В условиях неочевидности

      Коннор отстранился. Начал смотреть телевизор, хотя уже было далеко и не важно, что именно там шло и происходило.              Наверное, он сделал что-то не так.       Думает, что это было глупым и в какой-то мере слишком наивным решением с его стороны. Поспешным, быть может. Однако дело… Вовсе не в нём. Но он так и не осознает этого.       Ему ведь это всё в новинку. И пускай прошло так мало времени со дня освобождения, но он бы безумно хотел узнать и почувствовать уже очень многое лично.              — «Так и не застелили диван…» — вдруг вспомнилось ему.       Глянув на Чарли, он увидел её уже крепко спящей и слегка издающей тихое сопение. Она всё же не смогла устоять перед манящим сном, а ему спать и не хотелось. Ему и не было нужно.              Но отчего-то, как и в момент, когда он потянулся к ней, появилось то странное, ни на что не похожее и столь неожиданное чувство, которое он ощутил сегодня впервые. Его едва удавалось понять и более того… Контролировать. И это же чувство прямо сейчас громко твердило: «Не вставай!». Ему и самому, если честно, очень хотелось сидеть вот так, чтобы она могла, облокотившись на него, мирно спать дальше.              Коннор не хочет разрушать этого. Ему и вовсе кажется, словно этого точно и больше никогда не повторится. Тогда… Он хочет запомнить это маленькое и приятное мгновение. Просто будет сидеть здесь вот так. С ней.              Для Коннора ещё многое неизвестно, но он уже знает, что ему нравится.              Когда ему пришлось неделю не видеть столь знакомых ему людей, он понял, что… Скучает. Что они стали ему в какой-то степени близкими и даже родными. Они были первыми, кто провёл с ним столько времени, и первыми, кто обращался к нему, как к живому, даже когда он был просто машиной с задачами, а порой и вовсе проявляющей резкость, грубость и бессердечность.              Коннор уже знает, что ему нравится.              Нравится подолгу гладить и выгуливать Сумо.              Нравится, когда Хэнк начинает хвалить и откровенно переживать. Когда этот матёрый полицейский не ведёт себя, как бурчащий и недовольный дед. Но даже когда он ведёт себя, как бурчащий и недовольный дед… Ему тоже нравится. Нравится его этот басистый голос и, кажется, смешные шутки, которые Андерсон им травит. Пускай не всегда понимает, шутит ли тот и когда стоит смеяться, но он любит такие моменты.              А сейчас… Когда под боком у него эта рыжеволосая девушка, которая была всегда к нему довольно добра… Он словно и вовсе на пике счастья. Это же так называют, да?              С самого начала он видел, что она явно сторонится его. Опасается. Пускай и мельком кидает любопытные взгляды. Засматривается, следит за действиями, изучает их. Его.              И как же он ненавидит то время, пока был не девиантом. Даже умудрился обидеть её своим резким ответом!              Но Шарлотта… Постепенно изменилась. Довольно скоро. Кажется, раскрылась перед ним так или иначе. Стала больше болтать и даже начинать беседу первой. Ах, как он обожает, когда она начинает разговор… Пока ему же самому будто не хватает смелости, чтобы сделать это. Думает, что будет навязчивым, спросит лишнего или начнёт беседу не в самое лучшее время. Переживает, что только отпугнёт её. А они ведь только дошли до такого общения, что он очень боится теперь потерять.       Сейчас, по её словам, они друзья. Шарлотта ведь даже попросила звать её на «ты» и даже по сокращённому имени, ибо так её зовут близкие.              Как он рад, что это произошло. Что ему удалось завести настоящего друга. Что они… Стали ближе.              И всё, что он ей сказал… Это правда. Самая настоящая.              Он — андроид. И зрение его уж точно не подводит, но кажется… Он всё же слепнет, когда видит копну этих рыжих и невероятно длинных волос. Как они переливаются на солнечном свету, отливая жёлтыми бликами, словно золотые, волшебные нити. А как прекрасно выглядят, когда растрёпанные или мокрые? Он замечает их ещё издалека и сразу понимает, что она рядом, а когда она рядом, то всё вокруг почему-то ощущается таким… Не враждебным и спокойным. Хорошим. Светлым.              