А я построю гарем

Сергей Горошко

      Выходные на даче — лучший способ отдохнуть после тяжелого театрального сезона. Трехэтажный загородный дом, речка рядом, шашлыки и самые близкие друзья. Для Сережи это было просто идеальным отпуском. Собрав в одном месте узкий круг приближенных к театру лиц, ребята набрали продуктов, взяли купальники и выехали на базу отдыха в область, подальше от любимой, но напряженной работы. Приехали поздно вечером уставшие и только успели вещи разобрать.       Сережа и не думал, что для него это будет такой судьбоносный отдых. Вообще дачный сезон — самое противоречивое время для Сергея. С одной стороны, он очень любил природу, но сколько это доставляло проблем. Помимо всех летуче-ползучих гадов и сильной жары, Горошко был на очень уважительное Вы с ультрафиолетом. Из-за витилиго ему был противопоказан даже малейший загар, так еще и после длительного нахождения под солнцем, все его лицо покрывала россыпь мелких веснушек. Одна девчонка, близкий друг театра и лично Сережи, в шутку всегда касалась этих пятнышек на его лице и шутила: «Кто-то ел гречку и неудачно чихнул». Тогда он принимался смеяться, щекотать девушку. Хотя, он крайне нежно воспринимал любые слова в адрес своей внешности.       Полина всегда акцентировала внимание на мелких деталях внешности Сергея. И не потому, что они были плохи, а потому что она так часто украдкой рассматривала его, что могла отметить любые изменения. И каждый раз эти шутки были минным полем. Она отлично знала, что Горошко крайне категоричен в оценке самого себя, но и говорить комплименты напрямую было опасно. Они просто друзья, связанные работой и общими идеями.       В тот день вся толпа нашла себе занятие на свежем воздухе. Аля и Лера занимались детьми Даши, которых оставить было не на кого. Саша и Никита пыхтели над мангалом для шашлыков (из них дым валил интенсивнее, чем от углей). Денис, Илья и Антон таскали туда-сюда большой стол. Даша, как истинный режиссер сим процессом только руководила. Сережа тоже по началу пытался ухватиться за край стола, чтобы быть хоть немного полезным, запутался в собственных ногах и пропахал носом клумбу (которой, собственно, на каменистом дворике и не планировалось), бросил эту затею и присоседился к Другову и Гольдману. Саша со смехом доверил другу поливать угли горючим. Уж после кино про шизика-пиромана, он должен был стихию огня освоить.       Сережа чуть не спалил себе брови и ресницы. Шамина подбежала на вопли и смех мужчин, цепко ухватила недоразумение за руку и гаркнула.       —Шел бы ты, Сережа, Полину донимать. Она там на кухне овощи режет. Помоги ей там, не знаю, петрушку ощипать. Справишься?       Горошко шутливо отдал главному режиссеру честь и двинулся в дом. На поляне послышались смешки. Оставлять этих двоих наедине было любимым занятием всего театра. Ровно с того момента, как актерский состав FulCro заметил недвусмысленные взгляды друзей. Сложно работать с туповатыми актерами, когда они сами себе, не то что друг другу, не могут признаться в чувствах.       Она мечтает о любви        И заедает стресс конфетами. —на этих словах девушка демонстративно, вживаясь в образ героини песни, подцепила из коробки конфетку Рафаэлло и, вытянув вперед губы, надкусила сладость.       В её рабочем графике —       Нет время думать о романтике.       Полина стояла спиной ко входу, подпевая и пританцовывая в такт песне Воробьева. Девочка-атмосфера. Она умела веселиться на пустом месте. Аккуратно нарезая овощи, Орлова во весь голос пела. Сережа наблюдал за ней, стоя в дверном проеме и слегка покачиваясь в такт песне.       Мне целовать её нельзя.       Она решила — мы с ней просто друзья.        