Змеиное логово

      Когда яркий свет, резко ворвавшись в не очень освещаемый свечами главный коридор, ударил прямо по глазам Долорес, то чужие глаза, мгновенно направившиеся в ее сторону, она подметила не сразу. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы хоть как-то прийти в себя: слегка приоткрывая веки, девушка с каким-то внутренним трепетом и вдохновением стала проникаться яркими, пестрящими богатством красками тронного зала. Огромные окна с гигантскими сложными витражами из цветного стекла, расположенные друг напротив друга с левой и правой стороны невиданного размера помещения, являли внутрь лучи в разных оттенках, поражая своей красотой. Приглядевшись, Всеведущая рассмотрела в рисунках образы полузмей и других пресмыкающихся, в получеловеческом облике, вальяжно и царственно прожигающих своим свирепым взглядом вошедших в зал незваных гостей. Чандлер не припоминала, чтобы представляла здесь нечто подобное, что несказанно ее обрадовало: — «Потрясающе! Кто бы мог подумать, что произведение додумается самостоятельно изменить и такие незначительные детали? Я точно помню, что описывала только плотно скрывающие окна шторы. Освещение, в основном, было от люстр и свечей, даже в дневное время…»       Впрочем, благоговение от прекрасного момента быстро рассеялось, вновь уступая, нарастающей с каждой новой секундой, тревоге. Когда девушка, наконец, обратила внимание на зверолюдей в тронном зале, ее сердечко ушло в пятки, а тело сжалось в непреоборимом испуге. — «Черт! Как же не хочется, что бы и феромоны «травоядного» проявлялись! Только этого здесь мне не хватало… А до этого, похоже, совсем не так уж и далеко!» — мелькнула страшная мысль в голове у белокурой, которая боялась даже голову повернуть к Леонхарду или Эвелин. Однако, следуя канону, писательница изо всех сил все так же сдерживала ледяное непроницаемое лицо Всеведущей. — «Блин, вот вроде как хищник, а веду себя…»       Стоило начать с того, что длинные дубовые столы, украшенные скатертями, казавшимися белейшими из всех белых оттенков, и аккуратными столовыми серебряными приборами, были расположены таким образом, что места располагались напротив друг друга, а сами столы уходили к, собственно, ступенькам возвышения, где находились два «скромно» украшенных стула и трон, ослепляющий своим количеством золота и драгоценных камней. К прямо нему, в свою очередь, вела красная дорожка из ковролина, проходящая мимо дубовых столов и придворных стражников, гордо расположившихся на первой ступени и словно выпендривающихся своими до блеска начищенными доспехами из чистого золота (или это была позолота, что тоже было вполне вероятно). Однако, основная ирония заключалась далеко ни в этом всем вышеперечисленном… Прямо через всю эту ковролиновую красную дорожку лежал, абсолютно буквально, огромный красный хвост, который даже с первого раза Всеведущей не удалось разглядеть полностью. Хвост был не просто огромен, он был, казалось, единственной частью во всем интерьере, даже считая сделанных, видимо, на заказ дубовых столов, действительно поражающим своими размерами. Особенно, учитывая то, что находясь в получеловеческом облике, размеры эти были значимо преуменьшены, чем в полной звериной форме. Еще одной странной деталью являлось то, что издревле считалось, что показателем аристократичности и абсолютной власти был именно полностью человеческий облик, показывающий высокий статус зверочеловека. В этом же тронном зале новоиспеченный король был единственным, кроме змей сидящих за столами, что априори не имели возможности принимать сильнейшую из всех форм, был в своем полузверином виде. И это, мягко говоря, несколько напрягало. Чувствовалось, что сидящие рядом с монархом приближенные сдерживались. От распирающих чувств или же от усталости, увы, точно определить белокурая не смогла. — «Рискну предположить, что он таким образом показывает свою принадлежность к ползучим… Хотя, чему тут вообще выпендриваться, не очень ясно…» — Чандлер очень надеялась, что унижения млекопитающих (коей являлась и она сама) будут сокращены до минимума.       