И вспыхнет пламя!

Жизнь Хартли сильно изменилась за прошедшие недели общения с Циско, готов он был это признать или нет. Теперь же, когда темноволосый юноша упрямо игнорировал его, Рэтэуэй ощущал непривычную для себя необходимость в другом человеке. Прошло уже восемь дней, но тоска по Циско лишь сильнее докучала Хартли. Во время рабочих совещаний он вспоминал его шутки; во время разработки новых технологий он никак не мог выкинуть из головы его горящий взгляд, когда речь заходила о «гик-культуре», а во время редких свободных минут он всеми силами старался перестать думать о выражении лица Циско, когда тот бросил фразу, поставившую точку в их общении. Должно быть, он ненавидел его. Хартли не винил его, но и себя ему винить было не за что. Он изначально пришёл на эти бои с целью дать серьёзный толчок развитию компании, ведь процветание семейного дела являлось главной мотивацией Рэтэуэев нескольких поколений. Это было у него в крови. Впрочем, кое-чем парень всё-таки провинился — он не дал Циско понять себя, в полной мере не пояснил, почему обязан был выиграть, даже таким, не совсем честным, образом. Ему нужно было загладить свою вину, а после объяснить свой поступок. Единственный способ извинений, который он знал — преподнесение подарка. Но что может любить такой парень, как Циско? Ответ пришел почти моментально. Конечно же, комиксы! Дарить один из редких коллекционных выпусков, купленных на каком-либо аукционе, Хартли посчитал нецелесообразным: юноша обладал взрывным характером и мог счесть подобный подарок своеобразным «подкупом» — второго шанса тогда можно не ждать. Значит, где-то нужно купить самые обыкновенные, в буквальном смысле, растиражированные комиксы. Остается один вопрос — где их можно купить? Воображение нарисовало закрытые, подпольные точки продажи комиксов, в которые можно пройти, лишь назвав пароль. Или наоборот, какие-то открытые мероприятия с фуршетом, официантами и официантками в костюмах персонажей комиксов, где группки людей ведут интеллектуальную беседу о правильном ударении во фразе «валар дохаэрис»? Последнее казалось более реалистичным, но тут Хартли спасла его же память. Он видел магазин комиксов прямо напротив Джиттерс! Юноша рассмеялся от облегчения. Он стал на один шаг ближе в своем плане по извинению. Едва начался обеденный перерыв, Хартли засобирался в магазин. Путь предстоял не столь близкий, а времени было меньше обычного — после перерыва должно было состояться совещание акционеров, такое ни один Рэтэуэй не имел права пропустить даже по самой уважительной причине. Наличие личного водителя значительно упрощало задачу, однако, чтобы не выделяться Хартли был вынужден попросить остановить машину в переулке неподалёку. Этот переулок выглядел так, будто именно здесь снимают все малобюджетные экшен сериалы, каждый раз, тщетно пытаясь менять элементы декораций для «новизны» локации. Зато из него Хартли легко смог влиться в толпу и спокойно добраться до Джиттерс. Идеальная память и в этот раз не подвела юношу. Комикс магазин располагался и выглядел ровно так, как его запомнил Хартли. Носил этот магазинчик очень странное и длинное название «The android’s dungeon & baseball card shop». Взбудораженный развитием своего плана, Хартли проигнорировал простейшие правила дорожного движения и под крики возмущённых водителей вихрем промчался через дорогу. Не останавливаясь он уверенным и быстрым шагом ворвался в магазин, вызвав недовольный взгляд продавца комиксов. Магазин являл собой одну средних размеров комнату, в которой было бы довольно комфортно компании из четырех посетителей, но вот пятый одним своим присутствием нарушал бы личное пространство всех остальных. В центре этого помещения костяшками домино стояло четыре туго забитых комиксами стеллажа, вдоль стен стояли небольшие витрины со значками, футболкам и т.д. Над ними висели полки с выставленными фигурками персонажей, редкими экземплярами графических романов и тематическими наборы «Лего». Касса, и по совместительству основное местонахождение продавца, находилась прямо напротив двери, что позволяло ему видеть фактически весь магазин. Продавцом был грузный бородатый мужчина лет тридцати пяти с желтоватым цветом лица. Он явно мнил себя великим знатоком своего дела, высокомерно посматривая на Хартли со своего трона. И да, это действительно был трон с приделанными к нему пластиковыми мечами. «Седалище» явно не было удобным — мужчина время от времени прерывал своё прожигание взглядом, чтобы найти более удобную позу. За ним была другая комната, в которой, как подозревал Хартли, были наиболее редкие комиксы, а также товары, которые по тем или иным причинам нельзя было выставлять в магазине. Кстати о комиксах. Среди выставленных