Девушка, несущая свой гроб

      Перед ее глазами плыли цветные круги, а в ушах звенело, как после выстрела, просвистевшего прямо над ухом, но больше никаких звуков не было. Сердце было переполнено яростью и силой, от которой хотелось крушить все вокруг, хотя она даже не знала, где находится. А еще в голове мелькали образы людей, невидимые, непонятные, от тоски по которым все внутри сжималось.       Она лежала так, наверное, вечность, пытаясь справиться с болью в голове и ушах, пошевелиться или открыть глаза. Ей было необходимо, совершенно необходимо встать и идти, пусть даже она не до конца понимала, зачем. В один момент у нее вышло пошевелить губами, и они без ее разрешения проговорили что-то, от чего сердце ее согрела уверенность в том, что все будет в порядке.       Она медленно открыла один глаз, затем другой. Мир вокруг озарился теплом утренней зари. Понемногу она стала привыкать к свету, и даже ее голова, казалось, уже не болела так сильно.       Через некоторое время у нее получилось перевернуться на бок. После она смогла свесить ноги с кровати. На то, чтобы встать, у нее ушло больше сил, чем она могла представить, и она наклонилась, упершись ладонями в колени, чтобы не дать себе упасть. Она смогла медленно поднять глаза. Комната казалась знакомой. Она была оформлена в деревенском стиле, небогатом, но уютном. Напротив кровати стоял небольшой рабочий стол, на котором, как и на других поверхностях в комнате, теснились шкатулки, украшения, статуэтки и приятные душе мелочи. Замок слегка распахнутой двери в ванную, находящейся сбоку от кровати, был выбит, зеркало над раковиной разбито, и это вызвало у девушки болезненные воспоминания, которые она едва могла распознать. Через боль она почувствовала необходимость дотронуться до зудящего запястья, на котором отчетливо был виден почти побелевший шрам.       Девушка осторожно, следя за каждым шагом, прошла в ванную комнату. Подняв с пола осколок зеркала, она увидела знакомое отражение своего лица: большие голубые глаза, бледную тонкую кожу, розовые губы. Лишь выражение замешательства на нем казалось не к месту.       Кусочки паззла стали собираться воедино. Бэт Грин находилась в своей ванной комнате, в своем родном доме, в котором она родилась, выросла и… откуда сбежала. Она вспомнила, как резала запястье. Мысли путались, вязнув в усталости, вызванной долгим сном, и не позволяли ей понять, где были тогда ее родители или брат, но она отчетливо увидела перепуганное лицо ее сестры, Мэгги, плачущей и ведущей ее куда-то.       Эти воспоминания были почти физически осязаемы и погрузили ее в саму себя, волной окатили ее, и Бэт скатилась по стене на холодный кафель пола. Медленно, поглаживая запястье со шрамом, Бэт пыталась привести мысли в порядок. На задворках сознания мигало ощущение неправильности, нереальности происходящего. Она чувствовала себя уставшей и будто состарившейся. Шрам на запястье будто задавал немой вопрос: зачем это было сделано? Она знала, что уже давно не была той, что хотела умереть. Она знала, что эта слабость не должна быть ее спутником. После смерти отца что-то точно поменялось.       Отец? Вот что было неправильно. Все до единого родственники Бэт, кроме ее сестры, были мертвы. У нее была новая семья, она это помнила, но не до конца могла представить. Просто она знала, что сильное чувство в сердце не было посвящено ее кровной близости. Кто мог стать ей ближе, чем семья? Кого она могла бы назвать таковой, если не людей, что дали ей жизнь?       Пытаясь избежать неподъемной правды, Бэт решила проверить дом. Эта странная привычка, наверное, зародилась недавно, но девушке она казалась настолько необходимой и правильной, что будто была с ней всю ее жизнь. Голова снова начала пульсировать, поднимая ком вверх к горлу, но Бэт старательно игнорировала это. Она подняла длинный осколок зеркала и осторожно прошла в коридор, бросив последний взгляд на свою комнату.       