Когда разбиваются маски...

      Хорошо, когда в твоей голове есть природные часы, на которые можно положиться в любой ситуации. Часы, которые точно тебя разбудят лучше любого будильника.       Уильям, наверное, очень удивился бы, если б узнал, что “опоздания” Грелля Сатклиффа всегда четко, до минуты запланированы. Юноша вставал пораньше, чтобы разделаться с отчетами, приготовить себе завтрак, позаниматься домашними делами - например, полить цветы. И только выждав необходимое время - всегда разное! - он телепортировался в Департамент, подтверждая имидж “безалаберной Алой леди, которая вечно опаздывает”. Грелль и рад был бы приходить вовремя, но регулярные опоздания уже стали частью его имиджа, а хорошему актеру ни в коем случае нельзя выходить из образа. Это Грелль тоже хорошо усвоил.       Однако сегодня все шло не по плану.       Виновата ли была тяжелая смена, ранение или какие-то другие факторы, однако Грелль никак не мог проснуться. Знаете, бывает такое состояние, когда вроде бы уже пробудился, но тело еще не слушается, глаза не открываются, и хочется просто лежать в таком расслабленном состоянии между сном и явью. Когда юноша наконец вырвался из состояния дремы небо уже посветлело и приняло необычный, сизо-сиреневый цвет. Первые робкие солнечные зайчики уже пробирались в комнату по темному ковру, просачиваясь сквозь полураспахнутые шторы и двери балкона.       Грелль потянулся, застонал, разминая затекшее от сна в неудобном положении тело, зябко поежился. За ночь комнату неплохо просифонило и от утренней прохлады его слегка знобило.       - Заснул-таки, - пробормотал Сатклифф, зевая. – Черт… Вымотался. Надо прекращать спать за столом…       При взгляде на разложенные по столу листки мысли плавно состроили логическую цепочку, как он оказался в таком неудобном положении: стол – стул – отчет…Отчет?!       Грелль подпрыгнул на месте, дикими глазами уставился на бланк, где на середине предложения обрывались буквы. Он так вчера его и не закончил. Охнув, диспетчер пулей вскочил, путаясь в полах халата, и вылетел в коридор, убедиться, сколько сейчас времени. Часы на стене над входом показывали двадцать минут восьмого.       - Слава богу! Еще успеваю.       Влетев обратно в комнату, Грелль лихорадочно скинул на кресло халат, натянул рубашку и жилет, и бросился дописывать документ.       Позднее пробуждение сыграло с ним злую шутку: он ничего не успевал. Хотя нет, кое-что он все-таки успел, а именно - дописать отчет. Зато все остальное было в пролете. Не оставалось времени ни макияж наложить, ни хоть чаю выпить. Возмущенный таким наглым игнорированием своих потребностей организм бунтовал, но Грелль усилием воли заставил его замолчать. Придется ненадолго снять масочку. Раскрытия образа Алой леди он не боялся: Нокс наверняка отсыпался дома после вчерашнего, если, конечно, Спирс его тоже отпустил, а сам начальник все равно никаких изменений в Сатклиффе не заметит. Его только работа интересует, остальное он вполне успешно пропускает мимо глаз и ушей. Так что диспетчер привел в надлежащий цвет прическу, натянул плащ и туфли и, подхватив отчет, спешно телепортировал из квартиры прямо в Департамент, в свой кабинет. И был немало удивлен, увидев на диване мирно посапывающего Рона, подложившего под голову его подушку. На полу рядом валялся сброшенный плед. Вид у паренька был такой измученный, что умиленный Грелль не пожалел потратить пару минут, поднял плед и аккуратно укрыл им замотавшегося стажера. Блондинчик завозился, почувствовав тепло, сонно приоткрыл глаза:       - Сенпай?..       - Спи, Ронни. Рано еще, - улыбнулся Грелль и быстро вышел из кабинета.       