Так или иначе, но сидящий на троне молодой человек ни только не скрывал, что ему конкретно наплевать каким именно способом будут до него добираться появившиеся гости, так еще и заставлял их рвать себе глотку, при обращении к нему. Впрочем, как предполагала Долорес, акустика здесь должна была быть вполне себе приличная. — «Да он даже не скрывает своего ликующего настроения!» — возмутилась про себя Чандлер, замечая кривую и страшно довольную усмешку на таком же, к слову, страшно красивом лице. Остальные зверолюди в помещении, считая людей справа и слева от правителя и сидящих за столом, сохраняли хладнокровное спокойствие, нечитаемыми взглядами смотря на появившихся. — «Рубин, я так понимаю центре, да? Справа, похоже, Дашилл, а слева… Коул?» — узнавать придуманных ей же персонажей для Лолы было весьма-весьма необычно.       Она в принципе не ожидала, что эти, вроде как «главные» антагонисты, пусть Дашилл и не входил изначально в их число, будут такими писанными красавцами. Все мужчины, даже сидящие за столами слабые отпрыски чиновников, были будто поголовно наделены красотой и изяществом от самих небесных богов. Ясные черты лица, ровные линии, может, где-то и резкие, но определенно эстетичные… Венцом в этом зале, конечно же был Рубин. Черная мамба, пусть и получивший свой «цвет» от какого-то дальнего родственника, не смущался ничего в своей внешности, о чем говорил и его расстегнутые до живота позолоченный алый камзол и черная рубашка. Кроваво-красные глаза молодого змея, насмехались вместе с идеально изогнутым, пусть и в злобной гримасе, ртом, приоткрывая вид на острые клыки. Ухоженные, шелковистые рубиновые волосы были заплетены в свободную косу, свисающую с плеча монарха, ниспадали к ступеням, провожая огромный, впечатляющий хвост своего хозяина.       Долорес чувствовала себя в аниме или визуальной новелле с жанром симулятора романа для молоденьких девочек, не знающих куда еще можно засунуть себе свои влажные фантазии и бунтующие гормоны. Чандлер не считала это чем-то плохим, но оказавшись в данный момент в зале, где был явный переизбыток красавчиков (припомню, что до этого их встречалось Лоле еще меньше, да и нахождение вблизи львицы хоть как-то спасало ситуацию), ей не помогала даже Эвелин под боком, полная решимости разнести это место к чертям, мало задумываясь о возможных для нее самой же последствиях. — «Даже Дашилл тут, черт. Не думала, что ты с этими мразями настолько заодно, брат!» — тут же раздался в голове голос Бутман. Он был таким громким и звонким, что Всеведущая чуть не подпрыгнула на месте. Взглянув украдкой на главную героиню, она вдруг осознала, что вслух девушка эту фразу точно не говорила, впрочем, на самом лице все и так отражалось предельно ясно: — «Пусть только попробует снова развести меня своим ласковым голосочком! Мало не покажется, это уж точно!» — «Похоже, эмоции Бутман настолько яркие, что ее мысли передались и мне. Такое происходит впервые, но я надеюсь, что смогу это как-то контролировать…» — только успела додумать Долорес, как в голове вновь возник голос, но уже незнакомый: — «Прости меня, моя любимая сестренка… Это была вынужденная мера. Иначе, змей бы просто затоптали, как нечто… ненужное… Разве ты этого не понимаешь?» — Чандлер легко определила, что этот мягкий и грустный тембр принадлежал Дашиллу. Юноша, сидевший