Nevermore

Кроме массивного стола и шкафа в комнате ничего нет. Рюноске склоняет голову, в принципе ничего удивительного, учитывая то, что он всё-таки попал в плен к правительственным агентам. Вот только... Почему он сейчас сидит на столе, а не в камере? Дверь открывается. Слишком сложно сдерживаться и не поднять голову. Всё-таки интересно кого к нему отправили. Глаза всё ещё направлены в поверхность стола, руки связаны. Нет нужды начинать бойню раньше времени. — Я надеюсь, что о тебе позаботились? — коротко говорит Мичизо, смахивая плащ с фуражкой на пол. Вот и всё. Глупо сохранять жизнь его бывшего начальника... Но тот даже не смотрит на него, только уголки губ поднимает, чем неимоверно бесит Тачикихару. Даже сейчас... Даже будучи связанным и имея возможность сдохнуть в любой момент, он молчит. Холодный как сталь и прекрасный как лёд. — А ты всё ещё хранишь гордое молчание, как в тот раз, когда я признавался тебе? Неужели тебе совсем нечем дорожить? — Мичизо подходит к столу и устраивает руки на чужих коленях. — Вот значит где твоя гордость? На что она тебе сейчас? Он тяжело выдыхает, поднимая на ищейку глаза. Склонят голову в бок, смотря холодным взглядом. А потом заливается смехом, дёргая ногой и стряхивая чужую руку. — Я никогда не буду принадлежать тебе добровольно, сколько раз мне это надо сказать? Тачикихара спокоен. Его начальник принципиален, и если он хочет быть с Накахарой, он будет, будет и никто не это не повлияет. Значит нужно брать силой. Нож легко ложится в руку. Просто раздень и ты уже его обезвредишь. Что он и делает, принимаясь измельчать чужую одежду. Он устал терпеть, да и к тому же, теперь он может прикасаться к желанному телу и не думать о том, что ему за это откусят ногу. Тело Рюноске худое и хрупкое. Покрытое шрамами, старыми и совсем свежими. Возникает желание спрятать его в куче одеял, но ему этого не позволяли. И это кажется до одури несправедливым. Он отходит к шкафу, доставая оттуда смазку и контрацептивы. Голый Рюноске куда более уязвимый, он молчит, холодно смотрит, но уже не улыбается, смотрит по сторонам, думая о побеге? Разве что только в его мечтах! Положив всё на стол, он притягивает Акутагаву к себе и утыкается носом в его плечо. Он нашёл, нашёл то, что послужит неплохим предметом шантажа и развеет его скуку. Всё-таки, его бывшему начальнику идёт быть связанным. Капли смазки падают на внутренние стороны бёдер, заставляя его партнёра вздрогнуть. Всё-таки в помещении холодно. Мичизо смазывает свои пальцы и свободной рукой толкает Рюноске на спину. Так идеально. Именно в таком виде он жаждал его увидеть и видимо, мечты иногда сбываются. И всё-же, растягивает Тачикихара бережно, словно перед ним не пленник, которого надо ломать. — Я приручу тебя лаской... Я же знаю, что вы, ты хочешь её... — разводя на манер ножниц пальцы, шепчет он, оставив поцелуй на чужой щеке. У них ещё будет возможность поговорить... Пока они не разберутся что с ним делать. Хотя, наверняка они решатся оставить его до удобного случая. Рюноске прикусывает губу и пытается соскочить с чужих пальцев. Мичизо смеётся, а потом приобнимает пленника за талию. Болезненная худоба привлекает, заставляя подавить в себе желание вылизать чужое тело полностью. Акутагава смотрит неизменно, только сглатывает, а потом и вовсе склоняет голову, пытаясь оттолкнуть своего тюремщика. Не успевает, его ногу перехватывают под коленом. — Я не хочу делать тебе больно, поэтому не брыкайся… — нахмурившись шепчет он, после чего плавно входит в чужое тело. Всё-таки, врать Акутагава совсем не умеет, пытается казаться бесчувственным бревном, а тело отзывается, ластится под его поглаживания, несказанно радуя его самолюбие. Неужели просто давно секса не было? Определённо. Тачикихара наклоняется, прикусывая чужой сосок. С чужих уст срывается приглушённый стон. Агент начинает медленно двигаться, зацеловывая лицо своего пленника. Рюноске зажмуривается, думая о том, как он будет отмываться от такого позора.