Парень проводил его взглядом, недоверчиво дернул головой и снова уткнулся носом в подушку. Убеждение, что он до сих пор спит, только что получило дополнительное подтверждение. Ведь это совершенно невозможно, чтобы его наставник явился в Департамент вовремя, да еще и без макияжа!       В это время Уильям Ти Спирс уже направлялся по коридору к залу совещания, когда за спиной его раздался пронзительный вопль, заставивший вздрогнуть весь отдел:       - Уилли!       Начальник по надзору за шинигами еще накануне смирился с мыслью, что общий отчет ему придется компилировать из других, и провел за этим делом все рабочее утро. Несмотря на клятвенные заверения Сатклиффа, что отчет будет у него вовремя, Уильям иллюзий не строил. Грелль никогда ничего не делал в срок. Да скорее Ад замерзнет, чем его расхлябанный подчиненный выполнит свое обещание. Однако он все-таки отпустил его вчера вечером, из жалости, уж больно у подчиненного был несчастный вид. Даже играл он вчера гораздо меньше, чем обычно, и Спирс не устоял перед своей маленькой слабостью. Перед своей Алой бестией.       И вот теперь, услышав за спиной такой знакомый голос, он с недоверием обернулся и напрягся, ожидая, что в него врежется несущийся по коридору Сатклифф. Однако, на удивление, в этот раз Грелль не попытался броситься ему на шею, а сумел затормозить строго перед ним, шумно дыша, и протянул отчет. Нормальный, без сердечек и любовных записочек. Это было первым, что Уильям отметил, когда взял и быстро просмотрел написанные красивым, каллиграфическим почерком записи.       - Надо же. Теперь в Аду точно пойдет снег. Сатклифф... - он поднял глаза на Грелля, осекся и замолчал. Все заготовленные слова разом вылетели из головы, потому что замерший перед ним диспетчер выглядел очень...необычно.       Его застывшее в напряженном ожидании лицо показалось Уильяму на удивление юным и невинным. Спирс не сразу понял, что же так изменило обычно яркого и развратного сотрудника, а когда понял, не удержался от удивленного комментария: - Вы сегодня не накрасились?       Грелль нахмурился и уставился на Уильяма с откровенным удивлением и растерянностью, словно не ждал этого вопроса. На губах вспыхнула несвойственная ему смущенная улыбка.       - Не успел, - и бледное лицо словно осветилось изнутри, лишенное привычной пошлости и жеманности. Это еще больше выбило Спирса из колеи. Настолько, что, видимо, эмоции отразились на его лице или во взгляде, и Грелль, тихо охнув, отпрянул вспугнутой птицей, отвернулся. - Ох, прошу прощения, Уилли! Не подобает леди являться своему возлюбленному в таком непотребном виде! Пожалуй, раз пока для меня нет заданий, я займусь наведением марафета!       Грелль игриво хихикнул и быстро устремился прочь, прежде чем Уильям успел его остановить. Начальник проводил Сатклиффа взглядом до угла, пока тот не скрылся из виду, пошел в зал заседаний, но из головы так и не шел странный образ диспетчера. Словно сквозь облик Алой леди на мгновение проглянул...кто? Уильям не знал, но ощущал непонятное, и вместе с тем, непреодолимое желание это выяснить.

***

      Грелль быстро исправил утреннюю промашку, выставив из кабинета полусонного Рональда, в качестве извинения отдав ему подушку и плед, и тщательно наложил обычную маску. Слава богу, в ящике стола в кабинете всегда лежал стратегический запас косметики и накладных ресниц на случай, если что-то случится, а до дома добраться возможности не будет. Однако ощущение произошедшей катастрофы, последствия которой неминуемо скоро наступят, прочно угнездилось внутри, отравляя радость от успешно выполненной работы.       Уильям его заметил. Этот факт настолько выбил Грелля из колеи, что, когда тот спросил про косметику, Сатклифф честно брякнул в ответ первое, что пришло в голову, т.