Двадцать три

… Жёлтый школьный автобус ехал впереди, занимая большую часть обзора. Она ненавидела автобусы, а потому цокнула языком и на этот, взяв из подставки стакан с колой. Пузырьки ударили в нос, и девушка поморщилась. Автобусы шумные, большие, загазованные, и вдобавок в них дико укачивает. Вымученно приоткрыв глаза, путница посмотрела в окно на кажущееся бесконечным колосящееся поле и тихо вздохнула. Можно обогнать, а можно плестись следом. В любом случае, они на этой дороге совсем одни… Нет ни другой машины, ни фур, ни грузовиков… ничего, кроме полей и бескрайнего лазурного неба. Как это её угораздило здесь поселиться? Она приехала из Огасты в этот «дивный жаркий край», не подозревая, что он окажется всё же больше жарким, чем дивным… и что дома здесь — старые развалюхи, а вон та церковь на краю дороги, кажется, вообще давно не знала мессы в своих стенах. Презрительно покосившись на вороньё, облепившее крышу и ограду, она проводила глазами многочисленные развалюхи, брошенные своими хозяевами автомобили, изумляясь: ну неужели в этом месте никто не думает о благоустройстве? Вот кому понравится этакая заброшка? Как только не жутко жить близ такого места. Лив Рейнолдс совсем не хотела сюда переезжать, но счета говорили сами за себя: ей не на что и негде больше жить. Работы она лишилась, выживать в своем родном городе больше не могла, и из зеленых лесов дождливого штата Мэн переехала сюда. Из всего имущества у нее были разве что чемодан и коробка с вещами, которую сейчас потряхивало на заднем сиденье. Лив неторопливо покосилась на нее в зеркало заднего обзора и вдруг заметила на горизонте точку, показавшуюся в мареве жаркого дня. Очень скоро силуэт обрисовался достаточно четко, и Лив увидела, что это — большой красный пикап. За рулём был мужчина в бандане, рядом с ним сидел мальчик. В кузове они везли что-то, накрытое брезентом, и быстро обогнали и машину Лив, и автобус. А куда торопиться ей? Вот и съезд в поле… Лив свернула с главной дороги, с облегчением видя, как автобус удаляется по трассе и исчезает в высоких стеблях золотых культур. А следом за ним вдруг пронеслось прямо по её капоту что-то быстрое и чёрное. Лив моргнула, щурясь и инстинктивно дав по тормозам и открывая окно. Она бегло осматривалась в поисках… Господи, кого? Дома она бы выглядывала оленя или лося, здесь, скорее, корову или лошадь, но чёрт, эти животные вряд ли будут такими чертовски быстрыми. Лив испугалась, что кого-то сбила, и нерешительно вышла из машины, хлопнув дверью. Она провела ладонями по волосам, зачёсывая их назад и выдыхая. Взгляд так и скользил по высоким, налитым колосьям, обступившим её стеной. — Чёрт… — прошептала Лив. В поле ей было так неуютно, как и представить себе нельзя, словно она отрезана от целого мира и из зарослей за ней кто-то наблюдает. Она быстро поняла, что нечто просто перескочило её машину и ломанулось глубже в поле. Сбей она его, и на машине, снятой в аренду, осталась бы вмятина или царапина, ну или хотя бы колосья были примяты упавшим телом. Но, к счастью, ничего этого не было. Девушка шумно вздохнула и снова села за руль, взглянув на небо и опустив на глаза козырёк от солнца. Как же здесь всё ярко… Мир кругом коричневый, ржавый, золотой и голубой. Четыре цвета, четыре элемента, стрелявшие болью в виски. Лив не спала уже сутки и очень устала, толком не ела, кроме как в забегаловках по дороге и в аэропорту. Она хотела добраться до грёбаного дома тётушки Теодоры и наконец распластаться по кровати, а все остальные проблемы пусть останутся на потом… Наконец, вскоре показался неогороженный двор со стогами сложенного сена и дом. Дом был ровно таким, как со снимка, приложенного к документам о правах наследования: построенный в стиле ранчо, с длинной террасой, украшенной колоннами, и Г-образный по своей форме. Дом был вытянут вдоль