In Evidence of Magical Theory (В доказательство Магической Теории)

Сознание медленно возвращалось к Гарри. Первое, что он осознал, было странное чувство, похожее на порыв ветра, пронизывающее его грудь или живот — он не был уверен, что именно. Но оно текло по его венам, и он чувствовал это всем своим телом, от волос до пальцев ног. Оно... вибрировало, смутно и тревожно. К нему начали возвращаться другие чувства, он услышал слабые голоса, перебивающие друг друга сердитым шепотом, резкий, похожий на зелье запах, который дал ему понять: да, он был в больничном крыле, а один из голосов принадлежал мадам Помфри. Немного борясь с вихрем мыслей, Гарри заставил себя открыть глаза. У его кровати толпились люди: мадам Помфри кружила у его ног своей палочкой и бормотала заклинания, а Макгонагалл стояла рядом с его головой, ее лицо было напряжено и беспокойно. Но ее взгляд был устремлен влево, на мужчину, стоявшего между его и другой кроватью. Гарри кашлянул и увидел, как три пары глаз повернулись в его сторону. Этим человеком был профессор Хайлаш, новый преподаватель Продвинутой Теории Магии, и Гарри, вздрогнув, начал собирать воедино то, что произошло. Он дернулся, пытаясь сесть, и был решительно вдавлен в подушки неумолимой рукой Макгонагалл. — Поттер. Как ты себя чувствуешь? Гарри снова откашлялся, переводя взгляд с одного лица на другое. — Немного странно. Что случилось? Я помню... — Да? — спросила Помфри, все еще кружа своей палочкой, только теперь над его животом. Неприятное чувство усилилось, гранича с дискомфортом. — Мы были на занятиях… — Гарри осторожно сказал, взглянув на Хайлаша, который кивнул с суровым выражением на своем древнем лице: — Практиковались в соединении нашего разума с нашими магическими ядрами. И... что-то случилось. Что случилось? Взрослые обменялись взглядами, которые он не мог истолковать, и страх скрутил Гарри вместе с новым ощущением. Это конец? Что-то случилось с его магией? Макгонагалл нежно положила руку ему на плечо, и Гарри в панике повернул к ней лицо. — Произошел... инцидент с твоим магическим ядром, — тихо сказала она ему. Гарри подавил короткую волну тошноты и собрался с духом. — Я... Я теперь сквиб или что-то в этом роде? Помфри, которая закончила колдовать над его головой, резко убрала палочку. Бодро она объявила: — Все готово! — ее голос был чрезвычайно уверенным и громче, чем у кого-либо еще. Гарри с облегчением откинулся на подушки и начал улыбаться, пока не заметил, что взрослые снова переглянулись. Он неуверенно посмотрел на профессора Хайлаша. — Что случилось? Хайлаш молча посмотрел на кровать рядом с ним. Ответила МакГонагалл. — Ты пытался вмешаться, когда увидел, как студент пытается заколдовать кого-то, стоящего рядом с тобой. К сожалению, заклинание щита — очень искусное, как и всегда, Поттер — было запоздалым. Заклятие попало в намеченную цель, а твой щит отбросил заклятие обратно к тебе. У Гарри внезапно промелькнуло смутное воспоминание о Захарии Смите, направившем свою палочку с тихим смешком в его и Малфоя направлении, и о его собственной автоматической реакции. Он был удивлен, что его щит не сработал вовремя, но предпочел не комментировать это. — Смит, — мрачно сказал Гарри. — Чертов трус. — Действительно. — Губы МакГонагалл были плотно сжаты. — С ним уже разобрались. — Что за заклинание он послал? — Очевидно, он подумал, что было бы забавно зашить рот мистеру Малфою. К сожалению — по многим причинам — связывающее заклинание было неправильно наложено, — сказала МакГонагалл, еще раз взглянув на кровать рядом с ним. Гарри на мгновение задумался о странном ощущении внутри него. Он вздохнул. — Это Малфой вон там, не так ли? — Да. Он скоро должен проснуться. Словно по сигналу, Малфой издал тихий, болезненный стон и сделал движение, которое Гарри почувствовал, даже не будучи в состоянии его видеть. Он увидел, как Хайлаш что-то пробормотал Помфри, которая проверяла живот Малфоя. Она кивнула и удалилась, быстро вернувшись с пузырьком того, в чем Гарри узнал Успокаивающее Зелье. Помфри немного подождала рядом с Хайлашем, пока учитель что-то пробормотал Малфою, а затем отошла в сторону, больше не загораживая Гарри обзор. Когда Помфри передала зелье Малфою и возобновила свои тесты, Гарри долго и пристально смотрел на него. Малфой судорожно проглотил содержимое стакана. Его лицо было белым и блестело от пота. Казалось, он пытался сохранять спокойствие. Хайлаш подождал, пока напряжение немного спадет с тела Малфоя, затем обратился к ним обоим, его хриплый голос был низким и серьезным. — Мы хотели подождать, пока вы оба проснетесь, чтобы полностью объяснить, что произошло. Гарри бросил еще один взгляд на Малфоя, который казался немного спокойнее, но на лице которого читался тот же страх, что и у Гарри. Малфой вцепился в простыни под собой и облизнул губы. — Что-то не так с моей магией, — сказал он дрожащим голосом. — Смит… Хайлаш кивнул. — Не совсем так. Ваша магия никуда не делась. Она все еще у вас и вы можете ее контролировать — верно, мадам Помфри? Мадам Помфри убрала палочку от головы Малфоя. — Да, оба полностью целы и полны сил. Но первоначальные тесты подтвердились; ваша теория была верна. — Что... что за теория? — спросил Гарри во внезапной паузе. — Смит послал неверно рассчитанное связывающее заклинание, которое поразило вас, мистер Малфой, — сказал Хайлаш, кивнув в его сторону, — и отскочило к вам, мистер Поттер, когда оно попало в щит, которым вы защищали Малфоя. Проблема в том, что у вас обоих не было мысленных блоков, и вы оба использовали свою магию, которая и поглотила связывающее заклинание. — Магия Поттера! — выпалил Малфой, корчась от болезненного осознания. Он бросил на Гарри злобный взгляд. — То, что