Not a child anymore

      Есть вещи, в которых Панси совершенно ни черта не понимает. Почему вода льется с неба, откуда берутся ветра, какого хуя Драко такой мудак?.. Хотя с последним более менее понятно, папенькин дрочер весь пошел в Малфоя-старшего.       Они не разговаривали в Хогвартс-экспрессе, обменявшись лишь несколькими свирепыми взглядами у входа в вагон. Панси была слишком измотана бессонной ночью, чтобы быть способной хоть на что-то кроме этого. Мешки под глазами Драко также говорили о его состоянии, но Паркинсон было плевать на это, ведь прямо сейчас, возможно, Люциус в очередной раз ударил свою жену, а она должна ехать на этом тупом поезде в Хогвартс.       Они сели в разных купе, сильно озадачив Крэбба, Гойла и Забини. Первые двое присоединились к Драко, последний — к Панси. Парень весь путь до школы пытался разузнать, что за кошка пробежала между друзьями, но Паркинсон лишь огрызалась в ответ. Не сказать, что у Крэбба и Гойла дела обстояли лучше.       Вернувшись в обычную колею учебы, все студенты Хогвартса помаленьку возвращались к привычному расписанию жизни, весело болтая со старыми друзьями и рассказывая истории с лета. Лишь Драко и Панси продолжали игнорировать присутствие друг друга, целенаправленно избегая встреч. Это было не так и просто, учитывая, что все годы до этого они сидели вместе и в глазах всех преподавателей должны были заниматься этим и впредь.       Продолжать пить в тех же количествах, что и летом, Панси просто физически не могла, ведь теперь почти все ее время занимала учеба. Флиртующие по старой памяти с ней девушки были отброшены на полку запасных. Не сказать, что Паркинсон была в депрессии, но за весь шестой курс никто не видел ее улыбающейся ни разу.       Она посылала несколько писем в Малфой-Мэнор в надежде, что они пробьются сквозь Люциуса и дойдут до адресата, но ни единого ответа не пришло. Панси устала гадать, что происходит с Нарциссой и в каком она сейчас состоянии, но сделать ничего не могла. Ее концентрация была на нуле большую часть времени, и не только от вечно крутящихся мыслей о миссис Малфой, но и от огромного количества выпитого за каникулы. Организм девушки просто устал от такого напряжения и теперь начинал сдавать. Не помогал и Драко, пославший девушку на все четыре стороны, когда та спросила его о матери.       Пожалуй, единственными, кто страдал даже сильнее Паркинсон, были те, кого она задирала в этот период. Если раньше ее шутки были, максимум, злорадные, то сейчас ее день проходил зря, если кто-нибудь не расплакался у нее на глазах. Это слегка успокаивало — то, что другим также, а может даже и хуже, чем тебе.       Ее десятки раз вызывали на ковер к Снеггу, а слизеринцам снижали очки за каждую ее выходку, но, посмотрим правде в глаза, с приходом Поттера в гриффиндор у факультета змеевиков не было и шанса. Поттер… Что ж, ему доставалось от Паркинсон больше всего. Видимо, семнадцатилетие и измена матери с лучшей подругой выбили из Драко влюбленного сопляка, ведь уже на Рождество он держал Гарри за ручку и постоянно смеялся над его тупыми шутками. Поттер выглядел еще довольнее, чем обычно, так что бесил Панси сильнее всех остальных.       Крэбб и Гойл на удивление легко влились в тусовку золотого трио, перейдя туда вслед за Малфоем. Даже Забини, казалось, был не против иногда общаться с гриффиндорцами, и лишь одна Паркинсон воротила нос, публично осуждая вообще все, что делал Драко.       Мысли о Нарциссе постепенно отступали на второй план. Не получив ответа на очередное письмо, Панси решила отступить. Она влезла в чужую семью и почти что разрушила ее, и не важно, что она уже до этого была исчерчена тысячами трещин. Нужно уметь смиряться с поражениями, если это принесет счастье другим. Панси была уверена, что Нарцисса не счастлива в браке, но, по крайней мере, ей было безопасно в нем находиться, если Паркинсон будет держаться подальше. Или Панси просто хотела в это верить.       