too serious to be a joke

Детство это самая прекрасная пора в жизни человека. Весь мир - это новая вселенная, ещё закрытая книга, которую шаг за шагом, страница за страничкой, познаёт ребенок. Каждый день для него полон открытий и новых событий, эмоций и впечатлений. Детство это прекрасная пора, когда не существует заботы важнее, чем решить какого цвета игрушку ты хочешь на свой день рождения; когда ты бегаешь с друзьями по двору, играете в свои особенные игры, не понятные взрослым, звонко смеясь. Такое детство должно быть у каждого ребёнка. Но так случается далеко не всегда. Иногда детство - это бесконечные коридоры больниц, в которых пахнет спиртом и смертью; капельницы, переломы и мамины уставшие заплаканные глаза, когда она беспомощно сидит рядом с кушеткой своего единственного чада, а он всё никак не приходит в себя. Женщина взывает к врачам и к богам, чтобы хрупкая ладошка перестала быть такой мертвецки холодной и с усилием, но сжала материнскую родную руку. Чтобы сынок слабо улыбнулся, а потом они вместе ушли из этого места, купили бы вкусных блинчиков и отправились домой. Домой, где всегда тепло и вкусно пахнет домашней едой. Домой, где он выйдет на улицу, и с ним будут играть его два лучших друга, разные, но такие хорошие. Но этого не случается. Мальчик так же лежит на спине, не двигаясь, но дыша. Совсем слабо, но дышит. Над ним склонилась не любящая мать, а ангелы, во всём белом, которые на самом деле обычные врачи обычной детской больницы богом забытой префектуры. Матери у этого мальчика нет, как и отца — сиротка, который каким-то чудом выжил в страшной катастрофе. Ему все сочувствуют, а он не понимает что случилось. Малыш давно очнулся, уже даже ходит своими ногами, но мама почему-то не приходит его забирать, обязательно купив что-нибудь вкусненького; отец тоже не спешит зайти за ним после работы. Лишь потом он случайно увидит по телевизору, что их нет в живых. Дети не должны видеть смерть в столь юном возрасте. Но иногда она живёт совсем рядом, сидит на соседней кушетке и смотрит так пристально, что становится не по себе от страха. Страха за свою жизнь, что этот вдох может оказаться последним. Однако об этом мальчишка думает редко, в основном он целыми днями читает книжки - добрые и с картинками, где в конце концов побеждает добро, и надеется, что когда-нибудь он перестанет болеть и тоже найдёт пиратский клад. А лучше принцессу спасёт из лап кровожадного дракона. Он любил фантазировать, убегая от своих проблем в красочный волшебный мир. Для детей это кажется нормально, я не ошибаюсь? Ещё детство бывает строгим. Когда ты живёшь по чёткому расписанию, где нет места глупым ребяческим вещам; вместо сказок читаешь, а верней заучиваешь, отрывки стихов Кобаяши Иссы и трагедий Каору Осанаи; носишь только идеально выглаженные шортики до колен и кристально белую рубашечку. Целый день расписан по минутам, только и успевай переключать голову с очередного занятия виолончелью на математические формулы. Ведь ты - должен быть достойным наследником, уметь всё и быть лучшим. А для этого надо стараться, даже если это была и не твоя воля вовсе - родиться в семье, где родителей видишь лишь на новый год, а всё остальное время за тобой бегают хмурые старики-дворецкие да милые горничные в пышных юбках. ××× Нагито выписывают из больницы. Да, он прекрасно понимает, что скорее всего ненадолго, ведь здоровье его действительно оставляет желать лучшего, но нить надежды что это всё закончилось конечно же есть. Поэтому он с улыбкой прощается с милыми медсёстрами и подхватывая сумку, с которой обычно ходят в школу дети, и торопится на улицу. Там тепло,прошлой ночью прошёл дождик, солнце уже садится, напоследок лаская лицо мальчика своими лучиками. Комаеда улыбается ему вслед и спускается по ступенькам, стараясь не упасть как обычно. — Комаеда-чан! — звонко раздаётся совсем близко и Нагито видит прямо перед собой своего лучшего друга, озорника и проказника, каких свет не видывал - Ому Кокичи. Тот сразу же набросился на Комаеду с объятиями, не прекращая болтать обо всём. Буквально. От истории про то, как он героически стащил пару бледно-розовых, прекрасных в своей сочности и лёгкой кислинке, яблок из сада сворливой старушки Мидзуно, до краткого руководства как за пятьдесят йен взять два приза из гасяпон-автомата. Шли они до ближайшей станции недолго, после чего ему пришлось замолчать - в вагоне нельзя разговаривать. Было