я чувствую — это магия Поттера!. Гарри вздрогнул, смутившись, когда Макгонагалл снова легонько положила руку ему на плечо. — Стойте, что? — Боюсь, что да, — подтвердил Хайлаш. — Тесты показывают, что ваши ядра... Ну, слились, за неимением лучшего слова. Волшебным образом переплелись. Мы надеялись, что эффект будет не таким сильным, как кажется, но если вы уже чувствуете это, заклинание полностью сработало. Гарри сосредоточился на этом странном ощущении, на этих шелковистых волнах, словно сквозь него текли ручейки воды. Его сердце тяжело забилось, а голос прозвучал ровно. — Как долго это продлится? Хайлаш развел руками. — Мы не можем быть уверены. Очевидно, мистер Смит рассчитывал, что его первоначальное заклинание продлится неделю. Было несколько случаев у Невыразимцев, Авроров и тех, кто сознательно это делал — так что несколько примеров мы знаем, — но это все еще редкость. Действительно, огромная редкость. — Связь должна исчезнуть сама по себе, как только рассеется первоначальное заклинание, но есть несколько различных переменных, которые нужно учитывать, чтобы гарантировать, что это произойдет, — закончил он, переводя взгляд с одного на другого, как будто не мог понять, куда пристроить глаза. Малфой издал горлом звук отвращения, и Гарри снова посмотрел на него. — Ну и что теперь? — он усмехнулся. — Мы не сможем колдовать? Может быть, это поможет Поттеру поумерить свой комплекс Спасителя, и заставит стараться, чтобы никто в будущем не страдал от последствий? Гарри подавил волну ярости. — Я пытался помочь тебе, Малфой. Мерлин знает почему. Или может тебе не нужен был спаситель? Может быть, в следующий раз я позволю тебе взорваться. — Я бы предпочел взорваться, а не вот это все, — усмехнулся Малфой. — Это отвратительно, когда тебя заставляют чувствовать… чувствовать… — — Для меня это тоже не пикник, — парировал Гарри. Он беспокойно заерзал, когда вибрация, это трение, начала нарастать и становиться неудобной. Неудобство поселилось где-то в его грудной клетке, как изжога, и почти походило на зуд, который продолжался слишком долго. Малфой тоже выглядел явно раздраженным. Он прижал руки к животу и бросил полный ненависти взгляд в сторону Гарри. Хайлаш шагнул вперед и поднял руку. — Это именно то, что я имел в виду. Вам не только придется научиться работать вместе, вам обоим нужно будет найти способ использовать свои ядра как единое целое. Это может иметь последствия для вашей магии, если у вас не получится. Ухмылка Малфоя исчезла, а выражение лица стало испуганным. — Что вы имеете в виду? — Я имею в виду, что вам нужно не только продолжать использовать свою магию, чтобы убедиться, что ваши ядра остаются в полной силе — думайте об этом как о магическом упражнении, — но вам нужно найти место связи между ними. Негативные эмоции влияют на вашу магию почти так же, как проклятия, и когда ваши ядра действуют не синхронно, вы оба рискуете их уничтожить. Гарри почувствовал, как кровь отхлынула от его лица. — Я не... я не понимаю… — — Теперь ваши ядра едины, — суровым тоном произнес Хайлаш. — И действовать они должны соответствующе. Последовало долгое молчание. Наконец, Малфой глубоко вздохнул и поднял лицо к Хайлашу. — Его магия… слишком сильная, слишком хаотичная, — неохотно сказал Малфой. — Как мне заставить ее слушаться? Гарри кивнул. — Его магия тоже странная. Она слишком... гладкая, слишком изворотливая. Она не стоит на месте. Макгонагалл снова положила руку на плечо Гарри, и на этот раз он позволил себе успокоиться. — Есть методы, которые мы скоро обсудим. На данный момент вы с мистером Малфоем будете работать в паре на всех занятиях, которые вы посещаете, и у вас будут свободные периоды в тех, которые вы не посещаете. Во время некоторых из них вы будете работать с профессором Хайлашем. Гарри бросил еще один взгляд на Малфоя, который смотрел на него прищуренными серыми глазами. — Почему? Почему мы должны быть партнерами? — Крайне важно, чтобы вы оставались рядом друг с другом, пока связь не ослабнет. Магическое ядро, физически отделенное от волшебника, — это очень серьезная вещь. Честно говоря, быть превращенным в сквиба — не самый худший исход, — сказал Хайлаш почти мягко. Гарри ухватился за наименее пугающую часть этого. — Как это «рядом друг с другом»? Мы на разных факультетах. Директриса покачала головой. — Вы будете жить вместе все это время. Комнаты в гостевой башне совершенно пусты — одна из них будет приготовлена для вас. Еще один звук отвращения донесся со стороны Малфоя, но Гарри решительно не смотрел на него, вместо этого обратившись к Хайлашу. — Разве мы не можем просто… Знаете, часто бывать друг с другом в течение дня? Может быть, комнаты по соседству? — К сожалению, эффект будет усиливаться по мере того, как заклинание будет действовать. Хотя вы двое, возможно, сможете спать порознь, по крайней мере сегодня вечером, было бы нежелательно, чтобы между вами было расстояние больше фута. Например, если заклинание усилится, пока вы спите, могут быть некоторые серьезные последствия. Гарри тупо кивнул, теребя обрывок простыни, и, наконец, Макгонагалл отошла от его кровати. Он посмотрел на нее снизу вверх, отметив, что напряженность на ее лице немного исчезла. — Что ж, джентльмены, как только вы полностью придете в себя, я предлагаю вам как следует поужинать и собрать свои вещи. Я встречу вас перед гостевыми спальнями в восемь часов, — сказала она. — Я верю, что у вас обоих хватит здравого смысла придерживаться предупреждений профессора Хайлаша и вынести это с соблюдением приличий, я... уверена… вы оба на это способны. Когда она вышла, Гарри и Малфой обменялись сардоническими взглядами, и это, возможно, был первый момент полного согласия между ними.

