«И тогда, подняв древнейший из мечей правителей драконов над своей головой, Эвелин воскликнула, воздавшись мысленно к великим богам: — «Да не прольется больше кровь ни братьев ни сестер моих верных, да не придет больше беда к границам великого государства нашего, да не погубят нас муки невыносимые, покуда я живу на этой святой земле и исполняю долг свой, посланная величайшими из Богов и Всеведущим… Я, Бутман Эвелин, дочь Его Светлейшества герцога Бутмана и Ее Светлейшества герцогини Торндайк, рабыня Всеведущей и детей ее земных, отныне и на века клянусь в верности и честности для своего народа и народов ближних, дабы защитить невинных от всей скверны мирской когда-либо существовавшей! Да понесу я бремя правителя до конца дней своих!..» — как только эти священные слова были сказаны из губ этих, затрещала земля и очистились небеса от темных туч, «предвестников смерти». Тогда и услышали все великие боги эту святую клятву, да благословили новоявленную королеву и ее верных спутников, лучших друзей ее и древнейшего из мечей драконов. И разлился пир горой в тот миг, и каждый житель святой земли понял, что наступили долгожданные свобода слова и неминуемые перемены… »
Перечитывая свои последние строки в этом произведении уже в сотый раз, женщина чувствовала все более и более распирающий ее нескрываемый смех. Для нее это была и оставалась, как бы сильно она не «влюбилась» в написанный ей роман, потеха для самолюбия. — Хах, уже предвкушаю эту бесконечную муравьиную возню! — хмыкнув, Лола сделала большой глоток уже остывшего кофе из большой кружке с принтом из «Рика и Морти». Да, все было так, как и всегда: писательница ловила невероятное удовольствие, перечитывая гневные рецензии на свои работы. И из-за этих гневных лицензий, как ей казалось, она любила свои работы еще больше. — Осталось только еще раз убедиться… чисто ради формальности, никак иначе… Многие рассуждали причину ее «ненависти», питаемую к романтическим отношениям. Но, все же, частенько все сводилось к одному: как подмечали люди, знающие Лолу достаточно продолжительный промежуток времени, да и как говорила и сама белокурая, что основная проблема крылась в ее личных отношениях в реальной жизни. В том плане, что их в принципе не было толком, ведь все так или иначе складывалось в секс, а потом… а потом… а что потом?.. Ну, короче, сказать по чесноку, Лола сама не понимала, что происходило потом, но общение в любом случае всегда прекращалось. И дело было здесь, как раз-таки, далеко не во внешности — на нее как раз в основном-то все и клевали. А дело было в характере. В невыносимом, ненормально, для обычной девушки, свободолюбивом характере, который она, неосознанно, как многие предполагали, проецировала и на своих главных героинь, пытаясь внести хоть что-то от себя. Правда, Долорес сама прекрасно все это понимала и делала это абсолютно намеренно, ни капли не стесняясь. Главные героини, правда, все равно всегда получались у нее отличимыми от самого автора, но непреодолимая любовь к свободе, было четко ее собственной чертой, которую она специально вносила в ГГ… Да, она ловила с этого небывалый кайф и не переживала о возмущении со стороны читателей. Женщину, скорее, это раззадоривало. — Да… прочтем еще разочек, и можно выкладывать, — продолжала бормотать с приторно-сладкой улыбкой Чандлер, листая страницы колесиком мышки. — Выкладывать… мое любимейшее творение… Я так тебя люблю… Эх, знало бы ты насколько сильно я тебя люблю…«Я знаю, Создательница!»
Внезапно раздавшийся электронный голос, будто подрабатывающий тем самым телефонным автоответчиком, заставил женщину нахмурить брови. Нет, такой бред, даже в самую зюзю пьяная, Лола еще не слышала. Но не успела она толком сообразить и понять, что именно произошло в ее комнате, как экран ноутбука резко вспыхнул ярко-белой вспышкой. Писательницу, не особенно пытающуюся сопротивляться, да и, в принципе, не имеющую таковую возможность, засосало, скрутив в спираль, в прямом смысле этого слова, внутрь.***
