Decaying Orbits

      — Теперь ты можешь выходить, — сказал Серенус по коммуникатору.       Оби-Ван отошёл от окна, через которое он наблюдал за прохождением через атмосферу — изгибающаяся по мере приближения поверхность планеты, усиливающийся свет, исчезающие, словно при быстром восходе солнца, звёзды и чернота космоса. Они мягко приземлились на широком пляже между скалистыми холмами и песчаным берегом. Озера или океана? Было сложно сказать. Он направился к двери, переключив внимание с внешнего на внутреннее. Он не почувствовал злого умысла, и, сделав глубокий и успокаивающий вдох, открыл дверь.       Серенус стоял в конце коридора с очень грустным выражением лица. Оби-Ван покинул относительную безопасность каюты Вейдера и осторожно приблизился.       — Ты же не собираешься пытаться убить нас, не так ли? — Он не смог скрыть весь лёд в своем голосе. Только большую часть.       Серенус тяжело вздохнул. — Нет. Я глубоко сожалею о своей реакции. Я был неправ. Я медитировал над событиями сегодняшнего утра; я действовал из страха предательства. Лжецы ожидают, что им будут лгать. Воры ожидают, что другие будут красть у них. Я не притворяюсь человеком, не знающим причин такой своей боязни быть преданным и покинутым, какую я чувствую.       — Спасибо, — сказал Оби-Ван, и что-то внутри него перестало сжиматься. — Я не был уверен, заботит ли тебя часть нашего прошлого, связанная с предательством.       — Заботит. Я не понимал, насколько. — Он сделал шаг вперёд, подняв жёлто-красные глаза, чтобы заглянуть через Оби-Вана в комнаты Вейдера.       — Он почти наверняка прячется, — сказал Оби-Ван.       — Я не прячусь, — сказал Вейдер из своих комнат, где он скрывался.       — Выходи, Вейдер. Сейчас тебе нечего меня бояться. Перемирие.       Вейдер осторожно появился в поле зрения. Он держал свой световой меч небрежно, будто и не был готов в любой момент вступить в бой. — Что будет теперь?       Серенус выглядел странно задумчивым, пока пристально рассматривал своего ученика, щеголяющего новыми голубыми глазами. — Прежде я никогда не видел падения Ситхов. Но, с другой стороны, нас так мало. Сидиус, Мол, Вейдер, я сам. Горстка других.       Оби-Ван нахмурил брови. — Откуда взялось утверждение, что Ситхов всегда бывает только двое?       Серенус закатил глаза. — Ах, это. Правило двух означает, что мы действуем парами, мастер и ученик. Трио или больше, как правило, вскоре становится парами, и двое из них объединяются, чтобы убить третьего.       Оби-Ван кивнул. — Это придаёт правилу больше смысла. — Он оглянулся на Вейдера. — Отчасти поэтому тебя расстроило моё присутствие? Что, если я перейду на Тёмную сторону, один из нас умрёт?       — Это приходило мне в голову, — сказал Вейдер.       — Итак... Что случилось? Что... Падение на Светлую сторону означает для него?       Серенус сложил руки в рукавах, и, если бы он был одет в лён и шерсть коричневых оттенков вместо серых и зелёных шелков, он выглядел бы точно так же, как задумчивый мастер-Джедай, которого помнил Оби-Ван. — Это означает, что он отошёл от Тёмной стороны достаточно далеко, чтобы она больше не лилась сквозь него. Свет успокоил Тьму, сделав её скорее тихим прудом, чем быстро текущей рекой.       — Я должен сосредоточиться, чтобы почувствовать это, — сказал Вейдер. — О, всё такое странное, это похоже на то, что Джедаи чувствуют постоянно?       Серенус указал на заднюю часть корабля, за Оби-Вана и Вейдера. — Давайте выйдем наружу. Прошло слишком много времени с моего последнего соединения с энергией планеты.       