дороги, с низкой крышей, опускающейся скатами на большие окна. К нему примыкали гараж и сарай, амбар находился неподалёку, и ворота в нём были распахнуты. Лив остановила машину и неторопливо вышла, покашливая от поднявшейся пыли и оглядывая дом. Вот и место, где она пока что осядет: по крайней мере, теперь не нужно думать о съёмном жилье и работе. На какое-то время ей хватит наследства, которое завещала тётушка — а уж затем она подумает, чем займётся. Оглядевшись, она упёрла руки в бока и взглянула со вздохом на своё владение — и вдруг замерла, сделав несколько шагов ближе к полю. Что это такое? Кажется, несколько пугал в бесконечном золоте колосьев… Девушка отопнула с дороги камушек и, закусив губу, с прищуром посмотрела на пугала, убрав с лица волосы и зачесав их назад. Таких жутких в её краю не водилось. Соломенные чучела в рваной одежде и корявых шляпах, с телами, которым придана человеческая форма, распятые на шестах… Одно из них было одето в рваный длинный плащ. Его-то и трепал ветер, а солнце било в дырки и переливалось через лохмотья. Задумчиво посмотрев на пугало, склонившее соломенную голову на грудь, Лив поёжилась. Ей стало не по себе, почему — сказать было трудно, ведь ничего особенного не произошло… Просто здесь, в отдалении от цивилизованного мира, в поле на ранчо она осталась совсем одна, с этими жуткими чучелами. Хоть собаку себе завести, что ли. Она поднялась по ступеням на террасу и открыла дом ключом. Порог скрипнул, тяжёлая дверь отворилась и стукнулась о стену, звякнув стёклами. Лив осторожно всмотрелась в полутьму коридора и, шагнув внутрь, раскашлялась. Пахло затхлостью, сыростью и старьём. От половиц при каждом шаге в воздух взлетала медленными клубами пыль. Она заглянула в большую гостиную и присвистнула: дом казался удивительно большим внутри. Мебель была накрыта светлыми простынями, но сдёрнув одну из них, Лив поняла, что тётя оставила всё внутри тоже как есть: в буфете, например, был фарфор. Девушка вновь присвистнула и прошла дальше, оказавшись в спальне с большой кроватью. Как ни был велик соблазн тут же упасть на пыльные простыни, Лив совладала с собой и осмотрела также весь дом целиком. Здесь были две ванные комнаты, ещё одна спальня, вместительная кухня и кладовая. После всего этого девушка села прямо на пол гостиной напротив окна и устало выдохнула, глядя на золотое поле и обдумывая своё положение. В душе забрезжила надежда, что, быть может, в её жизни сейчас что-то да наладится. Она надёжно спряталась в этой глуши. Теперь её никому не найти. Вечер она провела спокойно, разбирая свой скудный багаж и убирая с мебели пыльные покрывала. Дом оказался полностью обставлен, даже в кладовой сохранились некоторые продукты, а в шкафу — тётина одежда. Уже в спальне, Лив приложила к себе симпатичное голубое платье с рукавами по локоть и неторопливо покрутилась возле зеркала, подумав, что в этом можно было бы и ходить по ранчо. И не жалко, и красиво. Она отняла вешалку от груди и задумчиво повесила платье обратно в шкаф. Быть может, здесь она даже сможет дописать книгу… Стояла уже ночь, когда она подошла к окну перед тем, как лечь в постель, и всмотрелась во мглу. Звёзд на небе было видимо-невидимо — не то что в загазованном городе. Неясное волнение стеснило её сердце, и, хотя Лив была в доме, запертом изнутри, что-то подсказало ей, что в темноте таится опасность. Это просто воображение вкупе с одиночеством. Одна в чужом доме… неясные скрипы и шорохи наполняют ум, и ты становишься мнительным, вот и всё. Она успокаивала себя так, раздеваясь до трусов. Уже обнажённая, Лив неторопливо взяла свою любимую старую футболку со спинки стула и вывернула с изнанки. Мягкий ночной свет падал на тело, разбиваясь призменным свечением о кожу, и очерчивал её силуэт за стеклом. И Лив, увлечённая своей работой, не заметила, как пугало в