Очнулась Долорес уже… в полете. Хотя и полетом назвать это было сложно: женщина чувствовала и видела, что находиться в воздухе, но твердой поверхности ни с какой из сторон и не виднелось. Единственное, что смогла предположить в этот момент Чандлер, это то, что что-то похожее в памяти она припоминала. Гадать долго все же не пришлось: внезапно перед писательницей возникло большое вертикальное зеркало, отражающее ее в полной рост… А точнее, уже вроде как, и не ее… Сначала белокурая в принципе не узнала фигуру в отражении. То, что хоть как-то было похоже на прежнюю Лолу были волосы. Да, пусть они и поменяли свою структуру и длину, стремясь плавными струями все ниже и ниже к невидимому полу, но цвет почти не поменялся — как были у женщины странные пепельные, «седые», как многие их называли, пряди, так и остались… Однако, первое что отметила во внешности незнакомки Долорес — это, несомненно, поразительная холодная красота девушки перед ней. Она была высока, немного худощава, но и формы где надо у нее тоже были… ого-го как в порядке. Одежда была весьма свободной и светлой, больше походившей на какое-то платье, но очень открытое и продуваемое со всех сторон. Серо-голубые глаза, белейшая кожа и… маленькие, почти незаметные, оленьи рожки складывались в сознании молодого автора в одну, казалось бы, до боли знакомую картину… — Быть не может, — раздался из груди приятный, певучий и, даже, неестественно изумительный голос. Глаза загорелись желтыми огоньками. Все начинало вставать на свои места, и, это, конечно, разволновало писательницу… причем, именно в этом теле, зная его предысторию и предназначенную ему миссию, которая должна будет совершиться в дальнейшем… это смотрелось, несколько… комично, что ли?.. — Потрясающе, — выдохнула Лола, а ныне, каким-то боком, еще и Всеведущая. — Я попала в собственный роман! Просто брависсимо! Гениально! — белокурой захотелось долбануть себя чем-то тяжелым, чтобы выйти из этого уж слишком реалистичного сновидения. Которое и на сновидение мало чем было похоже, если честно… Да, Лола читала много подобных произведений, где герой из своего реального мира попадает в прочитанное им произведение… Но чтобы в свое собственное… — Хотя нет, что-то подобное я тоже припоминаю… — свои же слова явно не утешали. Легче от этого совсем не становилось. Единственное, что могло хоть как-то показаться женщине, а точнее уже, похоже, реально «девушке», более-менее ожидаемым в данной ситуации, так это тело, в которое она попала. Объяснялось это очень просто: этого персонажа, сыгравшего, пусть и, в основном, закадровую роль, она напрямую сравнивала с самой собой, то есть с автором. Именно этот персонаж приходился Лоле «роднее», чем та же главная героиня — Эвелин Бутман, личность коей, видимо, придется скоро вспомнить еще раз. Но вот к чему Долорес была не готова точно, так это к предначертанной ей роли, которую ей доводилось сыграть. А то, что это было самое начало ее романа стало понятно сразу: подвеска, которую Всеведущая отдала на первой же "миссии" главной героине, красовалась на платье синеватой перламутровой брошью. — Вот зачем такую ахинею с этим персом надо было мутить, — в десятый раз тяжко вздохнула от переполняющих ее эмоций Всеведущая. — Хотела ж… разделить эту участь между несколькими… Ай, похер… надо сейчас что-то нормальное придумать, хотя бы… — вот только паника все равно никак не отступала на второй план. Девушке необходимо было быстро собраться, так как, даже если это и был такой реалистичный сон, второго шанса тут тоже явно не предусмотрено. — С другой стороны, — начала рассуждать, насколько могла сейчас здравомысляще рассуждать та, — если хорошо исполнить весь сюжет от начала и до конца, как было написано в оригинале, меня, может, и отпустят… Хотя, миллион вариантов, что совершенно нет… — грустно вздохнув, в который уже раз, белокурая попыталась представить перед собой своего персонажа, не упуская ни одну историческую зацепку. Всеведущая была уникальна в своем роде. Она воспевалась в легендах, помогала любому (ну, практически) в самой трудной ситуации (по крайней мере так пелось в этих легендах) и, что самое главное, она имела телесную