И вспыхнет пламя!

Посмотрев последний раз на экран, Хартли медленно нажал «кнопку» звонка и приложил телефон к уху. Спустя несколько долгих, протяжных гудков, юноша наконец услышал заспанный голос Циско. — Ты рано, — без какой-либо конкретной интонации проговорил Рамон. Хартли неосознанно отметил, как мягко и тепло он звучал. — Да, и если твоё предложение о марафоне всё ещё в силе… — осторожно начал Рэтэуэй заранее продуманную речь. — Приходи. — Возможно, Циско и хотел добавить что-то ещё, но он прервался на зевок, давая Хартли возможность вставить фразу. — Я надеялся, что ты так ответишь. Можешь сейчас открыть дверь? Или мне подождать, пока ты оденешься? — Не переживай, я сплю в пижаме, — отозвался Циско. Через минуту он стоял перед Хартли, завёрнутый в большое одеяло, со спутанным гнездом нерасчёсанных волос. — В своё оправдание скажу, что не собирался вставать до двенадцати, — произнёс брюнет, пропуская Рэтэуэя в дом. — На это я уже списал твоё замечание по поводу пижамы, — сказал Хартли, старательно пряча улыбку, — которое, судя по всему, было ложным. — Этого ты сегодня не узнаешь, — с наигранной обидой, проговорил Циско, плотнее кутаясь в одеяло. Рэтэуэй не сводил с него глаз. — Не сегодня, так завтра, — пожал плечами шатен. — Остришь, да? Дай мне десять минут, и я буду в форме, — не дожидаясь ответа, Рамон поплёлся в направлении своей комнаты. Хартли же остался на месте, сдержанно оглядевшись по сторонам. Как он и представлял, дом Рамонов был небольшим, но светлым и уютным с развешанными по стенам семейными фотографиями и милыми безделушками на полках. Ничего вульгарного. Лишь сдержанная простота и отлично организованное пространство. На одном из снимков беззубо, но не менее широко, чем сейчас улыбался маленький Циско. Рэтэуэй уже второй раз за семь минут нахождения в этом доме порадовался, что пришёл. Циско вернулся даже раньше и не таким помятым (хотя первая попавшаяся и, естественно, не глаженная футболка слегка портила вид). Только в тот момент юноша наконец заметил, что шатен пришел к нему не с пустыми руками. — А ты неплохо подготовился, — произнёс Циско, с любопытством изучая содержимое двух больших пакетов. Рэтэуэй довольно улыбнулся. — Я не знал, что конкретно взять и взял всего понемногу. — Среди пачек чипсов, кукурузных палочек, крекеров и начос Циско обнаружил в пакете коробку сухого завтрака. Держа в руках любимые «Apple Jacks», он подумал, что несмотря на то, какой Хартли глупыш — он всё же гений. — Ты знал, что моей семьи сегодня не будет? — спросил Рамон, подхватив целую гору снеков. Двинувшись в гостиную, он придерживал её подбородком, проявляя чудеса ловкости и не давая строптивой упаковке кранчи читос свалиться. — Да, ведь это я предложил им немного отдохнуть перед тяжёлой рабочей неделей, — отозвался Рэтэуэй, с интересом наблюдая, как механик падает на диван со всеми своими «прелестями». — Родители так и не объяснили, что случилось, но твои… — осторожно начал Циско. Когда его мама вчера вкратце сообщила об Осгуде и Рейчел, он до последнего ждал звонка Хартли, готовясь выслушивать его, успокаивать и поддерживать. И хотя у брюнета оставалось немного обиды, он был рад видеть юношу в сносном (хотя бы на вид) расположении духа. — Я с ними больше не общаюсь, — прервал его шатен и, немного помедлив, добавил: многое изменилось. Они больше не участвуют в делах вашей фирмы. Также они передали мне тридцать процентов акций Рэтэуэй Индастриз и часть семейных активов. — Как ты это сделал? — поражённо спросил Рамон, представляя в голове самые фантастические и нереалистичные способы достижения такого результата. — Я уговорил их, — тактично ответил Хартли, понимая, что Циско не стоит знать ни о