Первенец

Ранним утром в замке всегда начинала кипеть жизнь. На кухне гремели кастрюлями, в обеденном зале звенели чистыми столовыми приборами и посудой, слуги небольшими группами обходили комнаты, распределяя обязанности на день, а король, как обычно, уже должен был направляться в тронный зал. Должен был, да. Но просыпается Чонгук этим ранним утром не от солнечных лучей и не от тихого стука прислуги в дверь, а от лёгких щелчков по носу. Он морщится, перехватывая руку своего омеги, и еле разлепляет веки, сразу же натыкаясь на чужой ясный взгляд. — Доброе утро, — сонно бормочет король и осторожно кладёт руку на чужой живот, мягко поглаживая, — Не спится? — Нет, — вздыхает Тэхён, — В твоём первенце слишком много энергии, пинается жутко. — В нашем первенце, — привычно поправляет его Чонгук. — Когда он так себя ведёт, то он только твой. Король хмыкает, сгребая омегу в объятия. Чувствует, что тот подозрительно напряжен и очень сомневается, что всё дело в утренней зарядке их малыша. — О чём ты думаешь? — Честно? Вспоминаю нашу свадьбу, — тут же морщится Тэхён под тихий смех альфы, — Тебе весело, да? Конечно, это же не тебя чуть не вывернуло прям под алтарь. — Всё прошло прекрасно. И как бы ты не ворчал, я знаю, что ты всем остался доволен. Как ты и хотел, мы праздновали только нашим королевством. Никаких заморских гостей и их королей. — Чонгук, мне, буквально, пришлось сбежать из-под алтаря в ближайшие кусты! — возмущённо вспоминает ведьма, — Все гости видели, как я избавлялся от утренних устриц. — И все сразу поняли, что мой беременный омега на нервах просто переел то, к чему даже не должен был подходить. Брось, это было забавно. — Забавно? — бьет его по груди ладонью ведьма, — Знаешь, что по настоящему было забавно? Как ты начал в панике звать лекарей и навернулся со ступенек. — Там было скользко, — тут же хмурится Чонгук, — И вообще, понятия не имею, как ты умудрялся ржать на весь королевский двор и прочищать желудок одновременно. Хоть бы испугался за будущего мужа ради приличия. Я мог помереть и остался бы ты один. — Я совершенно точно знал, что ты жив. Мертвец так грязно ругаться не смог бы. — Мне было больно! — Мы на всё королевство опозорились, — хнычет Тэхён, пряча лицо в чужом плече, — Гости ещё час ждали продолжения церемонии. И в итоге я стоял под алтарем с позеленевшим лицом, а ты с перебинтованной головой. — Мы были самыми романтичными женихами. — Сумасшедшими. — Это две крайности нашей любви, — смеётся Чонгук, поглаживая ворчащую ведьму, — И я знаю, что глубоко в душе ты просто в восторге от нашей свадьбы. — Может быть, — негромко отвечает омега, — По крайней мере, она точно всем надолго запомнится. Жаль, что моя семья этого не видела, они бы смеялись над нами громче всех. Рука короля замирает в чужих волосах. С каждым днём тоска Тэхёна по семье становится сильнее. Он чаще вспоминает своих родных, мечтая увидеть их реакции на его увеличившийся живот, мечтая поделиться с ними всеми изменениями в его жизни не в письмах, которые идут до адресатов месяцами, а в реальности. Ему так хочется похвалиться своим прекрасным мужем, своим будущим ребёнком и процветающим королевством. А Чонгук до сих пор винит себя в том, что в этой суматохе не соизволил подумать о родных Тэхёна. Может ещё и немного злится на самого омегу, который впервые на его памяти вдруг постеснялся просить что-либо у Короля. И Чонгук бы так ни о чем и не догадывался, если бы за неделю до свадьбы не застал плачущего над письмом Тэхёна. — Поверить не могу, что ты не решился попросить меня позвать твою семью. Мы же и так собирались их пригласить в гости, но со всей этой суматохой со свадьбой и беременностью, у меня всё из головы вылетело, — тяжело вздыхает Чонгук, чувствуя, как омега в его объятиях напрягается. — Ты же знаешь, — шепчет Тэхён, — Из-за меня у тебя и так всё не по плану пошло, а если бы мы их позвали, то письмо шло бы несколько месяцев, а потом мы бы их приезда ждали ещё дольше. Я должен был позаботиться о том, чтобы наш ребёнок родился в браке. «А я должен был позаботиться о тебе», — думает