справа от новоиспеченного короля Несирии, был ни сколько исхудавшим, сколько уставшим и потрепанным, некогда, как подумала сразу Лола, золотистые волосы, спускавшиеся чуть ниже плеч и бирюзовые глаза, сияли и сверкали под улыбкой полных губ и еле заметными ямочками, от переполняемого счастья и гордости за сестру. Сейчас же… он, пусть и не перестал быть таким же прекрасным молодым человеком, будто засыхал прямо на глазах, вызывая жалость у Всеведущей. Однако, она не собиралась обращать на это никакого внимания, ибо взволновали ее абсолютно другие новости: — «Я что, должна буду стать посредником? ВЫ СЕРЬЕЗНО? А они там сами договориться как-то не могут?!» — белокурой хотелось уже не только долбануться об стенку и провалиться на месте, она мечтала застрелиться. Становиться промежуточным пунктом между братом и сестрой не было ее мечтой или целью, как, видимо, уже надумало за нее произведение, и смотря в данный миг на тоску в бирюзовых глазах Дашилла и огонь ярости в карих Эвелин, проклинала весь этот беспредел: — «В оригинале я не писала об этом ни единого слова! Вот не надо мне тут еще одной драмы! Мне и своей хватает!»       Единственный, кто более-менее держался отстраненно и спокойно был Коул. Брюнет не был близнецом Рубина, но внешне они были чем-то похожи. У Коула тоже были кроваво-красные раскосые глаза, струящиеся в пол длинные ухоженные волосы, намекавшие, что он относится к виду краснобрюхого черного аспида. Прослеживались также некие острые черты в скулах и переносице этого молодого змея. Но, сидя по правую руку старшего брата (не ошибка! Коул, подмечаю, сидит слева от брата для пришедших), выглядел он сонно и как-то обособленно от всей атмосферы в целом. Впрочем, практически мгновенно обнаружив среди «знакомых» львов затесавшуюся Всеведущую, юноша, похоже, смотреть в другую сторону уже не собирался, гипнотизируя ядовитым взглядом Лолу. При всем этом, черты лица его оставались такими же непроницаемыми и холодными. Коул не показывал ничего, не давая ни единого намека о своих мыслях. — «Похоже, ему интересна только я и моя роль в этой странной компашке…» — быстро смекнула Чандлер. — «Что же, с ним будет проще всего, как я понимаю…» — Надо же! Кто пришел меня проведать с утра пораньше! — наконец-то соизволил обратиться к гостям Рубин, с напускным озорством разглядывая Бутман. — Ладно Леон, мы с ним договорились, что для новых конфликтов сейчас не то время… Но ты, Бутман… Что тебе сегодня нужно от меня и моих братьев? Стража поговаривает, будто ты уже ночуешь под главными воротами моего дворца, — последнюю фразу красный змей прошипел сквозь зубы, на секунду достав свой язык. Затем, как показалось Лоле, последовало что-то странное и, высунув его снова, он перевел взгляд на фигурку Всеведущей, так и застывая в этом положении. — Мне всего лишь нужны документы, грязный ты выродок! — выплюнула главная героиня, со всей решимостью уверенная в сегодняшней своей победе. — И этот дворец никогда не принадлежал тебе, братец! Если ты еще не забыл свою мать… — договорить она не успела, так как ее прервал отчего-то вдруг взволновавшийся и похолодевший Дашилл, сурово крикнувший сестре: — И, да простит тебя Всеведущая, только поэтому поводу ты отвлекла бедного мага?! Ты с ума сошла, Эвелин?! Даже мы не рискуем призывать их, а ты, всего лишь из-за каких-то бумажек, заставляешь разбираться святое существо?! — мягкий, высокий голос золотой кобры заледенел, а бирюза глаз потускнела еще сильнее. — Всеведущая не просто так создала себе помощников! Мы вместе учили это! И, я уверен, ты должна была это помнить! Леон, — Дашилл, вдруг, резко обратился к застывшему на месте льву, совсем не сдерживая ярость. — Как ты мог допустить нечто