Тяжесть их душ

      Она различала отдельные слова, что кричал ей Арахабаки: «маг», «вся небесная рать», «нет времени» — но бесполезно, все мощности её божественного рассудка поглотил один-единственный человек. Гул всё нарастал… Наконец удалось сфокусировать взгляд на втором боге и его орудии. Тот возликовал:              — Наконец-то, чёрт подери! Ты слышала? Они все скоро придут сюда по его голову—       — Эта девочка, что убежала — моё новое орудие. Маиха. Она — известная нора, чьё тело с ног до головы было до недавних пор усыпано именами от различных богов.       Торопившийся поздравить её с пополнением в клане и призвать выдвинуться наконец в путь Арахабаки от последней фразы едва не поперхнулся.              — И зачем же ты дала ей ещё одно? У тебя же в поместье десятки орудий!       — Наверное, когда я даровала ей имя, во мне говорила и воля прошлого воплощения Эбису… Ведь он с радостью принимал бездомных в свою семью, невзирая на количество имён, и тут — эта девочка, такая неприкаянная, что один её вид примирил меня и со смертью Цугу, и клана Ма. Я уже воображала, как Казума с ней познакомится, поможет ей стать ещё сильнее… И всё же до недавних пор я была готова пожертвовать только ею из всего клана. Теперь же я отослала её прочь, чтобы не втягивать в это сражение, но Арахабаки! Кажется, мой Казума, мой Чоки стал таким же, как она! Принял ещё имя, помимо данного мной!       Мужчина при звуке имени Эбису остановил попытки призвать рассыпающуюся в откровениях богиню к оружию и порядку и настороженно слушал. Для него стало очевидно: небесная коллега выведена из строя, и ключ к тому, чтобы ей помочь — беседа. Пускай и… адски несвоевременная.              — Если он действительно нора — что ты будешь делать... с ним?       Досада засквозила в каждом слове Бисы, но Арахабаки прекрасно понимал: досадует она лишь на саму себя:       — Первое, что я подумала, было что-то вроде «ну, это далеко твоя не первая нора», но он — он ведь самый близкий, он всегда находился рядом, клялся защищать только меня…       — Если это так, Бисамон, то рискну предположить, что и на второе имя он решился лишь ради тебя. Либо же его вынудили, но судя по рассказам о твоём сосуде, он сам кого хочешь вынудит…       — После всего, что мы оба натворили — как же нам смотреть друг другу в глаза, Арахабаки?       — Главное — смотреть!       Арахабаки сконфуженно перевёл глаза куда-то за Бису: слова принадлежали не ему, а Шигуну. Богиня тоже обернулась к мальчику, и, видя, что бог вот-вот устроит тому выволочку за вторжение в божественный разговор, поспешила переспросить:       — Ты о чём, Шии?       Юное орудие тут же преисполнилось уверенности: «Я хотел сказать — вы же давно ищете этого Казуму, верно? Так вот я бы на вашем месте сперва нашёл, а потом уже выяснял, кто из вас больше друг перед дружкой виноват».       — Не всё так… — Биса осеклась; похожее мнение ей уже приходилось недавно слышать. Вопросительно поглядела на мальчишкиного господина. Арахабаки развёл руками: «Ужасно невежливо, конечно, но лучше и не скажешь, он прав. Тем более нужно поспешить!» Богине удачи более не требовались уговоры: она коротко кивнула и поспешила в указанную Маи и Арахабаки сторону; последний немедля присоединился и с тревогой отметил, что спутница слегка прихрамывает.       Через несколько кварталов тёмные «капилляры» неведомой сети уже не давали себя обогнуть так, чтобы не задеть соседний, но сам её источник всё ещё не представлялось возможным отчётливо различить. При этом оба божества отметили, что многие из нитей впивались в стены жилых высоток, словно стремились прошить их обитателей. Шигун на бегу косил призраков направо и налево: Бисамон даже стало интересно, смогла бы Маиха так стабильно и часто чертить Границу? Пришедшая мысль о девочке будто заставила богиню взглянуть куда-то влево, и она увидела саму Маи, выглядывающую из-за угла одного из зданий. Маи смотрела в ту же сторону, что боги и Шигун, однако почувствовала на себе взгляд и обернулась. Биса торопливым шагом подошла к ней.       — Ты от чего прячешься? Видела кого-нибудь?       — Кажется, видела…              Маи выглядела донельзя обескураженно. «Кажется, я при любом раскладе не смогла бы вмешаться, — выдавила она, — я просто не понимаю, кого из них мне защищать». Биса прислушалась, всмотрелась в золотистые рассветные облака. «Ну привет, невоспитанное орудие! — помахал в сторону обеих подоспевший Арахабаки, — готовы в бой? Такой шанс первыми снести этому магу голову…» Однако что-то не ладилось. Богиня удачи не призывала девочку, просто переводила взгляд с неё на небеса, поперечными полосами видневшиеся меж высотных зданий.       Только взошедшее солнце будто бы разгорелось с тысячекратной силой. Для всех это послужило сигналом: они прибывают. Арахабаки тоже посмотрел наверх. «Бисамонтен, я понятия не имею, что ты сейчас себе думаешь, — начал он; богиня теперь буравила взглядом его, он это ощущал, но отвечать подобным не собирался, — но я тебе вот что скажу. На севере близ одной горной деревушки есть приют, где живут наречённые богами души детей. Нана теперь с ними, и Шии оттуда. Иногда детвора бедокурит, как бы они ни старались заслужить своё место там, и я мог бы их прогнать, но не делаю этого. Они называют меня «Отцом»... Они верят мне и равняются на меня. И пусть кто-нибудь из них стал бы норой или ещё какой чертовщиной, мне плевать. Пока они стараются ради блага приюта и самих себя, для них всегда там найдётся уголок. Знаю, у тебя много орудий-взрослых, и Казума — один из них, но суть одна и та же: все они твои дети. Они тоже смотрят на тебя, пытаются тебе соответствовать, верно служить. Пока это ради блага твоего дома и тебя самой — не вздумай их укорять. Не стоит множить раны, стоит их залечивать». С этими словами он направился строго к эпицентру сети и поманил мальчишку за собой. «Я иду. Присоединяйтесь, если захотите». И цокот тысяч копыт смешался с уже почти оглушительным звоном, возвещавшим всему Дальнему берегу, что Оохараи в самом разгаре.

***

— Значит, ты поняла. Занятая перевариванием советов Арахабаки, Биса совсем позабыла о Маихе. Однако немедленно дала отпор: «Значит, ты знала? Откуда?» «Да неважно уже, откуда. Важно, что там Юкине заодно с Отцом творит что-то уму непостижимое, а Ято и Казума, кажется, его умудряются теснить. Тут и призраков раз-два и обчёлся, и я поняла почему — они все под пятой у Отца». К удивлению Бисы, девочкин голос звучал презрительно: видимо, давало знать кое-что общее между собственным именем «Мизучи» и именами, даваемыми призракам. «Бисамон, я понятия не имею, что нам делать. Может, просто оставим это им?.. — Маи сползла спиной по серой стене и обхватила руками колени, — что будет, то и будет… Юкине вроде не собирается ломаться, так что… Может, мы просто пойдём отсюда?» «Юкине? Ломаться? Заодно с отцом?» — Бису понемногу начало раздражать, что все эти новые, ещё не привычные для неё факты девочка преподносит так, будто это не только давно ей известно, но и самоочевидно; а вот желание её богиня смутно разделяла. Ведь получалось, что если сражаться против мага, пришлось бы считаться с Юкине, которого защищает Ято, а Ято вооружен Казумой, и при всём при том Маи… Голова Бисамон трещала по швам, и она не придумала ничего лучше, чем присесть, прошелестев курткой по шершавому бетону, рядом со своим орудием.. Что-то громко хлопнуло прямо под ухом богини, и та нервно усмехнулась: неужели физически лопается? Однако источником звука была ладошка Маи, звонко стукнувшаяся о её же лоб. Очевидно, в тот момент ощущения роднили сидящих бога и человека. — Я же вот… Всё это видела, всё это знала, но быть непосредственной частью такой головоломки — это совсем другое, и это выше моих способностей! Может, оттого