е. правду. После чего у начальника на лице появилось такое выражение... Грелль никогда его раньше таким не видел. Непроницаемая маска треснула, обнажив смесь удивления, недоверия и чего-то еще, чему Алый не мог дать названия, но почему-то был уверен, что ничем хорошим это быть не может. Почему? Да потому что ничего хорошего от Ти Спирса Сатклиффу никогда ждать не приходилось. Только бесконечные оскорбления, унижения и побои. А теперь еще это...       Грелль с обреченным стоном опустился за стол и спрятал лицо в ладонях. Недооценил начальника и дал ему новый источник для издевательств. Понадеялся на его невнимательность, и вон как все вышло. Оставалось лишь надеяться, что Спирс все-таки не придаст этому происшествию должного внимания и быстро о нем забудет. В конце-концов, Алая леди вернулась, и больше никуда уходить не собирается.       Живот опять завел прежнюю песню, о недостатке чего-нибудь вкусного и калорийного, и Грелль вскочил, решив, пока длится совещание, отлучиться ненадолго в мир людей. В конце концов, он никогда так рано на работу не приходил, а сданный вовремя отчет и отсутствие опоздания в сознании Сатклиффа засчитывались ему плюсиком в карму и давали право на маленькую, но необходимую шалость. Уилли наверняка все поймет, а если повезет, Грелль и вовсе вернется раньше, чем тот освободится. Приободренный этими мыслями Грелль бодро выскочил в коридор, помахал рукой Эрику и Алану, только шедшим в кабинет и уставившимся на Сатклиффа квадратными глазами, и телепортировал.       Лондон еще только просыпался, однако торговцы уже открыли свои лавки. Грелль перехватил в кофейне пакет с парой вкуснейших булочек с корицей и шоколадом, и чашку кофе, после чего перенесся на крышу собора Святого Павла, откуда открывался великолепнейший вид на медленно оживающий город. Удобно усевшись на перилах, жнец с наслаждением глотнул ароматного напитка. Все-таки жизнь...       - Приятного аппетита.       ...ужасна.       Грелль выдохнул и медленно повернул голову вбок.       - Ты?!       В нескольких метрах от него на балюстраде, согнув одну ногу в колене, с неизменной улыбочкой сидел Гробовщик. Черный балахон развевался и хлопал на ветру, шляпа и густая челка скрывали глаза - сейчас ничто в этой темной, бесформенной фигуре не напоминало о могущественном беглом жнеце. Обычный чудаковатый хозяин погребальной конторы. Однако под бинтами на груди тут же противно заныли успевшие поджить рубцы, оставленные его косой смерти.       - Я, - не стал спорить седоволосый, приложив руку с черными ногтями к груди. - Леди изволит отдыхать?       - Леди изволит завтракать, - сердито отрезал Грелль, делая еще глоток кофе. Настроя сражаться сейчас у него не было совершенно. - Потому что я за трое суток, благодаря тебе, ни разу не смог поесть нормально. А это, между прочим, пагубно влияет на здоровье!       Гробовщик захихикал, постукивая ногтями по мрамору.       - А разве мучное не влияет на стройность фигуры?       Грелль презрительно фыркнул и, включив “оскорбленную” Леди, возвысил голос:       - Леди имеет право иногда позволить себе маленькие слабости! При моем образе жизни я...       Вот тут-то любовь к актерству его и подвела. Театрально взмахнув свободной рукой в попытке изобразить красивый жест, Грелль задел пакет, на котором чуть раньше любовно разложил свой завтрак, и отправил его в свободный полет вниз с собора. Тоскливому воплю, вырвавшемуся из горла несчастного жнеца, вторил раскатистый хохот Гробовщика, едва не свалившегося следом. Грелль чуть не заплакал от обиды. Похоже, черная полоса в его жизни и не думала заканчиваться. Однако раздражение и вспыхнувшая ярость быстро нашли выход. Запустив вслед булочкам уже ненужную чашку с кофе, Грелль поднялся с нехорошей улыбкой и призвал бензопилу. Отступник не сразу заметил, что к нему приближается объект его насмешки с далеко не самыми доброжелательными намерениями.       - Ой, кажется, кто-то у нас рассердился, - протянул он, с трудом успокаиваясь и с интересом глядя на взбешенного Грелля снизу вверх. Ни малейшей искры страха в нем не чувствовалось, и, если бы не крайняя степень злости, Алый жнец, наверное, задумался бы о том, как он собирается в одиночку одолеть могущественного жнеца, с которым на “Кампании” они не смогли справиться втроем вместе с Высшим демоном. Но сейчас голос разума Сатклиффа, как это часто с ним бывало, заглушил голос эмоций и жажда мести за испорченное утро.       - Нет, я не просто рассердился. Я в бешенстве!       Грелль обрушил косу на перила, однако Гробовщик играючи ускользнул в сторону и выпрямился около купола.       - Ай-яй-яй... Зачем же так нервничать? Раз уж я испортил твой завтрак, предлагаю заменить его другим. Как насчет прогуляться до ближайшей кофейни?       - Увы, меня никто надолго не отпускал. Если Уилли заметит мое отсутствие на рабочем месте, он предсказуемо взбесится! Так что я должен предоставить ему что-то весомое в качестве извинения, - Грелль хищно оскалился. – Думаю, беглый жнец, воскрешающий трупы, вполне подойдет!       - Ты и правда думаешь, что он это оценит? - голос Гробовщика неуловимо изменился, однако Грелль в порыве злости этого не заметил.       С яростным рыком Сатклифф прыгнул вперед, рубанул наотмашь, однако Гробовщик легко ушел вбок, снова запрыгнул на перила, выпрямляясь во весь свой немаленький рост. Ветер трепал серебристые волосы, солнце играло в них, как на свежевыпавшем снегу. Грелль замешкался. Зрелище было красивое.       - Почему ты так предан этому зануде Уильяму? - поинтересовался Гробовщик наигранно-обиженным тоном. - Он же тебя совсем не ценит.       - Все-то тебе расскажи, - фыркнул Сатклифф, резко подсекая балясины. Камни и мрамор полетели во все стороны, но Гробовщик, оттолкнувшись от края, легко соскочил на покатую крышу собора и замер внизу, сцепив пальцы замочком и скромно ожидая, пока диспетчер к нему спустится.       Грелль прошипел под нос ругательства и стремительно перемахнул следом. У него складывалось ощущение, что Гробовщик с ним просто играет, как с неразумным дитем, или как кот с мышкой. То есть, не воспринимает его всерьез. А это одинаково выводило из себя и Алую леди, и настоящего Грелля Сатклиффа.       Мягко приземлившись на крышу в нескольких метрах от отступника, он замер, прищурившись и оценивая, с какой стороны и как лучше напасть. Седой жнец не выказывал никакого волнения, продолжая безмятежно улыбаться. Грелль чувствовал на себе его изучающий взгляд, и не удержался от вопроса:       - Так, а что ты тут забыл? Разве тебе не положено скрываться где-нибудь подальше от Лондона? На твои поиски наверняка скоро бросят все силы департамента.       - Ответ что я тут гулял, тебя вряд ли устроит, верно? – хитро наклонил голову жнец. Грелль фыркнул.       - Гулял он, как же… Не надоело еще прятаться за маской глуповатого смертного?       - А тебе?       - Что? – Грелль недоуменно хлопнул глазами.       Ощущение пристального взгляда усилилось. Бледные губы раскрылись в широкой ухмылке.       - Фальшивые маски очаровательны. Но я предпочитаю то, что скрывается за ними, орешек.       От мягко выделенного слова повеяло чем-то жутким. Грелль замер, ощутив, как по коже прошли мурашки. Что-то явно скрывалось за этим обращением, однако Сатклиффу сейчас не хотелось задумываться о полных загадок речах странного жнеца. В его крови гулял адреналин и тело жаждало битвы.       - Предпочитаю, чтобы меня звали леди!       Удар - Гробовщик увернулся, и снова, и еще раз. Он ловко уходил от каждой атаки Грелля, даже не пытаясь вытащить оружие, только весело хихикая над яростью шинигами. А диспетчер уже по-настоящему начал беситься.       - Может, хотя бы косу вытащишь?!       - Думаешь, в этом есть необходимость? - иронично поинтересовался Гробовщик.       - Я вообще-то с тобой сражаюсь!       - О, а я думал, ты решил потанцевать со мной на свежем воздухе, - с притворным удивлением приложил он указательный палец к губам.       Грелль яростно зашипел, попытался нанеси бензопилой колющий удар, однако что-то подсекло его ноги и он упал, больно приложившись о черепицу плечом и бедром. Правую кисть обожгло болью - и разжавшиеся пальцы выпустили косу. В ту же секунду она оказалась отброшена в сторону мощным пинком, а перевернувшийся на спину Грелль столкнулся нос к носу с нависшим над ним Гробовщиком. Чужое колено жестко впечаталось в грудь, прижимая его к крыше, и Сатклифф яростно ощерился, скаля треугольные зубы, ехидно выдохнул:       - Надо же, какая компрометирующая ситуация...       - И не говори, - тонкие пальцы сдвинули вбок светлую челку. Зеленоватые глаза смотрели тепло и насмешливо, но от следующих слов Гробовщика Грелля бросило в холодный пот. - Ты такой красивый, когда спишь.       Дыхание сбилось. Сердце замерло в груди. Грелль почувствовал, что задыхается, широко раскрытыми глазами глядя в лицо Гробовщика. Всего одна мысль ярко вспыхнула в голове: «Он меня видел».       - Т-ты…       Гробовщик улыбнулся – и эта улыбка сказала Греллю больше, чем любые слова.       От стыда и смятения скулы вспыхнули алым. По-женски тонко взвыв, оскорбленный жнец взмахнул рукой, целя ногтями в лицо, желая впиться в эту наглую физиономию, разорвать, уничтожить. Такое унижение и вторжение в личную жизнь Сатклифф стерпеть не мог, однако Гробовщик ловко перехватил его запястье, и Грелль невольно вздрогнул, ожидая боли. Но отступник не попытался вывернуть или сломать ему руку, что было бы вполне ожидаемо. Вместо этого он поднес чужую кисть к лицу – и бережно коснулся тонких пальцев губами. Фаланги, ногти – казалось, он не пропускал ни одного сантиметра кожи. Сухие, теплые губы целомудренно и легко скользнули выше, прижались к венке у основания ладони. Гробовщик чуть приподнял голову и встретился с Греллем глазами. Юноше показалось, что зелень в глазах беглеца стала ярче, и теперь пылала колдовскими болотными огнями.       - Что ты… - непослушными, пересохшими губами прошептал Грелль.       - Такой нежный вкус… Я в тебе не ошибся, - ласково протянул Гробовщик. – Ты красив и необычен. В любом виде.       Теперь, вдобавок к скулам, запылали щеки и уши. Слова Гробовщика отзывались дрожью внутри – одновременно и сладкой, и пугающей, ведь никому до этого момента он не раскрывал свой секрет. Таился, играл надоевшую, привычную роль, смирившись, что быть ему Алой леди до конца посмертия. Но то, что происходило сейчас…       Гробовщик вдруг рванулся назад, и Грелль испуганно ахнул, когда в то место, где стоял седой жнец, с пронзительным лязгом вонзилось лезвие секатора. Вывернув голову, Грелль с радостью уставился на Уильяма, замершего выше по скату крыши над ними.       - Уилли!       Секатор с тихим щелчком сложился. Спирс не сводил ледяного взгляда с отскочившего в сторону и замершего в нескольких метрах отступника. Тот ехидно оскалился.       - Ох, божечки мои, какая честь! Сам начальник отдела по мою душу пришел.       - Уилли! – вскрикнул Грелль, приподнявшись на локтях. – Как я рад тебя видеть!       - Жаль, не могу ответить тем же, - процедил Уильям, неторопливо приближаясь. – Вам придется долго объяснять мне, что вы здесь забыли в разгар рабочего дня, диспетчер.       - А…ну…я…       Грелль не успел придумать, что сказать. Дошедший до него Уильям грубо схватил подчиненного за волосы, намотал алые пряди на руку и рывком вздернул Сатклиффа на ноги, чудом не сняв с последнего скальп. От боли на глаза навернулись слезы. Грелль вскрикнул, схватившись за руку начальника, и ни один из них не заметил, каким холодным огнем вспыхнули глаза наблюдавшего за этой сценой седовласого жнеца. Зато его голос, отстраненный и сочащийся ядом, они услышали хорошо:       - Какое интересное у вас отношение к подчиненным, господин жнец.       