешало, но Цинтии было даже немного неловко, что над ней так потешаются. Она думала, что хоть младший Блэк будет благоразумен, но даже тот глупо лыбился, опустив глаза в тарелку. — Это замечательно, — вступил в дискуссию Сигнус Блэк, внешне очень похожий на Ориона. — Я в школьные годы тоже очень любил Зелья. Дальше продолжалась обыкновенная светская беседа. Обсуждали моду, последние новости из Министерства и в мире политики. Цинтию часто спрашивали о родителях, родственниках и благо, никто из них не знал о сквибе, родившемся в семье. Только Лестрейнджам, кроме Беллатрикс, было об этом известно, но к счастью Цинтии, Рудольфус вообще не участвовал в разговоре. Цинтия обернулась на часы, которые показывали десять часов и пять минут. Кажется, пора приступать. — Я прошу прощения, могу я ненадолго отойти припудрить нос? — спросила Цинтия, отодвигаясь на стуле. — Разумеется, Сириус проводит вас до... — начал Орион, но был перебит младшим сыном. — Нет необходимости, отец, я провожу мисс Винтерхальтер, — любезно улыбнулся ей Регулус, вставая из-за стола и подавая ей руку. Он повернул ситуацию в свою сторону и она просто не могла отказать ему в присутствии всех глаз, обращённых на них. Вместе с Регулусом она беззвучно поднялась по лестнице и в коридоре второго этажа он наставил на неё палочку. — Мистер Блэк, вы снова мне угрожаете? — спросила Цинтия, намеренно уставшим и равнодушным голосом. — А у меня есть для этого причины? — спросил Регулус. — Не я ведь вломился к вам в дом и пытался вынюхать что-то, что за гранью моего понимания. — Проводите меня до туалета, как и обещали, — нахмурилась Цинтия. Блэк сверлил её взглядом, но все же убрал палочку и вместе они поднялись на верхние этажи. — Я буду ждать в гостиной, — сказал ей Регулус, перед тем как уйти. Цинтия зашла в туалет и заперла дверь. Наложив слой заглушающих чар, она призвала домовика. — Norden, wir werfen den ersten plan zurück. Was ist mit der Elf passiert, die den Blacks gehört? — Ich habe etwas Durcheinander gebracht. — Gut. Wirken. Эльф исчез, оставляя Цинтию одну. Девушка вышла и спустилась вниз, где её и ожидал младший Блэк. Без казусов они вновь вернулись на кухню. Ужин продолжался ещё долго, в основном всех развлекал разными разговорами Рабастан. Когда все мероприятие стало подходить к концу, Беллатрикс, Нарцисса, Друэлла и Сигнус покинули дом через каминную сеть, а все остальные разошлись по спальням. На кухне осталась одна Вальбурга Блэк, которая сидела, подперев голову рукой, а рядом с ней находилась бутылка огневиски. Цинтия села напротив неё. — Миссис Блэк, вы в порядке? — Как же иначе? Всё замечательно, — сказала женщина, делая ещё один глоток. Она была пьяна и девушка поняла, что это единственная удачная возможность разговорить её. Урок с Сывороткой Правды она усвоила, поэтому больше не собиралась её использовать, но алкоголь иногда тоже помогал развязать язык. Вальбурга жаловалась на всё, в основном на Сириуса. Она говорила, что возлагала на него большие надежды, но он всегда подставлял её и разбивал ей сердце. А когда он написал, что хочет пригласить чистокровных друзей на Рождество, она чуть не заплакала от счастья, по её мнению, не все было потеряно. Цинтия лишь молча сочувствующие кивала, незаметно зачаровывая бутылку, которая каждый раз подливала ей напиток. Когда она уже совсем перестала трезво рассуждать, то девушка остановила бутылку и пока не давала ей выпить. Женщина даже начала говорить о том, что неплохо было бы женить на ней одного из её сыновей. Скрыв раздражение, Цинтия подвела её к вопросу о школьных годах и миссис Блэк тут же окунулась