В соответствии с их искусственными циркадными* ритмами был почти вечер того же дня, в который пал Вейдер, однако на планете было утро. Вне окна свет планеты, на которую они приземлились, выглядел по-новому; дождь только что прекратился, и, в действительности, двигаясь по береговой линии на достаточном расстоянии шторм всё ещё можно было увидеть. Солнечный свет был тусклым из-за облачного покрова, прорывался через него то здесь, то там, и снова исчезал. Один из однокурсников Оби-Вана в яслях назвал это «сиянием дождя». Он задавался вопросом, допускает ли атмосфера этой планеты появление радуги.       — Где мы находимся?       — Эрастин. Это ближе к Внешнему Краю, планета безлюдна.       Он нахмурился. — Присутствие Силы здесь очень странное. Почти как будто...       — Как будто Свет и Тьма здесь скорее спектральные, чем бинарные**, — вмешался Вейдер, и его глаза загорелись от волнения. — Я читал некоторые теории, Воронор с Альдераана об этом писал.       — В «Необъятности Бытия», — подсказал Оби-Ван. — Это не сделало его очень популярным среди других исследователей Силы. — Он был немного впечатлён тем, что Вейдер осилил Воронора, который тратил десять страниц, чтобы сказать то, что могло бы быть абзацем, и был сух, как лето на Татуине. Вейдер загорелся, и Оби-Ван понял, что тот мог чувствовать одобрение через их узы Силы.       — Что, академикам не нравится, когда им говорят, что они полный отстой, поскольку наше понимание природы вселенной в лучшем случае мизерное и убогое по сравнению с реальностью? — Вейдер ухмыльнулся, выглядя немного дико. — СКАЖИ. — Несмотря на день ужаса и неопределённости, теперь он купался в гордости, потому что произвёл впечатление на своего партнёра по узам. Если бы у него был хвост, он бы начал вилять им.       — Серенус, ты не мог бы сказать нам, куда мы направляемся? — Несмотря на извинения, принесённые Серенусом ранее, ему не нравилось слепо следовать за этим человеком.       — Недалеко. Вблизи этой скалы есть пещера, а на другой стороне хребта — развалины храма. В пещере должно быть сухо.       Сухость — это хорошо, решил он; по мокрому песку под ногами было трудно пробираться. Чем выше они поднимались, тем менее влажным он был, и к тому времени, когда они добрались до пещеры, Оби-Ван уже собирался начать думать об этом как о приятной прогулке.       Сама пещера была глубокой и узкой, и лёгкий свист ветра, дующего сзади, подсказал им, что пещера проходит весь склон холма насквозь. Оби-Ван был достаточно умён, чтобы не гореть желанием идти на разведку; пещеры, простые и прямые на вид, нередко могли оказаться коварными — проходы сужались, разветвлялись и неожиданно обрывались. Он был в подводной пещере ровно два раза в своей жизни, один раз на Набу и один раз в ходе миссии уже будучи рыцарем, и одна из его самых заветных надежд на будущее была в том, что причин спускаться в подводную пещеру больше никогда не будет.       Не обращая внимания на пыльную землю Серенус сел на пол, скрестив ноги, и открыл сумку, которую принёс с собой.       — О, спасибо Силе, — сказал Вейдер, когда Серенус вытащил еду и фляги и плюхнулся вниз. Оби-Ван сел рядом, не желая отходить слишком далеко. Чувствовать себя защитником было ново; он никогда раньше не был склонен прикрывать Вейдера от Серенуса. Но, с другой стороны, раньше он не был с ним связан.       