линеек, кроме стандартных «Мarvel» и «DC», а также игровых, биографических комиксов и манги, были выставлены целые полки сомнительного качества графические романы по типу «Человек-пирог и Пирожок», «Эвримен» и «Радиоактивный человек», кричащий с обложки фразу «Верх и атом!». Немного постояв на входе и любопытно оглядев помещение, Хартли всё-таки углубился в магазин, пытаясь взглядом зацепиться за то, что могло бы понравиться Циско. Через пять минут тщательных поисков, Рэтэуэй заметил серьёзную брешь в своем плане. Он был вообще без понятия, какие комиксы предпочитает Рамон, что у него есть, а чего нет. С сомнением вертя в руках томик «Атаки титанов», Хартли случайно поднял взгляд и прямо напротив себя увидел Циско. Судя по тому, что юноша тихо не сбежал, он пока что не заметил Рэтэуэя, так что последнему не пришло в голову ничего лучше как подойти и отрезать парня от этой возможности. — Привет. — Было видно, что фраза прозвучала для Рамона как удар молотом по листу железа. Напряженный, он обернулся к Хартли и тому, на секунду, показалось, что тот либо крикнет на него, либо ударит, но вместо этого услышал: — Неплохой выбор, но аниме, как по мне, лучше будет. Более душевно и эмоционально. Хотя стоп, о чем это я. Тебе же не знакомы эти два понятия! — Хартли уже не раз приходилось слышать от других, что он бессердечен, но когда это произнёс Циско, эта фраза задела его по-настоящему. Юноше казалось, что приговоренный к казне, уже слыша свист топора, испытывает больше оптимизма и веры в будущее, чем он сам в эту минуту. — И кстати, что ты вообще тут делаешь? Не думал, что тебе интересно подобное. — Голос Циско вывел Хартли из раздумий. Несмотря на обиду, Рамону все равно было любопытно, что Рэтэуэй забыл в магазине комиксов. — Дело в том, что… — Юноша тяжело вздохнул. Он не видел смысла скрывать истинную причину своего поступка. К тому же план оказался не полностью продуманным импульсом, а Циско уже говорит с ним, так что Хартли решил не упускать шанс. — Дело в том, что я искал подарок тебе. — Это мне же? И с чего такая честь? Хотел показаться благородным рыцарем, снизошедшим до поддержки очередного провалившегося соперника? — Глаза Циско горели, а брови сошлись на переносице, делая его вид довольно-таки угрожающим. — Вообще-то я хотел извиниться, — обессилено выдавил Хартли. Услышав это, Рамон резко затих. Было видно, что он все ещё сильно зол и обижен, но теперь к этому примешалось еще и смущение. Ярость в глазах сменилась тщательно скрываемой тоской и болью. — А я-то думал, что ты как очередной богатей решил в супергерои податься. Умеешь ты разочаровать, конечно, — с серьёзным лицом отшутился он. — А ты умеешь удивить. Мне казалось, ты должен знать места лучше, чем этот магазин, — справедливо заметил Хартли. За кассой раздался возмущенный кашель, однако если продавец и услышал юношу, то встревать не стал. — Он странный, — оправдывался Циско. — В каком смысле «странный»? Если продавца зовут не Аслан, а этот проход за ним таинственным образом не ведёт в заснеженный лес, то ничего особенного в этом магазине я не вижу. — Отсылка неплохая, но довольно-таки в лоб. На первый раз без штрафа, — делая вид, что всё в порядке, поддерживал диалог Рамон. — Повторюсь, магазин странный. В нём есть Бэтвумен, но нет Бэтмена, а Зелёного Фонаря уже несколько лет обещают привезти. На стенде с Лигой Справедливости лежат сольники нескольких супергероев. Еще говорят, что по ночам тут видят странное зеленое свечение, а этот продавец женат на милой японке. Один из этих фактов ложный, сам решишь какой. — Так зачем ты сюда приходишь? — всё еще не понимал Хартли. — А зачем люди смотрят «Комнату»? Это весело. Иногда. И тут есть редкие экземпляры Флэша, — терпеливо объяснил Циско. Снова повисла тишина. — Ну, раз наш милый богатенький Ричи решил сделать мне подарок, то почему бы мне этим не воспользоваться, — прервал её Циско. — За мной. Хартли уже приготовился идти к другому краю комнаты, но колумбиец сделал всего один шаг влево и остановился перед полкой с комиксами по Арчи. — Мне кажется, ты немного староват для такого. — взглянув на Циско, отметил Хартли. — Нет, я, конечно, могу защитить научную работу «Почему Дэн Хамфри положительный персонаж», но нормально воспринимать всю эту любовную драму, находясь при этом в трезвом состоянии, я точно не в силах. Моя секция ниже, — заявил парень склонившись к нижней полке. — «Утиные истории»? Ты серьёзно? — Всегда питал странную слабость к шотландцам. Сам посуди: Юэн Макгрегор, Джеймс Макэвой, Шон Коннери, Дэвид Теннант… — перечислял аргументы Циско — Питер Капальди, Иэн Глен. Понимаю, — кивнул Хартли, — Джеймс Дэвид Форбс так и вовсе был моей юношеской влюбленностью. — Поосторожней