✨ Пиздатая Честность ✨

После первого, кажется, тихого и спокойного завтрака с семьёй, Луз решила покинуть поместье, при этом прощаясь со всеми Блайтами, а так же со всей прислугой, находящейся в тот момент у выхода. Её манеры и воспитание не изменить, да и менять не сильно не хочется, она никогда не запомнит, что с прислугой нельзя себя так вести. Такое поведение часто умиляло, и Эмити знала, что кареглазая сделает так. Носеда всегда так делает. После того, как землянка ушла, близнецы начали многозначительно смотреть сначала друг на друга, потом на младшую Блайт, потом снова друг на друга, подмигивая и ухмыляясь. Эмити стояла и смотрела через окно вслед далеко улетающей подруге, гадая, будет ли сегодня очередная вьюга. И это только начало этой дурацкой недели. Она ассоциировалась у мятноволосой только с глупыми вопросами и ужасной погодой, бывающей не так часто на Кипящих Островах. Мороз заставлял хрупкую девушку практически без остановки дрожать, костяшки трескаться, а кожу шелушиться, вызывая сильный зуд. А ведьма ведь имеет много плохих привычек. Она не курит и не пьёт, — правила их семьи очень строги, когда дело касается плохих привычек до наступления совершеннолетия, а вот до крови расчёсывать укусы каких-нибудь насекомых, кусать губы, дёргать ногой и кусать свои пальцы, когда стресс доходит до крайней точки, регламент не запрещает. Да и золотоглазая никогда не показывает следов своей нервозности при людях. Мысли девушки остановились, и она прислушалась к тому, что за ее спиной делают ее дорогие брат и сестра. — Эдрик, я слышала, что если сосчитать все ступеньки в нашем особняке, потом дёрнуть за статуэтку демона на чердаке и тринадцать раз произнести количество ступенек со статуэткой в руках, то откроется секретная дверь! Как дверь комнаты Варежки в библиотеке! — Эмира шептала это брату, глаза которого с каждым словом все больше загорались, а когда зеленоволосая закончила, он повернулся к ней и восторженно вскрикнул: — Эмира, откуда ты узнала это? Пойдём проверим! — он и правда хотел узнать, правда ли это? Ответ был строго положительным, ведь Эдрик верил сестре больше любых справочников. — О, нет! Я не смогу, ведь эта комната секретная, она только для тебя, я уступаю. — зеленоволосая хихикала, придумывая все на ходу, но Эдрик не замечал этого и сразу после слов сестры подумал пару секунд и понёсся на первый этаж особняка считать ступеньки. — Скоро восемнадцатилетие, а Эдрик до сих пор ведёт себя на шесть. — Эмира усмехнулась собственной сообразительности, но повернувшись лицом к спине сестры, ее лицо медленно стало серьёзнее. Она тихими шагами подошла к Эмити и аккуратно положила руку ей на плечо, перед этим удостоверившись, что никого рядом нет. Мятноволосая, делая вид, что совсем не подслушивала, обернулась на девушку, которая была выше ее на десяток сантиметров. — Эмити, ты не хочешь поделиться всем, что происходит с тобой? — голос сестры был мягким и внушал доверие. Глаза в глаза, Эмити поняла, что Эмира правда беспокоится за младшую, ведь сейчас она смотрела на руку сестры. — Если ты хочешь, мы можем поговорить у тебя, Эдрик ближайшие часа два будет считать ступени нашего дома. Мятноволосая усмехается, опуская взгляд, но практически сразу же поднимая его назад, просит сестру следовать за собой. Молчание. Белые приевшиеся коридоры. Топот каблучков. И вот они уже у двери с табличкой "Эмити или Варежки:)". Младшая открывает дверь, приглашая Эмиру войти в белые хоромы. Эта комната абсолютно точно идеальна для Эмити, каждый сантиметр ее комнаты был отражением внутреннего состояния золотоглазой, а каждая вещь была отражением того, что она пускает в свое сердце. И сейчас Эмира находится в "сердце" ее сестры. Мельком она подмечает, что на подоконнике стоит огромный букет амариллисов и вопросов становится ещё больше. Девушки садятся рядом друг с другом на не заправленную утром кровать с надписью "Эмити" на изголовье. Ещё пару секунд младшая теребит край своей одежды, собираясь с мыслями, затем поднимает голову и смотрит прямо в глаза старшей глазами, полными страха, невыносимой боли и тотального отчаянья. Такого взгляда ведьма никогда не видела, она даже не представляла