После того, как они поели, Серенус протянул руку каждому из них, и они осторожно взяли её. — Я должен кое-что сказать. Мои дорогие — произнёс он, — Я обидел вас. Я думал о вас как о своей собственности, когда вы были моими союзниками и моими партнёрами. Жизненный уклад Ситхов всегда обязывал к почти полному одиночеству из-за эгоистичной природы абсолютной свободы, которую кодекс приводит в пример. — Потирая большими пальцами их костяшки, он сказал, — Но становясь старше я нахожу одинокую жизнь пустой и бессмысленной. Свою величайшую радость я испытал вместе с вами двумя. Я хорошо знаю, что последние месяцы были трудными, но с тобой, Вейдер, мой необычайно талантливый ученик; и с тобой, Оби-Ван, мой возлюбленный… Я испытал счастье и удовлетворение, которых никогда не чувствовал прежде.       — Я подумал: возможно это было простым удовлетворением от обладания тем, чего я желаю, от владения контролем над вами обоими. Именно его отсутствие являлось причиной моего впадения в ярость сегодня чуть ранее. Это слабость, требующая контроля, и моё бремя — преодолеть её. Но после рефлексии***, я думаю, что для моего удовольствия... Не требуется контроль. И, на самом деле, может быть без него даже будет лучше.       Оби-Ван слушал и думал. Когда показалось, что Серенус сказал своё слово, он заговорил, — Я знаю, что со мной было нелегко иметь дело. Как заметил Вейдер, я нарезаю круги по старым обидам, возвращая их на передний план, и, по факту, так и не оставляю их позади. Я очерчиваю их, как карту знакомой страны. — Бросив взгляд на Вейдера, он продолжил, — Твой ученик удивил меня, Серенус. Он пугающе умён. Молод и временами доставляет много хлопот, но он сумел проложить свой путь к моей благосклонности.       — О, что за сентиментальный восторг. — сказал Вейдер, скривив губы.       Оби-Ван закрыл глаза и фыркнул. — Ладно, хорошо. Он красивый, блистательный и наблюдательный, даже когда я не особенно хочу, чтобы за мной наблюдали.       — Лучше. — Вейдер выглядел успокоенным. — Из нас троих, думаю, я был самым сговорчивым. Я никого не пытался убить. Я не нарушал равновесия Силы. Я всегда был только лишь прилежным учеником и потрясающим любовником.       — Я вижу, ты и сам заполнишь пробелы, когда посчитаешь, что я недостаточно экспансивен****.       — Я подаю хороший пример, в котором, по-видимому, нуждаются мои старшие. — Импульс привязанности прошёл через их связь, и Оби-Вану показалось, что его сердце распухло.       — В любом случае, — сказал Серенус, возвращая контроль над разговором, — я обдумывал предложение Оби-Вана о том, чтобы мы все стали Серыми. Это туманный путь; в любой философии Силы, основанной на спектре, гораздо больше нюансов и гораздо меньше определённости. Это скорее пожизненный поиск интуитивной истины, чем следование по проторенному пути. — Он закрыл глаза и сжал их руки. — Но я не могу представить себе никакой дороги, по которой я хотел бы пройти, если со мной не будет вас двоих. Какой смысл в силе и контроле, когда тебе нечего защищать?       — Я ошибался, — мягко сказал Оби-Ван. — Ты не так уж сильно отличаешься от Квай-Гона.       — Я бы хотел, чтобы вы вдвоём помедитировали со мной здесь, где Сила сама по себе Серая. Где нет истинной Тьмы или истинного Света, только Сила, а любая Тьма или Свет исходят изнутри нас самих. Некоторые говорят, что такова истина о Силе, что, когда мы говорим о Тьме или Свете, мы говорим только о наших собственных умах. Какой бы ни была метафизическая правда этого вопроса, здесь это легко почувствовать. Медитируйте со мной и думайте про себя …чего вы хотите? #####       Они проснулись с рассветом следующего дня. Прошлые день и ночь были наполнены медитациями, разговорами, ещё раз разговорами, непродолжительным сном с чьей-то головой, положенной на чью-то грудь, бёдра или руку, возвращением на корабль за дополнительной едой, и затем снова разговорами. Теперь они обнаружили, что Сила поёт сквозь их узы, довольная и созвучная друг с другом. Старая Светлая связь, разорванная, но исцеляющаяся; новая Серая связь, похожая на нежный побег, тянущий из земли свои первые листья и усики; и Тёмная тренировочная связь, неопределённая и напряжённая.       