с откровениями, юнец — незаинтересованно по-испански проговорил Циско. Казалось, что весь диалог его сильно утомил, но Рэтэуэй мгновенно понял, что парень старается избегать любого рода близости с ним. Делиться секретами явно было слишком рано. — Кажется, мне надо объясниться. — решил поставить точку Хартли. — Ты должен понимать, как для меня важна компания, но ты единственный, кто заставил меня, хотя бы на секунду в этом сомневаться. — Не очень похоже на извинения. — Я и не извиняюсь. — Хартли застыл, ожидая реакции собеседника. К его удивлению, хотя бы немного мягче Циско не стал. — Может у меня и длинные волосы, но я не жил с рождения в башне. Я знаю, что такое реальность, и что я в ней очередной краснорубашечник, которого пустят в расход, едва это потребуется сильным мира сего! — юноша наконец перестал сдерживаться и решил говорить абсолютно откровенно — Но я хочу, чтобы это того стоило! И ты один из немногих, ради кого я бы без раздумий пожертвовал всем, если бы ты только попросил. Но нет! Ты предпочёл пафос и помпезность откровенному разговору. Я не хотел быть твоим «достойным соперником», я хотел быть твоим другом, тем, кем бы ты дорожил при любых обстоятельствах. Но для тебя тогда меня как твоего друга, будто бы и не существовало. И даже в конце ты подбежал поблагодарить меня! Не поддержать, а поблагодарить! Хотя ты знал, что это было важно для меня! — Тогда ты понимаешь, почему я должен был победить. — Ты опять о корпорации? Если главный урок для наследника фирмы — будь бессердечным говнюком, — то я его уже усвоил. И не нужны мне ни ты, ни твоя фирма, — Циско быстро развернулся на сто восемьдесят градусов и зашагал к выходу. Лицо Хартли посерело, уголки губ задрожали, но он не мог позволить Рамону уйти. — Если бессердечный говнюк — это тот, кто трудится ради сохранения больше полумиллиона рабочих мест, развития прогресса и общего благосостояния города, — то да. Можешь считать меня бессердечным говнюком. Но правда в том, что я просто был очень одинок, пока не встретил тебя. За кассой раздалось протяжное умилённое «оооууу». Циско медленно повернулся к Рэтэуэю. — На самом деле, я тоже, — тихо произнёс брюнет. Глаза Хартли удивлённо распахнулись: а как же его друзья из колледжа? Но размышления юноши прервали хлюпающие звуки из-за кассы. — Может пойдём отсюда? Съедим по мороженому? — слегка смущённо улыбнулся Циско. Хартли бросил на него быстрый взгляд. — Я не люблю мороженое. К тому же у меня почти закончился перерыв. — Стоп, давай, я притворюсь, что не слышал первую часть твоего заявления, и предложу встретиться в другой раз? Хартли улыбнулся, он был счастлив, что все закончилось так, как закончилось. — Хорошо. С тебя приглашение, а с меня как можно больше свободного времени. — Ловлю на слове, — ответил улыбкой на улыбку Рамон. Рэтэуэй отметил про себя, что Циско резко воспрял и стал гораздо энергичнее и подвижнее. А судя по теплоте его взгляда, он понял, что парень, наконец, понял и принял его таким, какой он есть. Однако Хартли достаточно знал Циско, чтобы понимать, что отдельные черты характера все равно будут подвергнуты огранки за время их общения. Когда ребята покидали магазин, продавца комиксов нигде не было видно, однако на кассе лежали несколько бумажных платочков и маленькое ведерко попкорна. На комиксе рядом с аппаратом темнел след, как будто кто-то обронил пару скупых мужских слез, пока подслушивал своих посетителей. Хартли было плевать. Они наконец помирились. *** Уже на пороге офиса Хартли столкнулся с адвокатом семьи. — Мистер Ломакс, добрый день. У вас что-то срочное? — Высокий, сухощавый брюнет молча кивнул. — Родители наверняка уже на совещании. — Тогда я передам бумаги Вам. — Простите, мистер Ломакс. Вы знаете, все бумаги должны быть переданы лично им в руки. — Мистер Рэтэуэй, я спешу. — Мужчина протянул Хартли конверт с документами. Сдержанно поблагодарив его, он попрощался и ушёл. В лифте юноша заметил написанную карандашом на конверте фамилию «Рамон». Волнение легко победило слабое доверие к родителям, и Хартли открыл конверт. Содержимое документов породило в душе юного Рэтэуэя гнев — его родители собираются продать свою долю компании в обход Рамонов. Он привык, что родители не толерантны, что они всегда им недовольны, но он старался уважать их, как деловых людей. Теперь он не мог даже этого — они поставили собственную выгоду выше партнёрских отношений и честных договоренностей. Разум Хартли заметался, тщетно пытаясь найти варианты решения проблемы. Он не мог так подставить Циско, но и бросить свою фирму, он тоже не готов. Тяжело вздохнув, юноша постарался откинуть тяжелые мысли. Впереди его ждало серьёзное совещание, а что делать дальше он решит чуть позже.