Зелёные, яркие, окружённые веснушками. В эти глаза можно смотреть очень долго, изучая каждый узор, каждое сужение или расширение зрачков на какую-либо ситуацию, момент и особенно… Его же действия. В то время как слегка вздёрнутый и тонкий нос — весьма приятное дополнение к этой картине. Глаза, которые смотрят снизу вверх и так красиво блестят, создавая вид, что Чарли слушает всё, что он ей скажет, пусть это и будет какое-нибудь короткое «да» или «нет». Изучающие, заинтересованные, внимательные. Будто маленькая и любопытная девочка, что познаёт этот красочный и многогранный мир. А ведь так и есть. Каждое его слово и реакцию она подмечает и слушает, смотрит за его изменениями в лице и даже за интонацией всегда следит. Ей это важно.              Улыбка. И вправду такое редкое явление, но от этого и такое желанное. Хотел бы он уметь смешить эту девушку, чтобы она чаще улыбалась и громко смеялась. Он чувствует, что… Почему-то хочет именно сам быть причиной этого. Пусть она даже и будет смеяться с самого него и его действий, его неуклюжести или глупости. Пускай.              Но особенно ему кажется забавным, когда Чарли путается в словах. И он отлично замечает, что только рядом с ним такое и происходит.              — «Может быть… Она просто боится меня задеть или что я её совсем не пойму? Поэтому ей так сложно со мной общаться…?» — думает он. — «У нас ведь совсем нет общих тем и интересов… Мы… Слишком разные.»       Ох, было бы всё так, но всё, как и всегда, куда сложнее…              Он видит, как Шарлотта смущается и краснеет, когда осознаёт свои ошибки, и за которые сразу начинает с извинениями объясняться, но он не делает замечаний или акцент на этом, дабы не смущать ещё больше. Хотя так хотелось бы… Увидеть бы и узнать что же будет дальше. К чему это вообще приведёт?              Впервые кто-то схож с ним в неловкости и попадает в такие «интересные» ситуации: она путается в словах, а он не всегда допонимает людей.              У неё небольшой рост, но ему кажется это таким обворожительным. Ведь и пускай она выглядит такой милой и беспечной, слабой, на первый взгляд, но он уже точно убедился, что Чарли отлично может постоять сама за себя и даже за кого-то другого. Уже тогда, когда она без промедления заступилась за него. Это лишь работа, он прекрасно понимает. Но не знает, что за долгом работы… На деле скрывалась и искренняя тревога за него.              Чарли хочет работать с ним бок о бок, и это говорит ему о доверии с её стороны. Что бы он не делал, и пускай по-своему, но она давала подсказки, выражала поддержку и хотела ему помогать. Наставляла на хороший путь. Она уважает его, дружит с ним, разговаривает как с живым и равным. Всегда так делала. Или по крайней мере старалась. С самого их знакомства она была именно такой. Но сейчас… Что-то явно и кардинально изменилось. Не поменялась суть, действия и цель, но… Всё стало значительно лучше.              Шарлотта замечательная. Она нравится ему.              Но он знает, что это не взаимно. Именно та особенная часть в особенном понятии «нравится». Ведь она отвернулась от него. В прямом смысле этого слова. И ясно дала этим всё понять.              — «Это не удивительно…»              Она человек, а он андроид. Тем более он ещё ничего не знает о людских тесных отношениях. Не для этого был сделан.              Конечно. Нужно ей возиться с ним. Ага.              Видя её лёгкие и даже близкие отношения с Гэвином, он понимает, что ему такого с ней никогда не достичь. Им не общаться так, как общаются они. Он… Уже опоздал.              Тогда будет довольствоваться тем, что Шарлотта хотя бы болтает с ним, а не избегает. Пускай лучше так, чем она уйдёт или исчезнет вовсе. Он будет и радоваться тем моментам, когда она просто рядом с ним. Пусть то работа или готовка у Хэнка на кухне.              Сейчас она спит, а завтра, или точнее сегодня, их ждёт целый день на работе, и он сам уже ждёт этого с большим предвкушением. И, пожалуй, сегодня он всё же поступит так, как его просит то странное чувство внутри. Да и Шарлотта ведь тоже советовала ему именно это.       «Прислушаться к чувствам.»              А они всеми силами… Велят оставаться с ней.