Бэт вежливо постучалась к Мэгги, надеясь, что та у себя. Но когда она зашла внутрь, не получив ответа, комната оказалась пустой и необжитой. Шторы были прикрыты, и через них едва пробивалась полоска света. Кругами у окна блестела пыль, переполошенная тихо подошедшей Бэт. Девушка поняла, что шторы не двигаются, и это было странно, потому что здесь, на окраине Атланты, всегда дул легкий ветерок. Следом она осознала, что и никаких звуков не было. Ни привычного шума скотины, ни работающего генератора, пения птиц или движимых ветром листьев деревьев. Только яркое солнце, пробирающееся в комнату, и Бэт, стоящая посреди нее с оружием наготове, удивительно легко лежащим в ее маленькой руке.       Когда она проверила все комнаты второго этажа, она спустилась вниз и направилась на кухню. Увидев людей, сидящих за столом, девушка едва не выронила осколок. Ее отец сидел во главе, рядом располагалась вся ее семья: мачеха и мать Бэт, ее брат Шон, работник Отис с его женой Патрицией и парень Бэт, Джимми. Все они сидели в полумраке и не двигались, смотря на пустой обеденный стол. Но они были живыми, ведь она стояла рядом с ними.       Бэт оставила импровизированное оружие в заднем кармане джинсов и подошла к отцу. Медленно, стараясь не нарушить гробовую тишину, она обвила руками его за спину и прижалась щекой к грубой ткани хлопковой рубашки. Он едва шевельнулся.       — Папа? Мама? Что случилось? — слова выходили из ее рта с хрипом. Бэт поняла, что спала непростительно долго. — Папа? Где Мэгги, почему вы не пригласили остальных за стол?       От упоминания неизвестных остальных ее сердце сжалось. Как бы она ни пыталась построить в голове воспоминания о них, вспомнить их лица, она не смогла понять, кем были те, кого не хватало за этим столом. Семья казалась неполной, не только из-за отсутствия ее сестры. Какая-то другая, куда более важная причина крылась за всем этим.       Она подходила по очереди к каждому члену семьи. Заглянула им всем в глаза, пустые, стеклянные и едва ли что-то замечавшие. Пройдя мимо Шона, она ласково похлопала брата по плечу, попытавшись разбудить, вывести из этого сна. Подойдя к Джимми, она прижалась к нему и поцеловала в щеку, стараясь словить любой ответ, движение глаз, пальцев, что угодно. Ее рука остановилась на плече Патриции и ей захотелось плакать от того, что никто не видел ее. Никто не откликался, и девушка, отпрянув от родных, повернулась к выходу на крыльцо.       Небольшая прихожая между кухней и входной дверью находилась в неестественном мраке. Боль почти перестала тревожить Бэт, но в ее голове будто сгущался туман, мешал ходить, думать и действовать. Обессиленная, она медленно приближалась к двери. Ее ноги не выдержали, и она, выпустив воздух из легких, упала на колени, больно ударившись плечом о ручку комода у входа. Это не остановило ее, и девушка продолжила приближаться к выходу уже на четвереньках. Она дотянулась пальцами до ручки и, крепко ухватившись за нее, нажала. Вдоль входного коврика образовалась ослепительно-яркая полоса света, от которой Бэт зажмурилась, продолжая давить на внезапно ставшую во много раз более тугой ручку. От усилия из ее груди вырвался недовольный стон, и наконец дверь с глухим скрипом поддалась.       Яркий свет ослепил ее на несколько долгих секунд. Отвернувшись от него, она заметила, что из глубины кухни прямо на нее смотрел отец. Едва она протиснулась в проем, его рот раскрылся в попытке что-то сказать, что-то, что она сказала сама себе, лежа на кровати, но безжалостный писк в голове не дал ей расслышать ни слова.       Она перевалилась через порог своего дома, погружаясь в это бесконечно яркое свечение внешнего мира.

