Притяжение. Память белой луны

Тим и Арис оглянулись и подскочили к ближайшим обломкам. Милена бросилась следом, высматривая вынутого из завала мужчину с татуировками. Он прокряхтел от боли и с трудом разлепил глаза, услышав голоса оборотней. Оставив раненного волшебнику и фее, Арис и Тим поспешили к новой груде обломков, разгребая поломанные доски с уцелевшего шамана. Даже на расстоянии Милена узнала показавшийся силуэт. Сердце тревожно застыло. Она тяжело вдохнула, едва осознавая как дышать, и бросилась к Элиму. — Элим! — Милена плюхнулась рядом с шаманом, вглядываясь в его бледное пыльное лицо. Он поморщился от боли и открыл глаза. Болезненно зажмурившись от дневного солнца, уныло светившего с серого неба, шаман перевернулся на бок. — Элим. Ты жив, — выдохнула Милена, когда увидела шамана живым. Злость и обиды, переполнявшие ранее ее сердце, куда-то улетучились, их вытеснил страх и непонимание. — Почему… — голос Элима был слабым и тихим, Милена не расслышала его слова. Шаман откашлялся и медленно присел, привыкая к проясняющейся картинке перед глазами. — Мила? — спустя какое-то время произнес он, когда понял, что перед ним сидела действительно она, а не видение. Элим осмотрелся, собирая кусочки памяти. Чем дольше разглядывал то, во что превратилась деревня шаманов, тем тяжелее и темнее становился взгляд. Арис и Тим тем временем, заметив под обломками тело, разгребли с него мусор. — Ивен! — Элим вздохнул и подполз к другу, безжизненно лежавшего в луже крови, из груди торчал острый деревянный осколок. Элим стиснул зубы, с трудом сохранив самообладание, он погрузился в свои мысли, но резко о чем-то вспомнил и подскочил к ближайшим от него обломкам. Он рьяно начал разгребать поваленные доски, пальцы едва слушались, ослабшие руки с трудом шевелились, но шаман продолжал кого-то откапывать из-под завалов. Тим поспешил ему на помощь, и вскоре под мусором показалось тело девушки. Милена заметила некогда белоснежные волосы, которые сейчас покрылись серыми пятнами грязи. — Веста! — Элим взволнованно коснулся девушки. Его дыхание участилось, а взгляд растерянно бегал по лицу шаманки. — Веста! — Она жива, — успокоил Тим, вслушавшись в дыхание девушки. Элим мельком взглянул на Тима, но в удивлении замер, не в силах оторваться от оборотня. — Тим? — прошептал он. Тим не успел ничего ответить, Веста подала долгожданные признаки жизни. — Веста! — Элим направил все свое внимание на девушку, помогая ей присесть, после чего крепко, но мягко ее обнял. Веста молча оглядела прибывших людей, задержала пустующий взгляд на Милене, затем осмотрела обломки — всё, что осталось от домов, от деревни шаманов и остановилась на Ивене. — Нет! — протянула она, из глаз покатились слезы, оставляя на пыльных щеках мокрые дорожки. — Нет! Ивен! Веста подобралась к другу и положила руки ему на плечи. — Ивен! — всхлипнула она, задрожав от слез. Элим, державшийся до этого, отвернулся, сдерживая горестный комок в горле. Не по себе было и Милене. Она стояла в окружении хаоса, среди груды мусора и трупов. Вокруг веяло смертью, кружившая в воздухе тишина, сводила с ума. Она не могла пошевелиться, не могла произнести ни слова, просто стояла с немым выражением лица и наблюдала за происходящим, словно в страшном сне, вдруг оказавшимся реальностью. Как бы Милена ненавидела шаманов, какими бы неприятными были о них воспоминания, какой бы необычной не была их жизнь, сейчас уже ничего не имело значения, она видела только потерянных ребят, потерявших всё — семью, друзей, свой смысл жизни. Ее глаза потеплели от слез, капельки вырвались из глаз и покатились по щекам, но даже тогда Милена не пошевелилась, со щемящим в груди сердцем, словно изваяние, наблюдая за остальными не в силах что-либо предпринять и изменить. Будто вместе с Вестой и Элимом, она вспомнила вечно жизнерадостного шамана. Ивен всегда