Конечно, глупо было полагать, что домашнее насилие в семье Малфоев началось с нее, но пока она держалась на расстоянии, оно не заходило дальше пощечин, а теперь страшно представить во что превратилась жизнь миссис Малфой. Она все равно бы не развелась — прикипела до ожогов на коже. Панси пыталась отодрать ее дважды и оба раза потерпела неудачу.       Лето после шестого курса должно было стать самым запойным в ее жизни, но, на удивление, отпустив ситуацию с Нарциссой, девушка вдруг обнаружила, что больше не хочет. Ее мысли все еще часто возвращались в болезненное русло, но теперь разрез на сердце зарубцевался, покрылся коростой и просто хотел зажить. Панси устала постоянно переживать и бояться, устала от неопределенности и бесполезных попыток что-то изменить. Она просто хотела жить дальше, а еще признала, что план по отрезанию внутреннего гноя был глупым и деструктивным. Иными словами, Паркинсон прочитала кучу мотивационных книжек и пыталась залечить сердце хоть как-то.       Иногда получалось, а иногда она целый день проводила, смотря в окно и ожидая совы из Малфой-Мэнора. Она бы многое отдала лишь за простую записку, что с Нарциссой все хорошо. Можно было снова спросить у Драко, но тот бы послал ее на все четыре стороны, а потом с горя присунул Поттеру свой член в задницу, потому что папенькин дрочер совсем не был настроен на беседу с Паркинсон.       На седьмой курс Панси ехала в одиноком купе. Казалось, битва между факультетами вмиг завершилась, стоило только Малфою и Поттеру начать встречаться, так что теперь слизеринцы разбредались со своего вагона кто куда, вливаясь в тусовки пуффендуйцев, когтевранцев и, конечно же, гриффиндорцев. Жалкое зрелище.       Последний год — последний экзамен, и Панси решила в кои-то веки сдать его хорошо, чтобы затем хотя бы иметь шанс найти работу. Она понятия не имела, чем хочет заниматься, разве что постоянно целовать Нарциссу Малфой, но об этом девушка старалась не думать. Возможно, ей бы нашлось место в министерстве магии, где-нибудь среди прокуроров, ведь если что Паркинсон и умела делать, так это обвинять и рушить чужие жизни.       В остальном же седьмой курс ничем не отличался от предыдущих. Море слез младшеклассников после «шуток» Панси, бесяче счастливые Драко и Гарри, зазнайки-профессора, куча домашки… Закружившись в вихре Хогвартса, Паркинсон почти перестала думать о миссис Малфой, позволяя себе лишь одну маленькую мысль перед самым сном раз в неделю.       Она сдала экзамены вполне сносно, насколько вообще их могла бы сдать девушка, пропившая целый курс пару лет назад. Примерно в это же время родители Панси сообщили о своем решении переехать в Америку, уже купили там дом, а замок подумали оставить на дочку, ведь он абсолютно не пригоден для нормального жилья. Увидев мать и отца впервые за последние три года, девушка ожидала хотя бы услышать пару слов не о делах, но, видимо, они были настолько занятыми людьми, что просто не могли тратить лишние минуты на дочь. На самом деле, Панси даже не представляла, где они работают или чем занимаются, но это явно была не ее вина.       Лето прошло гладко. Девушка научилась контролировать эмоции, а может быть просто выжгла их в себе, чтобы перестать нервничать, но теперь она была гораздо спокойнее и уравновешеннее. А еще почти не пила, что было ключевым достижением, если уж начистоту. Так что теперь она заходила в городе не только в пабы, но и в парки и кофейни, знакомилась с новыми людьми и всеми силами пыталась начать с чистого листа. Она жила в огромном замке вместе с домовым эльфом и вряд ли это можно было назвать новым началом, так что Панси уже связывалась с агентом по недвижимости, чтобы продать эту развалюху и купить что-нибудь поменьше в городе, дабы Ларри успевал вытирать постоянно возникающую пыль.       Все было хорошо. В кои-то веки Паркинсон не притворялась, что у нее все нормально, а действительно стремилась к этому. Шаг за шагом, решением за решением. А потом к ней в дверь позвонили.       