оболочку, в отличии от Богов. Ее видели, но отчего-то не могли вспомнить лицо ее, когда она уходила… Но когда она возвращалась вновь, все тут же осознавали ее истинную натуру… Прочую херню про этого персонажа вспоминать было бессмысленно, ибо все, в любом месте, сводилось к единому смыслу: «Неведомо откуда, неведомый кто-то что-то сделал, представившись Всеведущей (хотя во многих из источников зверолюдей ее называют без половых признаков, все пришли к выводу, что Всеведущая именно женщина), а потом непонятно куда пропадал, но фигню, которую он сделал была настолько важна, что все тут же забывали ненужную информацию». Правда было в этом персонаже и несколько темнющих ложек дегтя… Но прежде чем начинать рассказ об этом, стоит упомянуть об еще одном важном составляющем нового романа. Абсолютно все существа, проживающие в этом мире, могли обращаться в животных. Как полностью, так и частично, конечно же. Чтобы не усложнять все до предела, молодая писательница решила ограничиться небольшим кругом представителей всей «флоры и фауны»… Таким образом, знатный род, так или иначе достаточно распространенный на территории королевства Нерисия, где происходили события в романе, был представителем одного вида, то есть придумав такое решение, Чандлер смогла не заморачивать потенциальных читателей. Существовал, естественно, малый процент редко встречаемых «животных», коих являющимися, в большей части, иностранцами, но значимые для сюжета герои среди них почти не встречались. А второстепенные персонажи были практически всегда настроены нейтрально ко всем представителям жизни, ну или, по крайней мере пытающиеся настроиться подобным образом (как, например, Всеведущая), не представляли ничего интересного, так как не двигали сюжет, который Всеведущая знала, ломая в этом, и во многих других разнообразных спектрах четвертую стену. Так вот к этим «редко встречаемым» существам и относилась личина Всеведущей. То была очень странная и запутанная история, на которой автор не решил, в кое-то веке, особенно не зацикливаться, но, как-то раз, Всеведущая намекает главной героине, кто она такая. Сначала Эвелин ей не поверила, подумав, что девушка так шутила, да и до этого белокурая всегда представлялась перед всеми оленихой. Однако, однажды воочию увидев, как Всеведущая занималась людоедством, сожрав прямо на глазах у Бутман двух преступников в темнице, она уверовала — Всеведущая была никем иным, как Вендиго. В принципе, из рассказа белокурой мало можно было что подчеркнуть… разве то, что она раньше была первым человеком в этом мире, созданным ей же. Ей была ни по вкусу ни одна из ягод, растущих в лесах, ни мясо любого из диких зверей… И тогда, когда она воссоздала по своему подобию существ, умеющих принимать облик определенного животного, коих сейчас в этом мире пруд пруди, она вдруг осознала, что нет ничего вкуснее женской нежной плоти… Больше она толком ничего не упоминала, только пару слов бросила о том, что кровожадный голод свой уже не смогла утолить и теперь, когда самок в этом мире практически не осталось, по ее собственной вине, она питается только самыми отвратительными и мерзкими преступниками, чей вкус она на дух не переносит, но терпит. И, в добавок, дабы искупить все свои грехи, перед собственными «детьми», она помогает всем, кто ее призовет. Позже главная героиня познакомилась с другим представителем Вендиго, «мимо проходящим» персонажем, который вводился в роман лишь ради раскрытия самой сущности этого монстра. Узнавалось, что Вендиго, пусть и причислялись к «редко встречающимся» существам, но как таковых их в мире практически не водилось. В Нерисии, замечалось всего трое представителей, считая Всеведущую. Чего уж там говорить — остальные были самцами. Встретить сородича Вендиго, в отличие от тех же самых грифонов, которых было несколько побольше, было, как бы это странно не звучало, проще, ибо кормились Вендиго в особых местах, поэтому столкнуться им было проще простого. Сами же существа, также представляли из себя в обычном виде человека с, возможно, оленьими, лосьими или волчьими