Уильям смерил его раздраженным взглядом – и все-таки отпустил Грелля. Тот тут же попытался отшатнуться подальше, потирая голову, однако начальник крепко ухватил его за предплечье, сжав пальцы так, что диспетчер охнул.       - Вас это не касается, господин отступник. Или мне лучше сказать, Легендарный?       Грелль вздрогнул, ошарашенно уставился на Спирса. Седовласый жнец хрипло расхохотался.       - Ле-легендарный?!       - Если бы вы работали вместо того, чтобы развлекаться, то уже все знали бы, - сухо произнес Уильям. – Возвращаемся в офис.       - До новых встреч, господин жнец, - промурчал Гробовщик, и обоих жнецов почему-то посетила одна и та же мысль, с кем конкретно тот попрощался.       Крыша собора растаяла во вспышке телепортации, вместо нее проявились знакомые коридоры Департамента, но Грелль не был им рад. Надежда, что Уильям его отпустит, иссякла моментально. Взбешенный Спирс волок его за руку мимо сослуживцев, как проштрафившегося школяра. Сатклифф чувствовал на себе ехидные, насмешливые и осуждающие взгляды, и боль в зажатом до синяков предплечье многократно превысили стыд и обида от собственного унизительного положения. Он попытался воспротивиться, робко, жалобно прохныкал:       - Уилли, мне больно!       Спирс на это дернул его так, что Сактлифф чуть не влетел головой в стену и больше не рискнул подавать голос. Единственный сочувствующий взгляд он получил от встретившегося по пути Рональда, но даже Нокс не решился что-нибудь сказать разъяренному начальнику. Только проводил проштрафившегося семпая печальным взглядом и потрусил поскорее в свой кабинет, в кои-то веки работать.       Бросив секретарше, чтобы их не беспокоили, Уильям распахнул дверь кабинета, втолкнул внутрь Алую бестию и грубо швырнул его на диван, после чего зашел сам и дважды провернул в замке ключ. Грелль сжался в уголке, с растерянностью и испугом глядя на начальника. Таким злым он его еще не видел.       - Уилли, чего ты так рассердился? Я же ничего не сделал…       - Конечно, вы ничего не сделали, Сатклифф, - рассерженной коброй прошипел Спирс, стремительно вышагивая по помещению и нервно ослабляя узел галстука. – Я знал, что вы наиглупейший и совершенно неконтролируемый работник, для которого правила пустой звук, но сегодня вы побили все рекорды!       - Я просто хотел позавтракать, - пробормотал Грелль, стыдливо опуская глаза. – Я думал купить кофе, и сразу вернуться…       - А Легендарный отступник, естественно, случайно мимо вас проходил?       - Ты не поверишь, но все так и было, - пролепетал диспетчер – и испуганно всхлипнул, когда коса Спирса замерла острым лезвием в считанных миллиметрах от его шеи.       - Не делайте из меня идиота, Сатклифф! Это уже переходит все границы.       Грелль вжал голову в плечи, переводя затравленный взгляд с оружия на взбешенного начальника. Он не мог понять, что спровоцировало такой приступ злости от обычно невозмутимого ледяного Спирса, и что теперь делать, чтобы его успокоить.       - Я п-правда его не искал… Уилли, клянусь! Я же не идиот!       - Нет, Сатклифф. Вы идиот. Причем редкостный, если думаете, что после увиденного на крыше я вам поверю.       Внутри все обмерло. Грелль уставился на шефа широко раскрытыми глазами, понимая, как глубоко он влип. Если Уильям действительно видел… Но ведь ничего не было! И осознавая это роковое заблуждение любимого жнеца, Грелль поспешно выпрямился, оттолкнув лезвие чужой косы ладонью, зачастил:       - Уилли, ты все неправильно понял! Ничего не было! Мы просто… Он просто… Он сам! Я…я ничего не делал. Этот отступник, он…       Уильям, внимательно вслушивавшийся в сбивчивые речи и меривший Сатклиффа нечитаемым взглядом, медленно сложил косу. Грелль не мог понять выражения, застывшего на его лице, но оно Алому очень не понравилось. Сердце тоскливо жалось от нехорошего предчувствия       - То есть, вы хотите сказать, что Легендарный жнец стал вам руки целовать просто так, из внезапно воспылавшей симпатии?       