Это было до стремного странно, ведь все нормальные маги перемещались трансгрессируя прямо в главный холл или через камин, специально стоящий на цокольном этаже именно для гостей, а магглы вообще не знали о существовании замка. Звонок в дверь — Паркинсон даже не знала, что он там был, — шокировал даже Ларри, который в нерешительности стоял у дверей, не зная, можно ли ему открыть.       Не обращая внимания на ступор домовика, Панси отперла замок и открыла дверь. Что такого страшного в звонке? Вряд ли кто-то тут же крикнет «остолбеней» ей в лицо.       На пороге стоял Драко Малфой собственной персоной, да не один, а вместе с матерью. Оба были одеты как магглы: джинсы, футболки, куртка и пальто, чтобы защититься от порывов сентябрьского ветра. Нарцисса нервно осматривалась по сторонам, сжимая в руке небольшую сумку. Они оба замерли, стоило только Панси открыть дверь. «Остолбеней» так никто и не крикнул, но все трое стояли замертво, боясь пошевелиться.       — Панси, — наконец сказал Драко, как и мать, постоянно оглядываясь вокруг, — можно нам войти?       Паркинсон заметила крохи отчаяния в глазах бывшего друга, а еще страх. Много страха. Она молча сделала шаг назад, пропуская незваных гостей внутрь. Ларри закрыл дверь за ними и тут же исчез, не желая мешать. Панси вдруг стало холодно и неуютно в собственном замке, она зябко провела руками по плечами, оставляя их скрещенными на груди. Взгляд девушки перемещался с юноши на женщину и обратно в ожидании объяснений.       — Я знаю, нам не стоило приходить сюда, — сказал Малфой, переминаясь с ноги на ногу. — Но нам больше некуда пойти. Можем мы… немного пожить здесь? — он смотрел на нее, как щенок смотрит на хозяина, с той лишь разницей, что в глазах парня была вселенская усталость.       — Пожить?.. — Паркинсон нахмурилась. — Какого хуя у вас произошло?       Нарцисса скривилась от мата, но продолжила молчать, осматривая стены так, будто они были интереснее всего на свете. Драко опустил взгляд в пол.       — Это долгая история, — он рассеяно почесал затылок. — Может, присядем?       — Драко, милый, — подала голос женщина, смотря ровно на сына, стараясь не замечать Паркинсон. — Я не думаю, что стоит…       — Добрый день, миссис Малфой, — прервала ее Панси, которой уже поднадоело, что ее присутствие игнорируют у нее же в доме. — Вы можете и дальше избегать смотреть на меня, но тогда делайте это за порогом. Спасибо.       Желчь сочилась из каждого слова. Панси правда думала, что рана зажила, но стоило только увидеть женщину вживую и рубец загноился под бинтами с новой силой. Нарцисса кивнула в ответ на колкость девушки и замолчала. Было видно, насколько ей сложно находиться здесь, что заедало Панси только сильней.       Рядом с девушкой послышался хлопок, и домовой эльф материализовался из ниоткуда.       — Госпожа, может стоит дать гостям передохнуть с дороги? Умыться, пообедать, собраться с мыслями, — тихо произнес он, перебирая штанину девушки в своих руках.       Ларри был тем единственным созданием в жизни Паркинсон, кто действительно пытался заботиться о ней. Во времена великой депрессии и запоя, когда девушка порой просто падала на пол от количества выпитого, домовик всегда оказывался рядом, умывал, доводил до кровати. Панси и не помнила всех случаев, но точно знала, что эльф всегда будет на ее стороне в любой ситуации. За последние месяцы, проведенные в основном в одиночестве, Ларри показал себя еще более заботливым и преданным. Так что… возможно он и прав.       — Хорошо, — согласилась девушка, немного подумав. — Покажи им гостевые, поговорим за обедом.       Ларри счастливо кивнул и побежал вперед, указывая дорогу.       — Спасибо, — кивнул Драко и отправился следом за эльфом.       Нарцисса ограничилась благодарной улыбкой и также поспешила уйти. Панси осталась одна, понимая, что ничего не понимает. Клокочущая боль внутри вернулась, и это точно не было хорошим знаком.

