Беатрис и Аудун

      Аудун отправился в город, чтобы купить своей невесте свадебные подарки. В городе каждую неделю проводится ярмарка. И во владения сэра Вильгельма приезжают торговцы с других городов, чтобы продать гражданам свой товар и обогатиться. А лучшие товары имеют завышенную цену.       Моей будущей королеве бессмертных детей ночи, — решил Аудун, садясь на спину коня, — не потребуется много нарядов и украшений. Но, я куплю ей то, что она с удовольствием будет носить, вынашивая моё потомство.       Мужчина понукнул скакуна и поехал на ярмарку. Стражники отворили ворота и выпустили его из замка. Аудун поблагодарил их, сказал, что скоро вернётся и поехал дальше. Город находился недалеко от замка и был окружён мощными каменными стенами с воротами и смотровыми башнями с бойницами. Там тоже денно и нощно стража охраняет покой граждан.       Аудун довольно быстро приехал в город; ворота были открыты настежь, из него уезжали и в него приезжали повозки, запряжённые в пару тягловых коней. Те, кто выезжал, махали Аудуну рукой, приветствуя его и прощаясь. А он махал им в ответ и вежливо кивал, желая счастливой дороги. Потом, он ехал вперёд.       На ярмарке Аудун увидел большое количество людей, дворяне закупались нарядными костюмами, готовясь к свадьбе их нового господина. А ещё Аудун встретил знакомого юношу — Захарию, он тоже смотрел себе новый нарядный костюм и башмаки.       — Здравствуй, Захария, — поздоровался Аудун, подъехав к нему.       — О, мой лорд, это вы, — обрадовался тот и почтительно поклонился.       — Как поживают твои родители? — Аудун спешился.       — Всё хорошо, сэр, спасибо за заботу.       — А как у тебя самого дела обстоят? — негромко спросил Аудун. — Я слышал, что среди местных девиц моложе твоих лет появились поклонницы.       — Поклонницы?! — удивился Захария.       — О да, — подтвердил тот.       — Не знал об этом, — признался юноша.       — Кха-ха! — усмехнулся Аудун. — Ты ведь неплохо проявил себя на турнире и тоже получил звание рыцаря.       — Сэр, послушайте, есть среди этих девушек какая-нибудь симпатичная? — почти шёпотом спросил Захария.       — Этого я не ведаю. Прости, парень, но ты сам должен пойти и найти её.       — Хорошо, спасибо, сэр.       Поболтав с Захарией, Аудун пошёл вперёд, смотреть другие торговые лавки. И там он купил полотна из четырёх цветов, а также скромные украшения и обувь. Закупившись, Аудун собрался ехать обратно, да тут поблизости от площади, где проводилась ярмарка, он обострённым слухом услышал, как кто-то кого-то обижает. Чёрный рыцарь помчался туда — там он увидел, что к крестьянскому мальчику пристают другие мальчики в богатых одеждах.       — Эй там, в чём дело?       — Пожалуйста, помогите, сэр, — взмолился бедный мальчик, одетый в лохмотья. — Они забрали у меня деньги, которые я честно заработал.       — Идите-ка сюда, маленькие негодяи, — Аудун подошёл к этим мальчикам сзади, схватил за воротники и поднял их высоко над головой. Они теперь висели у него на руках и дрыгали ножонками. — Дрыгайтесь сколько хотите, маленькие негодники, — сказал он им, — но вы ничего мне не сделаете. Хоть бейте, я даже не почувствую. Итак, разве ваши богатенькие родители не дали вам деньги на карманные траты?       — Отпустите нас, сэр Ларс, — потребовал мальчик, висевший у него на левой руке.       — Конечно дали, — ответил тот, что висел на правой.       — Тогда почему вам отнимать у других их кровные деньги? — Аудун почти сердился на маленьких вымогателей. — Почему, а? Живо отвечайте, а не то я отшлёпаю вас как следует, и ваши задницы будут «гореть» от моих шлепков.       Дети живо представили себе сцену, в которой они держатся за свои «горящие» попы, и расплакались.       — Отпустите, пожалуйста, мы больше не будем.       — Да, обещаем, честное слово.       — Что ж, — Аудун сменил гнев на милость и опустил хнычущих мальчишек обратно на землю, — быстро верните этому мальчику его деньги. Вы знаете, что будет с вами, если ослушаетесь.       — Да, сэр, как скажете.       