улыбался, даже когда возникали трудности, даже когда его ругал отец, когда ворчали на него другие взрослые шаманы. Он был одним из многих, кто всегда дружелюбно относился к ней, кто подбадривал, когда ничего не получалось, давал советы и по-своему заботился об ее безопасности. Сбегая из деревни шаманов, Милена и представить себе не могла, что однажды еще раз увидит этого парня, но уже не сможет заглянуть в его озорные карие глаза, не услышит его голос. Еще больше она не могла представить, что будет так больно, что ей искренне будет страшно от потери казалось бы фальшивых друзей. Шмыгая носом и вытерев глаза тыльной стороной ладони, Веста оглянулась на выкопанного из-под обломков Айзека. Лишь немного успокоившись, она вновь задрожала в тяжелой агонии. Подбежав к шаману, Веста вновь зарыдала, на этот раз слезы полились сильнее, голос ее сорвался в протяжный стон. — Айзек! — тряхнула его девушка, но бездушное тело никак не реагировало. — Как ты смеешь! Ты же обещал отцу обо мне позаботиться. Почему ты не выполняешь своих обещаний?! Голос ее стал таким отчаянным и диким, что обдавал вены холодом. — Айзек! — заливаясь слезами, Веста ударила его по плечу, но тут же бережно погладила по груди. — Ты ужасный брат! За время жизни среди шаманов, Милена никогда не видела между ними родственной любви, Айзек обладал характером похуже Весты, но все равно, по-своему, как умел, заботился о сводной сестре. Он раздражал Милену, был через чур требовательным и холодным, он изводил ее тренировками до потери сознания, он пугал своим видом и жесткими словами, но тем не менее презрения к нему Милена не чувствовала. Он был не самым плохим парнем в племени, и в какой-то момент Милена даже смогла разглядеть в нем что-то хорошее. Она вспомнила, как этот вечно угрюмый шаман терялся от ее заботливого внимания и доброй улыбки и как она порой этим пользовалась. Веста развернулась и посмотрела на Милену, будто впервые заметив ее присутствие. Ее серые глаза стали почти прозрачными, будто со слезами смылись и все ее жизненные краски. Веста резко сорвалась с места, в один прыжок оказавшись рядом с Миленой, и ударила ее по лицу, с такой силой, что Милена отлетела и упала на землю, плюхнувшись в грязную кровавую лужу снега. — Это ты виновата! — рыкнула Веста. Ее нога замахнулась для удара и не достала Милену в пару сантиметрах от носа лишь благодаря Элиму, вовремя схватившего шаманку сзади. — Это все из-за тебя! — не угомонялась Веста. Милена не смогла прикоснуться к пылающей от удара щеке. Она ошарашено смотрела на дикую гневную девушку, сидя на коленях. — Мила! — Знакомые заботливые руки подтянули ее с холодной земли, но Милена не оторвала взгляда с Весты, чье лицо пылало от гнева, от множества несказанных жутких слов, словно фурия, посылающая на нее проклятья. — Да, вся в мать, — расслышала она голос шамана чуть позади себя. Милена дернула головой, но не развернулась. Элим оттащил Весту подальше. Но Милена знала, что шаманку вряд ли остановит это небольшое расстояние, и — захочет ее убить, воспользуется силой. Но татуировки на теле девушки едва просматривались на коже бесцветными линиями. Она вырвалась из ослабшей хватки Элима и, отступив на несколько шагов, уселась на доски, погрузившись в кокон своих мыслей. Элим, убедившись, что Веста прекратила попытки расквитаться с Миленой, оставил ее в одиночестве. — Мы чудом избежали этой участи из-за Розаны, но ты заставил нас оставить ее дочь, — все тот же шаман обращался к Элиму. — Проклятая семейка. Элим посмотрел на Милену со смесью презрения, стыда, отчаяния и сочувствия. Он был одновременно и зол и напуган. Невозможно было угадать, что больше овладевало им в этот момент. — Что здесь произошло? — спросил Наэль, когда все успокоились, а выжившие шаманы пришли в себя. — Динасий, — хмыкнул один из шаманов. — Это он сделал? — нахмурился