***

Прийти в Большой зал на ужин оказалось гораздо труднее, чем Гарри думал. Они с Малфоем едва обменялись парой слов с тех пор, как покинули больничное крыло — и даже те были односложными — и все же Гарри уже чувствовал повышенное напряжение в связи между ними: когда Малфой шел слишком быстро впереди на своих проклятых длинных ногах, эта огромная боль возвращалась как сильнейший зуд, который он не мог унять. Гарри был почти уверен, что это происходит и с Малфоем тоже. Всякий раз, когда он был слишком далеко впереди, он резко замедлялся, ожидая, когда Гарри подойдет к нему. Идти плечом к плечу оказалось удобнее всего, поэтому они сделали это в тишине. Когда они наконец вошли в Большой зал, шумная толпа погрузилась в тишину. Гарри привык к пристальным взглядам, даже от тех одноклассников, которые знали его много лет, но эта тишина была почти зловещей. Тишину нарушило громкое «Гарри!» Рона, и он с облегчением увидел, как Рон и Гермиона встали со своих мест и подбежали к нему. Гермиона бросилась в его объятия, ее густые кудри упали ему на лицо и скрыли его взгляд. На мгновение он крепко прижал ее к себе. Рон подождал, пока она отпустит его, прежде чем схватить Гарри за руку и повести к столу Гриффиндора. Малфой постоял на месте долю секунды, затем безмолвно последовал за ним, чем заслужил насмешку Рона. — Эй, Малфой, ты что делаешь? — Оставь его, Рон, — устало сказал Гарри. Гермиона бросила на него встревоженный взгляд, и он одарил ее, как он надеялся, ободряющей улыбкой. — Что случилось, Гарри? — спросила она, когда они сели. Малфой занял место на краю длинной скамьи, так, чтобы расстояние между ними было настолько большое, насколько возможно. — Профессор МакГонагалл не пустила нас к вам и не рассказала нам, что произошло. Все, что мы видели, — это ты и Малфой, без сознания, в окружении света в течение нескольких минут. Они забрали Захарию сразу после этого. — Я слышал, что его исключили, — сообщил Рон с набитым ртом. Гермиона серьезно кивнула. — Все говорят об этом. Они сказали, что он проклял тебя и Малфоя, но… — Гарри начал накладывать себе на тарелку ростбиф, грибы и три разных вида картофеля. — Он сделал это. Он целился в Малфоя, и я применил заклинание щита, которое дало обратный эффект. — Мерлин, Гарри, зачем ты это сделал? — выпалил Рон, широко раскрыв глаза. Малфой неловко поерзал рядом с ним, и Гарри заметил, что он еще не начал есть. Не раздумывая, он начал накладывать на другую тарелку жареного цыпленка, булочки и все зеленое, что мог видеть. Он бесцеремонно сунул его перед Малфоем и с гримасой повернулся к Рону. — Привычка, я думаю, — пробормотал он, затем повернулся к Малфою, который с шокированным видом уставился в свою тарелку. — Тебе следует поесть. Они сказали, что нам нужно набраться сил. — Малфой украдкой взглянул на него и кивнул один раз, прежде чем чопорно принялся за еду. Гарри тоже принялся за еду. Между укусами он тихо передал столько информации, сколько мог. Когда он добрался до части про связанную магию, лицо Рона побелело, а веснушки стали выделяться ещё сильнее. Гермиона прикусила нижнюю губу. Когда он закончил говорить, они оба замолчали. — Черт возьми, это плохо, — наконец пробормотал Рон, бросив быстрый взгляд вокруг, чтобы увидеть, кто еще слушает. Гарри проследил за его взглядом; многие это делали. К счастью, они говорили достаточно тихо и сидели достаточно далеко от остальной части стола, — чтобы всем просто пришлось смириться со своим любопытством. — Так нам сказали, — мрачно сказал Гарри. — Но неважно. Я пережил прошлый год, я могу пережить неделю этого, верно? — Он мотнул головой в сторону Малфоя. Малфой ответил, придвинувшись чуть-чуть ближе к нему. Напряжение, которое Гарри не замечал в себе, немного спало. — Гарри, — медленно произнесла Гермиона, — Я в тебе не сомневаюсь, но я надеюсь, что ты понимаешь всю серьезность этого. Существует множество теорий о магическом ядре волшебниц и волшебников, но это не значит, что их можно полностью изучить. Наша кровь все равно что отпечаток пальца и ее можно отследить, но остальное — в основном догадки. Люди умирали от истощения их магического ядра. — Хайлаш тоже на это намекал, — сухо сказал Малфой, впервые подключаясь к разговору. — Но он сказал, что такое уже случалось. Гермиона, казалось, какое-то мгновение боролась с нежеланием говорить с ним, прежде чем ее природная любознательность взяла верх. — С кем? Когда? Малфой взглянул на нее и ничего не сказал. Гарри вздохнул. — С аврорами, — сказал он. — И Невыразимцами. Но он сказал, что связь должна пропасть как только рассеется первоначальное заклинание, если мы будем осторожны. Мы встречаемся с ним завтра. Этот зуд вернулся. Гарри с трудом