видно, как тот старается изо всех сил не продолжить очередную удивительную историю, которая может оказаться наполовину враками. Дом семейства Омы был весьма скромен, но приятен и всегда с удовольствием впускал в свои стены друзей единственного сынишки, которых правда у него было не настолько много, как он говорит другим. Нагито всегда казалось, что он слишком злоупотребляет их дружелюбием: госпожа Ома всегда старается по-вкуснее накормить мальчика, Кокичи уступает кровать, сам ложась на футон, даже толстый кот, всегда тёрся о его ноги. Наверное он был единственным котом во всей Японии,кроме тех, которые живут в специальных кафе, ведь там они все дрессированные, кто проявлял заинтересованность в пареньке. Ему было до жути неловко. Ему казалось, что он недостоин такого к себе обращения и таких хороших друзей. Может ему просто повезло, и судьба решила показать пряник, после долгой порки кнутом, что поделать с ней, но Нагито не очень-то рад был этому. Чем старше становился мальчик, тем чаще задумался одинокими ночами о том, как было бы хорошо без него. А что такого? Столько людей вздохнуло бы с облегчением, в первую очередь это врачи, которым больше не придётся лечит его от длиннющего списка невыговариваемых болезней, написанных латыней. Конечно жалко немного Кокичи и Бьякую, они бы точно грустили денёк-другой, а потом продолжили жить дальше, не вспоминая Комаеду. В общем Нагито понимал, что от него одни беды. Понимал, но старался не думать об этом, вешая на лицо привычную слабую улыбку и лишь надеяться на всё хорошее. Слишком странные мысли для одиннадцатилетнего ребёнка? — проходи, располагайся! Сейчас и Тогами-чан приедет, представляешь?! — тараторил Кокичи, выхватывая из ещё слабой хватки сумку, и аккуратно ставя её на тумбу для обуви, а сам ещё раз обнял парня и убежал в неизвестном направлении за дверь. Кокичи был всегда весёлым, шумным и бойким мальчишкой, который мечтает о собственной крутой банде, чтобы всех бросало в дрожь от одного упоминания его имени. Прирожденный лидер, так о таких говорят вроде. Везде первый, ведя за собой людей, не важно что там впереди: огромные рисовые поля или каменные джунгли главного города префектуры. Комаеда нравилось дружить с Кокичи, пусть и виделись они редко из-за болезней и больниц, а мальчика просто не пускали в палату. Так же как и нравилось общение с Бьякуей, он узнаёт всегда много нового и интересного из его рассказов. То про навигацию по звёздам, когда они втроём лежат на поляне, а времени уже десять вечера; то про культуру других стран, например Франции. Конечно они не были идеальными, как и все дети эта парочка часто спорила и долго дулась друг на друга, как мыши на последний колос пшена. Чем старше становились парни, тем больше было в них различий, но дружба продолжала жить. Пусть и со спорами на идиотские темы, с постоянными пропаданиями Нагито, однако была. И в глубине души им всё нравилось! А вот Комаеде... Было сложно принимать их заботу и помощь, ведь непонятный голос в его голове всё твердил о том, какой же парень мусор. Да, мусор. Он же сейчас и заставлял Нагито трястись всем телом, захлёбываясь в своих воспоминаниях и горьком опыте прошлого. Как-то он видел, как одна девушка проводит канцелярским ножиком, красивым таким, жёлтым и блестящим, по своей руке, а по ней начинает течь кровь. Эта пара минут несколько дней не отпускала разум мальчика, однако потом утихла со временем. А сейчас снова воскресла и набатом гремела в больной голове, вновь и вновь подталкивая мальчика на совсем не правильный путь. Он должен был рад, что его выписали и сейчас они втроём будут играть вместе, но почему-то в душе то пустота, то горечь. Быть может немного боли сможет отвлечь его от апатии и почувствовать что-нибудь? Быстренько сделает пару надрезов и забинтуется, ничего сложного, Кокичи не успеет вернуться. Вот Комаеда берёт со стола друга небольшой ножик, и идёт в ванную. Одна короткая полосочка. Мальчик поморщился и зажмурился, концентрируясь на своих чувствах. Всё ещё ничего. Почему же? Он думал этого хватит. Вторая полоска вышла длиннее и глубже, и тут Нагито почувствовал что-то такое далёкое, будто через толщу воды едва уловимое, что заставило одинокой слезе скатиться по щеке. Он не понял сначала что это. А потом - почему. Ничего же не чувствуется, так зачем его организм решил что плакать это отличная реакция на такое. Потом ещё и ещё, постепенно