чертами, но, зачастую, контролировать свои превращения в зверя они не могли, если не успевали хоть немного поесть, ведь утолить голод Вендиго считалось в принципе невозможным. Их организм всегда требовал свежей «человечины», то есть тело обращенного в животного существа их совершенно не устраивало. В этом и была основная проблема: имея все возможные бонусы к здоровью, росту, силе, ловкости и владея кучей полезных навыков, например как подражание любым звукам или идеальная маскировка на разноландшафтной территории, Вендиго было достаточно затруднительно вывести зверя в более «очеловеченный вид». Роль у Всеведущей тоже выпала не особо простая: сыграть холодного, мертвецки спокойного почти в любой ситуации персонажа, который должен будет помогать главной героине спасти королевство, совершив переворот и посадив девушку на трон… Была, возможно, и вполне осуществимая задача где-нибудь в ее родном мирке за ноутбуком с кружкой кофейка… но здесь Лола ощущала себя, еще толком не спустившись на землю, не в своей тарелке, испытывая напряжение во всем теле. И, как уже предчувствовала своим причинным местом Долорес, на этом сложности точно не заканчивались. Полное осознание своей беспомощности пришло, когда неведомая сила подхватило тельце, пусть и высокое, длинноногое, но в данный миг всего лишь «тельце», закружив в непонятном стремительном вихре и уже через секунду сбрасывая девушку на пеструю, из-за цветов, поляну, рядом с каким-то, примыкающим к большому городу (насколько Лола поняла к Доустрангу, столице Несирии) крошечным поселением. Постаравшись помягче опуститься на траву, ноги все равно немного подкосились, а юбка на секунду взлетела в воздух, открыв всем прелестный вид под ней, благо на поляне никого не наблюдалось. Ощутив ступнями слегка колючую траву, Лола вспомнила, что Вендиго, ну, или только определенные особи, похожие на Всеведущую, не носили обуви, ступая по любой дороге полностью босыми. Это была не только своеобразная маскировка под травоядного, но и индикатор «жажды голода». Когда постоянные боли в животе и соблазн вновь вкусить запретный плод достигали точки невозврата, ноги обращались в копыта, а рога начинали расти. То был особый сигнал: уже через несколько часов в копыта превращались и руки, а тело начинало на глазах видоизменяться, становясь гигантским в размерах, кожа чернела, лысея, а морду ужасающего существа нельзя было даже в самых извращенных фантазиях представить человеческой. Именно поэтому это было катастрофически важно в крупно населённых городах, так как позволяло вовремя уйти поглубже в лес или попросить разрешение у ближайшего правителя на поедание особо опасных преступников заместо казни. Последнее также часто практиковалось у Вендиго и давало определенный гарант на безопасность мирных граждан. Однако, многие из «людоедов» опасались открывать свое истинное лицо перед другими, как и, собственно, Всеведущая, оставляя этот возможный вариант до лучших времен. — Так, теперь, думаю, надо добраться в город, чтобы… — но тут Лола вспомнила еще одну неприятную проблемку. Чтобы перемещаться на дальние расстояния по щелчку пальцев, нужно уметь это делать. Вот только, Всеведущая это делать и вправду умела, но вот сама Долорес… понятия не имела, как это происходило в принципе. Как писателю ей было просто достаточно написать придуманное на бумажке или экране, но сейчас, оказавшись в теле, казалось бы, самого могущественного персонажа, до белокурой вдруг доперла простая истина. Она не умела абсолютно ничего и даже не знала, как этому (чему бы то ни было) научиться. Это напоминало бы ситуацию, если бы кто-то вдруг, ни с того ни с сего, получил золотую безлимитную дебетовую карту, не зная от нее ПИН-код, спросить который в банке, было бы ни только стыдно, но и неразумно. Вот, блин, что значит попасть в имбу… На ум ничего другого не полезло, как постараться тупо подумать о том месте, куда девушка горела желанием переместиться. Но вот незадача — сколько бы Чандлер не думала, она продолжала стоять на том же самом месте, не сдвинувшись ни на метр. — "Да что за чертовщина! Над этим