сглотнул, и, не дожидаясь действий Малфоя, придвинулся ближе, пока их плечи не соприкоснулись. Мгновенный прилив спокойствия наполнил его ядро, где раздражающее магическое ядро Малфоя извивалось самым ужасным образом. Это было так, как если бы надвигающаяся гроза превратилась в легкий весенний дождь. Гермиона откинулась на спинку стула, бросив вопросительный взгляд на них двоих. — Это хорошо, — неуверенно сказала она. — Это означает, что я смогу исследовать эту тему. Гарри сделал глоток тыквенного сока и посмотрел на свою пустую тарелку, затем на Малфоя. Малфой съел, может быть, половину того, что дал ему Гарри, но для него этого было достаточно. Он снова толкнул Малфоя локтем и получил в ответ удивленный рывок. — Ты готов? — Думаю да, — процедил Малфой сквозь зубы, — если ты закончил набивать свой живот. Гарри почувствовал, как медленно разгорается гнев, но подавил его. — Не совсем, — сказал он легко, просто чтобы разозлить его. Он схватил одной рукой пару шоколадных пирожков. — Но я могу закончить по дороге. Малфой усмехнулся ему. — Ты совершенно не обучен манерам, не так ли? Можно подумать, что тебя раньше морили голодом. Как вспышка, тщательно сдерживаемый гнев Гарри превратился в смущенную ярость. Он обнаружил, что подходит ближе к Малфою, уже с палочкой в руке. Малфой выглядел ошеломленным его реакцией и сделал быстрый шаг в сторону, затем еще один, когда Гермиона схватила Гарри за руку. — Гарри, он же не знал, — сказала она тихим голосом, который, наконец, пробился сквозь туман в его голове. — Он просто хотел сказать гадость. Гарри медленно осознал, что вокруг гудит целый рой голосов, а вместе с ним и кипящая боль в сердце Малфоя, отзывающаяся в его сердце. Малфой стоял перед ним как вкопанный, широко раскрыв серые глаза и разинув рот. Восстановив самообладание Гарри глубоко вздохнул и резко выдохнул. — Просто держи свой чертов рот на замке, Малфой, и, может быть, мы сможем пройти через это. Идем. Гарри зашагал прочь, пытаясь игнорировать пустоту в груди при отдалении друг от друга — и спокойствие, пришедшее, когда Малфой догнал его.

***

Они поспешили в общежития Слизерина. Общая комната была такой, какой Гарри ее помнил: каменные стены, жутковатая зелень, отбрасываемая озером, шикарный камин. Он старался ни на кого не смотреть, так как его присутствие было замечено. Блейз Забини, один из немногих слизеринцев, вернувшихся на восьмой курс, сидел на плюшевом диване с Пэнси Паркинсон и немного более молодой студенткой, которую Гарри не узнал. — Значит, это правда, — сказал Забини. Малфой направился к своим друзьям, и Гарри последовал за ним. Это было справедливо, неохотно рассуждал он, пытаясь сдержать раздражение. В конце концов, Малфой не жаловался на то, что сидел с друзьями Гарри за ужином — по крайней мере, не открыто. Забини ухмылялся так, что Гарри стало не по себе. — Слагхорн вошел и предупредил нас, чтобы мы дали вам двоим «спокойно провести время», и сказал, что вы поживете вместе. Нотт сказал мне, что слышал, будто Смит наложил на вас двоих брачное заклятие. Малфой фыркнул и присел на подлокотник дивана. Гарри стоял так близко, как только мог, не прикасаясь к нему. — Ты знаешь, что лучше не слушать сплетни, — надменно сказал Малфой. — И поэтому я избавлю тебя от подробностей. Достаточно сказать, что я застрял с Поттером на несколько дней. Глаза Паркинсон заблестели от радости. — О, но Драко, слухи так забавны. С какой стати нам их не слушать? — Ее голос стал лукавым. — И почему бы нам не добавить чего-то своего, если у нас недостаточно правдивой информации? Малфой закатил глаза. — Прекрати это, Пэнс. Мы с Поттером связаны друг с другом на неделю или около того. Этот озлобленный болван-волшебник, Смит, подумал, что было бы забавно попытаться немного разрушить мою жизнь — как будто у него есть талант или сила для этого. Все то же самое дерьмо, что было и раньше… Ладно. Поттер пытался сохранить свой статус героя, и, как ни странно, на этот раз у него ничего не вышло. — Что за то же самое дерьмо? — Гарри вмешался, не обращая внимания на оскорбление. Паркинсон спокойно посмотрела на него, и Гарри совершенно неожиданно вспомнил записку, которую он получил от нее летом. Оно было наполнено сардоническими комментариями о его прическе и одежде, но где-то в подтексте, казалось, было искреннее извинение за попытку выдать его Волдеморту. Он получил несколько подобных писем, даже одно от Малфоя, которое он немедленно выбросил из головы. Он ответил ей взглядом и слегка улыбнулся. Фыркнув, она отвернулась. — То же самое дерьмо, с которым сталкивались все слизеринцы и даже несколько профессоров. Многие люди не слишком рады, что некоторые из нас вернулись, или что они