***

      Легкий охотничий шаг звучал тише шарканья остальной группы. День не мог стать еще более паршивым, но от главного зла можно было хотя бы отвлечься симптомами обезвоживания. Мышцы давно не болели так, как болели сейчас, горло было сухим, как наждачка, глотать было сложно, а солнце будто нарочно пекло сильнее, чем обычно. Последние глотки воды и пайки раздавались детям и страждущим. Даже его пытались несколько раз накормить. Как же его это бесило, это заедание горя. Да даже будь здесь алкоголь, его, казалось, отдали бы детям. Особенно если это хорошее пойло, как то, которое он разделил с Бэт.       Дэрил Диксон дернул головой и покрепче схватился за ремень арбалета. Все мысли вели к ней. Мысли о выживании, воде, людях вокруг, даже его чертов арбалет возвращал к воспоминаниям о ней. Она мертва, и ее больше нет. Точка. Так же мертва, как София, просто Бэт избежала ее страданий, и это неплохо. Не у каждого в наши дни есть шанс уйти так, как ушла Бэт. Она знала, что умрет, знала еще тогда, когда они только выбрались из тюрьмы, она была готова.       Только он не был. В плане по вызволению Бэт и Кэрол из госпиталя Грейди было столько «если», что удивительно, как они вообще выбрались всего с двумя потерями с обеих сторон. Конечно, офицеры, взятые ими для обмена, убеждали группу Рика в том, что план идеален, но Дэрил чувствовал, что упускал что-то. Теперь он знал, что упускал: никакой адекватный лидер группы не будет пытаться оставить под своим крылом людей заведомо его ненавидящих. Зная это теперь, Дэрил постоянно оглядывался, ожидая, что кто-то посмотрит на него с осуждением или обвинением за молчание. Но никто его ни в чем не винил, и его это почти бесило. Он мог что-то сделать, он всегда был в этой группе тем, кто делал то, чего не могли другие. Но он не только не спас Бэт, он даже не проявил к ее неоспоримо мертвому телу достаточно внимания. И этому нет оправданий.       В его голове промелькнули воспоминания о домике у кладбища, который они обнаружили вместе с Бэт. Он вспомнил отвращение, с которым соскребал краску с лица мертвеца, и вспомнил, как был поражен тем, что из всех вещей в этом доме именно намалеванных жмуров эта девочка нашла прекрасными. Твари, которых они убивали сотнями с того самого дня, как началась эта катастрофа, для нее были совсем отличными от трупов, которых положили в гроб. Работники здания у кладбища занимались тем, что пытались спрятать посмертные увечья косметикой. Они подготавливали трупы к похоронам, не позволяя отвратительной маске смерти покрыть их лицо. Логику в этих действиях Дэрил найти не мог: мертв значит мертв, и не важно, есть ли на нем краска и во что он одет, человека в нем больше нет. Несмотря на это, Дэрил был уверен, что Бэт хотела бы подобного для себя. Внимание к себе после смерти. Доказательства того, что ее не забудут.       Кэрол держалась Дэрила. С того дня, как они сбежали из Атланты — опять, черт возьми, сбежали откуда-то, — она находилась рядом, готовая по первой просьбе сделать все, что он попросит. На вылазке у небольшого города на пути в Вирджинию, где находился родной город Ноа, они всей толпой встали у машины, изучая карту и решая, в какую сторону пойдут те или иные члены группы. Кэрол в очередной раз попросилась сопровождать Дэрила, и, как он мог судить по переглядываниям между Кэрол и Риком, второй и сам обсуждал это с ней. Только подумать, они решали, кто будет нянькой для Дэрила! Да он и в одиночку был в состоянии найти припасов. Его просто нужно было оставить в покое.       А ведь она говорила ему, что поменялась. Мало что изменилось хоть в ком-то из них, просто теперь людей, о которых заботишься, стало сильно меньше, чем потенциальной угрозы, врагов или разносчиков смерти.       — В этом городке нет оружейного, да? — вздохнув, спросил Рик.       Дэрил сглотнул, до сих пор чувствуя дискомфорт во рту. Его голос был еще более низким и хрипящим из-за сухости, которую усугубило бы участие в диалоге, поэтому он нетерпеливо переминался с ноги на ногу, поглядывая на Абрахама, уже знакомого с этим округом штата.       — Нет смысла искать. Насколько я помню, здесь не будет боеприпасов.       — Черт. — тихо ответила Кэрол, сложив из бумажек опахало и обдувая себя горячим воздухом. — Ладно, мы с Дэрилом будем придерживаться плана и попробуем найти немного горючего. Здесь, на заправке, его, может и не осталось, так что, если что-то пойдет не так, мы дойдем вот сюда, к фермерским домам. В их генераторах что-то может остаться.       