Отец и выбросил меня из своих планов… А я ещё и тебя за непродуманность ругала... — девочка закусила губу от обиды и напряжения. Биса ничем не могла её утешить: сама катастрофически нуждалась в том, чтобы кто-нибудь наговорил воодушевляющих фраз, распутал их общую беду, указал верное направление. Вот только единственная подходящая кандидатура, будучи наконец так близко, слишком отдалилась; точнее, дошло вдруг до богини, первой отдалилась она сама — в одностороннем порядке… И не заметила, как осталась в компании неугодного небесам бога, девочки-полупризрака и орудия, принадлежавшего всем и никому. Что оставалось говорить в такой ситуации? Пожалуй, решила Бисамон, всё то, что на душе. — Маи, ты тоже не хочешь смотреть туда, да? — Ага… — Вряд ли это выход. — Ну так иди и смотри, чего ко мне цепляешься? Если раньше Биса слышала в колкостях девочки чистейшее желание задеть в попытке самозащиты, то теперь они звучали больше как крик о помощи. Отчаянно хотелось перевести тему… Да вот только на что тут её переведёшь?.. — Помнишь, Тензин потребовал, чтобы я отняла у Казумы имя, как только его найду. Девочка вскинула голову. Получилось! Меланхолия спала с её лица, и теперь она явно снова силилась понять требование бога знаний: «На чём мы тогда сошлись? Потому что Казума — нора?» «Как знать… Может быть, есть и что-то ещё» — Биса прижалась затылком к холодной облицовке. Мёрзлый асфальт начинал передавать неприятную дрожь вдоль позвоночника: виной тому была и температура, и то, что весь город уже незримо сотрясался из-за схватки над головами богини и её орудия. «Я ведь всё думала, чем же мне уравнять силы, когда я снова столкнусь с магом, и так обрадовалась, когда мне встретилась ты, но теперь просто не могу взять тебя туда. Это, наверное, как если бы мне пришлось сражаться с Казу… Брр, я и близко не представляю, при каких обстоятельствах такое случилось бы, а всё равно тошно до чёртиков». Биса надеялась разрядить обстановку гротеском, но вышло худо: Маи снова отвернулась и пробубнила в собственные колени уже знакомые богине слова. Непрошенная виноватая улыбка проявилась на лице последней. «Нет, совсем не учусь, кажется. Хотя я старалась действовать иначе, правда» — а была ли Нана такой уж ошибкой, задумалась белокурая бунтовщица, ведь, исходя из слов Арахабаки, девочке сейчас живётся гораздо привольнее и спокойнее, чем до их с Бисой встречи в пещере. Получается, она невольно смогла помочь этой юной душе, даже пойдя на преступление против Небес… Всё же бог не ошибается? Тогда будет ли праведным сохранить Казуме имя, вопреки условию Тензина? Но ведь он тоже божество...        — Маи, как ты думаешь, правильно ли я поступлю, если выполню то требование? Девочка поморщилась. «Если Тензину так нужно, чтобы ты избавилась от норы, можешь отнять имя у меня, мне-то не убудет… наверное». «Ну нет уж! — толкнула её в бок Бисамон, — не болтай ерунды. Данное мной имя должно принести тебе удачу!» Однако, секунду поразмыслив, она тоже добавила: «...наверное». — Пока что это имя привело меня в эпицентр конца света. Что на это скажешь, мисс Удача? — ...Ну, это уже лучше, чем мисс Ненормальная. Биса окинула взглядом окружающие их строения. А вот и оно! К двери высотного здания на другой стороне улицы, шаркая, приблизилась пожилая женщина с явным намерением войти внутрь. Богиня схватила за шиворот своё юное орудие и, невзирая на протесты и препирательства, потянула её вслед за собой, прямо в темноту ещё не заработавшего офисного центра. «Пусти!» — упиралась Маиха, но совладать с силой воинственного бога оказалась не в силах, и спустя секунду обе очутились прямо перед дверью к пожарной лестнице. «Ты, конечно, можешь остаться здесь — толкая ручку блокирующего механизма, произнесла Биса, — но я бы хотела, чтобы мы вместе взглянули в лицо своим страхам. Полагаю, так станет проще нам обеим». И легко взлетела