~

      — Я уехал в Хогвартс вместе с тобой сразу же после… ну… ты поняла, — начал историю Драко, как только закончил обедать. Панси кивнула, краем глаза посматривая на нервную Нарциссу, поедающую виноград. — Рождество я провел с Гарри, так что дома не был. Приехал только летом и, как ты и сказала в тот раз, начал замечать странности. Папа вообще не разговаривал с мамой, мама постоянно молчала, и все были такими напряженными… Но ничего плохого не происходило. Потом был седьмой курс и новое лето…       — Просто скажи, в чем дело, — Панси хотелось разобраться со всем побыстрее, чтобы свалить в паб. — Мне не интересна твоя краткая биография.       — Да, прости, — Драко нахмурился и явно напрягся, готовясь к своим следующим словам. — Отец… ударил маму, — Нарцисса вздрогнула и потупила взгляд в стол. Панси хотелось взять ее за руку и пообещать проклясть Малфоя-старшего, но она сдержала себя, фокусируясь на Драко. — Это произошло неожиданно. Мама случайно уронила стакан, а он так рассердился… Начал кричать, а потом замахнулся и… — юноша тяжело вздохнул. — Потом он достал палочку и направил на нее. Я тут же встал между ними, и он остановился, а затем просто… ушел. Будто и не было ничего.       — Видимо у Малфоев фишка — уходить и притворяться, что ничего не произошло, — Паркинсон не смотрела на Нарциссу, но та сжалась еще сильнее от таких слов. Что-то сродни сожалению кольнуло Панси в районе сердца. Драко намек не понял, поэтому лишь кивнул.       — Это начало происходить все чаще и по все более мелким поводам, и я не всегда успевал вмешиваться, а если и получалось, то тогда заклинания прилетали и в меня, — Драко сглотнул, но продолжил. — Мы решили сбежать, прятались по отелям и знакомым, но отец всегда находил нас. И вот теперь мы здесь. Я знаю, нечестно просить тебя о таком после этих двух лет, но отец ни за что не догадается, что мы прячемся здесь. Все считают, что Паркинсоны переехали в Америку, а ты пропала с радаров, и со стороны выглядит, будто ты поехала с ними. Я знал, что это чушь, и ты бы с ними даже в отпуск бы не поехала, так что… Я подумал, что здесь нам будет безопасно. Мама была против, если тебе это интересно.       — Вообще не интересно, — съязвила девушка. На душе у нее скребли кошки. Она откинулась на спинку стула, сверля взглядом миссис Малфой. Паркинсон знала ответ на вопрос Драко еще с первых секунд, но произнести его вслух оказалось сложнее, чем в голове. — Оставайтесь сколько захотите.       — Правда? — Малфой не верил своим ушам. — Черт, Панси, спасибо тебе! — он вскочил со стула, чтобы крепко обнять девушку.       — Ой, ну все, оставь эти нежности очкарику, — простонала Паркинсон, но из объятий выбираться на торопилась. Она впервые за долгое время искренне улыбалась, обнимая лучшего друга в ответ.

~

      Вновь жить с Малфоями было странно. Паркинсон отвыкла от других людей, обычно вокруг сновал лишь Ларри, причитающий о размерах уборки в огромном замке, но теперь она стабильно натыкалась на Драко или Нарциссу в коридорах. Будто замок и не был таким уж огромным. И если с Драко все вмиг вернулось на круги своя, будто и не было двух лет холода между ними, то вот Нарциссу девушка сознательно игнорировала.       Во-первых, был какой-то садистский кайф в том, что они поменялись ролями. Теперь Панси делала вид, что все абсолютно нормально, в то время как миссис Малфой напрягалась от любого ее резкого движения. Как будто Паркинсон могла ни с того ни с сего прижать женщину к каменной стене и начать насиловать. Панси ежилась от такого отношения к себе, стараясь игнорировать вздрагивания женщины. Ладно, возможно, первый пункт был ужасен и провален, ведь на самом деле Паркинсон только и думала, как обнять Нарциссу, поцеловать, успокоить, прижать к себе, а еще, возможно, раздеть. И никакого кайфа в отсутствии всех этих действий не было, но ведь гораздо легче убеждать себя в обратном, чем решать проблемы.       