в воспоминания. Было много бессмысленной болтовни, но наконец появилась единственная зацепка: — Твой дед забрал пьедестал почета себе, вытеснил Реддла, будто тот и мизинца его не стоит, — Вальбурга еле волочила языком, но слова были понятны. — Я была без ума от него, как и остальные девушки в школе. Но он разбил мне сердце, ничего при этом не сделав. Я так горевала по нему, при этом, что это был для меня такой позор. Когда он уехал, я вновь полюбила Реддла и мне казалось, что я единственная, кто может быть ему интересен. Но потом приехала она... — Вальбурга сказала это, будто выплюнула что-то отвратительное. Цинтии было неловко слушать про чьи-то школьные влюбленности, но она терпела, пока это имело отношение к делу. — Эта русская шваль, которая делала вид, будто все мы и пыли под её ногами не стоим, совсем как Герман. Эта треклятая Воронова пришла вместе с другими Дурмстрангцами, хотя все они вели себя странно и отчужденно, но она и Дмитров особенно. Он хотя бы вежливостью отличался, а она была самой настоящей грубиянкой. Куда бы ещё её отправила Шляпа, как не на Гриффиндор. Всех это удивило, но всё же интерес к ней по-прежнему сохранился. В то время, Реддл собирал вокруг себя компанию, куда входили Лестрейндж, Долохов и так далее и кажется, попасть туда было мечтой многих. Воронова один раз попала к ним, но я никогда больше не видела её с ними. Если она серьезно отказалась от такой возможности, то она просто неимоверная дура. Позднее все стали думать, что они с Реддлом пара, но оба всегда это отрицали. Я с первого разговора возненавидела её. Теперь я понимаю, кого я вижу в Сириусе. Он её точная копия, разве что она не очень любила смеяться. Клянусь, если бы я не знала, что именно я рожала этого ребенка, я бы подумала, что она его настоящая мать, — разговор с её деда резко перешёл на школьного врага Вальбурги и Цинтия опешила от того, как все это рассказала женщина. Без единой запинки, слишком много ей сказала Вальбурга. Обычно так и происходит, когда говорят о ненавистном человеке, даже в пьяном состоянии. Появилась информация о некой компании Реддла, куда хотели попасть многие и это стало ценной зацепкой. На судя по всему, большего об этом Вальбурга не знала. — А что потом случилось с Вороновой и Реддлом? — тихо спросила Цинтия. — Оба без вести пропали, — пожала плечами Вальбурга. Цинтия налила ей полный стакан и женщина тут же его осушила. Глаза её начали закрываться. Миссис Блэк уснула, положив голову прямо на стол. Цинтия поднималась по лестнице и остановилась возле входа в пустующую гостиную. Девушка вспомнила, что очень давно не играла на инструменте, а в углу как раз стоял роскошный рояль. Наложив заглушающие, она села за пуфик и расположила руки на клавишах. Она заиграла, хоть и с небольшими запинками, и была настолько увлечена игрой, что не заметила тень, проскользнувшую в гостиную и сейчас смотрящую прямо на неё. Она запнулась и остановилась, пытаясь вспомнить ноту в одном из аккордов. — Там ми, соль, си бемоль и до диез, — ответил ей юношеский голос и девушка мгновенно развернула голову в сторону Регулуса. Она не стала ничего у него спрашивать, просто поставила пальцы на те ноты, которые он сказал и тут же услышала знакомый звук. Она продолжила играть, не обращая внимания на него. Винтерхальтер нажала последнюю ноту и убрала руки с рояля. Блэк подошёл к ней. — Ты следил за мной? — спросила Цинтия, но голос её был спокоен. — С того момента, как ты спаивала мою мать, — ответил он. — И я слышал все то, о чем вы говорили. — И что ты об этом всем думаешь? — после недолгого молчания спросила девушка. — По