вообще решили сохранить этот факультет, — сказала она, небрежно изучая свои отполированные, сверкающие серебром ногти. — Но это… — возражение Гарри было прервано Малфоем. — Заткнись, Пэнси, или он решит, что мы еще одна проблема, — насмешливо сказал Малфой. Забини усмехнулся, наблюдая за Гарри с проницательным наклоном головы. — Хорошо, хорошо, — беззаботно сказала она, изображая, что закрывает рот и выбрасывает ключ. — Иди и живи своей мечтой, Драко. Я буду держаться в стороне от этого. — Лжешь, — закашлялся Забини. Паркинсон хлопнула его по плечу, сверкнув злобной ухмылкой. — Ты в порядке, Драко? — спросила младшая девочка приятным нежным голосом. Она была довольно хорошенькой, объективно заметил Гарри, с темно-каштановыми волосами, такими же глазами и бледной кожей. — Ты хочешь поговорить об этом? Драко напрягся впервые с тех пор, как вернулся в общую комнату. Гарри почувствовал это сначала у своего плеча, где они соприкасались, это легкое сжатие мышц, а затем — странно — в животе, как будто что-то неприятное плотно сжалось. Он вопросительно посмотрел на Малфоя. — Все в полном порядке, Астория, — пробормотал он, не глядя на нее. — В этом нет необходимости. Нам пора идти. Он схватил Гарри за руку и пошел прочь. Позади себя Гарри слышал, как Забини и Паркинсон непристойно шутили над ним, когда они с Малфоем нырнули в каменный коридор, ведущий в комнаты. Когда они скрылись из виду, Драко опустил руку и толкнул третью тяжелую каменную дверь, к которой они подошли. Гарри последовал за Малфоем и осмотрел комнату, когда Малфой взмахнул палочкой, и вещи начали вылетать из его сундука. Комната Малфоя была... довольно уютной, подумал Гарри, обходя ее, чтобы держаться поближе к нему, когда он складывал свои вещи и запихивал их в кожаную сумку. Гарри чувствовал заклинания Малфоя, как мерцание в его сердцевине, но дискомфорт от этого был не так уж плох, и он продолжал оглядываться. Стены были каменными, и на всем по-прежнему были те зеленые тени, но у Малфоя рядом с кроватью стояли фотографии его семьи, и в камине в углу комнаты весело потрескивал огонь, согревая его. — Мне нравится огонь, — глупо сказал Гарри, которому надоело молчание. — У нас в комнатах нет каминов — только в общей гостиной… Но я думаю, ты сам скоро увидишь, верно? На минуту Гарри подумал, что он не ответит, но затем Малфой неохотно сказал: — Это озеро. Холод проникает сквозь стены, и огонь отгоняет его. Они во всех комнатах. Гарри кивнул. Он колебался. — Кто была эта девушка? Малфой раздраженно выдохнул. — Друг семьи, — коротко сказал он. — Потому что я чувствовал… Я имею в виду, я мог чувствовать… — — Мерлин, Поттер, ты думаешь, я хочу поговорить о твоих чувствах? — На самом деле, я говорил о твоем, — упрямо продолжал Гарри. — Я мог чувствовать твою реакцию на нее. Я не знал, что это побочный эффект… этого, — закончил он, указывая между ними. — Я тоже этого не знал, — мрачно сказал Малфой. — Просто занимайся своими делами, хорошо? Гарри вздохнул. — Хорошо. Малфой закончил, и они направились в гриффиндорскую башню. Гарри ожидал, что он быстро соберет свои вещи, но его отвлек Невилл, который сказал: — Конечно, рад, что это не моя вина, приятель, — и Рон, который убедился, что Малфой услышал его рвотные позывы, и, наконец, Джинни, которая посмотрела на Малфоя со скрытой угрозой. — Береги себя, Гарри, — пробормотала она, на мгновение крепко сжимая его руки. Он быстро улыбнулся ей и опустил подбородок на ее макушку в легком объятии, вдыхая аромат ее волос — он всегда любил ее волосы — прежде чем отойти. Он почувствовал то же чувство стеснения, что и в подземелье Слизерина, только сейчас было близко с срыву, и Гарри бросил взгляд на Малфоя. — Будет сделано, Джин. — Если вы закончили лапать друг друга, — сказал Малфой скучающим голосом, — Уже почти восемь, а вещи все еще не собраны. — О, черт, — выпалил Гарри. Он быстро произнес заклинание, чтобы убедиться, что Малфой его не разыгрывает, но нет — было без пяти. Он указал палочкой на дверь и послал Патронуса впереди них, чтобы МакГонагалл знала, что они опаздывают, и услышал, как Малфой слегка хмыкнул на это. Он пробормотал извинения и повел Малфоя в свою комнату. Гарри быстро запихнул свою школьную мантию, мантию-невидимку, карту и кое-какую случайную одежду в маленькую кожаную сумку, которую Гермиона подарила ему на день рождения, в которой был незаметный дополнительный амулет, похожий на тот, который она сделала в прошлом году. Он бросил туда свои книги, пижаму и туалетные принадлежности, затянул шнурок сверху, чтобы закрыть его, а затем накинул на плечо. Он повернулся и увидел Малфоя прямо рядом с собой, так близко, что Гарри почувствовал исходящий от него жар, и