Во-вторых… не было никаких во-вторых, даже во-первых захлебнулся в собственной несостоятельности. Паркинсон бесило и убивало то, как Нарцисса шугалась ее. Спустя несколько дней они так и не поговорили, потому что женщина отказывалась находиться с Паркинсон в одной комнате больше трех секунд. Влюбленность Панси, покрытая слоем пыли, слегка трепетала под ней. Но только чуть-чуть и совсем нечасто, а Паркинсон продолжала смотреть насквозь, не замечая очевидного.       Она разрывалась на части, ведь сердце велело рушить все на своем пути, прорываясь к Нарциссе сквозь любые преграды, а разум твердил, что миссис Малфой вновь струсит, а девушка — обожжется. В конце концов, чувства — это здорово, взаимные чувства — это великолепно, а вот неприкрытая влюбленность с одной стороны и отчаянный страх с другой — это совсем не здорово и не великолепно.       И кто знает, насколько долго они бы продолжали игнорировать присутствие друг друга в своих сердцах и мыслях, если бы однажды в замке вновь не раздался звонок в дверь. Все трое сбежались к входным дверям, в разы напряженнее, чем обычно. Кто мог вновь звонить в дверь? Люциус решил проверить пустой замок? Агент по недвижимости нашел покупателей? Оба варианта были глупыми, ведь и Малфой-старший, и агент просто трансгрессировали бы внутрь, а не стояли у закрытых дверей.       Панси вновь взяла на себя ответственность по их открытию. Драко и Нарцисса на всякий случай спрятались за угол, но совершенно зря, ведь на пороге стояли Гарри Поттер, Гермиона Грейнджер и… Беллатрикс Блэк. Последняя весело улыбнулась Паркинсон.       — О, так ты и есть та самая девчонка, совратившая Цисси?       Панси аж побледнела от такого заявления. Гермиона шикнула на женщину, пихнув локтем в бок для большей убедительности. Беллатрикс подняла руки вверх в знак примирения. Гарри смущенно почесал затылок. Паркинсон не могла не заметить, что Драко перенял эту привычку от него.       — Прости за вторжение, Панси, — сказал Поттер. — Драко написал мне, что теперь живет здесь, и я пришел его проведать.       — А еще сказал об этом Грейнджер, а она мне, а я не могла пропустить поход к своей сестре, — встряла мисс Блэк, по-хозяйски приобнимая Гермиону за плечи. Та смущенно улыбнулась в ответ. — А теперь давай закончим с ненужными сантиментами, я хочу посмотреть на Цисси вживую.       Беллатрикс отлипла от девушки и без приглашения протиснулась мимо Паркинсон. Та только и успела, что сделать шаг назад. За женщиной внутрь проследовали и остальные с явно извиняющимся выражением лица.       Услышав голос сестры, Нарцисса вышла из своего укрытия. Драко показался следом, тут же подходя к Поттеру и обнимая его. Панси состроила гримасу торчащему из-за плеча Малфою, на что тот показал язык. Беллатрикс бегло обняла сестру, а затем отступила на шаг, чтобы осмотреть ее.       — Ну, выглядишь неплохо, учитывая обстоятельства, — выдала она. — Надеюсь, в этом поместье есть эльф, что приготовит нам обед? Добираться сюда без трансгрессии было долго и бесполезно, так что еда не повредит.       Она требовательно посмотрела на Панси. Девушка открыла рот, чтобы послать тетку Драко на все четыре стороны, поскольку какого хера она командует, но тут подала голос Нарцисса:       — Пожалуйста, Панси, — произнесла она, впервые за время пребывания в замке смотря той в глаза. Рот Паркинсон послушно закрылся.       — Конечно, — сказала девушка, стараясь состроить улыбку на лице. Больше походило на оскал.       Дом Паркинсон начинал превращаться в отель, и ей это совсем не нравилось.