Дэрил кивнул и отошел от группы вместе с Кэрол. Когда солнце вошло в зенит, они уже шли через пролесок ко второй ферме. Почти всю дорогу, к удовольствию Дэрила, они сохраняли молчание, но когда женщина уже в четвертый раз за вылазку со злобным вздохом пнула камень, охотник с подозрением взглянул на нее:       — Что такое?       — Надо было убить их всех. — нехотя ответила женщина, немного сбавляя темп.       — Людей в госпитале?       — Ага. Место небезопасное, но полезного много, — Кэрол взглянула на Дэрила, оценивая его реакцию. — Той же воды и медикаментов хватило бы надолго.       — Они ни при чем. Ты видела Дон. Это она съехала. Надо идти дальше. — бросил Дэрил, понимая, к чему приведет этот диалог.       — Куда не пойдешь, везде или ходячие, или враги. А там хоть можно найти, на что жить.       Дэрил замедлился, угрожающе подняв глаза на Кэрол.       — С каких пор мы ведем себя, как падаль?       — Ты же знаешь, что я не об этом, Дэрил.       — Да? А говоришь так, будто самое время начать убивать и грабить. Мы не из таких. И ты нет. Насколько я помню, ты ушла именно потому, что устала терять людей.       — Но ты тоже зол! Я видела, как на тебя это повлияло. Мы просто сбежали из города, оставили там… ее.       Дэрил выпрямился, оскорбленно глядя на подругу.       — Дэрил, — тише начала она, подбирая шаги на сухой траве у деревьев, — мы должны были уйти или остаться там. Мы решили уйти. Значит, прошлое остается в прошлом. Тебе нужно с этим справиться. Ты нужен группе.       — Перестань. Какого черта ты говоришь о нас так, будто мы стервятники?       — С тех пор, как мы оставили Бэт в Атланте! Я не хочу, чтобы ты думал, что у нас не было выбора. У нас был выбор остаться там, но это бы привело к большим потерям. Ты это и сам понимаешь. И Мэгги это понимала, решив уйти еще раньше вместе с Абрахамом. Бог знает, где бы мы сейчас были, если бы у них не возникло проблем по дороге. Мы должны были уйти.       — У старшей Грин были свои причины, которые и рядом не стояли с поиском своей родни. А сейчас все равно не важно, что мы тогда могли сделать и не сделали.       — Но для тебя это важно! — Кэрол в свою очередь повысила голос, и Дэрил тихо выругался, заметив за ее спиной движение.       Он прервал ее жестом и потянул за локоть на себя, но возникший из-за дерева ходячий был свежим и двигался быстро. Пока Кэрол доставала нож, ходячий успел схватить ее, но Дэрил уже замахивался, целясь в голову.       — Вниз! — рявкнул он, вонзив нож в крепкий череп мертвеца, прямо над пригнувшейся Кэрол. Лезвие мгновенно добило его, но застряло внутри, и пальцы, обхватившие плечо женщины, не разжимались.       Однако это было не единственным, что замедлило выживших. К Дэрилу сбоку уже тянулся второй ходячий. Мертвая девушка, как и ее друг, двигалась быстро, и в мыслях охотника промелькнуло то, что эти двое выживали вдвоем и умерли вдвоем. Кожа на лице мертвячки не успела скататься в уродливые кровоточащие комки с язвами, губы не были объедены падальщиками. Это была просто девчонка с золотистыми волосами и сероватой кожей, впившаяся в него стеклянным взглядом и тянущая свои покрытые кровью руки. На секунду Дэрил оторопел, заметив болезненное сходство с Бэт, и лишь слабо отталкивал ее от себя, не давая приблизиться. В его голове замелькали воспоминания о девушке, которая никак не могла обратиться, ведь ее мозг был уничтожен. О девушке с золотистыми волосами и острым язычком. О мертвой девушке, которую он больше никогда не должен был увидеть.       Прежде, чем он успел отреагировать, из виска ходячего уже виднелась рукоять ножа Кэрол. Она, запыхавшаяся, не менее удивленная, чем Дэрил, переводила взгляд с ходячей на охотника. Его лицо исказила гримаса боли, такая же, которую Кэрол видела, когда Бэт только была застрелена. Ей не было нужно знать больше ничего, она лишь положила ладонь на щеку Дэрила, отвлекая его от девочки на себя.       Дэрил опустил взгляд и с рычанием выдохнул. Его руки сжались в кулаки, и прежде, чем он начал говорить, Кэрол уже знала, что он ее оттолкнет.       — Нечего болтать, идем. Только внимание привлекаем.       Кэрол внимательно всмотрелась в его лицо перед тем, как кивнуть и отойти от него. Она шла прямо за Дэрилом, зная, что ему предстоит еще жить с этой болью, прежде чем он сможет двигаться дальше. Но даже их дружба не всегда давала ей возможности быть уверенной в том, как он это переживет. Он чувствовал себя виноватым, это она знала. Кэрол безуспешно пыталась выкинуть из головы выражение лица своего друга. То, что она увидела в момент, когда Бэт застрелили, то, что было на нем, когда им пришлось бросить ее тело и то, что отпечаталось на нем до сих пор.       Они не похоронили Бэт, и именно это бесконечно возвращало Дэрила к воспоминаниям о девочке с золотистыми волосами.