подобное?! Или это была и твоя идея тоже?.. — «Откуда он так быстро узнал, что я странствующий маг? Должно было пройти, мне кажется, немного больше времени», — маги отличались по своей ауре от обычных людей, но учуять их так быстро… Это было крайне подозрительно, если не учитывать кое-какие особенности у некоторых зверолюдей. — «Разве что… ему одна птичка не напела…» — вспомнив небесного дракона в коридоре дворца, Лола позволила себе хмыкнуть. Теперь ей стало ясно, почему Рубин не так удивился приходу гостей. То, что пресмыкающиеся связанные с королевской семьей умели передавать друг другу своим мысли не было для белокурой каким-то секретом.       Почувствовав приближающийся спор, который мог устроить разлад похуже, полностью разрушив и без того хлипкий уцелевший сюжетец романа, Долорес решила взять ситуацию прямо в руки, действуя незамедлительно и импровизируя прямо на ходу: — Мне заплатили достаточную сумму денег, — как можно громче, пытаясь привлечь внимания всех собравшихся в зале змей, начала перечислять Всеведущая. Взгляд ее был ледяным и не терпящим пререканий. — Мне объяснили причину своего обращения. И я расценила это как вполне несправедливое отношение к женщине. И мне, как независимому от Вашего государства магу, дозволено высказать свою точку зрения. Вы должны немедленно отдать Эвелин Бутман, как одной из законных наследников на престол, то, что она просит. Ваша позиция мне также ясна и понятна. Вы ослеплены негативными эмоциями по отношению к этой молодой львице, но Вы должны быть хотя бы благодарны за то, что она уступила Вам место здесь, отказавшись от наследования. — Но… — Я не закончила, — цокнула Всеведущая, грубо взглянув на попытавшегося что-то вставить Рубина, до этого пораженно слушавшего весь ее монолог. — И сейчас Вы тоже не сможете отказать. Ибо я настаиваю на изменении Вашего неразумного решения. Иначе, мне придется применить особые меры, — сказав это, она вскинула руки вверх, продемонстрировав запястья, на которых тот час же вспыхнули синим буквы ее компаса и справочника. Чандлер, явно не ожидавшая чего-то такого, вдруг подпрыгнула на месте, наблюдая, как вслед за запястьями, начали светиться синим локти, плечи и грудь. Положение не спасло и это своеобразное платье на Всеведущей, которое оказалось настолько тонким и просвечивающим, что можно было без промедления догадаться — это было точно не постанова. Теперь и на нее не спишешь. — «НЕНЕНЕНЕ, ДАВАЙ ОБРАТНО! МНЕ ТАК НЕ НРАВИТСЯ!» — в панике девушка попыталась прикрыть себя, но ничего не выходило. Магам такой «фишки» она не прописывала точно, а вот Всеведущей, которая всегда ассоциировалась у зверолюдей именно с этим цветом…       Лола могла бы придумать на ходу что-то еще, но произведение вновь, похоже, уже решило все за нее. И когда змеи наконец-то пришли в себя от возникшей внезапно заминки, делать вид, что ничего не произошло, было, как минимум, бессмысленно: — Прошу прощения, я… — впрочем, договорить Лола не успела, заметив поднятую руку монарха. — А теперь выслушайте пожалуйста меня, — отчего-то как-то слишком спокойно начал красный змей, прикрывая свои кровавые глаза. Все остальные рептилии впились своими острыми глазищами в девушку так, словно планировали сожрать ее уже в следующий миг. Всеведущая сжалась, кажется, понимая, что пришел час расплаты. К сожалению, слишком ранний. — Сначала, когда Вы только вошли в этот зал, я заставлял себя не планировать ничего на Ваш счет. Как я думал, Вы были странствующим магом, которого нельзя привязать к какому-то определенному месту, ибо живут странствующие маги по законам Всеведущей, как и написано в преданиях о ней. Вы пришли, прекрасная дева, защитить волю нашей эгоистичной сестры, не узнав