~

      У Панси никогда в жизни не было тихих семейных вечеров. Родители… ну, они были не очень хорошими в подобном. В Хогвартсе слизеринцы иногда сидели рядом в течение продолжительного времени, но Панси даже в пьяном угаре не назвала бы их своей семьей. С Малфой-Мэнором тоже не сложилось, ведь у Малфоев никогда не было сборов без лишних людей по вполне очевидной причине в виде мужа-мудака.       Однако сейчас, сидя у горящего камина и наблюдая обнимающихся Гарри и Драко, Гермиону, лежащую головой на коленях Беллатрикс, и расслабленную Нарциссу, смеющуюся над похабными историями сестры, Паркинсон ощущала внутри себя странное тепло. Она никогда не чувствовала ничего подобного. Как будто внутри разлилось горячее какао или портвейн, начиная от сердца и дальше, по телу и конечностям.       Она смотрела на улыбающуюся миссис Малфой и не могла оторвать взгляда. Даже про себя, называя ее никак иначе кроме «миссис Малфой», Панси внутренне кривилась. Будто Нарцисса принадлежала Люциусу Малфою, но женщина — не вещь, и не может принадлежать. Даже Панси.       — А где ваш третий? — спросила Паркинсон в образовавшейся между разговором тишине, чтобы отвлечься от разочаровывающих мыслей.       — Рон? — уточнила Грейнджер.       — Ага. Ни разу не видела вас раздельно.       Гарри и Гермиона переглянулись, обменявшись невеселыми взглядами.       — Видишь ли, деточка, — Беллатрикс опередила их с объяснениями, — Уизли просто еще не встречается ни с кем из нашего семейства.       Женщина развела руками, будто извиняясь за его поведение.       — Если не вдаваться в детали, то так оно и есть, — подтвердил Гарри. Было видно, как ему неприятна эта тема.       — Я бы предложила ему попробовать приударить за тобой, чтобы получить приватное приглашение на нашу вечеринку, — хищно ухмыльнулась Блэк, — но он опоздал на пару лет, верно? — женщина подмигнула сестре.       — Белла! — возмутилась Нарцисса. — Что ты несешь?       — Правду, радость моя, — беззаботно продолжила женщина. — Уверена, после такого долгого перерыва вы тут уже все поверхности перепробовали.       В комнате воцарилась тишина. Гарри и Гермиона замерли, ожидая реакции на столь нетактичное замечание. Драко безучастно отвернулся к камину. Казалось, ему плевать на происходящее. Нарцисса резко встала со своего места, яростно смотря на сестру. Было видно, как она просто лопается от тысяч возражений. Панси неотрывно следила за ней, ожидая ответа. Ей и правда было интересно, как женщина будет отрицать очевидные чувства. Вместо ответа женщина вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.       — Боже, и кто из вас двоих еще ребенок? — удивленно произнесла Беллатрикс. Гермиона вновь пихнула ту локтем в живот. — Что? Разве я сказала что-то не то? — казалось, женщина и правда не понимает проблемы.       — Это было грубо, — ответила Грейнджер, вставая с чужих колен. — Тебе нужно извиниться.       Беллатрикс картинно закатила глаза и, обращаясь к Панси, произнесла:       — Извини, я все еще учусь не ранить чувства других, когда разговариваю, — было даже забавно, насколько заученно звучала эта фраза. Видимо, Блэк косячит так не в первый раз. Панси миролюбиво откинулась на спинке кресла.       — Мне не нужны эти извинения. Я уже привыкла к таким ее выкидонам. Это стало чем-то вроде традиции — при любом упоминании о чувствах миссис Малфой пытается найти самую дальнюю и темную комнату в доме.       — Ха, и правда похоже на Цисси, — усмехнулась Беллатрикс. — Тогда пойду найду эту трусиху в самой дальней и темной комнате.       Женщина встала с дивана, быстро поцеловала Грейнджер в щеку и выпорхнула из комнаты.       — И кстати, — бросила она через плечо напоследок, — вряд ли ее теперь можно называть «миссис Малфой».       Слова Блэк дошли до Панси не сразу. Она еще несколько секунд смотрела женщине вслед, пока осознавала услышанное. Нарцисса… больше не замужем? Конечно, мысль была очевиднее некуда, ведь она буквально пряталась здесь от своего мужа. Но развод? Прям настоящий развод с возвратом своей фамилии? Нарцисса Блэк…       — Я думаю, мы тоже пойдем, а то поздно уже, — произнес Гарри, выводя Драко из оцепенения. Тот просидел весь разговор, уткнувшись в камин. В этом поведении было даже больше Нарциссы, чем Паркинсон видела в Драко за все годы знакомства.       