странно приятное головокружение на мгновение успокоило его. Малфой оглядывался по сторонам. — Все такое… — — Да? — вызывающе спросил Гарри. — Красное, — сказал Малфой, не потрудившись скрыть свое презрение. Малфой моргнул от внезапной ухмылки Гарри, но уголки его рта, казалось, приподнялись в едва заметной ответной улыбке. — Так и есть, — сказал Гарри. — Давай же. Макгонагалл ждет. Оказалось, что так и было. Она терпеливо стояла у двери, ведущей в комнаты для гостей, и слегка одобрительно улыбнулась, когда они подошли к ней. — Спасибо за Патронуса, мистер Поттер. Это было очень вежливо с вашей стороны. — Конечно. Извините, что мы опоздали. — Как вы оба себя чувствуете? — спросила она. Гарри и Малфой обменялись быстрыми взглядами. Малфой ничего не сказал, а Гарри выпалил: — Мы чувствуем, когда кто-то из нас творит магию. Она задумчиво кивнула. — Конечно. Связь между вами связывает каждого из вас с действиями другого. Что-нибудь еще? Может быть плохо себя чувствуете? — Нет… — сказал Гарри, колеблясь. — Но мы можем — или, по крайней мере, я пока могу — чувствовать, что чувствует и другой. Малфой вздохнул. — Я тоже могу. Я просто решил не болтать об этом, как придурок. Гарри ощетинился, и МакГонагалл подняла бровь на Малфоя, который опустил голову и слегка пожал плечами. — Простите. — Ну что ж, тогда ладно. — Макгонагалл обернулась. Она дважды постучала палочкой по деревянной двери и пробормотала: — Фоукс. Дверь открылась, и они вошли внутрь, чтобы последовать за ней по длинной узкой каменной лестнице, которая вела в широкий коридор, усеянный дверями. Она открыла первую попавшуюся, и Гарри собрался с духом. Все было… на самом деле было неплохо. Он не совсем знал, чего ожидал, но, может быть, чего-то большего, чем он представлял себе профессорскую комнату, заполненную книжными полками или странными портретами неодобрительных взрослых. На самом деле, над большим каменным камином висела только одна картина, и на ней был изображен матч по квиддичу — очень давний, если судить по форме. Остальная часть комнаты выглядела очень уютно. Полы были из полированного дерева, а не из камня, к которому он привык, и вдоль одной стены стояла книжная полка, на которой было несколько интересных книг, таких как «Авроры сквозь века», «Зелья для практикующей Ведьмы или Волшебника» и «Чары Очарования, которые помогут Вам стать Новым Собой!». Была даже пара маггловских научно-фантастических книг, которые Гарри всегда любил. Перед камином стоял большой, уютный диванчик бледно-коричневого цвета с мягким креслом, расположенным под углом к нему, а также набор волшебных шахмат между двумя стульями в углу рядом с длинным, отполированным до блеска столом. Гарри и Малфой бродили вместе, осматриваясь, и Гарри заметил, что взгляд Малфоя остановился на книге «Превращение врагов в друзей: Преодоление пропасти между волшебными мирами». Малфой слегка фыркнул. — Гостевые комнаты соответствуют предпочтениям их обитателей, они похожи на Выручай-комнату, — кратко объяснила МакГонагалл. — Спальня находится за этой дверью. К ней примыкают ванные комнаты. Домовые эльфы были осведомлены о вашем нахождении здесь. — Я оставляю вас наедине, джентльмены. Пожалуйста, попытайтесь немного поспать сегодня вечером, если сможете. Немедленно идите в больничное крыло, если кто-либо из вас почувствует боль в сердце. Пришлите мне Патронуса еще раз, если вам что-то понадобится. Увидимся утром с вами на Трансфигурации, — сказала она. Она на мгновение заколебалась, как будто хотела сказать что-то еще, но воздержалась и ушла. Довольно резко оставив Гарри наедине с Малфоем. Тишина была слишком громкой. Гарри на мгновение дико огляделся. — Хочешь поиграть в шахматы? Я не очень хорош, но мы могли бы убить немного времени, прежде чем… ну, знаешь, лечь спать. — Нет, я не хочу играть с тобой в шахматы, Поттер, — натянуто сказал Малфой. Он провел рукой по своим льняным светлым волосам, которые за лето стали немного длиннее. Его жест привлекательно взъерошил волосы, и Гарри отвел взгляд, внезапно почувствовав, как к его щекам приливает жар. — Ну, и что ты хочешь делать? Малфой вздохнул. — Послушай, я устал. Мы можем просто пойти спать? Гарри пристально посмотрел на него. Обычно бледная кожа Малфоя была слегка восковой, а его серые глаза отливали красным. — Хорошо, хорошо. — Он сделал паузу. — Тебе нужно… Э-э, принять душ или что-то в этом роде? Малфой закусил губу. — Я… Мы можем принять душ утром. — Хорошо, — с облегчением сказал Гарри, еще не совсем готовый смириться с мыслью о совместном купании. — Но… — челюсть Малфоя внезапно напряглась, и он, казалось, выдавливал из себя слова. — Мне нужно в туалет. — Ой, — Жар снова залил лицо Гарри, пополз