Когда стало достаточно светло, Серенус повёл их по остатку пути через хребет, туда, где располагался старый храм. Серо-зелёные стены, поросшие густым мхом, возвышались вокруг них, когда они вошли. Крыша сгорела давным-давно, и теперь осталось лишь несколько окаменевших обугленных брёвен в напоминание о ней. Ветер и время смели пепел и древесину с пола храма, сохранив немного их остатков, прилипших к углам. Было тихо, если не считать бесконечного журчания воды за хребтом. Небо над головой было тусклого песочно-розового цвета, густая масса облаков покрывала большую часть поверхности планеты.       В задней части храма находилась каменная плита алтаря. Повсюду были ниши с постаментами; возможно, в них когда-то стояли статуи. Теперь они были пусты. Серенус положил свою сумку и накрыл алтарь толстой мягкой тканью, затем поставил рядом с ней закупоренную синюю бутылку и мятый пластиковый пакет. Он сбросил плащ и повесил его на остатки низкой стены.       — Что всё это такое? — спросил Оби-Ван.       — Это, — сказал Серенус, указывая вокруг, — было Серым храмом. В горах есть что-то вроде катакомб, и ни одного написанного слова здесь, или где-либо ещё, которое бы рассказывало нам об образе жизни. Мы приходим к Силе, свободные от предвзятых мнений о том, что должно быть и как всё устроено. — Он опустил руку. — Я подумал, что это хорошее место для попытки попробовать что-то новое.       — И чем же это новое будет?       — Серыми узами. Сбалансированными, ни Светлыми, ни Тёмными. И не обоими. Одни уже существуют. Нам нужно обратить в них двое других.       Оби-Ван снова посмотрел на Вейдера. — Это — то, что случилось? Серые узы Силы?       — Да. Я не думаю, что когда-либо видел такое раньше; узы имеют тенденцию колебаться в ту или иную сторону. Только двое таких могучих и безрассудных пользователей Силы, как вы, могли случайно совершить то, что многие целенаправленно пытались и не смогли сделать. — Серенус ухмыльнулся, и Оби-Ван почувствовал его веселье в Силе. — Я сам намерен инициировать связь Серой Силы с вами обоими. Нет, Вейдер, не смотри так, я не собираюсь вступать с тобой в интимные отношения.       — Ты — очень хорошо, чёрт возьми — этого не сделаешь! — Вейдер пискнул.       — Конечно же с твоего согласия, Оби-Ван. Поскольку близость была значимым фактором в создании вашей связи, я хотел бы воссоздать обстоятельства как можно точнее для уз между нами. — Он указал на алтарь. — Если ты примешь меня.       Оби-Ван уставился на Серенуса. Возобновить Силовую связь с этим человеком, который причинил ему столько боли? Он обдумал свои варианты тщательно. Он мог воспротивиться. Он мог отказаться. Но противопоставление Серенусу поставило бы Вейдера меж двух огней. И он видел в нём настоящую перемену, мог чувствовать её —       — Я вижу, что ты слишком заморачиваешься, — сказал Вейдер и повернул Оби-Вана к себе. — Это не должно быть так многосложно. Сделай его Серым и оставь с нами. Стань Серым сам. Мы трое можем сделать это реальным. Что ты там сказал в разгар нашей связи? Любовь — это глагол. Если мы продолжим выбирать друг друга, продолжим любить… Это может сработать. Это может быть чем-то хорошим. — Он прижался лбом ко лбу Оби-Вана. — Ты можешь любить его?       