(...)Your heart is like the lonesome little town Like its streets of cobblestones near nightfall When footfalls are silent and the bed curtains of March not unveiled Your heart is a little window tightly shut(...) Mistake Zheng Chouyu
— Мэн Яо! Цзинь Гуанъяо машинально сжал пальцы в кулак, но промолчал. Резко обернулся с широко открытыми несчастными глазами. — Глава Не! — воскликнул он и сам услышал, как в голосе задрожали подступающие слезы. Слишком наиграно? Нет, пожалуй, в самый раз. — Вы не понимаете, я ничего не могу с этим поделать... — Ты покрываешь этого негодяя, — нахмурился Не Минцзюэ. Его лицо пылало гневом. От него веяло опасностью так сильно, что Цзинь Гуанъяо хотелось отойти к стене, поближе к надежному рубильнику потайного арсенала. Но отступать было нельзя. Не Минцзюэ тем временем продолжал: — Ты ведь знаешь, что он творит! Этот произвол не может продолжаться дальше, его нужно остановить. Такой безнаказанности не место в нашем городе. Его нужно призвать к ответу! — Глава Не, мои руки связаны! Мой отец... — Не хочу ничего слышать из этого, — он яростно треснул кулаком по столу. Крепкая дубовая столешница выдержала силу удара, но на мгновение Цзинь Гуанъяо все равно показалось, что она сейчас разломится пополам, как тонкая фанера. — Ты готов днями и ночами перекладывать ответственность на других, Мэн Яо. Цзинь Гуаншань поручил тебе разбираться с делами во Втором круге, так имей же честь разобраться с тем, что на тебя возложили! Цзинь Гуанъяо внутренне поморщился: этот человек требовал от него решить его проблемы наперекор отцовской воле, апеллируя к этой самой воле. И, называя имя его отца, он имел достаточно наглости не называть по имени его самого. Разумеется. Заносчивость Первого круга, которую каждый его житель впитывает с первым глотком воздуха. Отчего он думал, что Не Минцзюэ отличается от них? Потому что он уже встречал одно исключение и подумал, что может быть и второе? Какая наивность. — Глава Не, — Цзинь Гуанъяо улыбнулся и поднял раскрытые ладони. — Прошу вас, это все большое недоразумение... — Он отрубил мальчишке большой палец, ты это называешь недоразумением?! — окончательно разъярился Не Минцзюэ, вскакивая на ноги. Стул опрокинулся навзничь, вертикальные поручни простой спинки глухо стукнулись о пол. — Все не так, глава Не! Успокойтесь, позвольте, я объясню, — начал Цзинь Гуанъяо. — Вы, разумеется, правы: Сюэ Яна нужно приструнить. Но, прошу вас, поймите мое положение, я... Он отвернул лицо так, чтобы Не Минцзюэ видел только его профиль: горестный излом бровей, поджатые губы, бледные щеки. Он прижал руку к груди. Сердце билось ровно и медленно, но, на удачу, Не Минцзюэ не настолько обезумел от паранойи, чтобы высчитывать его пульс. — Я не могу рисковать, — продолжил Цзинь Гуанъяо с нарастающим отчаянием. — Каждый мой шаг оценивают и разглядывают, я не могу подвести отца. Вы совершенно правы, глава Не, то, что творит Сюэ Ян, нужно прекратить, но... Но он человек, которого мой отец пожелал приблизить к себе. Я не стану действовать в обход отцовской воли! Он резко обернулся так, что короткие пряди у висков хлестнули по лицу; в глазах горела решительность. — Вы переоцениваете мои полномочия, глава Не. Я ничем не могу вам сегодня помочь. Не Минцзюэ сжал кулаки. Его лицо искажали ярость и недовольство. Он двинулся было вперед — схватить Цзинь Гуанъяо за грудки, прижать к стене, встряхнуть, может, отвесить затрещину. Цзинь Гуанъяо видел это намерение в нем. Не разделяй их стол — Не Минцзюэ даже не задумался бы. Но их разделял огромный дубовый стол, заваленный папками, заставленный медными приборами, и между вдохом и выдохом Не Минцзюэ успел осознать последствия своих возможных действий. И, может, смог разглядеть в глазах Цзинь Гуанъяо, что он будет сопротивляться. — Двуличный ублюдок! — сплюнул Не Минцзюэ на пол