же так неделю можно париться!" — внутри Лолы закипело нетерпение. — "Нет, должен быть другой способ! Но думать над ним сейчас тоже не вариант… Блин", — кое-что неожиданно вспомнив, девушка уставилась на свои запястья. И ведь нашла! — "Нет, ну не гений же я разве!" На левой руке всегда отображался точный день и время, а также место нахождение Всеведущей в данный промежуток времени. На правой — выводилась максимально краткая информация об интересующем объекте или явлении. Казалось бы такая бесполезная вещь, которую Лола добавила просто так, ради пантов и чистого размусоливания описания персонажа, хотя бы немного, но выручила Долорес из возможных будущих передряг, одна из который должны была вот-вот начаться, судя по изменяющимся цифрам на левой руке. Девушка чуть ли не бегом бросилась в сторону Доустранга.***
И ведь как в воду глядела-то!.. Буквально через несколько минут, когда девушка вся запыхавшаяся прошла через стражников, к слову, охотно пропустивших ее в город, голова Лолы резко и неприятно загудела от звучного женского голоса, будто читающего погребальную мантру «в последний путь», а не вызывающий Всеведущего! И, о чудо! Именно в этот момент что-то щелкнуло у белокурой в памяти, забрасывая ее, без какого-то дополнительного предупреждения, прямо в комнату к… Эвелин Бутман, насколько молодая писательница вообще смогла бы отличить придуманного собой же персонажа в воображении, от его натуральной и живой копии. Вот только зачем она неслась так быстро сюда, если Всеведущую все равно перебросило на место вызова?.. Или, может, ее телепортирует в важные сюжетные места в нужное время?.. Никак проверить она, по крайней мере сейчас, не смоглы бы, поэтому все внимание было перенаправлено на призвавшую ее, и ведь не зря… Одетая в простую льняную рубашку, больше похожую на мужскую, чем на женскую, стояла на коленях, в позе молящегося, дочь герцога Бутмана, а ныне еще и одна из возможных претенденток на престол, который, кстати, был только недавно занят «прямым наследником». О нем тоже, подумав, незаметно для себя же, хмыкнула Лола, стоит вспомнить немного позже. В эту секунду единственное, что могло хоть как-то заинтересовать Всеведущую — это молодая девушка, со светло-русыми волосами, взлохмаченными еще после беспокойного сна, и невероятно карими глазами, уставившимися на появившуюся посреди комнаты седовласую. Эвелин была недурна собой, но что самое главное, а именно то, что и делало ее главным интересом для большинства попадающихся ей на пути мужчин — это ее непоколебимая воля, всегда светившаяся во взгляде девушки. Читать, правда, взгляды Лола, в реальной жизни, не очень-то умела, но, может, мужики тут и умели, кто их знает… В конце концов, она главная героиня! Как-нибудь да охмурит! — Это Вы, Всеведущая? — раздался размеренный тон, еще с еле различимой хрипотцой после пробуждения. — Возможно, — лаконично вторила Лола, не переставая натянуто улыбаться. Это была одна из основных привычек белокурой. Почти не испытывая никаких эмоций и чувств, она пыталась хотя бы улыбкой проявить участие и заинтересованность. Правда, сейчас на ее месте была Долорес, и представляла она себя, еще более неловко. Как назло, бешено стучало сердце, напоминая о растущей панике. — «Да нет, не должна же я вот прям так сразу облажать! Быть такого не может…» — мысленно хотела было успокоить себя Чандлер, однако, у главной героини были другие планы: — Могу ли я удостовериться? — Конечно, — все также, сохраняя выражение лица, кивнула писательница, как можно быстрыми движениями расстегнув несколько верхних пуговиц на ее странноватом платье. Застежки были только сверху, со всех остальных сторон наряд был открытым, а пухлая грудь, вместо ожидаемого декольте, подчеркивалась и «показывалась» снизу. Это платье было хорошо проработано в голове Лолы, поэтому выбором для этого тела, в котором ей придется находиться фиг знает сколько, она была весьма довольна. Открытый участок кожи явил свету переливающийся, словно настоящий обработанный алмаз, камень, впившийся глубоко в кожу девушки и будто намертво припаянный