Оби-Ван зажмурил глаза, чтобы сдержать слёзы. Он любил Квай-Гона. Но, думая о Серенусе, о том, какой он на самом деле, с его страстью, интеллектом и самой формой его мыслей, всеми оттенками Квай-Гона, которые всё ещё присутствовали в нём…       — Я могу. Звёзды, помогите мне, я могу. — Он почувствовал, как услышав это душа Серенуса запела рядом, вне себя от радости. Он посмотрел в глаза Вейдеру, стоящему в нескольких дюймах. — Но я чувствую любовь и между нами — только начинающуюся, новую и свежую. Может ли каждый из вас разделить меня с другим? Не нехотно.       Вейдер пожал плечами. — У меня никогда раньше не было постоянного любовника. Я не могу обещать, что совсем не буду ревновать, но я могу обещать, что буду честен и скажу об этом.       Оби-Ван посмотрел на Серенуса. — А ты? Я прекрасно знаю о твоём чувстве собственничества.       Серенус ощущался в Силе спокойным и уверенным, ничуть не взволнованным, как ожидал Оби-Ван. — Я удивлён своей собственной готовностью разделить тебя с ним. Я думал, что буду сгорать от ревности, но это не так. Мне доставляет странную радость видеть вас двоих связанными друг с другом. Мне... Думаю, мне это нравится.       — Всё это ужасно нездорово, — пробормотал Оби-Ван.       — Я не думаю, что наша группа делает хоть что-то «здоровое», — пробормотал Вейдер в ответ.       Оби-Ван отступил от Вейдера. — Хорошо. Серые узы. Я готов.       Серенус подвёл Оби-Вана к алтарю; и обнял его сзади. Он провёл большими руками по груди, животу, плечам и бокам, и Оби-Ван почувствовал, как его сигнатура Силы раскрывается, приглашая Серенуса. — Я собираюсь взять тебя здесь, где спектр Силы находится на пике, и впустить тебя в свой разум. Впусти меня и в твой тоже, китиен. Позволь мне привязать тебя к себе так, как я буду связан с тобой. — Говоря это он медленно, благоговейно раскрыл тунику Оби-Вана, спустил её с плеч и, когда обнажилась кожа, поцеловал его спину.       Серенус толкнул его к алтарю и грубо нагнул. Оби-Ван был благодарен за ткань, которая делала каменные края терпимыми. Серенус спустил штаны, затем опустился на колени и полностью снял их вместе с ботинками. Оби-Ван задрожал, как от холода, так и от обострённого осознания того, что он был обнажён перед двумя своими одетыми любовниками. Он чувствовал пальцы Серенуса, скользящие по расщелине его задницы размазывая масло, и кровь прилила к его паху, а потом Оби-Ван мог думать только о том, как сильно он хочет, чтобы Серенус был внутри него. В его сознании. Заявляя на него права. Он приподнял бёдра, и Серенус застонал.       — Я люблю, когда ты вот так приглашаешь меня войти, — сказал он и наклонился, дыша горячим и быстрым дыханием ему в ухо. — Хотел бы я погрузиться прямо в тебя. Но у меня нет желания причинять тебе боль, — Серенус жестом подозвал Вейдера. — Вот. Ты возьмёшь его первым. Раскрой его физически и ментально. Открой свои узы. Дай мне увидеть это во всей красе.       — Это немного хреново, — прошептал Вейдер высоким тоном самому себе, но, когда Серенус отошёл, тот занял свое место у алтаря. Оби-Ван услышал, как расстегнулась молния на штанах. В том, чтобы будучи наклонённым слышать, как расстёгивается ширинка у него за спиной, было что-то отчего его тело вспыхнуло от возбуждения. Он чувствовал такую уязвимость, такое предвкушение.       Вейдер прижал кончик своего смазанного маслом пальца к заднице Оби-Вана. Оби-Ван сосредоточился на расслаблении, раскрыв мышцы, чтобы принять вторжение, и также открыл свой разум, позволив своим щитам растаять. Когда головка члена проскользнула сквозь плотное кольцо мышц, Вейдер открыл их узы, которые всё ещё росли и крепли.       — О, Сила, — сказал он, — Я мог бы просто... Остаться здесь навсегда. Это так приятно. О боги, я так хотел трахнуть тебя, сегодня я не продержусь супер долго.       — Тогда ты можешь трахнуть меня больше одного раза, — выдохнул Оби-Ван. Жжение уже затихало, в то время как Вейдер продвигался всё дальше внутрь, проникая понемногу. Он открыл свой конец связи с Вейдером, и ощущения хлынули в него. Было бы легко потеряться в петле обратной связи — он мог чувствовать то, что ощущал Вейдер, находясь внутри него, и Вейдер мог чувствовать, каково это — быть принимающей стороной. Оби-Ван пытался контролировать это, прежде чем их обоих захлестнули ощущения. Сила текла через них, давая резкую ноту мощи каждый раз, когда Вейдер продвигался вперёд, медленно, осторожно.       Затем Серенус оказался спереди и коснулся его рта. Оби-Ван поднял глаза и обнаружил, что смотрит на член Серенуса, находящийся в нескольких дюймах от лица. Тот приставил свой член к нижней губе Оби-Вана, и Оби-Ван опустился на него, втягивая кончик в рот. Семнадцать лет назад он нервничал, делая то, о чём просил его учитель, пользуясь при этом своим ртом. Квай-Гон был терпелив, наставлял его, подбадривал, и он научил своего Падавана сосать член, словно профессионал. Умение, которое многие в галактике оценили по достоинству, подумал Оби-Ван. Но этот конкретный член... Был тем, на котором он учился, тем, который он всё ещё желал.       Его челюсть заболела только от того, насколько широко её пришлось раскрыть, чтобы принять диаметр Серенуса. Его руки были заняты попытками удержать равновесие каждый раз, когда Вейдер вонзался в его задницу. Серенус схватил его за волосы и контролировал глубину проникновения и темп. Он почувствовал, как Серенус толкается в его разум, открыл свою потрёпанную, полуразорванную связь с ним и пропустил через неё Силу, словно открыв плотину.       Он бы закричал, если бы рот не был заполнен членом. Насыщенные эмоции захлестнули его. Да, Серенус был собственником и делал с ним ужасные вещи, но Свет, который он излил в Серенуса, перекроил эти желания, изменил их направление с получения на отдачу. Серенус тоже закричал, сама его душа трансформировалась, позволяя связи пустить корни глубоко внутри него. Он склонился над Оби-Ваном, царапая его спину, пока тот пытался найти точку опоры.       Они оба почувствовали кульминацию Вейдера, потрясшую всё внутри молодого человека, разделяющего с ними свой экстаз. Это подтолкнуло Оби-Вана за край, и он кончил не прикасаясь к себе, постанывая вокруг члена во рту.       Который внезапно исчез. Серенус обошёл алтарь, затем, о Сила, Вейдер вышел из него, и Серенус занял место позади, Оби-Ван мог слышать, как скользит масло, растекающееся по члену, а после ощущать намного большее давление на его задницу, затем Серенус вошёл в него.       — ДА, — закричал Оби-Ван, — Да, пожалуйста, трахни меня... — Он зашёлся в бессвязных проявлениях одобрения. Он любил принимать большой член, но этот – именно этот был тем, с которым он получил первый опыт, к нему он был приучен. Связь между ними была широко открыта, и Серенус использовал её, чтобы максимально преумножить удовольствие Оби-Вана, узнавая через узы, что будет чувствоваться лучшим. Он довёл Оби-Вана до второй кульминации за считанные минуты и просто... Продолжал трахать его через оргазм.       