по ступенькам на первый пролёт, удовлетворённо отметив, что туфли Маи отстучали по бетонной конструкции вслед за ней. С частыми передышками — и всё равно изрядно запыхавшись — они осилили подъём и выбрались на крышу; Бисамон полезла было в причёску за шпилькой, чтобы вскрыть замок ведущей туда хлипкой дверцы, но Маи опередила, просто перерубив дужку Границей. Зрелище им открылось, надо признать, эпическое: фигурка в палантине с луком в руках, которую Бисамон без сомнений определила как Ято, уверенно теснила атаками вторую, явно не раз раненную. Воздух вокруг них полнился многочисленным воинством Шигуна, те смешивались, как бусины на порванном ловце снов, с бесплотными нитями, и тысячи силуэтов кромсали в пух и прах призраков, неумолимо подбираясь к эпицентру схватки; рассветное солнце покрывалось веснушками близкого наступления основных небесных сил. Маи напрягла зрение и констатировала: — Непохоже, чтобы Ято особо страдал из-за ран мага. Метаморфоза Юкине замедлена, но этими длинными штуками он не ровён час дотянется до какой-нибудь правды о себе и своём прижизненном имени. Думаю, мы могли бы вмешаться… Она оглянулась на богиню и задиристо спросила: «А чего это ты так сияешь, как будто его голова уже у тебя в руках?» Биса действительно излучала непонятную радость: фиалковые радужки будто бы переливались аметистовым блеском, она не замечала ни растрёпанных после забега по лестнице волос, ни хлёсткого зимнего ветра; судя по тому, что вес она перенесла на одну ногу, явно давала о себе знать какая-то травма второй, и всё же поза не отдавала неустойчивостью — скорее наоборот, знаменовала назревший решительный ход. — Я поняла, Маи. Она шагнула с нездоровой ноги вперёд и даже не поморщилась. — Вместо того, чтобы противопоставить магу оружие, я приду… безоружной! И, сложив ладони рупором, закричала: «Э-э-эй! Презренный колдун, что разрушает имена и сеет смуту во всех царствах! Это я, Бисамонтен, я здесь!» «Ты чокнутая? Чего ты этим добиваешься?!» — не веря своим ушам, воскликнула Маи. «Чокнутая» с улыбкой обернулась: «Защищаю то, что мне дорого». И в этот миг отвлёкшегося на Бису мага снесло и распластало по стене пристройки за его спиной. Богиня расхохоталась. «Жаль, лица Ято не видать! То-то ему сейчас не по себе должно быть!» Маиха неверяще глазела на облака пыли в том месте, куда удар унёс Фуджисаки. Миниатюрная фигурка с луком глянула в их сторону, отдала честь и скрылась за высотками, направляясь туда, откуда исходили тонкие щупальца. Часть их резко изменила направление: одни потянулись к магу, другие стали пытаться пленить бога невзгод, но тот уворачивался с невиданной ловкостью, настигая противника. Тлеющие головёшки в душе девочки настойчиво ворошили, и жар отступал совсем. — Ладно, признаю, это было… свежо. — Маи пыталась и понять исход битвы, и разгадать мысли всё тише и тише хихикающей в кулак Бисамон. Та шутливо поклонилась и похлопала девочку по плечу: «И тебя защищаю тоже, если что. Как подумаю, что этот гад всё ещё может тебя призвать — аж судороги по всему телу…» — Твои семьи.... Ма, потом Ха… Упоминание кланов застало Бису врасплох; настрой богини резко стал куда серьёзнее. Она не стала прерывать, и подозрительно дрожащий голос снова зазвучал, будто бы с ещё большим трудом: — Пришлось отрезать их… потому что вы больше не могли быть вместе как семья? Потому что они причиняли тебе боль, которую ты не могла выносить? — Почему ты вдруг вспомнила об этом? — Я теперь чувствую… Чувствую это. — Маи прижала руки к груди и сгорбилась. Последние её слова почти поглотил ветер: — Прости меня… Биса, прости… Теперь я понимаю. Это очень больно. Даже если нужно. С трудом, но адресатка сумела уловить сказанное — и тяжело вздохнула. Маи всё так же неотрывно глядела на поле небесной битвы; радость разрыва болезненной связи отравлялась болью этого самого разрыва. Чуть ли не родное Бисе