по шее. — Да, мне тоже. Вообще-то я немного думал об этом. Мы можем просто, знаешь ли, наложить Маффлиато, или, может быть, дезиллюминационное заклинание или что-то в этом роде — и встать рядом, отвернувшись. Что-то похожее на восхищение промелькнуло на лице Малфоя. — Было бы прекрасно. Они прошли через спальню в ванную, Гарри старательно игнорировал массивную кровать с балдахином, застеленную роскошным кремовым покрывалом с золотым шитьем. Каждый из них на мгновение остановился, чтобы сложить свои вещи на сундук, стоящий в изножье, прежде чем продолжить. В ванной они с Малфоем подошли к унитазу. Малфой попытался применить заглушающие чары, но безуспешно. С трудом сглотнув, Гарри попробовал еще раз, но безрезультатно. Они нервно переглянулись. Малфой наложил на себя дезиллюминационное заклинание, которое ненадолго замерцало и погасло. В животе Гарри образовалась пустота, напряжение, которое не имело ничего общего с их связью. Малфой начал переминаться с ноги на ногу, и, если Гарри был честен, давление на его собственный мочевой пузырь тоже возрастало. В отчаянии он довольно громко прорычал дезиллюминационное заклинание, с силой взмахнув палочкой над собой. Ничего не произошло, кроме внезапного панического стона Малфоя. — Прекрати, прекрати, Поттер, — выдохнул он. Гарри опустил палочку. — Что? Прости, ты в порядке? — Просто голова кружится. — Малфой несколько раз судорожно сглотнул, сгибаясь в талии. Гарри осторожно протянул руку, схватив Малфоя за предплечье, чтобы помочь ему удержаться. Через мгновение Малфой выпрямился и стряхнул руку Гарри. — Со мной все в порядке. Твоя магия… — — Ой. Они сказали, что мы должны ее использовать. — Я думаю… — Малфой сжал губы. — Я не думаю, что мы можем использовать ее на себе или друг на друге. Гарри подавил смущенное отвращение — последние семь лет он делил общежитие с несколькими мальчиками, для которых слово «скромность» не имело никакого значения. Он вполне привык все слышать и слишком много видеть в ванных комнатах. Но это был, ну, Малфой. Он снял очки и потер лицо. — Отлично. Все в порядке. Это ерунда. Помочись, затем я помочусь, и мы пойдем в кровать — в смысле спать. Малфой пронзил его долгим, прищуренным взглядом, прежде чем внезапно развернуться на каблуках. Гарри сделал то же самое, так что они оказались спина к спине. Он отодвинулся ровно настолько, чтобы они не соприкасались. Раздался шорох ткани, звук застегивающейся молнии, и через мгновение непрерывный поток мочи в унитаз. «Малфой прямо сейчас держит свой член», подумал Гарри и снова тяжело сглотнул, униженный тем, что это вообще пришло ему в голову. Вся ситуация была для них слишком интимной, и Гарри стоял неподвижно, не зная, куда девать руки, глаза или мозг, очевидно, если он собирался отправиться в такие места сам по себе. Через несколько долгих секунд Малфой закончил и покраснел, и Гарри услышал шорох убираемой одежды. Безмолвно, словно в едином порыве, он и Малфой повернулись так, что Гарри оказался лицом к унитазу, а Малфой — спиной к нему. Неловкими пальцами Гарри расстегнул свою собственную ширинку, прицелился и помочился. Он отряхнулся, покраснел, поправил свою одежду. Они подошли к раковине, чтобы по очереди вымыть руки. Не говоря ни слова, они вернулись в спальню. Гарри расправил плечи и последовал за Малфоем к их вещам. Малфой начал рыться в своей сумке, и, наконец, нашел, что искал. Он вытащил серебристый комплект ночного белья и расстегнул его. Гарри сделал то же самое, роясь в своей сумке вслепую — отверстие было достаточно большим, чтобы просунуть руку, — пока не нащупал знакомую поношенную ткань футболки с эмблемой «Пушек Педдл». Он искал еще мгновение, пока что-то фланелевое не проскользнуло между пальцами. Он ухватился за ткань, вытаскивая пижамные штаны. — Отвернешься еще раз? — резко сказал Малфой странно грубым голосом. — Да. Они отвернулись друг от друга, разделись и обменялись бормочущими проклятиями, такими как «Осторожно, Поттер!» и «Это не я тыкаю в тебя своей задницей, ты, костлявый придурок», когда их задницы столкнулись. Наконец, закончив, они снова посмотрели друг на друга, и Гарри оглядел Малфоя, чья пижама была сделана из какого-то шелковистого материала. Две верхние пуговицы его рубашки были расстегнуты у горла. Это оставило ключицу Малфоя открытой, а также блестящий край шрама в верхней части груди. Что касается пижамы, то она была претенциозной и глупой и, вероятно, далеко не такой удобной, как футболка и фланелевые брюки Гарри, но… Они ему подходили. Он выглядел шикарно, немного моложе и раздражающе привлекательным. Глаза Гарри метнулись к лицу Малфоя. Малфой наблюдал за ним, его глаза были неотразимыми и задумчивыми. Он стоял в луче