и, круто развернувшись, вышел из кабинета. Дверь оглушительно хлопнула, и Цзинь Гуанъяо напряженно выпустил воздух сквозь зубы. Что ж. Не самый плохой результат. Могло быть и хуже. Он потер виски, чувствуя, как под костями черепа зарождается головная боль, и сел в кресло, обитое зеленым жаккардом. Откинулся на спинку и подставил лицо скупым бледным полосам света, льющегося из окна. Солнце не грело даже в полдень и едва ли проникало в город сквозь плотную завесу низких буроватых облаков. И это было одинаково как для Первого круга, так и для Третьего. В дверь тихонько поскребли. Цзинь Гуанъяо мысленно застонал и выпрямился. — Что? В дверь заглянул Мо Сюаньюй. — Мастер Цзинь, — начал он. — Там... Он замялся, опустил глаза в пол, покраснел. Цзинь Гуанъяо сдержал желание цыкнуть и вместо этого улыбнулся. — Ну же, Сюаньюй, заходи, если хочешь что-то сказать. Закрой дверь. И говори. Что «там»? Мо Сюаньюй сделал, как велено: закрыл за собой дверь, прошел в кабинет, поднял опрокинутый стул, отошел обратно в центр, нервно одернул короткий жилет и наконец поднял глаза: — Корабли прибыли в порт, мастер Цзинь. Что мне... что делать дальше? Цзинь Гуанъяо на мгновение задумался. Корабли в порту обычно не предполагали промедлений. — Где Миншань? — спросил он. — Где-то в особняке. Цзинь Гуанъяо кивнул. — Скажи ему, чтобы собрался и вызови нам экипаж до Морских ворот. — Да, мастер Цзинь! — Мо Сюаньюй ослепительно улыбнулся — так могут улыбаться только наивные дети — крутанулся на пятках и почти выбежал из кабинета.***
Заводной экипаж прибыл скоро. Миншань услужливо открыл перед ним дверь, и Цзинь Гуанъяо поднялся внутрь, подножка тяжело скрипнула несмазанными петлями под его весом. В салоне было душновато, и первым делом он приоткрыл створчатое оконце и задернул его шторкой. Когда Миншань устроился на сидении напротив, Цзинь Гуанъяо потянул за рычаг отправления, и механизм отправился по проложенному маршруту. Миншань кидал на Цзинь Гуанъяо любопытные взгляды, но помалкивал. Чудесная черта, как полагал Цзинь Гуанъяо: умение сдерживать свое любопытство. Он очень ценил это в Су Миншане. Помимо прочего. Он коротко улыбнулся себе под нос и заговорил: — Сегодня в порту нас ждет два корабля для главы Совета. Дело небыстрое, но нетрудное. После его завершения я намереваюсь прогуляться по набережной. — Да, мастер Цзинь, — кивнул Миншань. — Потребуется ли от меня какая-нибудь... особенная помощь? Цзинь Гуанъяо покачал головой. — Я предполагаю, что нет. Если все пройдет как обычно, ты будешь свободен сразу после того, как мы закончим с делами главы Цзинь. — Но я, — начал было Миншань, но осекся под прямым взглядом Цзинь Гуанъяо. — Прошу прощения. Цзинь Гуанъяо хмыкнул и чуть сдвинул шторку. Узкие индустриальные улочки сменялись одна за другой, узнаваемые кварталы, которые отделяли двухэтажный особняк, выделенный для нужд Цзинь Гуанъяо в Верхнем кольце Второго круга, от Морских ворот, одного из выездов в Третий круг. Около Морских ворот обычно тянулась очередь, особенно длинная в выходные дни; это был ближайший выход в порт, а порт был одним из самых заманчивых мест Третьего круга. Абсолютное большинство импортных товаров приходило в город по воде; около порта располагался рынок морепродуктов и лавки с дешевыми товарами — их устраивали ремесленники, которые так и не накопили денег на переезд во Второй круг. Экипаж остановился вблизи от пропускного пункта. Работал он, конечно, не так въедливо, как пропускные пункты на вход в Первый круг, и все же Морские ворота охранялись тщательнее прочих выходов в Третий круг. Порт был великим богатством, безраздельно принадлежавшим Третьему кругу, который не понимал ценности сокровища, оказавшегося в руках. Какая ирония. Цзинь Гуанъяо и Су Миншань прошли до пропускного пункта и свободно покинули Второй круг. Воздух как будто резко