Не знаю, как признаться ей,       Что я люблю её и с каждым днем сильней.       На этих словах Сережа вздрогнул. Они что-то расшевелили в его сознании. Кружась по кухне, девушка развернулась и заметила друга. Но оба не растерялись и стали петь уже вдвоем, перекрикивая бедную колонку и срывая голос.       Эй, ты — самая красивая.       Глаза, как небо синие.       Одинокая ночами засыпаешь,       Но ты просто еще не знаешь —       Сережа вошел в раж и обхватил девушку за талию, смеясь во весь голос. Она танцевала, ничего не стесняясь, а когда он потянулся её обнять, ловко сунула ему в рот конфету и чмокнула его в сомкнутые губы. Сергея это поразило. Он встал как вкопанный, а песня там временем закончилась.       Будь, пожалуйста, послабей.       Будь, пожалуйста.       И тогда подарю тебе я чудо запросто.       Мне с тобою –       Такой уверенной-       Трудно очень.       Хоть нарочно,       Хоть на мгновенье,-       Я прошу, робея,-       Помоги мне в себя поверить,       Стань слабее.       Новая песня создала контраст и натянула электрическую нить между ними. Все еще удерживая девушку в руках, Горошко проговаривал одними губами слова. Они оба не отрывали смущенно-влюбленных взглядов. Она ведь и правда была ураганом в его жизни. Такая бойкая, энергичная, уверенная в себе. Так много двигалась, делала и говорила. Он помнил каждую минуту с ней, как она хриплым голосом убеждала его в том, что он самый талантливый, как тихо шептала единственное: «Я в тебя верю» перед каждым спектаклем, как касалась его волос, когда он засыпал на её коленях после тяжелого дня. Как вдохновляла его все эти годы. И он все еще её друг. Просто друг, в котором она не видит ничего романтичного.       Сережа отпустил девушку, отошел к столу, делая вид, что очень увлечен пучком укропа. К его плечу прикоснулись длинные, тонкие пальчики.       —Ты в порядке? — прошептала она, второй рукой касаясь его спины. Сергей стиснул зубы.       —Да, Поль. Все норм, —отмахнулся, будто ничего и не произошло. Она вдруг обвила его пояс руками, прижалась всем телом и поцеловала куда-то в лопатки. Выше она просто не доставала. Серёжа резко развернулся, от чего та отскочила.       —Полина, да что ты творишь? — голос предательски сорвался на крик.       —Я просто обнимаю др…       —Кого? Друга? Просто друга? А ты хоть раз думала, что мне это неприятно? — он был зол, растерян и не совсем понимал, что сейчас несет. Девушка нахмурилась, выпрямилась и вскинула подбородок. Глаза смотрели с обидой и вызовом.       —Могли бы, Сергей Дмитриевич, сказать сразу, что вам противно мое общество. Больше не прикоснусь. Передайте Даше, что девочки могут идти за посудой и нарезками. — Полина отвернулась к раковине и начала намывать фрукты. Сережа знал, что по имени отчеству она обращается к нему только когда зла или обижена. А переходит на «вы» только в крайнем случае. Он закатил глаза, а дальше все передернуло дымкой.       Он схватил её за руку, развернул к себе и настойчиво поцеловал в губы. И это был тот поцелуй, который не терпел отказа. Он настойчиво проник языком в её рот, прижал к себе оторопевшее тело бывшей подруги и слегка прикусил нижнюю губу.       Полина и не сопротивлялась. Обвила руками его шею, пальцами проникла в волосы, и сама углубила поцелуй. Они даже не услышали, как за дверью раздалось тихое «Йес!» от Другова, тонкий тихий визг умиления Али и вымученное «Наконец-то» от Даши.       —Ну не могу я с тобой больше дружить, — отрываясь от губ Полины, прошептал Горошко.       —Не дружи. И я не буду. Будем вместе, недружить, — Орлова улыбнулась, а мужчина утянул её в новый, нежный поцелуй.       Операция «Дачный сезон» прошла успешно.