правде говоря, я думал, что ты представляешь опасность, — признался он. Она не обратила внимание на то, что он перешёл на «ты». — Не знаю, какого рода. Но потом я понял, что ты просто пытаешься узнать что-то о людях из прошлого. Одно дело твой дедушка, мне тоже было бы интересно. Но совершенно незнакомые тебе люди? К чему тебе информация о них? — Дедушка задал мне одну загадку, — неоднозначно ответила Цинтия. — Мне интересен ответ. Мне интересно само это расследование, поиск информации. Это так запутывает мозги, что я получаю самое настоящее удовольствие, когда нахожу что-то дельное. Мне всегда было скучно. И только это запутанное дело не даёт мне помереть со скуки. Я бы могла веселиться с Рабастаном, общаться с Розье или другими, но это ведь совершенно бессмысленно и никак не напрягает мозги. Я люблю тренировки, совершенствовать свои навыки. Мне всегда помогали в этом дядя и дедушка, а после их смерти я потеряла всякую мотивацию. А тут, они даже после смерти нашли мне занятие. — И как успехи? — улыбнулся Блэк и ей казалось, что по отношению к ней он сделал это впервые. — Я в процессе, — хихикнула Цинтия. — Будь осторожна с Розье, — неожиданно сказал Блэк, даже для самого себя. Наверное, из-за того, что он выпил пару бокалов, она уже перестала его раздражать. — Из-за того, что он стал Пожирателем Смерти? — просто спросила Цинтия и Регулус опешил от такой прямоты. — Откуда ты знаешь? — Вообще, не знала, но ты только что подтвердил мою догадку, — улыбнулась Цинтия и направилась к выходу. — Мерлин, — выдохнул Регулус, когда понял, что он так глупо попался. Она уже собиралась уйти, но он остановил её. — И всё же. Тебя это не пугает? — Я знаю, что он сближается со мной не просто так, — ответила девушка. — Но я смогу выделить из этого и плюсы. Она вернулась в комнату и нащупала под подушкой книгу, которую Норден успешно выкрал из библиотеки. На губах её расползалась довольная улыбка. Время было позднее, поэтому лучшим вариантом она посчитала лечь и попробовать заснуть, но из-за того, что она уже спала в поезде, уснула Цинтия где-то к двум часам ночи.***
После Рождества Регулус заметил, что он всё чаще обращает на Винтерхальтер внимание. Всегда наблюдает её в коридорах, в классах, в Большом Зале. Он пытался понять причину, но сослался на то, что ему просто приятно следить за красивой девушкой, иначе он этого объяснить не мог. Но сильно акцентировать на ней внимание он тоже не намеревался. Дела старост, квиддич, и предстоящие экзамены почти не оставляли ему сил. К тому же, Сириус ушёл из дома и теперь на него возложили ответственность наследника. Регулус был разочарован братом, но ещё больше он скучал по нему, хоть и никогда этого не признает. Для Цинтии учебный год прошел быстро. Она изучала содержимое украденной книги и выписала для себя некоторые интересные разделы. Пыталась нарыть новую информацию по делу, но, как назло, ничего нового не находила. Полина Воронова и Том Реддл действительно будто провалились сквозь землю. А другие взрослые вряд ли дали бы информацию и с ними Цинтия не имеет никакой связи. В мае Пандору выписали из больницы и теперь Цинтия оставила должность старосты. Она продолжала свои занятия по оклюменции и легеллименции со Снейпом и замечала у себя явные успехи, после того как приобрела книгу, которую советовала Куинни. Она какое-то время встречалась с Розье и до выступления с песней, они продолжали разбирать текст. С Таей и Рабастаном они стали все чаще проводить время вместе, стараясь скрыться от любопытных глаз. Кэрроу больше не донимала её, а из вежливости, Цинтия иногда навещала Миртл в туалете.***