Комаеда острее ощущал боль. Самую настоящую боль, руку неприятно жгло и кровь начала капать повсюду, а ведь он забыл бинты, какая неудача. Внезапно всё становится каким-то слишком лёгким, а потом слишком тяжёлым и Нагито сползает вниз по бортику ванной, садясь на холодный плиточный пол и теряет сознание. — мы уже пришли! — кричит Кокичи быстро распахивая входную дверь, запуская Бьякую, который начал разуваться как настоящий примерный ребёнок. Его было немного жалко, всё таки нагрузка на детский разум была огромная, а времени на усвоение было так катастрофично мало. — Комаеда-чан? — уже тише проговаривает Ома, и его вечная улыбка на несколько секунд исчезает, а глаза распахиваются в испуге, но перед другом он не подаёт виду, снова звонко спрашивая пустоту: — Ты решил играть в прятки? Это моя любимая игра! Тогами-чан, ты иди на кухню и ищи там, а я пойду в комнаты. Бьякуя только пробубнил что-то мол, недавно Ома говорил и почти клялся, что игры с мячом его фавориты, но всё таки побрёл на кухню. Комаеда его друг, пусть внешне и на словах он этого и не показывает. Кокичи пока ещё не понимал, что это вовсе не безобидная игра в прятки, а жёсткая кровавая истина. Он просмотрел уже все места, где можно спрятаться, как заметил небольшую полоску света, исходящего из щели между дверью в ванную комнату и полом. Нагито точно там! Кокичи врывается внутрь, победно выкрикивая "Нашёл! Нашёл! ", но когда открывает глаза, его сковывает ужас. Бессознательное тело его лучшего друга сидит на полу, рядом с правой рукой его же канцелярский нож, а на левой... кровавое месево в прямом смысле этого выражения. Ома пятится назад, падая на ягодицы и закрывает руками рот, то ли чтобы его не стошнило, то ли чтобы не закричать. — Кокичи? Нагито тут тоже? — раздаётся по ту сторону двери голос Бьякуи и он открывает её не дождавшись ответа, видя ту же картину что и его шокированный друг. ××× Просыпается Нагито от довольно громкого и до боли знакомого писка аппаратов рядом. Неужели то, что его выписали было просто сном? В попытках узнать на это ответ, он сначала с трудом открывает глаза. Перед ним плыл белый потолок, а голова еле поворачивалась, будто в неё налили свинца. Ощущения как после наркоза, наверно он и был у парня. Когда потолок стал приобретать более ясные очертания сомнений не осталось - он снова в больнице. Слева начала вырисовывается стойка для капельниц, большое окно с плотными шторами, за которыми кажется был розовый закат, как в лучших традициях жанра. Кислородная маска спала с его бледного лица, но поправить он её не мог, руки дико болели, будто по ним проехались сначала тёркой для овощей, а после бульдозером. Однако Нагито собрал силы и шипя, приподнялся на локтях. Только сейчас он обнаружил что был не один. Его правую, целую, руку обнимал кокичи. Русые* его волосы растрепались по кушетке, а лицо было мрачным и не спокойным, таким он его ещё не видел: не бойким весёлым мальчишкой, полный амбиций и планов на будущее, а... пустым? Он дремал, но губы его слабо подрагивали. Рядом с Кокичи сидел Бьякуя, уронив голову на своё плечо, очки виднелись в его нагрудном кармане. Он тоже был мрачен, даже больше, чем обычно. Они все были рядом. Почему они все тут, а главное сколько времени? Нагито смотрит на них спокойной, даже немного сонно, но непонимающе. Он мусор. Зачем таким талантливым ребятам, как Кокичи и Бьякуя быть рядом с таким отрепьем? Однако почему-то по его щекам побежали слёзы. Он мало что сейчас чувствовал после наркоза, поэтому и остановить их не мог. От вздрагиваний и всхлипов просыпается Кокичи, смотря на друга сначала удивлённо, а после на его глаза тоже наворачиваются слезы. Тут же просыпается и Бьякуя, и губы его растянулись в улыбке. Не насмешки или горькой ухмылке, а самой настоящей улыбке радости за своего друга. Кокичи что-то очень быстро говорил, гладя непослушные волосы Комаеды, утирая и с чужого и со своего лица мокрые дорожки. Даже не тактильный от слова совсем Тогами, взял горе суицидника за здоровую руку, поглаживая костяшки своим большим пальцем. Он тоже что-то говорил, но что Нагито не помнит. Комаеда почти успокоился, когда в дверях появился врач и сказал отойти парням. Бьякуя, нехотя отпустил руку, отодвигаясь, а вот Ома никак не отпускал голову Нагито. Только спустя несколько минут его удалось оттащить, почти буквально. Он что... действительно не так уж то и не нужен? Такой бесполезный мусор?