Калин. — А кто же еще? Больше, чем люди, нас ненавидит только этот маг. — Почему? — Наэль не понимал, что могло разозлить Динасия настолько, что он смог разрушить деревни. — Потому что сначала мы прятали у себя Розану, — ответил шаман, — а потом не рассказали ему о Милене, которую он искал чуть ли не двадцать лет. По спине Милены пробежал холодок, она до сих пор не понимала, почему Динасий не оставил попыток убить ее даже спустя столько лет. — Мы же проклятое племя, — продолжил шаман, — когда-то подверглись магии семьи Гейден, его семьи. С тех пор и живем, словно в замкнутом круге. Сначала он убил Гелиана, за то, что укрывали Розану, ослушавшись его подчинения, а сейчас уничтожил наше племя из-за полукровки, вновь ослушавшись его приказов. Он давно уже на нас зуб точил, Мила стерла и без того напряженные отношения между нами. Да, мы можем сопротивляться дроу, троллям и прочим тварям, можем управлять свойственной нам силой, но мы бессильны перед настоящей магией, тем более такой магией, как у Динасия. Тим вновь потер глаза, словно прогоняя представшие перед ними воспоминания. — Ему не впервой убивать столько людей, — вздохнул он. — А, — знающе протянул шаман, — твоя стая? Все возишься с Милой, несчастный волчонок? Тим опустил ладонь и удивленно посмотрел на мужчину с татуировками на израненном теле. — Ты же был там, видел, как Динасий убивает его отца. Шаман кивнул в сторону Элима. — Я… — Тим тяжело вздохнул. — Я понимаю — шаманы, но зачем ему уничтожать деревни простых людей? — Калин озадаченно оглянулся по сторонам. — Что? Какие деревни? — Элим напряженно замер. — Да, я с неба видела ближайшие деревни, — кивнула Молли, — там есть разрушенные дома. Элим тяжело выдохнул, его лицо, казалось, побледнело до ужаса. — Нет! — Элим? — Веста впервые втянулась в разговор и посмотрела на друга. Он сорвался с места и побежал в сторону ближайшей деревни. — Элим! Веста соскочила с места и бросилась за шаманом. Милена впервые видела на лице Элима такие эмоции, он выглядел, словно загнанный в клетку зверь, испуганный и обескураженный. — Подождите! — поманив за собой Калина, Милена побежала за шаманами. Оба были ранены и слабы, поэтому далеко убежать не успели. Милена обогнула Элима и с трудом остановила. — Здесь, конечно, не очень далеко, но, может, воспользуетесь силой Калина? — предложила она. Теперь волшебство в этих краях пропиталось в воздухе и волшебнику не составило труда переместить их в деревню. В отличие от деревни шаманов, здешним людям удалось избежать той же участи, разрушения были серьезные, но половина домов все же уцелела. Перепуганные жители помогали раненым, устав от постоянных набегов троллей, от борьбы с дроу, от визитов шаманов, они едва обратили внимание на появившихся людей. Оказавшись на перекошенных улочках, Элим побежал к полуразрушенному дому. Он отбросил висевшую на одном гвозде дверь, перешагнул упавшие доски и, тяжело дыша, замер посреди завалов в комнате. — Лин… — послышался его дрогнувший, слабый голос. Из дальнего угла под грудой мусора они услышали стон. — Алан! — Элим тут же бросился к обломкам, не жалея своих рук, отбрасывая доски и мусор. Чем ближе он становился, тем отчетливее слышался детский плач. Милена, подошедшая ближе, чтобы помочь шаману, замерла, разглядев маленькую ручку, тянувшуюся к тусклому свету. Элим стряхнул с ребенка последние доски, вынул его из объятий мертвой матери и прижал к груди. — Алан, — выдохнул Элим, обнимая маленького мальчика, заливающегося слезами. — Папа, — протянул малыш, уцепившись в ткани его одежды. — Папа? — изумленно повторила Милена, рассмотрев на коже мальчика характерные для шаманов татуировки. Элим коснулся руки бездыханной девушки, что прикрывала малыша собой, и, зажмурившись, тяжело вздохнул. — Мама, — начиная успокаиваться на руках шамана, плаксиво протянул мальчик. — Все