нашей субъективной точки зрения на все это глупое недоразумение. И я, как правитель Несирии, после Вашей речи намеревался высказать её, чтобы Вы прислушались и к истинному, а не замутненному «негативными эмоциями к этой молодой львице», голосу разума. Но… кто же знал, что Вы будете так неосторожны? — когда его кроваво-красные очи распахнулись снова, Рубин с трепетом и обожанием обволок своим тягучим, как патока голосом Лолу. Белокурая, не успевшая ничего сообразить, была захвачена в плен огромным красным хвостом, плавно покачивавшимся до этого на дорожке, привлекая ее тельце прямо к красному змею и привставших со своих мест Дашиллу и Коулу, тоже отпустившим свои длинные хвосты и дергающиеся языки, буквально следовавшие за Чандлер. Испуганно задёргавшись, девушка попыталась выскользнуть из хватки Рубина, но тот сжал ее еще крепче, при этом стараясь сделать это не слишком сильно. — Ах, кто бы мог подумать, что сама Всеведущая придет проведать нашу скромную змеиную обитель? Думаю, Вы не будете против остаться погостить у нас чуточку побольше времени?.. — «Черт! ДА ЧТО ЖЕ МНЕ ТАК НЕВЕЗЕТ-ТО?!» — то, что писательница добавила к «чудному» темпераменту пресмыкающихся было ни что иное, как «набожность».       Идея состояла скорее не в создании из змей некого секретного культа с жертвоприношениями и прочими сектантскими штучками, учитывая и то, что и среди других представителей зверолюдей было полно тех, кто отрицал любых небесных богов и верил в Всеведущую, как в некую верховную сущность. Взять тех же Бутман или Леонхарда. Да, они учили молитвы, посещали храмы, делали некоторые подношения, но могли совершенно спокойно пропустить какую-то важную дату или перепутать события в преданиях. Кроме того, Бутман, к примеру, молилась и небесным богам, как создателям Всеведущей и плодородной почвы под ногами, не отрицая и их существование. Пресмыкающиеся же… были буквально помешаны на этой «Всеведущей» и считали именно ее предвестницей лучших для них перемен. Было достаточно сложно поверить в то, что змей, похищавший свою возлюбленную вопреки ее же чувствам, мог преспокойно стоять на коленях и произносить три молитвы каждый день, но это было чистейшей правдой. Отчего-то, рептилии, особенно во время их активного подавления в Несирии и других государствах, уверовали в дар Всеведущей, надеясь, что молитвами задобрят ее и расположат к себе. Лола не думала над тем, чтобы произошло, если бы Всеведущая так спокойно попала к ним «в хвосты», но подозревала, что ее минимум заставят благословлять и благоговеть выбранный змеями путь, а ее саму будут выставлять каким-то талисманом спортивной команды, без которого никто и никуда. Стоило ли говорить, что ни о каком похищении «на самом видном месте» она даже не имела мысли?..       Некомфортно себя заставляли чувствовать не только «крепкие объятья» Рубина и голодные глаза змей в тронном зале, так ещё и перепуганные и мгновенно перекосившиеся лица Бутман и Леонарда. По голове словно ударили пыльным мешком, и белокурая, учуяв в помещении душный, приторно-сладковатый запах каких-то трав, погружалась, против своей воли в сон, пусть и пыталась схватиться всеми возможными способами за ускользающее сознание. Сквозь полудрему она ещё смогла различить несколько фраз, но определить кто именно их говорил было уже нереально: — Ты что, действительно привела сюда Всеведущую, сестра?! — А что я ещё могла придумать?! Кто же знал, что она правда… — Хватит оправдываться! К сожалению или к счастью, нам сейчас совершенно не до вас— — Ей так плохо? Кажется, это из-за тебя— — —а когда она очнётся? Как мы будем— — —не могу поверить… Я сплю? Скажи мне, брат? Я правда сплю? Она— — Похоже придется усилить охрану. Нельзя, чтобы кто-то увидел… Скажи, что мы просто перепутали и—