Чонгук, наблюдая, как осторожно поднимается ведьма с кровати. Его всегда восхищало, как прекрасен и удивителен Тэхён во время беременности, которую даже и не заметишь, глядя на омегу со спины. Тонкая и аккуратная талия, чуть припущенные плечи из-за тяжести и вытянутая лебединая шея. А спереди приятный сюрприз в виде большого живота и зачастую убийственного взгляда. Загляденье. Такого омегу нужно на руках носить и исполнять все желания, но с последним, как выяснилось у них проблемы. Однако в одном Тэхён прав, свадьба — это то, что король планировал осуществить ещё в самом начале. До гона, проведённого вместе и, естественно, до беременности. Так было бы правильно и приемлемо в их обществе. Проблема была в том, что Тэхён об этом подумал не сразу, хотя такая скорая беременность тоже не входила в его планы. Семь месяцев назад после обрушившихся новостей для них особо ничего не изменилось. Не было паники, отрицания или растерянности. Они не закрывались друг от друга в разных комнатах, не пытались разбежаться, и никто никого не винил. В тот особенный день Чонгук нашёл своего омегу в саду под яблоней. Тэхён был спокоен, скорее даже умиротворен. Позволял легкому ветру гулять в волосах, но сам кутался в один из тёплых королевских камзолов. Мягкой улыбкой и совсем несвойственным ему плавным жестом он поманил к себе короля рукой, на которой красовалось помолвочное кольцо. Чонгук такому омеге сопротивляться не мог. Что-то даже напомнило ему их первую встречу, когда в каждом движении и взгляде ведьмы король чувствовал приближение своей капитуляции. Сложно бороться с тем, кто выглядит так, будто бы держит будущее в своих ладонях. Чонгук без боя сдался вновь, опустившись на колени рядом со своим омегой. Чужое поведение его скорее волновало, чем напрягало, потому что последние дни омега уставал и раздражался в разы чаще обычного. — Ты почти выполнил условия сделки, — улыбнулся тогда Тэхён, а на непонимающий взгляд только спокойно взял чужую руку, приложив к своему плоскому животу, и молча наблюдал за своим королём. А тому потребовалось ещё несколько секунд, чтобы понять, что ему только что сказали. И не было страха, паники, не было нахмуренных бровей. Чувства, что наполнили его в тот день, Чонгук мог бы попробовать описать только одним словом — грандиозные. И этого было бы недостаточно. Из головы вылетели все лишние мысли, выбивая к чертям правила и порядки. Остался в голове только Тэхён, кажется, выцарапанный на подкорке прямо с той нежной улыбкой и слишком взрослым взглядом. Наверное, они по-своему готовились к этому моменту ещё с первой встречи. Это совершенно точно было неизбежно, но кто-бы мог подумать, что это будет казаться настолько правильным. Не было нужды стараться это принять, не нужно было время, чтобы свыкнуться с этой мыслью. Их просто вдруг стало трое. В их маленькой необычной семье случилось пополнение. Неожиданное, незапланированное, но от этого даже было спокойней. Это было на них очень похоже. И Чонгук в тот день занёс свою ведьму в замок на руках. Он молчал, ведь слова почему-то не находились, но Тэхён его и без них прекрасно понимал. Счастливо смеялся за двоих, позволяя сжимать себя в объятиях среди многочисленных подушек на королевском ложе, а потом непривычно тихо и мягко выстанывал чужое имя без намёка на былую игривость. Дрожащими руками касался влажных щёк короля, стирая соленые дорожки сначала ими, а потом собственными губами. И в свадебной суматохе у короля в голове были только Тэхён и малыш, а опомнился он слишком поздно, когда отпаивал своего жениха ромашковым чаем и помогал ему дописывать письмо с новостями о свадьбе, которое пришло бы родным на восток уже слишком поздно. Ради репутации Чонгука и безопасности их первенца Тэхён, не раздумывая, пошёл под венец без сопровождения родителей, в гордом одиночестве, но зная, что с этого дня под сердцем он будет носить законнорождённого ребёнка короля. Чонгук силой духа своей ведьмы может восхищаться бесконечно. И в благодарность ему только остаётся исполнять чужие желания. В замке вся прислуга в тайне готовится к прибытию гостей.