Мальчики вынули из карманов шесть серебряников и десять медяков, которых отняли у первого. Тот положил их обратно в мешочек, поблагодарил Аудуна и побежал домой.       В это самое время далеко от города граф фон Реджинальд спускался в подземелье в своём замке. В нём и находилась камера для пыток и болезненных наказаний преступников, от которых кровь стынет в жилах. Спустившись туда, Эрнест зашёл внутрь, когда палач открыл ему дверь.       — Густав, ты выполнил мой приказ? — осведомился он.       — Да, милорд, — промолвил тот, — мальчишка помещён в железную деву, как вы и велели.       — Отлично, — обрадовался злодей. — Эй, Джейкоб, — обратился он к юноше, подойдя к железной деве поближе. — Как ты себя чувствуешь? Надеюсь, тебе не слишком удобно. Это твоё наказание за совершённое преступление. И сейчас тебе станет ещё больнее, когда ты узнаешь, что стало с твоим папашей.       У Джейкоба от одной только мысли об этом ёкнуло сердце и из его глаз потекли ручейки слёз. Он хотел было сжать кулаки от лютой ненависти к злодею, но руки были кистями вывернуты наружу и были утыканы длинными острыми играми.       — Так знай же, — продолжал граф, — мои люди схватили его, ха-ха-ха, ха-ха-ха, и он находится в той темнице, где ты прибывал до казни… Стража!       Те мигом прибежали на зов господина.       — Какие приказания, милорд?       — Приказываю привести сюда отца этого мальчишки, — сказал он, зло ухмыляясь над несчастным юношей.       — Боги, — с трудом вымолвил Джейкоб.       — Что ты там вякнул? — не понял граф.       — Боги, — повторил тот, — покарают тебя… за все… твои… злодеяния… Будь ты проклят… да будут демоны… терзать тебя… в геенне… огненной, — и выкрикнул, что было сил, — вечность!       Стража привела больного старика в камеру для пыток. Джейкоб через щели для глаз увидел своего отца и испугался тому в каком ужасном он состоянии. Растрёпанные волосы, одежда превратилась в лохмотья, лицо измождено.       — Густав, открой дверцу, — приказал Эрнест палачу, — пусть старик полюбуется на своего отпрыска.       — Слушаюсь.       Палач открыл дверцу железной девы; иглы, что протыкали Джейкоба, вышли из него, терзая свежие раны по всему телу. От невыносимой боли у юноши расширились глаза, он закричал, его глаза прослезились, из ранок потекла кровь, изо рта вышло немного желчи. Всё тело было в кровоточащих дырах от длинных острых игл, которые скоро начнут гноиться.       — О боги, — испугался старик, — мой мальчик. Что вы с ним сделали?       — Отец, — позвал его Джейкоб, — отец, прости меня, я хотел, чтобы Беатрис была счастлива со мной, пока графа не было дома. Прости, отец, я любил нашу госпожу, всегда буду любить её. Передай ей, что этот мерзавец сам нарушал правила — спал с чужими женщинами. Я это прекрасно знаю!       — Замолчи, мальчишка! — рявкнул на него Эрнест.       — Прошу вас, милорд, умоляю, — старик упал на колени перед графом, с презрением смотревшим на него, — пощадите моего мальчика. Возьмите меня вместо него.       — Молчи, отребье, — рявкнул тот и пнул его в живот. Старик, ухнув, упал на бок, схватившись за живот. — Твой отпрыск получил по заслугам за то, что спал с моей женой, которая теперь стала женой рыцаря в чёрных доспехах… О, — графа вдруг осенила отличная мысль, — я придумал для тебя хорошее применение. Ты поедешь в земли Вильгельма Берсеркера и сообщишь этой шлюхе — Беатрис — что её первый любовничек скоро сдохнет внутри железной девы.       — О, боги, — испугался старик пуще прежнего.       — Стража, уведите этого грязного старикашку отсюда. От него разит. И дайте ему лошадь, чтобы он поехал куда должен.       — Повинуемся, милорд.       Солдаты увели отца юноши прочь из пыточной камеры, затем, нарочно дали ему старую клячу и вытолкнули вон из замка. Бедному мужчине пришлось ехать в вотчину Вильгельма с посланием от графа, вернувшегося в свои покои и разразившегося пугающим хохотом. Но, старик был стар, болен и немощен. Единственное, что он мог сделать, так это отыскать Гертруду, которая помогала Беатрис в замке, и попросить её отправиться туда, куда он должен был.