хорошо. — Элим поднялся на ноги и вышел на улицу, крепко прижимая к себе сына. Милена еще раз посмотрела на разрушенный дом и вышла следом за остальными. Не успели они отойти далеко, как навстречу попались мужчина и женщина, устремившие глаза на ребенка на руках Элима. — Простите, я… — Элим замолчал, понуро опустив голову. — Не стоит, — подошел ближе мужчина и погладил его по плечу, — ты не виноват. — Славу Богу, ты живой! — женщина обхватила Элима за лицо и пригладила взъерошенные волосы. Он поднял на нее удивленный взгляд. — Мы знаем, что Динасий сделал с вами. Наши деревни он разгромил только лишь для того, чтобы ни один шаман ни выжил. — Я… — Элим, не в силах что-либо сказать, стоял растерянный. Женщина погладила малыша на его руках и поцеловала в макушку. — Забирай его, — послышался ее голос. — Что? — вновь удивился Элим. — Это твой сын, Элим. Ты его отец. Ты как никто другой сможешь о нем позаботиться. — Но я ведь… шаман. — Да, шаман, — горько усмехнулся мужчина, вновь потеребив его по плечу. — Но Лин тебе доверяла. Мы тоже доверяем тебе. Иди, мы здесь справимся сами. — Берегите себя, — женщина на последок еще раз поцеловала мальчика и чмокнула Элима в щеку. Милена окончательно потеряла связь с реальностью. Она помнила, какими ужасными словами описывали жители деревень шаманов, как ненавидели их и мечтали истребить, помнила их пренебрежительное отношение, даже, несмотря на помощь шаманов, жители деревень не переставали их ненавидеть. Но в этой возрастной парочке мужчины и женщины не было ни капли ненависти, они обращались с Элимом как с сыном, не испытывали неприязни к ребенку, покрытому отметинами по всему телу. Их глаза сияли добротой, их голоса были спокойными. Не обратили они никакого безумного внимания и на Весту, с горечью вздохнули и побрели в разрушенный дом. — Пошли, — посмотрел Элим на Калина. Волшебник открыл портал и все вместе они вернулись в деревню шаманов. Мальчику, что Элим назвал сыном, было не больше двух лет, у него были светлые русые волосы матери и серые глаза отца, доставшиеся ему вместе с отметками шаманов. Круглое личико покрывали красивые завитки, словно специально украшая внешность мальчика вопреки волшебному проклятью. — Я рада, что он живой, — сказала Веста, слабо улыбнувшись. От покачиваний на руках Элима малыш задремал, но указал на нее ручкой. — Да, грязная она, — протянул Элим, — спи. Веста усмехнулась, продолжая любоваться ребенком. — Что будем делать? — спросила Милена, устало потерев виски. — Их нельзя здесь оставлять, — задумчиво ответил Калин. — Динасий уничтожил всё, вряд ли обрадуется, если узнает, что кто-нибудь выжил. — Заберем их с собой, — уверенно заявил Наэль, — у нас они будут в безопасности. — Ты уверен? — уточнил Калин. — Да, — не раздумывая, ответил Наэль. Из всего племени шаманов выжило только пять человек взрослых и двое детей, не считая сына Элима. Они посмотрели на место, которое раньше было их домом и от которого ничего не осталось, но согласились с предложением феи. Переместившись в некогда небольшую деревушку возле Ирзона, с приходом все новых и новых спасенных разросшуюся до размеров небольшого городка, Милена с облегчением вздохнула. Помимо Каролы, это место она уже считала домом, его обустроил отец, вложил свои силы и душу, и она словно чувствовала его тепло на коже, будто нежные прикосновения его теплых объятий. Местные жители уже давно прозвали свое убежище вторым Ирзоном, вот и Милена постепенно начала называть его также. Родина мамы не уничтожена, город продолжает жить в защищенных стенах этого места. Эльфы, феи и люди, увидев их, бросились навстречу. Когда бы Милена не пришла сюда, они всегда встречали всех, будто маленькие радостные дети, словно действительно были одной большой дружной семьей. Эсса прижалась к брату, крепко обнимая. — Боже, Калин, — с упреком бросила волшебнику