В комнате остались лишь Гермиона и Панси. Они молча смотрели на огонь, стараясь не замечать неуютной тишины. В конце концов, все годы знакомства девушки только и делали, что ссорились и соревновались. Находиться в такой мирной атмосфере было для обеих сложным.       — Так… ты и Блэк? — спросила Паркинсон, чтобы хоть как-то заполнить гнетущую тишину.       — Похоже на то, — Гермиона неуверенно повела плечами. — Иногда я и сама не верю в происходящее. Полагаю, у вас с миссис Малфой также?..       — О нет, — Панси невесело усмехнулась, — у нас с ней вообще ничего нет, чтобы там ни надумала Беллатрикс.       — Ясно, — Грейнджер бесцельно вертела в руках полный какао стакан. — Я думала, вас поймали вместе два года назад… Извини, мне не стоило говорить об этом, это вообще не мое дело, — девушка замотала головой, стараясь не смотреть в сторону Паркинсон.       — Драко сказал? — миролюбиво поинтересовалась Панси.       — Нет, — ответила Грейнджер, — он не любит говорить об этом.       — Я заметила, — кинула Паркинсон.       Малфой тут же закрывался, стоило теме разговора хотя бы отдаленно зайти о произошедшем в тот злополучный вечер. Панси часто ловила себя на мысли, что Драко винит ее в случившемся, но не жалела ни о едином своем решении. Если, чтобы открыть глаза на ситуацию, нужно два года притворяться, что они не знакомы, то она без колебаний сделает это еще раз.       — Нас и правда поймали, — тихо сказала Паркинсон. Она не знала, зачем призналась, но в душе было так гадко после ухода Нарциссы, да и после того случая в целом, а девушка так долго ни с кем не говорила об этом — никогда, если задуматься, — что слова просто выскочили из ее рта быстрее, чем она могла бы прикусить себе язык. — Но ничего не было. Я пыталась начать хоть что-то, но это гораздо сложнее, чем кажется.       Паркинсон усмехнулась сказанному. Это слово в слово повторяло слова Нарциссы о браке.       — Это проще простого, — вдруг раздалось сзади. Блэк вальяжно вернулась в комнату, сев рядом с Гермионой. Они обменялись теплыми улыбками. — Иди и сделай первый шаг сама. А потом еще второй, третий и… — она вопросительно выгнула бровь, а рукой сделала неопределенно движение, говорящее Панси закончить за нее.       — Четвертый? — предположила девушка.       — Именно! — Беллатрикс щелкнула пальцами в воздухе. — А потом продолжай делать шаги дальше, потому что Нарцисса не из тех, кто доверится простофиле. Она никогда в жизни не станет встречаться с тем, кто не уверен в своих намерениях. Может к шагу десятому она хотя бы перестанет убегать. Не все готовы рисковать ради минутной слабости, — женщина приобняла Гермиону за плечи. — Потому что только в глупых сказках эта слабость всегда превращается в брак, а в жизни этот шанс выпадает только каждому тысячному, и тот все равно оказывается идиотом.       — Она хочет сказать, что мы с ней те самые тысячные идиоты, кому повезло, — пояснила Гермиона, кладя голову женщине на плечо.       — Детка, не поясняй такие очевидные вещи. Паркинсон не глупая девушка, раз почти завалила Нарциссу в койку всего в шестнадцать. Ты в это время все еще считала себя натуралкой.       Панси думала, что Гермиона вновь пихнет женщину в бок, но та лишь громко вздохнула.       — И то правда, — согласилась она.       — В общем, Цисси сейчас в своей комнате, — подытожила Блэк. — Я немного поболтала с ней по душам, и она стала чуть менее категоричной на твой счет. Но это временный эффект, так что остальное в твоих руках.       Панси непонимающе сверлила взглядом Беллатрикс. Она сделала… что?!       — Не сиди здесь, иди к ней! — не выдержала женщина.       Паркинсон резко встала со своего места.       — Да… — неуверенно произнесла она. — Да! — во второй раз звучало лучше.       Она быстрыми шагами вылетела из гостиной и взлетела на лестницу, перепрыгивая по несколько ступенек за раз. Сердце внутри трепетало. Если даже у Грейнджер вышло, то чем она хуже? Сделать первый шаг? Ха, да Панси сделала уже три шага! Осталось дело за четвертым, а дальше пятым, а потом… Когда-нибудь лед тронется. И Паркинсон уж точно не обожжется снова, ведь теперь она будет носить ментальные прихватки, а еще не станет слушать глупые отговорки или смотреть в спину убегающей миссис Малфой… нет, мисс Блэк. Если надо, она побежит за ней следом.       Она — Панси Паркинсон, член высокомерных Двадцати Восьми, дочь эгоистичных женатиков, слизеринка до мозга костей — она не будет размениваться на мелочи и считаться с чужим мнением, она просто возьмет то, что ей принадлежит. По обоюдному согласию, конечно же.