шантаже в общем, ни о Суд Сов в частности, по крайней мере, не сейчас. Это было слишком опасно, — а в сумме с полученными на совершенолетие пятнадцатью процентами и выкупленными неделю назад еще пятнадцатью они дают мне контрольный пакет акций. — Ты справишься с этим? — плохо скрывая волнение, поинтересовался Рамон. От этих неожиданных новостей он начал нервничать, и, открыв на автомате упаковку чипсов, принялся их жевать. — Да, правда, придётся оставить стажировку, но ко мне уже едет доверенный человек — Джулиан Альберт — мой знакомый со времён Оксфорда, — успокоил его Хартли и, словно в доказательство, положил свою руку на руку Циско, едва заметно сжимая её. — Что случилось в Оксфорде? — не сдержал любопытства колумбиец, ведь лучшего момента могло и не представиться. — Они узнали, что ты гей? — предположил он. — Да, — собравшись с духом, проговорил шатен, — парень, сидящий рядом на термодинамике, был привлекательным не только в общепринятом смысле. Мне было семнадцать, и я потерял голову, — поделился он, — и хотя всё закончилось не слишком хорошо, я даже испытал облегчение, когда они узнали то, что я знал всегда. — Почему жизнь — не задача по физике или трансцендентное уравнение, — вздохнул Циско. — Всё не может быть легко. У некоторых иногда просто нет выбора, — не до конца обдумав слова, проговорил Рэтэуэй. — Ты думаешь, что это легко, но это не так. Меня никто не воспринимал всерьёз. Даже ты, — неожиданно вспылил механик. Хартли поджал губы с неудовольствием признавая его правоту. — Не воспринимал, но ты смог переубедить меня. А это не просто, — примирительно улыбнулся шатен. — А знаешь, что ещё непросто? Понять тебя. Ты, словно Доктор, меняешься перед каждой нашей встречей. Мини-концерт перед моими друзьями, откровение после, явление рыцаря-боксёра. Да и сейчас, ты слишком спокоен. Мне кажется, что я не знаю тебя. — Это лишь разные части меня, и я открываю их специально для тебя, — заверил Рамона Хартли. — И возвращаясь к корпорации. Я не могу пообещать, что не буду пропадать на работе, но могу заявить, что буду делать всё возможное, чтобы такое происходило нечасто. — Допустим, я поверил, — добродушно фыркнул Циско, — но это не значит, что я не буду следить за тобой, — сопровождая это жестом, добавил он. — Договорились. Спустя один сезон ньюскульного Доктора и один пакет снеков. — Экклстон недооценён. — заявил Циско, расслабленно откидываясь на спинку дивана. Хартли согласно кивнул, делая небольшой глоток ванильной колы. Циско не был удивлён, что Рэтэуэю из всех вкусов понравилась именно она: с её сводящей зубы сладостью и бодрящими пузырьками. Сам Рамон потягивал через трубочку малиновую, когда ему пришло смс от матери. «Сынок, ты уже должен был встать. Надеюсь, я тебя не разбудила. Всё в порядке? Еда в холодильнике. Мы вернёмся завтра вечером». Циско, пробежавшись глазами по сообщению, быстро напечатал ответ: «Не волнуйся. Я поел. Сейчас смотрю сериал со своим парнем. Хорошо проведите время». Слегка опешивший Рэтэуэй смотрел, как ответное смс отправлялось Глории. Восторг сменял смущение, а смущение сменяло восторг. Ожидание реакции слегка затянулось, а Циско даже не выглядел взволнованным, продолжая ждать. Ответ всё же пришёл через минуту. «Передавай привет Хартли». Шатен издал едва слышный смешок — «ну конечно!». Циско же в это время бессовестно и беззастенчиво улыбался во всю ширь. И Рэтэуэю передалось это радостное чувство. Повернувшись к механику, он взял его лицо в свои ладони и приблизил к своему. — Я тебя люблю, — сказал Хартли по-испански. — И давно ты знаешь испанский? — удивлённо вскинул бровь Рамон, ощущая на себе дыхание Рэтэуэя. — Всегда знал, mi novio, — ответил Хартли, наклоняясь к брюнету.