туда, что и являлось правдой, в некотором смысле. Вокруг камня на небольшом расстоянии переливались разными цветами радуги тоненькие узоры, напоминающие чем-то красиво прорисованные цветы и листья. Долорес было немного некомфортно, что на ее тело, пусть и не особо долго, но так пристально смотрят, притом, с нескрываемым восторгом. — Простите меня, Ваше Всевышество! Простите рабу Вашу, что усомнилась в Вас! — Прощаю-прощаю, дитя мое. Не переживай, — хотя у самой так нервно дрожали руки, что первая пуговица уже пятый раз не могла попасть в нужную петлю. — Только, могу ли я спросить у тебя одну вещь?.. Откуда же ты узнала, как меня можно вызвать? — пусть ответ плавал прямо на поверхности (ЭТО ЖЕ ГГ, В КОНЦЕ КОНЦОВ! ИЗБРАННАЯ! А обоснуй тут ваще не нужен так-то), Лола, в силу отыгрыша, уточнила и этот вопрос. Однако, и здесь что-то пошло не так: — А Вы разве не… должны знать?.. — искренность, что показалась на ее лице была настолько наивной, что Чандлер захотелось рассмеяться, потрепав девчушку по шевелюре, не отвечая ничего. — У меня… — все внутри у девушки вопило, что надо срочно что-то придумать, чтобы отвезти подозрения, о своей недееспособности. — Табу… — это было первое, что смогло прийти Лоле на ум. — Какое… табу?.. ___________________________________________________________________________________________________ Возможные превращения «зверолюдей»: 1) Человек (отсутствует какой-либо животный признак). Достигать его, увы, могут только невероятно сильные представители, да и то, в основном, это хищники. 2) Получеловеческий облик (присутствие одного и более животного признака в человеческом облике. Например: хвост, рога, когти, копыта и т.д.) Выбор показываемого происходит либо по выбору самого зверочеловека (типа так захотел, ага) или же, бывают такие случаи, когда определенная часть животного сама появляется и не исчезает из облика. Это относится к сильному возбуждению, агрессии или радости. (Например, когда волк получает приз на турнире рыцарей, у него появляется хвост и уши) Единственная абсолютно неконтролируемая черта — это глаза, которые могут проявляться и в человеческом облике. Также, зачастую, физические/магические силы могут определяться по способности зверочеловека "прятать" эти животные внешние признаки. Чем меньше животных внешних признаков возможно убрать из "человеческого облика", тем сильнее этот зверочеловек. 3) Полный облик животного. Зверолюди рождаются в этом облике и не могут перевоплотиться в человеческий/получеловеческий облик до пятилетнего возраста. Если ребенок рождается в смешанной семье (мать — одно животное, отец — другое), как правило ребенок будет принадлежать к семье отца, особенно, если тот хищник. Однако, стоит отметить, что внешние характеристики (и в человеческом/получеловеческом, и в животном облике) могут передаться и от матери. Например: отец тигр обыкновенный, мать белый кролик. Рождается сын — белый тигр. В человеческом облике он также унаследует белоснежные волосы матери. Однако, следующий рожденный сын унаследовал точно такие же внешние признаки, как и отец — рыжие волосы (в человеческом облике) и рыжую шерсть (в облике животного), 4) Полузвериный облик. Достаточно странный и специфичный облик, очень редкий. Обычно он применим именно к мифическим существам/монстрам. Особенность его заключается в том, что, внезапно, в облике животного, существо вдруг демонстрирует какую-то часть из своего человеческого/получеловеческого облика. Такое, даже в данном фанфике, будет применяться лишь к Вендиго и, каким-либо, химерам (подопытным). Описав кратко все здесь, я не стану, однако, убирать информацию об этих превращениях из последующих глав, но это значительно должно облегчить понимания читателей, которые не знакомы с подобными жанрами с превращением в зверолюдей (коими, кстати, кишит весь инет), и да, фурри, здесь, как вы заметили, нет. Даже полузвериный облик будет лишен чего-то подобного и будет нести скорее элемент жанра «ужасы». Спасибо всем за внимание и понимание :) ~~~~~~~ Да, мне, лоху, бета ищется. Найдется ли?.. Ой, найдется ли?...