Кайла, — я тебя когда-нибудь сама убью! Калин усмехнулся и притянул сестру к себе: — Я тоже тебя люблю! — Не смей больше пропадать! Ты понял? — сердито настояла Кайла, пряча беспокойный взгляд. — Я же обещал, что никогда тебя не брошу! — крепче прижал ее Калин. Кайла хотела возразить, но лишь устало выдохнула, не желая с ним спорить. — Мила, ты в порядке? — суетились рядом феи. В их лицах Милена видела неподдельное беспокойство и страх. — Все хорошо? — Джей заглянул в ее глаза, окатив внутренности теплом. Его мягкий голос успокаивал, усмиряя встревоженное сердце, возвращая сбившееся дыхание. Милена кивнула, чуть улыбнувшись. — Ты ранена? — быстро осмотрела ее Лика — фея с волнистыми блестящими черными волосами и выразительными, красивыми и большими пурпурными глазами. За спиной поблескивали прозрачные белые крылышки, словно невесомая ажурная вуаль. В этот же момент Милена услышала испуганные возгласы других фей и оторвалась от созерцания девушки. Феи разглядели раны Наэля. Недовольством покрылись не только феи, но и эльфы и даже люди. Но Наэль, как и прежде не давая слабины, заверил всех, что с ним всё в порядке и отсутствие крыла не помешает ему заниматься всем тем, чем он занимался. Тут же им представили Молли, которую вырвали буквально из лап ищеек. И, наконец, внимание упало на шаманов. Милена заметила на лицах присутствующих примерно тоже выражение, что и тогда, когда пришел Тим. Наэль и Калин быстро объяснили ситуацию, но во взглядах людей все еще читалось недоверие. — Шаманы? — сказал кто-то из толпы. — Разве вы не знаете кто они такие? — Люди? Милена поразилась терпению Наэля, он сказал это так невинно, будто и впрямь не понимал правды. — Давайте не будем ходить по замкнутому кругу! — Калин не стал ходить вокруг да около, сурово осмотрев несогласных. — Мы всё уже обсуждали ни один раз. Неважно кто мы и что мы. Армин бы никого ни оставил в беде. И мы не будем. Почему мы должны закрывать глаза, когда кому-то требуется наша помощь? Не хочу быть похожим на Динасия. — И правда, — согласилась Зара. — К тому же именно шаманы спасли когда-то Розану, благодаря им жива Мила. Милена всем нутром хотела возразить столь громкому заявлению женщины, но промолчала. Зара помнила маму еще маленькой девочкой, она провела много лет бок о бок с ее отцом. Именно она отдала Армину кусочки разрушенного кристалла. Это она помогала феям больше, чем кто-либо из людей. Когда Милена появилась здесь, Зара первая позаботилась о ней и без утайки рассказала обо всем, чего Милена так жаждала узнать. Милена не рассказывала, каких трудов ей стоила жизнь с шаманами, как они издевались, обучая ее, как смеялись и опускали пошлые шуточки. Не рассказывала, как порой доходило до рукоприкладства, как спокойная на первый взгляд жизнь шаманов, была наполнена опасностью, и в ней приходилось выживать. Милена посмотрела на Элима. Казалось, что она навсегда возненавидела его, но почему-то беспокоилась за шамана, зачем-то бросилась в деревню его спасать. Она посмотрела на Весту, едва узнавая в уставшей и измотанной девушке прежнюю дерзкую шаманку. Вздохнув, Милена все же признала, что, несмотря на все трудности и неурядицы, происходившие с ней в племени, несмотря на грубых, неприятных людей, не все шаманы были такими ужасными и даже те, кто прятался за образом суровости, все равно заботились и помогали ей, хоть никогда и не признавали свою симпатию вслух, больше попрекая и ругая. Разрешив разногласия, шаманам быстро нашли жилье и увели обрабатывать раны и отдыхать. Молли тоже не осталась одна. Милена, наконец, расслабила напряженные плечи. — Мила? — послышался тихий голос Тима. — Я устала, пойду отдыхать, — даже не взглянула на оборотней Милена и побрела в свой домик. — Помощь нужна? — уже позади услышала она голос Ариса, но была так бессильна что-то отвечать, что лишь помахала рукой.