изменился. От Морских ворот до порта можно было добраться через рыночную площадь, усеянную рыбными лавками, стойками с другими морепродуктами, морскими раковинами и прочими рукодельными безделушками; здесь была даже пара покосившихся от времени обветшалых домишек, которые развернулись к единственной широкой дороге фасадами и привлекали внимание расписными аляповатыми вывесками. Чем ближе к порту они подходили, тем отчетливее стоял в воздухе запах рыбы, тины, загнившей древесины и смога. Над массивными металлическими телами пароходов, изъеденных следами копоти и ржавчины, нависали тяжелые плотные тучи черного дыма. Пришвартовавшихся сегодня пароходов было четыре, три других стояли в порту больше двух суток как минимум: над ними уже не вился дым. Цзинь Гуанъяо достал часы, стрелки показывали начало третьего. — Я вижу «Фусюэ» отсюда, — сказал Цзинь Гуанъяо. — Выясни, который из них «Аньцы». Миншань кивнул и направился к портовому автомату регистрации судов, а Цзинь Гуанъяо пошел к знакомой громаде «Фусюэ». На фоне других он выглядел новым, хотя на самом деле капитан просто страшно обожал свое корыто и следил за ним с той тщательностью, которой не хватало всем остальным. Сун Цзычэнь был постоянным поставщиком красильных смесей для мануфактур Цзиней. Помимо этого, Сун Цзычэнь был еще и хорошим человеком с хорошими связями, и знать его в лицо — и чтобы он знал в лицо Цзинь Гуанъяо — не мешало бы. Дело распорядителя Цзинь было в самом деле нетрудным, но утомительным. Сун Цзычэнь встретил его приветственным кивком, церемонным «Мастер Цзинь». Цзинь Гуанъяо ответил улыбкой и ответным «Капитан Сун». После этого началась рутина: сверка накладных, проверка товара и составление итоговой отчетности. К исходу первой трети однообразного процесса к ним присоединились Миншань и старший помощник капитана Сяо Синчэнь. Дело пошло чуть быстрее. — Когда отправляетесь обратно? — спросил Цзинь Гуанъяо после того, как работа была сделана. Сун Цзычэнь потер подбородок, затененный щетиной. — Пока побудем здесь, — сказал он. — Не знаю, сколько. Больше недели. Товар пока не берем. — В таком случае, приятного отдыха, — улыбнулся Цзинь Гуанъяо. — Если вам захочется побывать в Первом круге, пожалуйста, сообщите мне. Глава Совета будет рад пообщаться с вами и лично поблагодарить за долгое и плодотворное сотрудничество. Сун Цзычэнь кивнул, и Цзинь Гуанъяо оставил ему адрес особняка, повторно попросил обращаться с любыми вопросами относительно городских достопримечательностей и событий. Сяо Синчэнь дружелюбно улыбнулся ему напоследок. — Спасибо за ваше неравнодушие, мастер Цзинь, — сказал он. — Надеюсь еще с вами увидеться за то время, пока мы в городе. — Я тоже, господин Сяо, — ответил Цзинь Гуанъяо со смущением и радостью. Сяо Синчэнь тоже был хорошим человеком с хорошими связями. Они тепло распрощались, и Цзинь Гуанъяо развернулся к Миншаню. — Итак? — Прошу сюда, мастер Цзинь. Миншань привел его к самому крайнему пароходу. «Аньцы» был небольшим и в противовес «Фусюэ» перепачканным в копоти. Краска названия облупилась, слово едва угадывалось, клепки проржавели, а вокруг крошечных дырочек иллюминаторов расходились безобразные грязные следы. Матросы, видневшиеся на борту, тоже выглядели безобразно грязными и оборванными. Цзинь Гуанъяо поджал губы. Какая очевидная демонстрация отчаяния. Или чего-то иного. Следующий шаг — это написать на корме: «Мы занимаемся нелегальной перевозкой». Впрочем, другие на самом деле выглядели не намного лучше. Цзинь Гуанъяо вздохнул и улыбнулся подошедшему капитану. — Итак, — начал он приветливо. — Полагаю, у вас есть для нас некоторое количество специй? — Приятно видеть вас, мастер Цзинь, — с приязнью и долей самодовольства отозвался капитан Чан. — Конечно. Прекраснейшие специи с западной границы по уникально низкой цене! Капитан передал им