поле, закинувшее руки на крестообразный шест, медленно подняло голову. Лицо было скрыто под шляпой, и пугало замерло, когда, Лив словно почуяв его движение, посмотрела в окно на поле. «Нужно снять этих чёртовых пугал» — с содроганием подумала она неожиданно для себя. Они замерли чёрными силуэтами, точно трое наблюдателей, но особенно привлекал её внимание тот, что стоял в центре: слишком он был похож телом на крепкого, крупного человека. Лив резко задёрнула тяжёлые шторы, отсекая себя от поля и постепенно успокаиваясь тем, что уже скоро настанет новое утро. Этот день прошёл не так плохо, и она понадеялась, что следующий принесёт только удачу… Зарывшись носом в подушку и вдыхая пока ещё чужой запах порошка, она зевнула и быстро провалилась в сон. Однако спустя полчаса, как Лив уснула, снаружи зашелестели колосья и послышались лёгкие звуки шагов. Затем что-то легонько стукнуло в стекло спальни, царапнуло его с противным скрежетом. Всё снова замерло и стихло… пока задняя дверь не открылась с тихим скрипом. В пустом ночном доме застонали под тяжестью чужого тела половицы в коридоре. Но Лив спала крепко и ничего не слышала: она настолько выдохлась, что даже не проснулась, когда чужая рука сомкнулась на её одеяле и сорвала его на пол. Тёмно-зелёные глаза медленно скользили по женскому телу, вольготно развалившемуся по постели во сне. Лив тихонько посапывала, обняв подушку; пепельно-русые волосы отливали серебром в свете яркой луны, извивались по плечам и падали на спину. На девушку упала густая тень, и тот, кто замер над её постелью, протянул когтистую чешуйчатую руку к локонам и невесомо приподнял их, скользнув шелковистыми прядями между пальцами. Из груди существа послышался глухой, низкий рокот, а затем оно провело фалангой указательного пальца вдоль смуглой голени. Лив ощутила нежные прикосновения к коже и перебрала ноги, шевельнувшись и дрогнув бровями. Она вздохнула и простонала что-то нечленораздельное спросонья, меняя позу, и не видела, что незнакомец отстранился и с изучающим интересом продолжил её рассматривать. Она спит и совершенно его не боится. От неё не исходит ни одного оттенка страха, запах спокойный и переливчатый, и почему-то он не хочет нарушать её покой. Высокий силуэт в шляпе выпрямился, оказавшись ростом не меньше двух метров. Незнакомец не торопился покидать комнату, напротив, в нём разжигала любопытство спящая девушка. Пока он не понимал, почему, и, не устояв от искушения дотронуться, склонился над ней ближе и провёл ладонью вдоль тела — от шеи до бёдер, прикрывая глаза веками и ощущая прикосновения ярче зрительных образов. Ладонь вела по впадинам и изгибам, изучая их и неожиданно грациозно для своих размеров поглаживая, и Лив невольно потянулась и подалась навстречу, толкнувшись в ладонь, дарящую приятные касания. Но в следующий миг она спросонья зевнула и проморгалась, а затем вдруг вскрикнула — ей показалось, что-то убрало руку с её бедра и чёрной высокой тенью метнулось прочь из комнаты, хлопнув дверью. Лив тут же подскочила, продрав в панике глаза и замирая в постели. И что делать?! Бежать за вторженцем?! Но предположим, она это сделает. Чего добьётся? Она безоружна, а если он просто выманивает её из комнаты? Лив быстро подошла к двери и заперла дверь на щеколду, не замечая, как дрожат её руки. Отшатнулась прочь, одёрнула с отвращением футболку, содрогаясь от мысли, что кто-то трогал её, пока она спала… и ощущая вязкую, тянущую истому внизу живота. Остаток ночи она не могла уснуть. Села в кресло и включила торшер, вслушиваясь в темноту за окном и пустоту в доме. Она не могла даже позвонить в полицию: сотовая сеть здесь не ловила, а домашний телефон остался в гостиной. Выйти до рассвета Лив боялась, и только когда солнечные лучи покрыли спальню, озаряя поле, дом и пугал, она задремала прямо в кресле, сжавшись клубком.