U&Him

            Так бывает. Так бывает, и это нельзя назвать чем-то ненормальным. Просто, ну...это жизнь, а мы просто пешки да шестерки в ней, нами крутят – вертят, как хотят высшие силы, мы, на самом то деле, не такие уж и влиятельные в этой игре. Мы не можем владеть тем, о чем мечтаем до слёзных мольб, до хриплых слов, вылетающих из грудной клетки, до побелевших костяшек, когда подушка или простыня сжимается в ладони, это больно, не спорю, но... Но по своему прекрасно.             Инуи спокойный и тихий, просто мальчишка – подсолнух, а светлые волосы с пробором посередине прекрасно контрастируют с его тёмно – изумрудными глазами. Фамилия Сейшу означает "небо", и... так оно и есть. Небо и подсолнухи – будто картина маслом от Виверс Кристины, – как можно не влюбиться? Стоило бы подумать раз пятьсот прежде, чем сделать такую глупость. Инуи, как оказалось, совсем не понятно это чувство. Какая-то симпатия, какая-то любовь – что это такое и с чем их подают?! Совсем.             Встречаться ты предложила ему сама, сразу же после признания, заверяя, что парень обязательно почувствует то же самое, что и ты, просто нужно чуть-чуть подождать. Сейшу до нельзя стеснительный, когда дело доходит до контакта кожи. Он краснеет, как ребёнок, которого только что чмокнула в лоб маленькая девочка, краснеет абсолютно все: уши, щёки, кончики пальцев и аккуратный носик – восхитительно. Закат, в такие моменты юноша напоминает закат, тот самый "последний" закат, которого больше не будет, просто последний глоток воздуха, последний удар четырехкамерного сердца, последний взмах ресницами; с каждым днём кажется, что конец уже близко...             Инуи совершенно не проявляет инициативу. Это бесит, но когда ты тянешься за поцелуем, пускай в щеку или нос, то он с лёгкой, нежной улыбкой наклоняется, чтобы тебе было удобнее. Иногда первым берёт тебя за руку: за пальцы, если быть точнее.             Инупи любит сидеть дома, просто сидеть и читать что-либо. И, ох, он делает это слишком эстетично: когда ты лежишь на его коленях, а он читает вслух какой-то роман или подобную хрень; нос смешно морщится, когда юноша переводит дыхание или не может прочитать какое-то слово правильно с первой попытки, губы растягиваются в еле заметной улыбке, когда у произведения хороший конец, иногда ладонь парня ложится тебе на лоб, поглаживая его большим пальцем, именно после этого незамысловатого действия ты засыпаешь. Только если Сейшу будет читать тебе, только тогда хочется изучать школьную литературу, заданную на лето или выходные, да хоть все произведения мира, которые были написаны, написаны и будут написаны.             Каждый раз, прощаясь у твоего дома, смотришь на Инупи, на его лицо, глаза, в которых отражается сожаление, видно, что он хочет почувствовать то же, что и ты, но не может. Это делает его грустным, в ответ тоже хочется грустить или пустить слезу, но...ты только улыбаешься, лучезарно улыбаешься, чмокая юношу в уголок губ, и убегаешь.             В собственной комнате пахнет чем-то странным: смесь соли от слёз, табака и кофе – убийственное комбо. Хочется взвыть, как волк на луну, когда ты вспоминаешь дрожащие губы и ресницы, когда закрываешь глаза, чтобы вспомнить цвет сегодняшних туфель, которые звонко цокают каждый раз, когда каблук касается асфальта. Сейшу каждый раз с сожалением смотрит в след, ты чувствуешь это, но...ничего сделать не можешь.             Окружаешь юношу заботой: наклеивая очередной пластырь на разбитый нос или колени; пониманием: выслушивая проблемы, понимающе киваешь и обнимаешь ещё сильнее, так же гораздо лучше, чем совсем никак. Инуи безмерно благодарен тебе, но это все совсем не то...             — Твою ж мать! - Инупи бьёт кулаком стену, сбивая побледневшие костяшки в кровь. Ты ушла пару минут назад, а парень так и остался стоять возле твоего дома. "Почему я не могу..?" - вырывается из груди Сейшу каждый раз, когда рука, будто по своей воле, больно ударяется о кирпичную кладь. Ему ещё больнее. Это факт. Под стать настроению собирается дождь. Тучи плотно заволакивают и без того темное небо – кап-кап – первые капли попадают в глаза, смешиваясь со слезами. Костяшки жжёт, до безумия жжёт. Возможно инфекция. Плевать. Юноша падает на колени: бессилен в этой ситуации, ничего сделать не может, даже притвориться...жалкий. Когда Сейшу закрывает глаза, в голове плывут картинки, как кто-то другой обнимает тебя, прижимая к этой самой стене, как руки с талии плавно перетекают к бёдрам, подхватывают и целуют, целуют так, как Сейшу никогда не разрешал делать с собой, в груди тяжело, на языке горько. — Заболеешь, дурень. - тянешь ты, закрывая Инуи своим зонтом. — Почему ты ещё не до... Сейшу плевать на дождь и на болезнь. Он быстро, невзирая на больные колени, вскакивает с мокрого асфальта, прижимает тебя к кирпичной стене и целует. Целует так, как никто другой никогда не посмеет. Ты теряешься, не знаешь куда положить руки, из которых вылетел зонт, и не отвечаешь. Стоишь столбом. И Инуи кажется, что он совершил какое-то преступление. Юноша отстраняется, смотря в сторону, молча вжимая тебя в кирпичную стенку. — Ударь меня. - тихо говорит Сейшу, прикрывая глаза. — Дурак. - так же тихо отвечаешь ты, кладя ладони на красные щёки парня, тот вздрагивает, но не отстраняется. — Ты дурак. - Инупи согласно кивает, а потом чувствует тяжёлое дыхание на своих губах.             Через минут 20 вы все же расходитесь по домам. В голове Сейшу одно:"Я понял, Т/и, я понял. Подожди меня ещё немного, я обязательно сделаю тебя счастливой". И все же, Инуи дурак, такой дурак, раз не понимает, что уже сделал тебя самой счастливой...