***

      Иногда Лоле казалось, что в ее скучной жизни не будет ничегошеньки интересного. Если она и просыпалась в постели с каким-то незнакомым мужчиной, то она просыпалась точно в своей собственной постели, и он был явно не в ее вкусе. Было ясно с самого начала, что ничего из этого не выйдет, и, пытаясь быть ещё хоть капельку вежливой, она аккуратно выставляла незнакомца за дверь. Обычно, к слову, мужчины не особенно и сопротивлялись. В конце концов, с кем не переспишь, бывает, по пьяни… Однако то, что в этот раз Лола очнулась от тяжёлого и не очень-то приятного сновидения в чужой роскошной постели с огромным балдахином, действительно удивило ее. А когда она обнаружила, что лежит в окружении двух, гигантских хвостов и женственных, но определено мужских, рук, крепко удерживающих ее на месте и не дающих ей даже свободно вздохнуть, Чандлер выпадала из реальности в шоке.       Всеведущая не знала, сколько минут или часов глазела на незнакомцев возле нее, но, вскоре, она, кажется, начинала осознавать, что припоминает кто это. К ещё большему ступору ее привел тот факт, что прижимали ее к себе Дашилл и Коул, спокойно досматривающие свои седьмые сны, а не сам новоявленный монарх, нагло схвативший ее… вчера?..       Определить сколько времени прошло с той роковой встречи, белокурая тоже не смогла, но судя потому, что через пусть и достаточно плотно закрытые темные шторы в комнате, не было видно окна, но света, пробивающегося из тонкой щелки синих тканей, абсолютно хватало, чтобы разглядеть всю обстановку и мебель в помещении. Все здесь было, несомненно, огромным и величественным, как и должно было быть в покоях у монарха, а, как подозревала Лола, наверняка это были именно они, так как на противоположной от кровати стены висел гигантский портрет Рубина. Он выглядел моложе, и волосы его не были заплетены в косу, всего лишь оплетая непонятный головной убор, напоминавший чем-то корону. — «Думаю, это его портрет, как кронпринца, » — не долго думая, пришла к выводу Чандлер, тут же дернувшись, вспомнив, в каком положении сейчас находится. — «Надо срочно выбираться отсюда. Я уверена, что Бутман что-нибудь придумает, если… Черт! Как же так!» — выругалась, сморщившись, Лола, поняв, что проще было подумать, чем сделать.       Руки мужчин, как и хвосты, ограничивали ее движения практически полностью. Лоле было неудобно не то что дышать, даже голову немного повернуть в другую сторону доставляло ей проблем. Нет, она, конечно, могла задействовать большую силу, но было вероятно пробуждение ее похитителей. Да, если честно, Всеведущая сомневалась, что сил приподнять хотя бы один из этих тяжеленных хвостов у нее в принципе получится. — «Блин, ну и где твоя долбанная магия на этот раз, а, Всеведущая?!» — молодая писательница была готова задохнуться от возмущения к несправедливости своей судьбы. — «Как только надо скрыться, так она сразу тут как тут! А как сбежать надо — нет нигде!»       Ко всему веселью добавился и внезапный бурлящий звук из живота. Всеведущая очень хотела есть, а Лола захотела заорать благим матом на весь дворец, и, плевать, что тем самым разбудит всех мужиков вокруг, потому что когда она взглянула на свои ступни и обнаружила там копыта… поняла, что ей срочно нужно искать жертву.       И именно в этот момент, будто насмехаясь над ущербным состоянием девушки, в покои монарха зашел, легонько постучавшись, какой-то мужчина в преклонном возрасте, и, поправив очки в позолоченной оправе, будничным и спокойным тоном обратился прямо к Чандлер: — Доброго утра, госпожа. Его Величество просил уточнить у Вас, что Вы будете на завтрак, когда проснетесь. Чем я могу Вам услужить?..