состояние… «Ты ведь тогда сделала это во благо мне, Маиха. Да, моё сердце всё ещё изранено, и, похоже, эту боль мне придётся нести через многие тысячелетия — но я всё же рада, что могу их помнить. Каждое из исчезнувших имён. И твоё я тоже буду помнить всегда, Маи», — девочка точно слушала и слышала согревающие слова, но богиня и не рассчитывала, что она сможет им внять прямо сейчас. «Для него я тоже оказалась нежеланным ребёнком», — горько сорвался тонкий голос; она подняла глаза на Бисамон, и с каждым новым звуком горечь уступала место благодарности, — но он только изображает из себя полубожка. А ты… Ты уже тащишь такую огромную ношу, и всё же не поскупилась добавить к ней меня, и… И продолжаешь нести её с достоинством». Биса с некоторым недоумением отметила, что из-за спины девочки больше не прослеживалась следов осквернения. Неужели для того, чтобы очиститься, ей хватило?.. — Слышишь, Оте-е-ец! Я теперь нормальная девочка! И сейчас ты заберёшь у меня твоё дурацкое имя, по-о-нял?! Или мы с Ято тебя поколотим так, что ты пожалеешь, что раньше его не забрал!!! Биса не удержалась от смешка, глядя, как юное орудие в точности повторила её рупор и задиристый выкрик. Та надула губы: «Чего смешного?» — Нормальная девочка? Ты хотела быть нормальной девочкой? — Ну-у… Юки дал мне учебники, Хиёри форму, Ято я всё-таки хочу врезать за то, что освободил меня, Казуму надо попросить убрать с меня эту дурацкую змеиную штуку… И почти! — Казуму?! Ну-ка поподробнее! — Ой…

***

Они шли навстречу друг другу: двое молодых парней, один опёршись на плечо другого, и две женские фигуры, молодой женщины и маленькой девочки. Девочка дёрнула женщину за рукав куртки в районе плеча: — Ты же помнишь, что сказал Баки? — Баки? Э… Арахабаки? Да, конечно… — Не вздумай делать как сказал Тензин, слышишь, не вздумай, не то за себя не отвечаю! — Хорошо, хорошо, Маи, не при тебе точно… — Э-э-э?! Оба дуэта остановились в нескольких десятках метров друг от друга. Маи не отставала: — Он это всё затеял ради тебя! Даже я все эти прошлые имена получала ради себя, а не кого-то ещё, а тут… — Слушай, по-моему, ты сейчас больше нужна Юкине. Эти штуки никуда не делись, и нам только предстоит узнать, что стало с магом, мы же прятались и сами не видели! Ступай помоги ему, я сама тут разберусь. Если вон там подняться... — Не-е, так не пойдёт. Я пробовала лупить их Границей, они только в ответ бросаются, еле удерёшь. Мне одной туда просто не добраться! А если он успеет дотянуться туда, куда хочет... Бисамон одёрнула куртку. «Ладно… Я не прочь дать себе ещё немного времени перед встречей. Ты уверена, что Буки сможет их рассечь?» Самодовольный хмык Маи послужил достаточным ответом. «Мне ещё нужно отыграться за тот батминдон, так что давай!» — и девочка встала в позицию готового к старту бегуна. Биса не видела смысла медлить. На глазах у изумлённых парней богиня «пристегнула» себя круглыми ножнами к одной из нитей и, изящно отталкиваясь носочками от стен, ветвей деревьев, других чёрных щупалец, понеслась ввысь; неистовая пляска длинного лезвия буквально растворяла их на много метров вперёд себя. Маи попутно пыталась докричаться до мальчика через их «страховку»: «Я иду, Юкине! Остановись! Не делай этого!» Биса же с нежным щемлением в груди оглядывалась назад и вниз, на две фигурки, которые не могла потерять из виду даже на постепенно заполнившейся сонными людьми улице, и мысленно просила, хоть и не ожидала быть услышанной: «Не уходи оттуда, Казума. Дождись нас, и будь что будет… Если я могу вынести грехи Маи, думаю, обязана принять и парочку новых твоих. А ты — моих…» В то утро человек и божество в который раз уже ловили себя на одинаковых мыслях; даже в шторме раздирающих их противоречий обе сознавали, что в этом году обряд Оохараи совершенно точно нёс очищение и обновление не только жителям Ближнего берега, но и кое-кому с Дальнего…