три плотно заколоченных деревянных ящика. Ради проверки ящики пришлось вскрыть в укромном безветренном углу между портовыми контейнерами: в двух ящиках хранились тесными рядками составленные жестяные тары с красными и рыжими специями мелкого помола, в третьем — упаковки белого порошка. Цзинь Гуанъяо не выдал своего удивления. Было бы ложью сказать, что он не ждал такого товара, но, возможно, ждал при несколько иных условиях. В сопровождении более полных инструкций. С вызовом в кабинет главы и хотя бы короткой беседой. Наивно с его стороны. Цзинь Гуанъяо вытащил несколько упаковок, чтобы проверить целостность тонкого эластичного материала, прощупал содержимое и ссыпал обратно в ящик. — Все отлично, — заключил он. Покончив с делами, Цзинь Гуанъяо распорядился о доставке товара в особняк: четыре контейнера с красителями, два ящика со специями. Третий ящик он передал Миншаню. — Отвезешь лично, — приказал он. — Вызови экипаж прямо в порт, проследи за доставкой. По прибытии пересчитай и сверь. — Понял, — ответил Миншань, крепче прижимая к себе ящик. — Когда вас ждать, мастер Цзинь? Цзинь Гуанъяо задумался и вытащил часы. Было почти пять. — Не раньше восьми, — ответил он. Миншань кивнул, и они распрощались. Цзинь Гуанъяо плотнее застегнул плащ на горле: к вечеру в порту поднялся ветер. Он походил между лавок, рассматривая товар и вслушиваясь в чужие разговоры и сплетни. Говорили, как всегда, бесценную информацию на грани бреда: Вэй Усянь заперся со своими куклами на отшибе и скоро сможет контролировать весь город через свои механизмы; сам глава Цзян прибегал в Третий круг, чтобы поскандалить с ним; в порту снова одно ворье, украли целую коробку с дорогущим обезболивающим; Совет хочет построить Четвертый круг; мастер Лань поспорил о чем-то с главой Цзян, их все чаще видят вместе, спорящими; разборки из-за поставок «байсаня» становятся более жестокими; наследник Цзинь продолжает гостить в доме главы Цзян день через день, уж не влюбился ли он в деву Цзян; наследнику Яо прижало ладонь заклинившим механизмом в Первом круге; Совет поднял цены на рис и хлеб. Сколько всего можно услышать, всего лишь побродив по рынку. Цзинь Гуанъяо улыбнулся сам себе, написал короткое письмо для давнего друга, отправил его с заводным посыльным и направился обратно во Второй круг.***
После ужина Цзинь Гуанъяо заперся в кабинете. Все дела на день были сделаны, и он мог позволить себе немного отдыха. Головная боль все-таки догнала его, поэтому он зашторил окно и оставил всего одну горящую лампу. Упал в кресло и закрыл глаза. В голове со звуком отбиваемых костей на счетах щелкали мысли: задачи на завтра, задачи на эту неделю, задачи на выходные, на месяц, на... У него в голове было много планов. Когда в дверь постучались, Цзинь Гуанъяо тяжело вздохнул. Выпрямился в кресле, попытался взять себя в руки. Надавил основаниями ладоней на закрытые глаза и усиленно проморгался. — Что. — Эм, мастер Цзинь, — позвал из-за двери голос Мо Сюаньюя. — К вам... гость. Пускать? — Пускай, — сказал Цзинь Гуанъяо и поморщился. Он встал, чтобы отпереть дверь — и в следующий момент она открылась. Цзинь Гуанъяо ожидал увидеть кого угодно другого: Цзинь Цзысюня, Цзинь Цзысюаня, Чэнмэя, Не Минцзюэ, Не Хуайсана... Только не того, кого он увидел. — Глава Лань, — выдохнул он, не в силах отвести глаз от визитера. Лань Сичэнь улыбнулся. — Я прошу прощения за поздний визит. — Ничего, — помотал головой Цзинь Гуанъяо. — Не страшно. Прошу, проходите. Он посторонился, давая Лань Сичэню достаточно пространства, и плотно закрыл за ним дверь. Запер на щеколду. Он бы и на ключ запер, оставив его в скважине — но он остался в ящике стола. Идти до стола и обратно только для того, чтобы запереться на ключ, было бы подозрительно. Запоздалое чувство тревоги ударило по затылку. Цзинь Гуанъяо развернулся, вгляделся в