лунного света из окна, отчего его волосы отливали серебром. Гарри отвернулся с нервным ворчанием и был удивлен, когда его остановила рука Малфоя на его руке. — О чем ты только что думал, Поттер? Защищаясь, Гарри отмахнулся от него. — Почему тебя это так интересует? Между бровями Малфоя появилась складка, и он махнул рукой. — Я почувствовал… — — Если меня не касается, что ты чувствуешь, то не твое дело, что чувствую я, — пробормотал Гарри, краснея в тысячный раз за тридцать минут. Он мотнул головой в сторону кровати. — Давай просто ляжем. Лицо Малфоя напряглось, плечи приподнялись. Они двигались в тандеме, забираясь в кровать с изножья и подползая к подушкам. Скользнув под одеяло, Гарри бросил быстрый, бессловесный «Нокс» и почувствовал, как Малфой удивленно вздохнул. Последовала тяжелая пауза, а затем Малфой пробормотал: — Ты можешь колдовать без слов и палочки? — Ну, да. Основные заклинания. Сложные получались только случайно, — сказал Гарри, чувствуя себя более комфортно при выключенном свете, хотя он все еще слишком хорошо осознавал, что Малфой лежит всего в нескольких дюймах от него. — Это... необычно. Для большинства волшебников. — А ты так умеешь? — спросил Гарри, не подумав. Было странно, как это казалось, в темноте они могли вести почти нормальный разговор. — Я могу делать что-то бессловесное и что-то без палочки, но я не делал и то, и другое одновременно, — несколько натянуто признался Малфой. Его бестелесный голос приобрел насмешливые нотки. — Я думаю, ты просто хорош во всем, не так ли? Гарри в отчаянии сжал руки. Ему ужасно хотелось дать Малфою по носу своим кулаком, чтобы отплатить ему за поезд на шестом курсе, но он знал, что это приведет только к новым неприятностям. Даже просто напряжение, вызванное словами Малфоя, оказало неприятное воздействие на грудь Гарри; его пальцы дернулись, а ноги беспокойно подергивались. Он перекатился на бок, потянув за собой одеяла, чтобы согреться, и злобно улыбнулся, когда Малфой обиженно взвизгнул и потянул их обратно. Гарри отпустил лишнее, что взял, и почувствовал, как Малфой с раздражением откинулся на подушки. Он не мог понять Малфоя. Его мысли вернулись к простому письму, которое он получил от него в начале лета после суда, в котором Малфой благодарил Гарри за то, что он выступил в защиту его матери (и себя, хотя он забыл написать эту часть), и за возвращение своей палочки, которую Гарри сунул ему в руки, когда он вышел из Визенгамота после того, как был объявлен свободным на испытательном сроке. Он вспомнил испуганное выражение Малфоя, ту долю секунды сияющей радости на его лице, которой было так мало, пока он ждал суда. Письмо не было подробным и не требовало ответа, но Гарри открывал и открывал его в последующие недели, чтобы взглянуть на точный, плавный почерк и снова удивиться доброй, благодарной простоте его содержания. Он думал, что… Черт, он сам не знал, что думал. Он впервые подумал, что, может быть, они с Малфоем могли бы быть друзьями, если бы их семьи были другими, если бы их судьбы не вели их разными путями. Он задавался вопросом, что изменилось бы, если бы он попытался быть милым с Малфоем в первый год, возможно, не задрал бы нос от этого рукопожатия, все еще придумывая способ защитить своих друзей от присущего Малфою снобизма. Вернувшись на восьмой курс, Гарри искал Малфоя, выделяя блики его светлых волос в Большом зале и ожидая, что Малфой хорошо отреагирует на его дружелюбную улыбку — чего, конечно, не произошло. Он усмехнулся, как всегда, и Гарри почувствовал себя идиотом. Идиотизм, с которым он мог справиться (у него было много практики), но странное чувство... разочарования, сопровождавшее усмешку Малфоя, было чем-то совершенно другим. — Малфой? Голос Малфоя был грубым, на грани сна. — Мм, в чем дело, Поттер? Гарри не был уверен. Из тысячи вещей, которые он хотел сказать, он, наконец, выбрал: — Ничего. Просто интересно, спишь ли ты. Голос Малфоя стал немного резче. — Я почти заснул, ты, надоедливый болван. А теперь заткнись. Гарри так и сделал. Он мысленно переключился на квиддич, прокручивая в голове последний матч, на котором присутствовал. Довольно скоро дыхание Малфоя стало глубоким и ровным, и Гарри повернулся к нему лицом. Он изучал расслабленные черты Малфоя в тени, которые были странно прекрасны в покое. Лицо Малфоя немного расплылось, и он потерял то напряженное, заостренное выражение, которое Гарри давно ассоциировал с ним. У него был длинный и прямой нос, высокие и изящные скулы, а подбородок — ну да, все еще немного заостренный. Его волосы веером разметались по подушке, на которой лежали. Гарри снова перевернулся на спину и уставился в темноте на полог кровати. Сон не шел очень долго.