Напоминание о произошедшем, о трепетном прикосновении чужих губ к нежной коже огнем обожгло скулы и пробудило то самое чувство, зародившееся внутри него на крыше. То чувство, которое одновременно и пугало, и возбуждало, и нервировало. И вопрос Спирса, заданный в лоб, выбил Грелля из колеи. Говорить правду не хотелось, а лгать… Он просто не знал, как оправдаться. Да и нужно ли просить прощения за то, в чем нет его вины? Ведь это Легендарный отступник его поцеловал, воспользовавшись беспомощностью. А он просто…       - Я жду ответа, диспетчер!       Грелль подпрыгнул от холодного голоса Спирса, вырвавшего его из размышлений, и, виновато взглянув на начальника, уже открыл рот, чтобы оправдаться, как тот продолжил:       - Впрочем, можете не стараться. Я не желаю выслушивать очередную ложь, которой вы попытаетесь прикрыть собственное блудливое поведение. А правды от вас мне явно не добиться.       Лицо вспыхнуло так, словно Уилл его ударил. Грелль уставился на начальника широко раскрытыми глазами.       - Что?       - Вы меня слышали, - Уильям устало прислонился бедрами к столу, опираясь на косу. - Сегодня утром я почти готов был поверить, что вы изменились. Что та жеманная шлюха, какой вы себя постоянно показываете – лишь ваш игривый образ. Но я в очередной раз ошибся. Больше я такой ошибки не совершу.       Грелль сам не заметил, как оказался на ногах. Ему показалось, что его голову охватило пламя. Горели скулы, лоб, уши, шея. Стыд и ярость тошнотворными волнами скручивали желудок и пытались добраться до горла. Дышать стало тяжело, но он все равно нашел в себе силы, выдохнул сипло, отчаянно:       - Да как ты смеешь?!       Уильям презрительно усмехнулся, убирая оружие и скрещивая руки на груди.       - Скажете, что я не прав? Что это не вы подкладываетесь под всех подряд, кого увидите, как распоследняя продажная девка? Наверное, один лишь наш отдел избегнул участи пройти через вашу постель, по каким-то неведомым мне причинам. Все остальные жнецы с удовольствием обсуждают подробности вашей интимной жизни. А также тот демон, а теперь еще и Легендарный. Что дальше? Мне скоро придется вытаскивать вас из Лондонских борделей, или эту стадию вы уже давно прошли?       Каждое новое слово Уильяма соляными розгами проходилось по беззащитному сердцу, оставляя на нем кровавые, ноющие рубцы. Грелль смотрел на начальника и не верил… не мог поверить. Конечно, он знал, какие слухи о нем ходят. Что говорят за его спиной другие жнецы. Те самые, которым он давал от ворот поворот с попутным ускорением каблуком под пятую точку. Но он никогда бы не подумал, что Уильям верит всей этой грязи. Грелль ведь ни разу не давал ему повода усомниться в себе. Невинный флирт, обнимашки, воздушные поцелуйчики – да, чтобы поддерживать маску страстной Леди! Но он никогда… и ни с кем… Ведь в его сердце всегда был только один жнец. Всего один, который сейчас безжалостно полосовал его жестокими, оскорбительными словами, смотрел холодным, безразличным взглядом.       Слова, сорвавшиеся с губ под влиянием нахлынувшего приступа отчаяния, были глупыми и беспомощными. Грелль понял это, когда уже выкрикнул их, дрожа от обиды и едва сдерживаемых слез, но не успел остановиться:       - Я ни с кем из них не спал!       Оправдание прозвучало жалко. Он и сам это понял, но, что еще хуже, это понял и Уильям. Начальник рассмеялся, отрывисто, зло, и его безжалостный голос вкупе с жалостливым, насмешливым взглядом стал последней каплей.       - Боже. И когда вы успели стать таким ничтожеством, Сатклифф?       Грелль пошатнулся, цепляясь за ручку дивана. Лучше бы Уильям ударил его, избил до полусмерти – это было бы милосерднее. Но наказывать вот так… И за что? За грязные слухи и лживые домыслы? За то, что Алый Диспетчер слишком убедительно играл свою роль?       Привычная маска жгла кожу раскаленным клеймом. Она душила его - и одновременно срывала все запоры внутри. Грелль никогда и никому не позволял так разговаривать с собой. Никогда и никому - кроме Уильяма. Но теперь, когда тот так унизил и опозорил его, и для него не было исключения.       Слепящая ярость всколыхнулась внутри - и толкнула его вперед. Грелль в один шаг пересек разделявшее их расстояние, взмахнул рукой, но Уильям легко перехватил его запястье, сжал, едва не ломая тонкие кости. Он не щадил его, как Гробовщик, кажется, даже наслаждался этой ситуацией, вот только не учёл, что юноша одинаково хорошо владел обеими руками.       Кулак правой от души врезался мужчине в челюсть. Начальник отлетел назад, снеся часть бумаг и предметов со стола, ударился спиной о стену и сполз по ней. Очки слетели с его лица, с жалобным звяком упали на пол недалеко от Грелля. Сатклифф взглянул на них, ощущая, что не утолил до конца жажду мести. Всего на миг промелькнула мысль наступить на такой ценный и трепетно оберегаемый каждым жнецом предмет каблуком, раздавить, превратив в стеклянное крошево и обломки пластмассы. Уильям очень гордился своими очками, так почему бы не лишить его этой ценности? Также, как и он растоптал и уничтожил душу Грелля своими жестокими словами?..       Однако мелочная мысль испарилась из головы так же быстро, как и возникла. Даже задыхавшийся от ненависти и обиды, он не мог причинить серьезного вреда тому, кого любил... всё ещё любил.       Глядя, как Уильям безуспешно пытается подняться, держась за челюсть, слепо щурясь и охая, Грелль отчеканил, дрожа от перевозбуждения:       - Пока не извинишься – ноги моей не будет в отделе!       После чего развернулся и попытался выйти из кабинета, однако закрытая дверь подпортила уход. Ключ был в замке, но бушевавшая внутри ярость всё ещё требовала удовлетворения, и Грелль, отступив назад, призвал косу и с нехорошей улыбочкой развалил дверь одним ударом на две половинки. Пнув ногой одну створку, он отправил ее в свободный полет в стену, лишь чудом не задев невесть как оказавшегося в приёмной Рональда. Бывший стажёр смотрел на него с суеверным ужасом и непониманием.       - С-с-сен-пай?!       - Привет, Ронни, - ощерив разом все зубы, «мило» проскрежетал Грелль. - Я увольняюсь!       - ЧТО?!       Не обратив внимания на изумлённый вопль, Грелль выскочил в коридор.       На шум их ссоры, грохот и рев бензопилы уже сбегались другие сотрудники. Грелль, выпрямив спину и гордо сжимая косу, стремительным шагом продвигался вперёд, всем своим видом демонстрируя максимальное презрение к окружающим. Хватит! С него - хватит! Чтобы он еще кому-то позволил с собой вот так...       Кто-то попытался заступить ему дорогу, но на счастье самоубийцы, его выдернули с пути Сатклиффа до того, как тот располовинил досадное препятствие. Ему нужно было торопиться. Щиты лопнули, маска Алой леди сползала, обнажая его истинное, мягкое и нежное нутро, в которое раскаленными стрелами вонзались чужие взгляды и осуждающие слова. Теперь его могло спасти только бегство. Добраться до родного дома, рухнуть в постель, зарыться лицом в подушку – и выплакаться всласть. Выть, кричать, делясь с единственной слушательницей своей болью, своим отчаянием и обидой, всем тем, что ему довелось пережить.       О том, что же он будет теперь делать, он вполне может подумать завтра. А сейчас - бежать...