Вейдер появился перед ним с только что очищенным, снова твёрдым членом в руке. Так вот что это была за мятая упаковка — стерилизационные салфетки. Оби-Ван с жадностью взял Вейдера в рот, сильно посасывая. Сначала у того был слабый привкус лекарств, потом он исчез. Вейдер схватил его за волосы, трахая в рот, и Оби-Ван подумал, что его никогда не трахали так, не с двумя узами Силы, открытыми в нём, изливающими в него удовольствие, они ощущались так хорошо в его теле, так хорошо в его разуме. Серенус протянул руку и схватил его член, совершая фрикции в такт своим толчкам. Они работали в нём снова и снова, каждый толчок их членов был подобен сердцебиению, и это просто длилось и длилось, нарастая. Только он дошёл до состояния в котором начал задаваться вопросом: как долго он сможет продолжать, прежде чем боль в челюсти и жжение в заднице станут слишком сильными, Вейдер грубо толкнулся в его горло, дыхание сбилось. Оби-Ван сглотнул вокруг него; он почувствовал силу оргазма Вейдера в своём собственном разуме и кончил в кулак Серенуса. Вейдер вышел, и Серенус без особых усилий перевернул его на спину, накрыл Оби-Вана собой, прижав колени к груди, снова вошёл и трахнул его настолько сильно и быстро, насколько Оби-Ван мог выдержать. Он почувствовал, как Серенус горячо и влажно кончил внутри него и втолкнул это в разум Оби-Вана через их узы, заставив того кончить снова.       Он потерял счёт тому, сколько раз достигал оргазма к моменту, когда его измученный любовник наконец вышел, выдохся и рухнул на алтарь рядом с ним. Оби-Ван лежал там, его тело неудержимо тряслось, даже слабый ветерок ощущался излишне сильным раздражителем. Он уставился в небо, его разум был благословенно пуст.       Наконец Серенус поднялся. Он вытер всё тело Оби-Вана, убрав очень грязную ткань, на которой они лежали, дал ему и Вейдеру бутылки с водой, которые они выпили. Сила гудела среди них, яркая и полная мощи. Оби-Ван протянул руку, чтобы попытаться урегулировать её, что не дало абсолютно никакого эффекта.       — Я думаю, мы должны просто подождать, пока узы не успокоятся, — сказал Серенус. — Прямо сейчас они похожи на открытые раны в наших разумах, и мы истекаем кровью друг в друга. Они стабилизируются, но только со временем.       Было удивительно одновременно чувствовать Свет и Тьму и не быть способным отличить одно от другого; они не боролись между собой, а дополняли друг друга. Но Оби-Ван надеялся, что всё скоро успокоится, этому вторило его перевозбуждение.       Серенус заставил Оби-Вана снова одеться. Прогулка до корабля была долгой, медленной, и завтра Оби-Вану будет невероятно тяжело. Пройдёт некоторое время, прежде чем он снова захочет сделать что-то подобное. Ему нужна была еда. И душ. И так много сна, желательно касаясь обоих его возлюбленных.       Серенус повернулся к нему и улыбнулся, уловив эту мысль. — Сегодня мы все будем спать в моей кровати, она самая большая. Не беспокойся, китиен, после этого мы не оставим тебя в одиночестве.       — Пока он посередине, — встрял Вейдер.       Серенус вздохнул. — Да, мы поняли, я не буду прикасаться к тебе, Вейдер. И ты также воздержишься от прикосновений ко мне.       Оби-Ван широко улыбнулся. Не из-за того, что сказал Серенус, а потому, что его глаза больше не были золотыми, как у Ситхов. Они вернулись к своему знакомому серому цвету. Он был так прекрасен, подумал Оби-Ван, со Светом и Тьмой, проходящими через него. Как и Вейдер, который догнал их и почти застенчиво переплёл свои пальцы с пальцами Оби-Вана. Неуверенный, он всё ещё немного боялся за своё место. Оби-Ван послал ему успокаивающие волны Силы, и молодой человек засиял. Со Светом и Тьмой в нём он был сверхновой, ожидающей своего часа. Оби-Ван с нетерпением ждал возможности увидеть, кем он стал.       Это будет трудно объяснить Йоде. Поскольку он сам обратился в Серого, они определённо никогда не позволят ему вернуться в ряды Джедаев, если что-то случится с его Серыми компаньонами. Но и ладно. На этой новой стороне Силы можно было найти истину, добрые дела, которые можно сделать, свободу странствовать по галактике.       И два члена для удовлетворения. Ну, ему нравился вызов.