себе, насколько ее сестре может быть плохо. И она терпеливо ждала того момента, когда Эмити сама сможет заговорить. Но она так и не заговорила, лишь опустила взгляд, и быстро распахнув объятья, уткнулась носом в шею Эмиры, начиная всхлипывать. Ее трясло, руки всё сильнее сжимали ткань на спине старшей Блайт, ведьма уже покраснела и оставляла два маленьких солёных пятна на мантии зеленоволосой. Руки сестры быстро накрыли мятноволосую, будто пытаясь скрыть от всех проблем. Она с нежностью обняла сестру, давая ей вволю выплакаться. Всхлипы становилось все громче, а объятья сильнее, но девушка была готова потерпеть, ведь сейчас дело касается ее Варежки. Никто не смеет обижать Миттенс, кроме Эдрика и Эмиры. Как только плачь поутих, Эмити начала шептать месте практически на ухо обо всем, что ее гложет. — Эмира, ты же знаешь, наши родители разводятся. Я даже не представляю, что будет дальше, все слишком быстро меняется. Ты же знаешь, как я плохо переношу изменения... — хоть младшая Блайт и шептала, она говорила отчётливо, даже в таком состоянии формулируя каждое свое предложение. — Я знаю, знаю... — ответный шёпот сестры успокаивал понемногу ведьму. Тут уже и рука Эмиры, находящаяся до этого момента на спине Миттенс, перенеслась на голову, нежно гладя мятную макушку. — Что с нашей компанией? С нашим домом? Что теперь будет со всей нашей жизнью? — она совершенно точно панически боится перемен и поэтому всегда остро реагирует на такие новости. — Знаешь, я боюсь, я очень боюсь всего этого. Но это не самое страшное... Младшая перевела взгляд на подоконник, призывая сестру сделать то же самое. Прекрасные цветы стояли в дорогой вазе и благоухали, поблёскивая на солнечном свете. — Эмити, тебе не нравится тот, кто подарил этот букет? Отшей его. — Эмира все ещё шептала, пытаясь дать совет своей сестрёнке. — Нет, Эмира, ты не понимаешь. Это она. — Эмити акцентировала внимание на гендере существа, подарившего ей эти цветы. — И она мне нравится. Эмити все ещё утыкалась носом в плечо сестры, теперь уже пытаясь скрыть свое бесконечно красное лицо, но про опущенные и настолько же красные уши она совсем забыла. — Боже, солнышко, — Эмира немного повысила тон голоса, радуясь за сестру. — Не уж то сама Луз Носеда преподнесла тебе этот прекрасный подарок? Где она вообще их нашла? Это значит очень много! — Вот именно, Эмира, — тут уже ведьма смотрела в глаза старшей сестры, ломая всю красивую картинку. — Она не знает их значения, она знает про мои чувства и отталкивает меня. Я настолько ужасна? Такой концовки этой милой и романтичной истории от Блайт младшей Эмира совсем не ожидала. Она даже открыла рот, чтобы что-то сказать, но слов просто не было. Красивые цветы все так же поблёскивали, глаза Эмити наполнялись слезами, которые скатывались по белым щекам, рука мятноволосой все так же сильно сжимала ткань на спине сестры. Эмира в шоке. Бам! Дверь в комнату распахивается, младшая Блайт отскакивает от Эмиры, а Эмира все так же ничего не понимает. Три пары золотых глаз смотрели друг на друга. В дверном проёме стоял запыхавшийся Эдрик с куском какого-то белого фарфора в руке. Его лицо было красное, а дыхание настолько частым, что казалось, он пробежал километров 70, не меньше. — Эмира, эта... Статуэтка... Я сосчитал.... Четыреста.... Семьдесят.... Шесть... Разбилась... Не смог... — после каждого слова зеленоволосый брал в лёгкие максимум воздуха и выдыхал весь запас воздуха на следующем слове. Эмира стрельнула взглядом на сестру, и поняв, что сейчас ей лучше побыть одной, она быстро вывела брата из комнаты, говоря, что поможет ему склеить несчастную статуэтку. Эмити снова одна в своей комнате. Она опускает голову, вспоминая нежные движения сестры рукой по затылку и макушке, кладёт руку на то же место и пытается ощутить это чувство ещё раз. Чувство защищённости. Но понимает, что точно не сможет сделать то же самое сама. Она делает вдох, выдох и шагает к книге на столе, достаёт закладку и продолжает читать с того места, на котором остановилась. Строчки плывут, буквы превращаются в странную совокупность палочек, а текст теряет свой смысл, расплываясь в глазах ведьмы. Она практически сразу же отрубается. . . .