лицо Лань Сичэня. — Что привело главу Лань ко мне так поздно? Что-то случилось? Я могу чем-то помочь? Лань Сичэнь застенчиво отвел взгляд. — Прошу, не беспокойся. Ничего не случилось, А-Яо. Мне не следовало вламываться без предупреждения, однако... Мы давно не виделись. Я так и не получил от тебя весточки. Цзинь Гуанъяо приоткрыл рот, чтобы что-то ответить, но так и замер. Сердце колотилось где-то в горле, мешая вдохнуть, выдохнуть, заговорить — билось так оглушительно громко, что Лань Сичэнь наверняка слышал. Но это было не важно. Важно было: Лань Сичэнь скучал по нему. — Я бы не посмел, — отозвался Цзинь Гуанъяо. Правда в том, что он бы и не сумел. Отправить послание в Первый круг из Второго уже само по себе было трудно. Отправить послание члену Совета, когда ты непризнанный бастард главы Совета — опасно и неразумно. Но, наверное, стоило что-нибудь придумать. Обязательно стоит что-нибудь придумать. — А-Яо, — Лань Сичэнь посмотрел на него грустно, и в Цзинь Гуанъяо все потянулось ему навстречу. Он не стал сопротивляться и сделал шаг вперед. — Глава Лань, — начал Цзинь Гуанъяо. Услышал, как хрипло звучит его голос, и прокашлялся. Тяжело сглотнул. — Цзэу-цзюнь. Могу ли я предложить вам чаю? Лань Сичэнь подошел еще ближе. — Я так давно не видел тебя, — сказал он негромко. Не громче шепота. — Но теперь мне кажется, что с нашей последней встречи прошло еще больше времени, чем я думал раньше. Чуть больше недели — и вот мне снова приходится подбирать к тебе ключ, как будто мы едва знакомы. Цзинь Гуанъяо подавился вздохом. Это разочарование? Лань Сичэнь разочарован, расстроен, обижен? Лань Сичэнь как будто прочитал его зарождающуюся панику по короткому движению пальцев — взял его руки в свои, притянул к себе ближе, к самой груди, так, что еще чуть-чуть, и можно было бы почувствовать биение сердца. — Это мне нравится в тебе тоже, А-Яо, — сказал он. — Но сейчас... можно ли мне поцеловать тебя сейчас? Не было ничего в мире, чего бы Цзинь Гуанъяо ему не разрешил сделать. Чего бы он сам ради него не сделал. Горло по-прежнему перехватывало, поэтому Цзинь Гуанъяо просто молча кивнул. Лань Сичэнь потянул его руки чуть вверх и поцеловал пальцы. Каждый палец по очереди, пока Цзинь Гуанъяо в ужасе и восторге ощущал, как с каждой секундой все больше слабеют ноги. — Лань Сичэнь, Лань Сичэнь, — позвал он сбито, утыкаясь лбом в чужое плечо, — прекрати это. — Тебе не нравится? — спросил Лань Сичэнь. В его голосе отчетливо звучала улыбка, а теплое спокойное дыхание щекотало покрасневшее ухо Цзинь Гуанъяо. — Нравится, — ответил он и был по-настоящему благодарен, что не нужно смотреть Лань Сичэню в глаза. Лань Сичэнь выпустил его ладони и погладил плечи. — Ты еще работаешь? — Нет, — Цзинь Гуанъяо попытался мотнуть головой, но получился только намек на движение. — С делами на сегодня покончено. — Вот как. — Лань Сичэнь коротко вздохнул и вдруг выпалил: — Прошу, поедем со мной. От удивления Цзинь Гуанъяо отстранился. — Куда? — Я хочу остаться с тобой до утра, — сказал Лань Сичэнь. Удивительно бесстыдная прямота для главы Лань, отметил Цзинь Гуанъяо, пока всего и мог что обескуражено моргать. — Я знаю, что здесь нам покоя не будет, к тому же оставаться здесь слишком рискованно, я боюсь тебя скомпрометировать. Но у меня есть домик во Втором круге. Это неучтенная недвижимость: на самом деле, домик принадлежал моей матери. Про него никто из Совета не знает. Прошу, поедем со мной. Цзинь Гуанъяо смотрел на его красивое лицо, исписанное такими четкими эмоциями: волнение, нетерпение, радость, любовь; смотрел в его ясные сияющие глаза, в которых пылал огонь и сверкали звезды. Как он мог ему отказать? Не мог. Не хотел. Он протянул руку к лицу Лань Сичэня, к длинной пряди волос у виска, пропустил ее между пальцами и благоговейно поднес к губам. — Я поеду с тобой куда угодно.